т как? Всемогущий Господь предупреждает тебя, когда у  меня  подметки
прохудятся?
   - Да ладно, Уилл Генри, ты ведь все такой же, как тогда, когда мы  бегали
к кузнецу и пытались позаимствовать у Джесса  Брауна  новые  подковы,  чтобы
поиграть. Тебе еще через минуту вздумается мне сказать,  как  тебе  нравится
смотреть, когда я чиню эти туфли. - Хотя Уилл Генри старался держать себя  в
руках, он был ошарашен. А Томми глядел  на  него  из-под  сапожной  лапы.  -
По-моему, Уилл Генри, ты хочешь разузнать насчет Клана.
   - Ты всегда,  Томми,  видишь  меня  насквозь.  Все  так,  я  хочу  о  нем
разузнать. Знаю, что ты никогда не хотел говорить об  этом,  но  теперь  мне
нужно знать, и ты единственный, с кем я могу говорить.
   - Ну, наверное, это не слишком большой секрет, что я в Клане, но  как  ты
уже сказал, я не хочу говорить об этом.
   - Никак не пойму, как ты там очутился, Томми. Всегда хотел тебя  об  этом
спросить.
   - Ну, еще давным-давно, старый... ну, в общем, один мужик повел  меня  на
собрание, и мне так понравилось, как там читают  Библию  и  молятся.  Ты  же
знаешь, как папа нас воспитал. Но потом, когда их стало  заносить  не  в  ту
сторону, я захотел выйти, но сообразил, что смогу их как-то  сдерживать,  не
позволять  им  совсем  распускаться.  Там  есть  несколько  парней,  которые
натворили бы бед, если за ними не присматривать.
   - Думаю, что есть такие.
   - Ага, и я вместе с другими старичками держу все в рамках, и если бы  нас
слушали, Клан бы стал более ответственной организацией. Ты же  знаешь,  дело
того стоит. Кто-то ведь должен следить за  тем,  чтобы  ниггеры  знали  свое
место, и не знаю, кто еще, кроме нас, может с этим справится. А  ты  знаешь?
Уилл Генри молчал.
   - Ладно, не заводи меня, - проговорил Томми и умолк, намазывая  кисточкой
клей на полоску кожи.
   - Томми, ты ведь не полезешь во что-нибудь скверное, правда? Ты... -  Тут
Уилл Генри умолк, заметив,  какое  выражение  появилось  на  лице  Томми.  -
Прости. Знаю, что не полезешь. Я  просто  вспомнил  историю,  как  одного  в
Гринвилле выпороли в прошлом году кнутом за  то,  что  он  гулял  с  цветной
девчонкой. Такие вот дела.
   - Это устроила шайка гринвиллских  парнишек,  а  здесь  бы  я  такого  не
допустил. Я бы с ним поговорил как следует, постращал бы немного,  припугнул
бы, что расскажу жене. Так было бы лучше.
   Уилл Генри кивнул, и оба опять умолкли. Тишину нарушал скрип  разрезаемой
кривым ножом кожи, когда Томми вырезал подметку по размеру.
   - Томми, случилось нечто ужасное. Не в Гринвилле, Вудбери или Манчестере,
а прямо здесь, в Делано. Прошлой ночью.
   Томми даже работать перестал.
   - Прошлой ночью? - На лице у него было написано беспокойство.  -  Прошлой
ночью  было  собрание,  но  самое  обычное.  Ничего  чрезвычайного,   просто
очередной сбор.
   - И все-таки произошло ужасное, Томми. Человек убит.
   Томми уставился на него и замер.
   - Этого не может быть, - проговорил он.  Уилл  Генри  ударил  ладонью  по
стойке, и голос его напрягся.
   - Черт возьми, Томми, мальчик-то мертв! Он на  бегу  сорвался  со  скалы!
