тал говорить вполголоса:
     - Несколько саков нас подбивали.  <Зачем,  говорят,  мы  служим князю
Будакену?  Разве не такой же он скиф,  как и все мы? Разве не родился он в
закопченном, промасленном шатре, как и мы? Почему же, - говорили они, - мы
стараемся, работаем на него, а он все прибавляет баранов и жеребят к своим
стадам,  а  мы как были в  рваных кожаных штанах,  так и остались,  только
новые заплаты нашили?> -  <Верно,  верно,  -  отвечали мы тем, которые нас
подбивали,  - но что же поделаешь с Будакеном? Ему и солнце больше светит,
чем нам>.
     - И все сговорились уйти от меня? - прохрипел Будакен.
     Кулаки его  сжимались.  Хош  запрятал его  меч под ковер,  зная дикие
вспышки гнева своего хозяина.
     - Не  то  что сговорились,  -  отвечал Асук,  -  а  больше вожаки нас
подбивали.  Я им говорю:  <А вы знаете, что значит: <он мне хлеб дает>?> А
те  отвечают:  <Трусливый ты  козел,  Асук!  Будакен не хлеб тебе дает,  а
крошки от того хлеба,  что сам ест>.  И  некоторые недовольные саки тайком
съехались на  берегу реки  Яксарта в  тот  самый день,  когда мы  устроили
скачки и праздник.
     - Кто же тогда был? Говори имена всех! - Будакен навалился на Асука и
своей могучей рукой придавил его к ковру.
     - Всех назову,  всех!  И  я  сам там был тоже.  А больше всех говорил
против тебя тот охотник, который приехал на твоем жеребце Буревестнике...
     Будакен  отпустил  Асука,   встал   и   поглядел  кругом   -   скифы,
приблизившись,  стояли молча,  и их глаза впивались в Будакена.  Спитамена
среди них не было.
     Скифы шепотом переговаривались.  Все  слышали рассказ Асука и  ждали,
как поступит их князь.  Будакен ведь ничего не делает так,  как другие,  а
все по-своему.
     А Будакен похлопал по плечу Асука,  засмеялся, и никто не мог понять,
что у него на уме.
     - Пей,  Асук!  В  нашей степи тебе такого вина не дадут!  Рассказывай
дальше.  Куда же ушли мои слуги?  К какому князю?  Не к хитрому ли старику
Тамиру?
     Асук, упиваясь вином, продолжал:
     - Свой  собственный выселок сделали,  особое кочевье около  каменного
бога Скроша. <Будем жить вольные, говорят, никому не будем кланяться!> И я
хотел было там  поставить шатер,  да  думаю:  подожду еще,  посмотрю,  что
дальше будет.  Будакен -  мой хозяин, он мне хлеб дает, зачем я его брошу?
Вот меня Гелон и послал к тебе,  чтобы я все рассказал. Девять раз менял я
коней  на  наших  сторожевых курганах.  Днем  и  ночью скакал,  чтобы тебя
остановить и скорее вернуть обратно к твоим стадам.
     Будакен стал громко хохотать:
     - Ты думаешь,  старая ящерица, что я вернусь сам доить кобылиц? Пусть
остаются  недоеными -  жеребятам больше  молока  достанется!  Ты  думаешь,
старый Сагил  Асук,  что  я  поскачу за  моими слугами и  буду  просить их
вернуться к  старому хозяину?  Пусть бог  Папай даст всем сакам столько же
косяков,  сколько он дал мне. Вперед! Вперед!.. - прогремел Будакен. - Где
же этот плясун с  пришитой бородой?  Что же,  он думает споить нас вином в
этом  рабате,  полном верблюдов и  блох,  и  затем  нас  пьяных перевязать
веревками? Зовите его сюда, а то я сам пойду его разыскивать...
     А  Фейзавл,  величественный и  прямой,  в  длинной лиловой одежде,  с
пестрой  повязкой на  голове,  с  новой,  каштановой завитой бородой,  уже
входил во двор,  сопровождаемый несколькими тощими слугами. Один из них на
блестящем подносе нес разрезанную звездою дыню.
     Фейзавл, склоняясь, приложил ладонь ко лбу:
     - Княжна Рокшанек шлет тебе эту  дыню,  чтобы ты  накормил ею  своего
прекрасного коня.  Она  хочет повидать твое великолепие и  силу,  а  также
твоих смелых воинов. Она сейчас ждет тебя.
     Будакен  приказал  шести  скифам  оседлать  коней,   взять  оружие  и
следовать за ним, а остальным оставаться неотлучно около вьюков. Он скинул
согдские шаровары и переоделся в скифскую одежду.
     - Смотрите не  отходите от  коней,  держите оружие около  себя  и  не
верьте  ласковым словам согдаков!  Одного воина  я  пришлю обратно,  когда
приеду ко дворцу, чтобы вы знали, что с нами случилось.
     Будакен и  шесть скифов выехали из рабата,  а  на ковре,  обнявшись с
пустым кувшином, лежал Асук и бормотал:
     - Сагил Асук -  умный человек:  он  и  от  Будакена получает хлеб,  и
товарищам поможет!..
     Оставшиеся скифы сидели вокруг Асука и  старались разузнать от  него,
что произошло в кочевье Будакена.


