Эти места всегда привлекали пиратов. Раньше - Блэкберда, а теперь -
современных, слившихся в корпорации и прячущих здесь свои денежки.  Так,
дружище?
   - Так, дружище, - отозвался таксист.
   - А вот пляж ?Седьмая миля?, - продолжал  Эйвери.  -  Один  из  самых
красивых и известных в мире. Верно, дружище?
   - Верно, дружище.
   - Песок белый, как сахар. Теплая, прозрачная вода. Теплые, прекрасные
женщины. Правда, дружище?
   - Правда, дружище.
   - А по вечерам у ?Пальм? все так же готовят под открытым небом?
   - Да, дружище. Начиная с шести.
   - Это по соседству с нашим  бунгало.  ?Пальмы?  -  популярный  отель,
самое оживленное место на берегу.
   Их  коттедж  располагался  в  самом  центре  пляжа  ?Седьмая   миля?,
неподалеку от другого подобного же комплекса и ?Пальм?.  Как  и  другие,
принадлежащие  фирме,  эти  коттеджи   были   просторными   и   роскошно
обставленными. Эйвери сказал, что каждый можно было бы продать не  менее
чем за полмиллиона, но продавать их никому не  приходило  в  голову.  Их
также  не  сдавали  в  аренду.  Это   были   священные   прибежища   для
восстановления сил  изнуривших  себя  работой  юристов  фирмы  ?Бендини,
Ламберт энд Лок?. И узкого круга избранных клиентов.
   С  балкона  спальни  на  втором  этаже  Митч  следил  за   небольшими
лодочками, беззаботно покачивающимися в искрящемся море. Солнце медленно
катилось к горизонту, и маленькие волны  посылали  отраженные  последние
его лучи во всех направлениях. Пассажирское судно неторопливо  удалялось
от острова. Множество людей прогуливались  по  пляжу,  играли  в  песке,
брызгали друг на друга водой, гонялись за  песчаными  крабами  или  пили
пунш с ромом и ямайское пиво ?Род Страйп?. Со стороны ?Пальм? доносилась
ритмичная карибская музыка; туда, где под  открытым  небом  располагался
бар, как магнитом тянуло отдыхающих; в тростниковой хижине  рядом  можно
было взять напрокат катамаран, волейбольные мячи, трубки с масками.
   Эйвери подошел к балкону в ярких  оранжево-желтых  шортах.  Тело  его
было мускулистым и гибким, без всяких признаков дряблости. В Мемфисе  он
был совладельцем спортивного клуба и каждый день являлся туда поработать
на снарядах. Глядя не него, можно было догадаться и о том, что  в  клубе
не составляло труда загореть под ультрафиолетовой лампой. На  Митча  все
это произвело впечатление.
   - Как тебе мой туалет? - спросил Эйвери.
   - То, что надо. Вам идет.
   - Если захочешь, у меня есть еще одна пара.
   - Нет, спасибо. Я привык к своим спортивным, еще из Кентукки.
   Эйвери отпил из стакана и вышел на балкон.
   - Я здесь, наверное, уже в десятый раз, и все-таки  мне  не  надоело.
Иногда подумываю перебраться сюда, как удалюсь от дел.
   - Было бы неплохо. Гулять по пляжу, довить песчаных крабов.
   - Играть в домино и пить ?Ред Страйп?. Пробовал его?
   - Не припомню такого.
   - Пойдем промочим горло.
   Бар  на  открытом  воздухе  назывался  ?Румхедс?.  Он  был   заполнен
изнывающими от жажды туристами, там же вокруг деревянного  стола  сидели
несколько местных жителей и играли  в  домино.  Эйвери  пробрался  через
людское столпотворение и вернулся к Митчу с двумя  бутылками  пива.  Они
уселись недалеко от играющих.
   - Вот этим-то я и займусь, когда выйду на пенсию. Обоснуюсь  здесь  и
буду зарабатывать себе на жизнь игрой в домино. И попивать ?Ред Страйп?.
   - Хорошее пиво.
   - А надоест домино, займусь  игрой  в  дартс.  Он  кивнул  головой  в
сторону  группы  подвыпивших  англичан,   метавших   стрелки   в   центр
размеченного круга и переругивавшихся между собой.
   - А надоест дартс - ну, тогда я и не знаю, что буду делать. Извини.
   Эйвери поднялся и направился к столику, за который только что уселись
две молодые женщины  в  узеньких  бикини.  Он  представился,  и  женщины
предложили ему сесть рядом. Митч заказал себе еще одну  бутылку  пива  и
пошел на пляж. В  отдалении,  в  центре  Джорджтауна,  виднелись  здания
банков. Именно в эту сторону и шагал Митч.