Сегодня в восемь утра его обнаружил  мальчишка  Мэйнардов.  А  сейчас  он  у
Ламара Мэддокса, и днем приедет доктор из Коламбуса,  чтобы  осмотреть  его.
Чувствую, что в этой истории как-то замешан Клан и хочу, чтобы ты помог  мне
разобраться в происшедшем.
   Томми смотрел непонимающим взглядом.
   - Какая еще скала?
   - Скала Годо, Томми. Она всего лишь в трехстах ярдах от поля. Он бежал, и
бежал как раз оттуда. Он, похоже, выскочил на  старую  тропу,  что  ведет  к
обрыву и резко  поворачивает  в  сторону  бойскаутской  тропинки.  А  он  не
повернул. А понесся вперед.  -  Уилл  Генри  умолк  на  мгновение,  а  затем
продолжал:
   - Как такое могло случиться, Томми? Как?
   - Ты говоришь про поле у Сосновой горы? Послушай, Уилл Генри, да на  этом
поле мы не собирались с тех нор, как прошлым летом зажгли там крест. - Томми
сунул руку под стойку, вынул оттуда Библию и положил на нее руку.  -  Слушай
меня, Уилл Генри, я говорю правду. Клянусь Господом! Собрание прошло в одном
доме неподалеку от Сосновой горы. Там были все, кроме одного, который слег и
лежал дома. Мы были в этом доме до полуночи,  а  потом  разошлись  по  домам
пооди-ночке и парами. Все прошло спокойно. Никто ни за кем  не  гнался.  Все
пошли по домам, и если надо, все смогут это доказать.
   Уилл Генри подался вперед и поглядел прямо в лицо сапожнику.
   - Ты в этом уверен, Томми?
   Он произнес эту фразу, потому что не знал, что еще сказать.
   - Уилл Генри, дом, где проходило собрание, - мой!
   Был уже конец дня, когда Уилл Генри добрался до редакции ?Мессенджера?, и
вся его прежняя прыть куда-то исчезла. Сначала он был абсолютно уверен,  что
смерть мальчика связана с Кланом, теперь же он  был  почти  уверен,  что  не
связана. Последнюю надежду на  быстрое  разрешение  задачи  он  возлагал  на
медицинскую экспертизу, хотя никак не мог представить, чтобы врач, каким  бы
хорошим он  ни  был,  сумел  сообщить  ему  нечто  весьма  полезное  в  деле
изобличения преступников. Он все еще думал, что  замешан  не  один  человек.
Может  быть,  такой  вывод  напрашивался  сам   собой   из-за   неординарных
обстоятельств гибели мальчика. Похоже было на  то,  что  либо  чья-то  шутка
зашла слишком далеко, либо посвящение в члены клана вышло  из-под  контроля.
Ему вдруг представилось, что убийцами были молодые и безответственные  люди.
Они собирались напугать, но не намеревались убивать. Но  коль  скоро  членов
Клана он исключил из числа подозреваемых, ему никак не  удавалось  подобрать
равноценную  замену.  Если  бы  в  Делано  был  колледж,  он  бы  подозревал
какую-нибудь студенческую группу. Мальчик был не из  Делано.  Иначе  его  бы
узнал Братец Мэйнард или любой из  троих  мужчин,  видевших  тело.  Он  стал
припоминать, какие есть поблизости колледжи, откуда  можно  легко  и  быстро
сюда добраться. Колледж есть в Лангрейндже, но это  религиозное  учреждение,
где вряд ли может появиться студенческая группа, где столь  бешено  гоняются
за новичками. Других колледжей поблизости не было.
   Он  прошел  через  главный  вход  в  помещение  редакции  газеты  ?Делано
Мессенджер? и закрыл за собою дверь. Спиной к двери, за столом с крышкой  на
роликах, сидел Хармон Эмерсон. Он обернулся, чтобы посмотреть,  кто  пришел.
На лбу у редактора и владельца еженедельной газеты в одном лице был нацеплен
зеленый козырек, а поверх светлой рубашки были надеты черные нарукавники.  В
воздухе стоял запах бумаги и чернил.