                            ГОВОРИТ ЦАРЬ ЦАРЕЙ

     Потянулись узкие,  кривые переулки,  сбитые из глины глухие стены: за
ними прятались дома,  дворы и сады. Вся жизнь затаилась где-то там, внутри
дворов.
     Кругом ступенями, одна над другой, громоздились плоские крыши. На них
женщины  растягивали для  сушки  длинные белые  и  синие  холсты.  Смуглые
полуголые дети влезли на заборы, бросали пращами глиняные пули и испуганно
прятались.
     Встречные  согды  в  полосатых одеждах  пробирались вдоль  заборов  и
прижимались к  стене,  чтобы  пропустить  всадников,  сверкающих  оружием,
яркими плащами, едущих на храпящих необычных конях.
     В центре города на холме возвышалась мрачная пузатая башня. Перед ней
была небольшая квадратная площадь, окруженная глухими стенами, за которыми
виднелся  бесконечный  ряд  плоских  крыш,   усеянных  народом.   Красные,
оранжевые,  зеленые с белым, полосатые одежды на женщинах и детях, которые
держались отдельными группами.  Мужчины,  так же пестро одетые,  сидели на
стенах,  и  их желтые,  синие и красные головные повязки казались большими
цветами.
     Посреди площади стоял каменный кубический жертвенник;  над  ним вился
легкий дымок. Около жертвенника ходили два старика в белых длинных одеждах
и  веерами раздували тлеющие угли.  Чтобы не оскорбить дыханием священного
пламени, рот стариков был завязан квадратным лоскутом белой материи.
     Вдоль  одной  стены  выстроилась линия  пеших согдских воинов,  вдоль
другой -  всадники.  Всего их около сотни.  Все они были одеты по-разному.
Одни в вязаных из веревок панцирях,  другие - в кожаных. Лошади и большие,
и мелкие, разных мастей.
     Фейзавл со  своими слугами вместе со скифами проехал вокруг площади и
остановился под стеной башни:
     - Князь Будакен,  сейчас на  этой площади ты увидишь моления и  затем
передвижения воинов!..
     - Ты видишь,  что здесь делается?  -  зашептал Будакену на ухо Хош. -
Поедем обратно.  Мы еще успеем пробиться к своим.  Здесь сотня воинов! Нас
зарежут и сожгут на этом камне.
     Ворота в  углу  площади отворились,  и  пронзительно загудели трубы и
засвистели флейты.  Вышли парами восемь музыкантов.  Впереди флейтисты, за
ними  барабанщики и  сзади  трубачи  с  длинными прямыми кожаными трубами,
концы которых были  протянуты над  головами передних музыкантов.  За  ними
показались в белых халатах несколько мальчиков-певчих.  Дальше шел дряхлый
старик  в  высокой шапке,  закутанный в  лиловый плащ.  Два  молодых жреца
поддерживали старика под руки,  а один шел сзади,  держа конец просторного
плаща.  Вышли еще  три  пары жрецов в  высоких колпаках и  длинных широких
накидках.
     Вся  процессия расположилась перед жертвенником.  Музыканты замолкли.
Певчие  спели  заунывную,  тягучую  песню.  К  жертвеннику подвели старого
жреца,  и он дрожащими руками вынул из подставленной ему корзины несколько
веток и, прикрыв рот широким рукавом, чтобы не осквернить жертвенник своим
дыханием,  бросил ветки в огонь.  Растения затрещали,  заклубился душистый
голубой дымок.  Потом жрец вылил в  огонь две  чаши вина и  масла,  отчего
большими  языками  вспыхнуло  пламя.  На  всех  крышах  раздались  громкие
восклицания:
     - Агни*  принял  нашу  жертву!  Агни  любит  нас!  Агни  услышал наши
молитвы!
     _______________
          * А г н и  - бог огня.