   Блюда  были  расставлены  на  складывающихся   столиках,   окружавших
бассейн. Шашлыки из акульего мяса, жареные креветки, черепашки, устрицы,
крупный  омар,  жареный  морской  окунь,  другие  столь  же   изысканные
деликатесы. Все  эти  дары  моря  были  только  что  выловлены.  Туристы
толпились у столиков, наполняя свои  тарелки  всякой  всячиной,  взад  и
вперед сновали  официанты,  успевая  разносить  целые  галлоны  ромового
пунша. Выбрав еду по вкусу,  люди  усаживались  где-нибудь  в  тени,  во
внутреннем дворике, лицом к морю. Группа  музыкантов  наигрывала  регги;
солнце скрылось сначала за облачком, а потом и вовсе упало за горизонт.
   С тарелками в руках Митч проследовал за Эйвери от буфета  к  столику,
где сидели две женщины.  Они  оказались  сестрами,  обеим  не  было  еще
тридцати, обе развелись с мужьями, обе были наполовину пьяными. Одна  из
них, Кэрри, уже вовсю заигрывала с Эйвери, Другая, Джулия, тут же начала
строить глазки  Митчу.  Интересно,  подумал  он,  что  Эйвери  успел  им
наговорить?
   - Я вижу, ты уже женат, - прошептала Джулия, придвигаясь к Митчу.
   - Да, и я счастлив.
   Она улыбнулась, как бы принимая вызов. Эйвери  и  ее  сестра  сидели,
обняв друг друга. Митч поднял стакан с пуншем  и  одним  глотком  осушил
его.
   Склонившись над тарелкой, он не мог заставить себя  не  думать  ни  о
ком, кроме Эбби. Объяснить все происходящее  было  бы  трудно,  если  бы
такие   объяснения   вдруг   потребовались.   Ужин   в   компании   двух
привлекательных, едва одетых женщин. Объяснить такое было бы невозможно.
Разговор  за  столиком  смолк,  и  Митч  не  собирался  его  продолжать.
Подошедший официант поставил рядом с ним большой кувшин,  который  очень
быстро опустел. Эйвери становился все более оживленным.  Начал  сочинять
какую-то басню о том, что Митч  играл  за  ?Нью-Йорк  Джайэнтс?,  дважды
награждался высшими призами и зарабатывал миллион долларов в  год,  пока
травма колена не разрушила его спортивную  карьеру.  Митч  только  качал
головой и продолжал пить.  Джулия  смотрела  на  него  во  все  глаза  и
придвигалась все ближе.
   Музыканты  заиграли  громче  -  наступило   время   танцевать.   Люди
потянулись  к  деревянной  площадке,  находившейся  под  пальмами  между
бассейном и пляжем.
   - Танцевать! - прокричал Эйвери и потянул свою девушку за  руку.  Они
побежали  между  столиков  и  быстро  затерялись  в  толпе   веселящихся
туристов.
   Митч почувствовал, что Джулия уже сидит  вплотную  к  нему;  ее  рука
легла на его колено.
   - Ты не хочешь потанцевать? - услышал он ее голос.
   - Нет.
   - Вот и отлично. Я тоже. А чего тебе хочется? Ее грудь ходуном ходила
по руке Митча, в нескольких дюймах от своего лица он видел ее  призывную
улыбку.
   - Мне ничего не хочется, - сказал он ровным голосом и убрал ее руку.
   - Ну, брось. Давай побалуемся. Твоя жена ничего не узнает.
   - Послушай-ка, ты очень красива, но сейчас  ты  зря  стараешься.  Еще
довольно рано, и у тебя  достаточно  пока  времени,  чтобы  найти  парня
получше.
   - А ты остряк!
   Рука ее вновь вернулась на прежнее место, и Митч глубоко вздохнул.
   - Почему бы тебе не убраться отсюда?
   - Прости. - Она убрала руку.
   - Я сказал. Убирайся.
   Она отшатнулась от него.
   - Что с тобой?
   - У меня отвращение к болезням, вызываемым чрезмерной общительностью.
Убирайся.
   - Почему бы тебе самому не убраться?
   - Отличная мысль. Думаю, мне пора. Благодарю за компанию.
   Допив пунш, Митч встал и, пробравшись через танцующую толпу,  подошел
к бару. Заказал  пиво,  уселся  в  темном  уголке  внутреннего  дворика.