   Эмерсон оторвал взгляд от лежащих на столе материалов.
   - Добрый вечера Уилл Генри, чем могу быть полезен? Если хотите  поместить
тематическое объявление, боюсь, вы немного опоздали.
   - Нет, Хармон. Просто у меня есть  для  вас  новости.  Только  боюсь,  не
слишком хорошие.
   - Устраивайтесь поудобнее. Такие, что стоит задержать выпуск? Сейчас  уже
начнут печатать.
   - Полагаю, вам захочется поместить их в номер.
   Эмерсон прошел через комнату  и  открыл  дверь.  Из  соседнего  помещения
донесся грохот машин.
   - Генри, попридержи на  несколько  минут.  Может  быть,  придется  делать
вставки.
   Вернувшись к столу, он сел в выжидательной позе.
   - Только, Хармон, вам придется проявить некоторую сдержанность.
   - Вы, что, Уилл Генри, пытаетесь манипулировать прессой?
   - Нет. Мне  важно,  чтобы  это  опубликовали,  но  не  хочу,  чтобы  ходу
расследования помешали нездоровые сенсации.
   - Уж не хотите ли  вы  сказать,  что  ?Мессенджер?  кормится  нездоровыми
сенсациями? - Хармон так и заерзал на стуле.
   - Нет, Хармон, не хочу. Но происшедшее содержит в себе моменты, способные
вызвать такого рода сенсации, и вот о них-то и идет речь.
   - Ну, Уилл Генри, вам просто придется положиться на мой здравый смысл.
   - Нет, Хармон, полагаться на это я не вправе.  Вдобавок,  я  еще  успеваю
дать это в завтрашнюю ?Конститьюшн?, и я уверен,  что  атлантские  газеты  с
радостью опубликуют все это. Ну, а если вы  настаиваете  на  вашем  варианте
публикации, то вы сможете сделать это, перепечатав  на  следующей  неделе  в
очередном номере ?Мессенджера? эту информацию из  атлантских  газет.  Или  я
просто передам вам краткое заявление и откажусь отвечать на вопросы.
   - Но послушайте, Уилл Генри...
   - Я не собирался действовать по-плохому, Хармон. Мне хотелось  рассказать
вам все, что мне известно, шаг за шагом, но с условием, что  вы  опубликуете
только голые факты, а потом я вам скажу, когда  настанет  подходящий  момент
напечатать историю  в  целом.  Так  что,  если  вы  дадите  мне  слово,  что
опубликуете лишь то, что я разрешу, я расскажу все. -  Тут  Эмерсон  заерзал
еще энергичнее. Стиснув зубы, он сердито уставился на Уилла Генри. - Хармон,
речь идет об убийстве. По меньшей мере, об  отвратительнейшем  убийстве  без
заранее обдуманного намерения.
   - Ладно, Уилл Генри! - взорвался Эмерсон. - Даю слово. Но тогда не смейте
ничего от меня утаивать! Я хочу знать все, версии и прочее.
   - Я изложу вам факты в том виде, в каком они мне известны. А версии  пока
попридержу. - Тут, в свою очередь, заерзал и Уилл Генри.  -  Честно  говоря,
как раз с версиями у меня плоховато.
   - Ладно, ладно, говорите же. Станок стоит. Уилл Генри рассказал  ему  обо
всем, что случилось, не назвав лишь источник информации о Клане.
   - Что из этого я могу отдать в печать?
   - На данный момент я полагаю, что надо  просто  сообщить  об  обнаружении
тела молодого человека у подножия Скалы Годо, выдвинув предположение, что он
упал во время ночной прогулки по лесу. Можете добавить, что он пока  еще  не
идентифицирован, но,  как  мы  полагаем,  он  не  из  местных.  Можете  дать
напечатать также  просьбу  ко  всем,  кто  знает  об  исчезновении  молодого
человека, немедленно связаться со мной.