     Молодой жрец тонким голосом запел старинную песню из  священной книги
Заратустры*:
     _______________
          * Заратустре  приписывается  создание древнейших священных книг,
     называемых ныне <Зенд-Авеста>.

                         Звездное небо,
                         Моря пучины,
                         Звери и боги,
                         Дивы и люди -
                         Связаны все мы
                         Силой единой.

                              Вещее слово
                              Властно повсюду,
                              Слово сильней
                              Стрел и мечей.
                              Слушайтесь, звезды,
                              Слушайтесь, ветры,
                              Песни моей.

                         Силы, покорные
                         Знанью волшебному,
                         Звуки призывные
                         Мчите вы ей...*
     _______________
          * Перевод Д. Цертелева.

     Пение жреца разносилось по  всей  площади,  отдаваясь эхом в  мрачной
башне.
     Старый жрец поднял восковые руки,  и  оба его служки поддерживали их,
чтобы  они  не  опускались.   Перед  стариком  развернули  длинный  свиток
пергамента.  Все  на  площади  затихли,  чтобы  лучше  слышать дребезжащий
старческий голос главного жреца.
     - Слушайте царский указ! Слушайте, что говорит царь царей:
     <Великий бог Ахурамазда, который создал эту землю, который создал это
небо над нами и  облака,  плавающие наверху и не падающие на нас,  который
создал все питание и питье на пользу человека, этот великий бог Ахурамазда
избрал  новым  царем  Персии  и  всех  земель,   ей  подвластных,   Бесса,
великолепного и  достойнейшего,  почитающего пресветлого бога,  чтобы Бесс
был молителем и ходатаем за других перед Ахурамаздой.
     Отныне царь Бесс будет царем над  царями,  царем над  всеми землями и
всеми  разноязычными народами  и  владыкой  над  счастливой  нашей  землей
Сугудой и над далекими странами.
     Отныне имя ему будет царь Артаксеркс.
     Он  из рода Ахэмэнидов,  перс по роду,  сын перса,  ариец,  арийского
семени.  И  ныне  всем  объявляется воля  царя Артаксеркса:  так  как  бог
Ахурамазда сделал Бесса  Артаксеркса царем  царей,  то  приказывается всем
народам  подчиняться царю  Артаксерксу и  поминать его  имя  в  молитвах и
приносить ему дары ежегодно,  как это делалось раньше,  во  имя царя царей
Дариавауша,  Кодемана,  сына Вистаспахия, душу которого великий Ахурамазда
взял к себе для высшего суда.
     И теперь Артаксеркс, царь царей, говорит: как раньше персидское копье
далеко разнесло силу великого царя царей,  покоряя всех его воле, бросая в
пыль к ногам персов всех,  кто им сопротивлялся,  так и теперь,  когда сын
злого Аримана и змеи.  Двурогий явуна разбойник киликаса Искандер вторгся,
как гантак-гад*,  в  наши земли и  во многих боях не мог разбить славные и
могучие силы персов,  а только гоняется,  как бешеный волк,  по персидской
земле,  то  великий  Ахурамазда пожелал  отогнать  Двурогого  Искандера от
мирной и счастливой Сугуды,  и он ушел в засыпанные снегом горы Хараивы**,
где он издохнет на камнях, как грязный шакал, изъеденный червями.
     _______________
          * Г а н т а к - г а д  - злобный грабитель.
          ** Х а р а и в а  - Северный Афганистан.

     О  люди!  Артаксеркс,  царь  царей,  говорит всем честным почитателям
светлого  бога:   что  ни  случается  на  земле,  все  случается  по  воле
Ахурамазды.
     Ахурамазда помогает желающим исполнить его волю.  Ахурамазда защищает
всех,  почитающих его,  и  поэтому не  смущайтесь тревожными слухами,  ибо
Ахурамазда,  который создал великое царство персидское,  он же и  сохранит
его нетронутым и единым до пришествия великого суда.
     О люди!  Не идите против воли Ахурамазды! Не оставляйте прямого пути,
не делайте зла никому! Почитайте Ахурамазду!>
     Старый  жрец  опустил  руки.  Жрец,  державший  пергамент,  тщательно
свернул его,  приложил ко  лбу  и  спрятал в  кожаную трубку,  висевшую на
ремешке у  пояса.  Старик сделал знак рукой,  и  шесть других жрецов стали
вокруг  жертвенника.  Они  склонились своими  длинными колпаками к  земле,
пошептали  молитвы,   выпрямились  и,   закрыв  ладонью  рот,  бросили  на
жертвенник горсти зерна и куски смолы. Огонь опять вспыхнул.
     - Жертвы приятны богу  Агни!  -  воскликнули шесть  жрецов и  подняли
кверху руки. Правая рука была ладонью кверху, как берущая, левая - ладонью
вниз, как дающая.
     Флейты заиграли нежный мотив, барабаны и бубны выбивали дробь в шесть
тактов,  жрецы стали кружиться,  одновременно двигаясь вокруг жертвенника.
Каждый  из   них  делал  круги  различной  величины,   одни  возле  самого
жертвенника,  другие все более от него отдаляясь. От равномерного кружения
их  длинные одежды развевались колоколами,  и  в  этих  одинаковых позах с
поднятыми руками жрецы казались большими пестрыми волчками.
     Будакен услышал возле себя знакомый тихий голос:
     - Это  обозначает шесть планет на  небе;  они  кружатся вокруг Земли:
Луна, Нагид, Тир, Гормизд, Брагам и старый древний Кайван*.
     _______________
          * Ш е с т ь  п л а н е т - Луна, Венера, Меркурий, Юпитер, Марс,
     Сатурн.