Расстилавшийся  перед  ним  пляж  был   совершенно   пуст.   Над   самой
поверхностью  воды  плавно  скользили  огоньки  небольших  суденышек   и
катеров. За спиной теплый карибский  вечер  был  полон  звуков  смеха  и
музыки, которую  извлекали  из  своих  инструментов  местные  ?Босоногие
ребята?. Неплохо, подумал Митч, неплохо, но с Эбби было  бы  еще  лучше.
Может, они приедут сюда  вместе  следующим  летом.  Им  необходимо  было
побыть вместе, и подальше от дома, от  его  кабинета.  Какая-то  полоса,
какой-то барьер отделил их друг от друга, он еще не мог понять, что это.
Просто было что-то такое, чего ни один из них не мог объяснить  словами,
но что оба чувствовали. Это пугало его.
   - Что ты там увидел? - Неожиданно раздавшийся  рядом  голос  заставил
его вздрогнуть.
   Она подошла к столику, села рядом. Темнокожая островитянка с голубыми
или серыми - в темноте невозможно было определить - глазами. Глаза  эти,
глубокие и теплые, были  прекрасны.  Темные  волнистые  волосы  зачесаны
назад, свисая свободно, они скрывали почти всю спину. В девушке, похоже,
смешалась кровь не только черной и белой рас, было в  ней  что-то  и  от
латиноамериканки. И еще что-то, наверное,  тоже  было.  Белая  полосочка
бикини едва скрывала ее тугую полную  грудь,  а  яркая  Длинная  юбка  с
разрезом почти до пояса тоже открыла  взору  почти  все,  когда  девушка
уселась, скрестив ноги. Обуви никакой.
   - Ничего особенного, - ответил Митч.
   Она была совсем юной; блеснувшие в детской улыбке  зубы  походили  на
жемчужины.
   - Ты откуда? - спросила она.
   - Из Штатов.
   Она едва слышно рассмеялась.
   - Это и так ясно. Откуда из Штатов? Речь ее была спокойной  и  ясной,
настоящий карибский английский.
   - Мемфис.
   - Сюда многие приезжают из Мемфиса. Ныряльщики и аквалангисты.
   - А ты живешь здесь? - поинтересовался Митч.
   - Да. Всю жизнь. Моя мать - местная жительница. Отец - из Англии.  Он
давно ушел от нас, вернулся туда, откуда приехал.
   - Не хочешь чего-нибудь выпить?
   - Хочу. Рому с содовой.
   Митч стоял у стойки бара и ждал, пока  приготовят  напитки.  Какое-то
нервное ожидание разливалось у него в желудке. Еще можно было скользнуть
в темноту, исчезнуть в толпе и пробраться  в  безопасность,  в  бунгало.
Можно было бы запереть дверь и почитать  что-нибудь  об  этом  налоговом
убежище. Скука! Да к тому же там  сейчас  был  Эйвери  вместе  со  своей
пылкой подружкой. ?Эта девушка безопасна?, -  подсказывали  ему  выпитый
ром и пиво. Один-два коктейля, и они пожелают друг другу спокойной ночи.
   Со стаканами в руках Митч вернулся к столику и сел напротив  девушки,
стараясь держаться подальше. Вокруг них никого не было.
   - Ты тоже ныряльщик?
   - Нет. Не поверишь, но я приехал по делу. Я  юрист,  завтра  утром  у
меня встреча кое с кем из банкиров.
   - Долго ты здесь пробудешь?
   - Дня два.
   Митч старался быть вежливым, но кратким. Чем меньше  он  скажет,  тем
безопаснее будет. Она поменяла  положение  ног,  беззащитно  улыбнулась.
Митч почувствовал в. себе какую-то слабость.
   - Сколько тебе лет? - спросил он.
   - Мне двадцать лет, зовут Эйлин. Я уже взрослая.
   - Митч.
   Ощущение тяжести в желудке пропало,  голова  прояснилась.  Он  сделал
несколько больших глотков пива. Посмотрел на часы.
   Она наблюдала за ним с той же мягкой улыбкой.
   - Ты очень красив.
   Как она торопится. Остынь, говорил он себе, не горячись.
   - Спасибо.
   - Ты спортсмен?
   - Что-то вроде этого. А почему ты спрашиваешь?
   - Ты выглядишь как спортсмен, такой мускулистый и надежный.
   То, как она произнесла последнее слово, снова  заставило  его  сердце
биться учащенно. Он  восхищался  ее  телом  и  пытался  придумать  такой
комплимент, который не  звучал  бы  как  приглашение.  Забудь  об  этом,
приказывал он себе.