   Эмерсон быстро стенографировал сказанное.
   - Его описание?
   - Рост примерно пять футов  восемь  дюймов,  сто  тридцать  фунтов  веса,
пепельные волосы. - Уилл Генри замолк  на  мгновение,  припоминая.  -  Глаза
голубые.
   - Возраст?
   - Не  берусь  гадать,  пока  у  меня  не  будет  заключения  эксперта  из
Коламбуса, но предполагаю, что можно с уверенностью заявить, что ему еще  не
было двадцати.
   - Можно ли заявить открыто, что он стал жертвой убийства? :
   - В данный момент будем придерживаться версии несчастного случая, хотя  я
веду расследование по всем направлениям, не было ли тут злого  умысла,  хотя
бы для того, чтобы исключить эту возможность.
   - Несчастный случай! Когда парня нашли голым!
   - Вот о том, что он  оказался  голым,  не  печатайте  ни  единого  слова!
Хармон, именно такие вещи могут вывести  людей  из  равновесия  больше,  чем
нужно. За исключением вас,  а  также  тех,  кто  видел  тело,  никто,  кроме
ответственных должностных лиц, не будет знать, что мальчика нашли голым. Мне
кажется, что это исключительно важно для  хода  расследования,  и  пока  это
нельзя разглашать. Дайте информацию без всяких оценок. Приходите  к  Ламару,
поговорите с доктором, а потом поужинаете с нами у Фрэнка Мадтера,  и,  быть
может, через неделю напечатаете  больше,  но  пока  я  ничего  наверняка  не
обещаю.
   - Над мальчиком не было совершено сексуального надругательства?
   - Чего?
   - Ну, ему не совали штуку сзади в дырку? Есть такие люди,  которые  любят
заниматься этим с мальчишками, сами знаете.
   Уилл Генри был в ужасе. Эта мысль ни разу не пришла ему в голову.
   - Откуда, черт  возьми,  мне  об  этом  знать?  -  Он  почувствовал,  что
краснеет. - Об этом надо  спросить  доктора.  -  Он  встал.  -  Его  ждут  в
похоронном салоне к четырем. Там и увидимся.
   К тому моменту, как Уилл Генри подошел к выходу, Эмерсон уже  колотил  по
клавишам машинки, а начальнику полиции в связи с этим делом становилось  все
больше и больше не по себе.
 
Глава 15 
 
   Хотя Уилл Генри понятия не имел о том, что за  человек  приезжий  доктор,
облик Картера Солза потряс его. Ростом он оказался намного выше шести футов,
да еще к тому же крепко сбит. Уилл Генри  предположил,  что  раньше  он  был
спортсменом, возможно, играл в футбольной команде колледжа, и за последующие
годы почти совсем не набрал лишнего веса. Был он веселым и довольно  шумным,
и с Фрэнком Мадтером поздоровался очень приветливо.
   После взаимных приветствий и обмена светскими любезностями Ламар  Мэддокс
проводил  его  в  рабочее  помещение.  Там  их  встретил  запах   разогретых
керосиновой горелкой  химических  испарений.  Площадь  помещения  составляла
примерно  двенадцать  квадратных  футов,  пол  был  цементным,   со   стоком
посередине. Сбоку находилась длинная, глубокая мойка, а поверх -  полки,  на
которых стояли бутылочки с химикалиями,  и  лежали  инструменты  непонятного
назначения. Посередине помещался металлический стол с небольшим  уклоном  от
головы к ногам,  с  сетью  канальцев  и  углублений,  напоминающих  в  целом
селедочный скелет, причем мелкие боковые имели уклон в сторону центрального,
глубокого, главного, доходящего до самого конца стола, причем в  этом  месте
на полу стояло вместительное фаянсовое ведерко, куда стекало все, что  могло
вылиться со стола. Везде было безукоризненно чисто.