     Будакен  оглянулся.  Возле  него  находился на  своем  пятнистом коне
Спитамен.  Он  смотрел  прищуренными глазами на  вертящихся жрецов,  затем
сделал рукой небрежный жест:
     - Этими молитвами и  верчением они думают остановить натиск Двурогого
зверя! А он ищет крови, и с каждым днем все к нам ближе...
     Будакен смерил Спитамена холодным взглядом.  <Гад-гантак! - прошептал
он про себя.  - Это ты сманивал моих саков? Да я могу тебя раздавить двумя
пальцами!  Но  ты  мне еще нужен!>  Он  сдержал себя,  его лицо оставалось
непроницаемым.
     Старый жрец воскликнул:
     - Стой!
     Танцевавшие жрецы  мгновенно остановились.  Служки  подняли старика и
посадили на свои плечи.  Прикрыв глаза рукой,  он всматривался,  где и как
стояли кружившиеся жрецы. Затем его опустили на землю.
     Старик стал громко и нараспев выкрикивать:
     - Шесть планет созданы всеблагим Ахурамаздой.  Они движутся по  небу,
не падая, по своим вечным путям, чтобы указывать людям волю великого бога,
предсказывать будущее и  предупреждать об опасностях.  Большой враг сперва
подошел совсем близко. Но расположение планет показало, что беда пролетает
мимо и нас не коснется.  О Сугуда!  Ты прожила тысячу лет, счастливая и не
тронутая врагами,  и  ты будешь жить дальше в  мире,  накапливая богатства
благочестивых  согдов.  Слушай,  Фейзавл,  ты  теперь  заместитель  Авшина
Оксиарта, напиши царю царей Бессу Артаксерксу, что мы молимся о нем днем и
ночью,  так что он может быть спокоен.  Напиши также, что сочетание планет
на небе и  предсказание вертящихся планет на земле -  все показывает,  что
Двурогий зверь уходит все дальше в горы, оставив Сугуду в покое.
     Фейзавл громко воскликнул:
     - Да живет благополучно много лет наш царь Артаксеркс!
     И все жрецы и воины на площади повторили этот крик.
     Пешие и конные воины, стараясь соблюдать порядок, повернулись, прошли
мимо  Фейзавла с  криками <Слава  царю  царей!>  и  скрылись в  воротах за
башней.
     Фейзавл тронул своего нарядного коня и подъехал к Будакену:
     - Ты  слышал  указ  высочайшего,  премудрейшего  Артаксеркса?  Теперь
Согдиана будет  главной  сатрапией всего  великого Персидского царства,  а
Мараканда -  его  столицей.  Бывший наш сатрап Бесс отсюда будет управлять
всеми  народами.  Великая судьба  выпадает теперь Согдиане,  и  если  тебя
помнит  Артаксеркс,  то  он  может  облагодетельствовать  тебя  и  одарить
подарками.
     Будакен пожал широкими плечами:
     - Мы,  кочевники,  живем бедно, но свободно. У нас нет ни дворцов, ни
запрятанных в них богатств. Поэтому нам незачем и бояться Двурогого зверя.
У  нас крепкие мечи и  хорошие кони.  Мы можем и  уйти от врага в  глубину
степей и встретить его так, как уже встречали царя царей Куруша.
     Фейзавлу  не  понравился  ответ  Будакена,  но  персидская утонченная
вежливость заставила его сдержаться и не показать своего неудовольствия.
     - Я должен тебя покинуть, князь Будакен, мне нужно писать в Мараканду
об этом важном предсказании нашего главного святого жреца.  Тебя обратно в
сад радости души проводят мои слуги.
     - А княжна Рокшанек? - воскликнул возмущенно Будакен. - Ты же сказал,
что она меня ждет и примет для беседы?  Для этого я и приехал сюда.  Зачем
ты шутишь со мной?
     - Ведь здесь сейчас ты  был на  ее приеме,  чего же ты еще хочешь?  -
ответил с видом крайнего удивления Фейзавл.  -  Вот она там, на крыше. - И
Фейзавл указал на крышу дома, с которой свешивались красные узорные ковры.
Там  сидела  группа женщин в  ярких  цветных одеждах.  -  Вот  там  княжна
Рокшанек.  Она смотрела на праздник гадания шести планет и уже видела тебя
и твоих воинов.
     - Я  не  для  того  здесь,  чтобы  увидеть на  крыше покрывало княжны
Рокшанек. Я хочу видеть ее и говорить с ней, и если ты этого не хочешь, то
я сам пройду к ней в дом и разыщу ее!..
     Будакен  так  настойчиво  требовал  свидания,  что  никакие  уверения
Фейзавла,  что княжна устала, что она очень робка и боится вида воинов, не
помогли.  Фейзавл ударил плетью коня и  подскакал к  дому,  где  на  крыше
находилась  Рокшанек.   Через  несколько  мгновений  на   крыше  поднялись
переполох и беготня, и все женщины исчезли, оставив груды подушек.
     Фейзавл вернулся к Будакену:
     - Сейчас  ты  увидишь прекраснейший цветок  Сугуды,  княжну Рокшанек.
Теперь все они побежали переодеваться.