   - Думаю, что вы найдете тут все,  что  потребуется,  -  не  без  гордости
проговорил Ламар Мэддокс.
   - Выглядит просто отлично, - отвечал Картер Солз.  -  Не  хватает  только
самого трупа.
   Мэддокс направился в соседнюю комнату и вернулся, везя  на  тележке  тело
мальчика, покрытое плотным муслиновым покрывалом. Вместе  с  ним  в  комнату
ворвался холодный воздух.
   - Держал его в морозилке, - пояснил Мэддокс.
   - Но, надеюсь, он там не промерз насквозь?
   - Да нет. Там  всего  лишь  около  сорока.  Доктор  привез  с  собой  два
чемодана: один черный, кожаный, довольно внушительных размеров;  другой  еще
больше, деревянный, с кожаными ручками, прикрепленными по обе  его  стороны.
Он  открыл  деревянный  и  стал  устанавливать  крупногабаритную  камеру   с
раздвижным мехом и осветительную лампу с металлическим рефлектором.
   - Полагаю, что снимки пригодятся и  для  вашего,  и  для  моего  дела,  -
обратился он к Уиллу Генри. - Кроме того, собираюсь вскоре засесть за  книгу
по судебной медицине.
   Уилл Генри кивнул.
   Лемар Мэддокс и Фрэнк Мадтер переложили тело с тележки на стол  и  убрали
покрывало. Уилла Генри в очередной раз поразила  молодость  и  беззащитность
покойного. Он лежал почти в той же позе, в какой его нашли, и похоронных дел
мастер расправил тело и уложил его на спину.
   - ?Rigor mortis? исчез, - заметил  Мэддокс.  Закаленный  газетчик  Хармон
Эмерсон, казалось, окаменел от жалости. Солз быстро сделал несколько снимков
тела под различным углом, включая крупноплановый  снимок  запястий,  грудной
клетки,  ягодиц,  затылка  и   лодыжек.   Затем   он   принялся   укладывать
фотоаппаратуру на место, в деревянный чемодан.
   - Мальчик был связан по рукам и ногам, и вдобавок сидел на чем-то, весьма
неудобном, - обратился доктор к Фрэнку Мадтеру и Уиллу Генри. - К  тому  же,
это продолжалось  довольно  долго.  -  Уилл  Генри  и  доктор  Мадтер  молча
переглянулись. - Кроме того, его били по ребрам и предплечьям, но пока что я
не вижу следов побоев ни на лице, ни на голове. Странно.
   Прежде чем Уилл Генри успел приступить к новым расспросам, патологоанатом
принялся  распаковывать  кожаный  чемодан  и  стал  аккуратно   раскладывать
инструменты сбоку от мойки. Он положил на полочку  три  небольших  скальпеля
разных размеров, пилу  большую  и  малую,  щипцы,  массивные  ножницы  вроде
садовых, небольшие ножнички типа маникюрных,  а  также  огромный  скальпель,
лезвие которого, по оценке взвинченного до предела Уилла Генри, было  длиной
не менее восьми дюймов.  Доктор  также  вынул  парочку  этикеток  с  заранее
нанесенным на оборотной стороне слоем клея, а заодно и несколько банок  типа
тех, в которых держат варенье, наполненных бесцветной жидкостью. Наконец, он
раскрыл записную книжку в кожаном переплете и рядом с нею положил авторучку.
После этого он стал натягивать резиновые перчатки.
   В ожидании того, что должно было произойти, Уиллу Генри стало не по себе.
   - Доктор, уж не собираетесь ли вы делать покойному операцию?
   Солз удивленно посмотрел на него.
   - Я собираюсь провести детальное  и  тщательное  вскрытие  с  последующей
экспертизой. Мне казалось, что именно этого вы и хотите. Причем  именно  это
вам и требуется. Вы ведь до сих пор не знаете, отчего он умер.
   - Ну, он упал...
   - Возможно, смерть  действительно,  наступила  в  результате  падения,  а
возможно, и нет. Он мог умереть раньше, а со скалы могли сбросить его  тело.
И умереть он мог бесчисленным количеством способов.
   Фрэнк Мадтер перебил его.
   - Уилл Генри, именно так и положено все  делать.  Ведь  пока  что  налицо
только большой вопросительный знак, и помочь нам может  только  вскрытие.  Я
ведь уже говорил вам, какая у Картера репутация в этом деле.
   - Извините, доктор, я вовсе не намеревался вмешиваться в вашу  работу.  И
думаю, что у меня весьма поверхностное  представление  о  том,  как  следует
поступать  в  подобных  случаях.  Прошу  вас,  делайте  то,   что   считаете
необходимым.
   Солз слегка улыбнулся, кивнул, повернулся, взял большой скальпель, вонзил
его пониже подбородка и сильным движением произвел  разрез  до  самого  низа
живота, остановившись лишь у скудной растительности на лобке. Хармон Эмерсон
сдавленно всхлипнул.  Уилл  Генри  был  слишком  потрясен  и  потому  хранил
молчание.
   Солз сделал несколько быстрых надрезов на груди и шее, потом взял большие
ножницы, срезал хрящи в местах соединения ребер с грудной  костью  и  обеими
руками раскрыл всю грудную клетку, вскрыв  также  и  абдоминальную  полость.
Открылись  все  внутренние  органы.  Фаянсовое   ведерко   стало   с   шумом
наполняться.
   Потом Солз обрезал нижнюю челюсть и высвободил языковый мускул.  Взявшись
за кончик языка, он протащил его вниз через отверстие в шее. Схватившись  за
трахеи и делая точные разрезы скальпелем,  он  отделил  сердце  и  легкие  и
бросил их в мойку.
   Уилл Генри тупо произнес:
   - Полагаю, джентльмены, что мое присутствие необязательно.
   После этого он удалился в  ритуальный  зал  погребального  салона  Ламара
Мэддокса, а  по  пятам  за  ним  проследовал  зеленый  Хармон  Эмерсон.  Оба
плюхнулись в мягкие кресла.
   Эмерсон опустил голову на колени и сдавленным голосом пробормотал:
   - Мясники чертовы! Все они такие!
   А Уилл Генри был слишком слаб, чтобы выговорить хоть слово.
   Лишь  когда  Картер  Солз  съел  почти  всю  жареную  курицу,   наступила
передышка. Только какие-то приглушенные звуки да негромкое тиканье  часов  с
маятником, стоявших в коридоре неподалеку от  столовой,  нарушали  тишину  в
доме  Фрэнка  Мадтера.  Над  массивным  обеденным  столом   висела   большая
хрустальная люстра,  испускавшая  слабый  свет.  За  столом  сидели  четверо
мужчин. Солз настоял на том, чтобы во время ужина не говорили о делах. Они с
Фрэнком Мадтером вспоминали деньки, проведенные на медицинском факультете, и
футбольные успехи Солза.  Наконец,  доктор  Солз  глубоко  и  удовлетворенно
вздохнул и стал рыться в портфеле.
   - Фрэнк, эта твоя цветная умеет жарить курицу! А более вкусного  бисквита
я в жизни не ел.
   - Похоже, ты доволен, Картер.  Если  хочешь,  оставь  для  нее  на  кухне
какую-нибудь мелочь.
   - Черт, я упомяну ее в своем завещании! Такой бисквит -  это  же  образец
вымирающего искусства. - Он раскрыл страничку с записями и  полез  в  карман
жилета за очками для чтения. - Итак...
   Тут он посмотрел на Уилла Генри и Хармона Эверсона, которые почти  ничего
не ели, а сказали и того меньше. Уилл Генри до сих пор испытывал слабость.
   - Перелом и смещение позвоночника на уровне второго и третьего позвонков.
   - Мы не специалисты, доктор, - п