                             КНЯЖНА РОКШАНЕК

     Всадники  остановились  около  выбеленной  глухой  стены.   Открылись
ворота, пропустили Фейзавла и опять закрылись.
     Скифы остались ждать снаружи. Казалось, дом замер, ни одного звука не
доносилось изнутри.
     Хош шептал Будакену:
     - Зачем ты  хочешь увидеть эту  девушку?  Она  боится,  она ничего не
знает. Всем управляет этот толстый человек с привязанной бородой.
     - Молчи, ты ничего не понимаешь.
     - Но  у  тебя уже  есть четыре дородные жены!  Зачем тебе еще?  -  не
унимался Хош. - Разве у тебя мало забот?
     - Если я поехал в далекие страны,  -  объяснял Будакен, - то моя душа
хочет все  увидеть:  как живут у  себя дома согдские князья,  какие у  них
ковры,  как одеты их жены и  дочери.  Должен же я все это рассказать дома,
когда благополучно вернусь в  мои  шатры и  поочередно буду сидеть у  моих
жен.  Если этот князь живет хорошо,  то,  может быть,  и  я у себя в степи
построю такой же  дворец и  моих дочерей одену так же.  Пусть кругом все в
степи знают, что и князь Будакен живет не хуже, чем согдские богачи.
     Хош стал причмокивать:
     - Какая у  тебя мудрая голова!  Ляй-ляй,  вай-вай!  А я и не понимал,
зачем ты все это делаешь. Думал, что ты хочешь опять жениться.
     Ворота открылись. Показался Фейзавл:
     - Войди,  князь, и еще пусть войдет сюда один человек. Больше нельзя:
женщины таких, как ты, очень боятся.
     Скифы отказались войти во двор.
     - Там нас задушат,  -  бормотали они. - И ты, князь Будакен, получишь
удар кинжала сквозь шелковую занавеску. Вспомни песни Саксафара!
     Если  Будакен  решал  что-нибудь  сделать,  то  никому  не  удавалось
отговорить его.  Он соскочил с коня,  отдал копье Хошу,  расправил плечи и
затекшие ноги.
     - Кто пойдет со мной?
     - Если позволишь,  я  пойду.  -  Спитамен спрыгнул на землю.  -  Я же
обещал проводить тебя до самых Суз. Вот мы и увидим согдианскую сус*.
     _______________
          * С у с  - по-согдски <лилия>.

     Остальные скифы решили ждать,  а Будакен,  согнувшись, шагнул в дверь
вслед за Фейзавлом. За ним последовал Спитамен.
     Посередине двора  находился квадратный бассейн  с  водой,  обложенный
плитами, отшлифованными временем. По сторонам кудрявились клумбы с кустами
темно-красных роз.  Двор окружала галерея с тонкими деревянными колонками,
покрытыми затейливой резьбой. Нескольк