   - Где ты работаешь? -  попытался  Митч  перевести  разговор  в  более
безопасное русло.
   - В городе, в ювелирном магазине.
   - А живешь?
   - В Джорджтауне. А ты где остановился?
   - В соседнем бунгало. - Митч кивнул налево, и она  повернула  голову.
Он видел, что она не прочь пойти посмотреть.
   Девушка поднесла к губам свой бокал.
   - Почему ты не веселишься со всеми?
   - Я не очень люблю большие сборища.
   - Пляж понравился?
   - Просто великолепный.
   - При луне он еще лучше. - Та же улыбка. Он промолчал.
   -  Бар  в  миле  отсюда,  дальше,  по  пляжу,  будет  получше.  Давай
пройдемся.
   - Не знаю, мне уже пора идти. До утра нужно успеть кое-что сделать.
   Она встала и рассмеялась.
   - На Кайманах никто так рано не уходит с пляжа. Пойдем, я должна тебе
коктейль.
   - Нет. Пожалуй, нет.
   Она схватила его за руку, и Митч направился за ней в сторону пляжа.
   Они шли и молчали; ?Пальмы? уже скрылись из виду,  музыка  была  едва
слышна. Поднявшаяся луна светила все ярче, пляж был совершенно пуст. Она
отстегнула какой-то крючок и сняла  юбку.  На  теле  ее  кроме  узенькой
ленточки вокруг груди и такой же узенькой, бежавшей между ног, ничего не
было. Свернув юбку, она повесила ее ему на шею. Взяла его за руку.
   Что-то внутри него говорило: беги. Забрось  пивную  бутылку  в  море.
Швырни юбку на песок. И беги изо всех сил. Беги в бунгало. Закрой  дверь
на замок. Закрой окна. Беги. Беги. Беги.
   И что-то говорило: расслабься.  Это  просто  безобидное  развлечение.
Выпей пару коктейлей. Если уж что-то происходит, наслаждайся этим. Никто
ничего не узнает. До Мемфиса отсюда тысячи миль. Эйвери тоже  ничего  не
будет знать. Да и потом, что ему Эйвери?  Что  он  сможет  сказать?  Так
делают все. Такое уже случалось с ним раньше, в колледже,  когда  он  не
был еще женат, но уже был помолвлен.  Тогда  он  обвинил  в  случившемся
лишнюю кружку пива и не мучил себя переживаниями. Эбби так ничего  и  не
узнала, да и время взяло свое.
   Беги. Беги. Беги.
   Они прошли примерно с милю, а  бара  все  не  было  видно.  На  пляже
потемнело. Случайное облако очень удачно прикрыло собой  луну.  На  всем
своем пути они так никого и не встретили. Она потянула  его  за  руку  к
стоящим у самой воды двум пластиковым пляжным креслам.
   - Давай отдохнем. Он допил пиво.
   - Не очень-то ты разговорчив.
   - Что ты хочешь, чтобы я сказал?
   - Как по-твоему, я красива?
   - Ты очень красива. У тебя очень красивое тело. Она сидела  на  самом
краешке кресла и болтала ногами в воде.
   - Пойдем искупаемся.
   - Я, гм-м... У меня нет настроения.
   - Брось, Митч. Я так люблю воду.
   - Иди, а я посмотрю на тебя.
   Она опустилась перед ним на колени, подняла свое лицо навстречу  ему.
Медленным движением  завела  свою  руку  за  спину,  развязала  полоску,
прикрывавшую грудь. Ленточка материи плавно соскользнула  на  песок.  Ее
грудь, как бы сразу увеличившись в размерах, легла на его левую руку.
   - Подержи, пожалуйста. - Она подняла с песка  и  подала  ему  в  руки
верхнюю часть  своего  купальника.  Это  было  что-то  мягкое,  белое  и
совершенно не имевшее веса.  Митч  сидел  и  не  мог  пошевелиться;  его
дыхание, всего минуту назад  прерывистое  и  тяжелое,  казалось,  совсем
прекратилось.
   Она неторопливо вошла в воду. Едва видимая полоска белой ткани  сзади
не скрывала ничего. Длинные темные замечательные волосы падали до пояса.
Когда вода дошла до колен, она обернулась.
   - Давай же, Митч, вода просто прелесть! Улыбка ее была ослепительной,
Митч не мог этого не  видеть.  Он  сжал  в  кулаке  невесомый  лоскуток,
осознавая, что остался последний шанс спастись бегством.  И  тут  же  по
всему его телу растеклась слабость. Для бегства потребовалось бы гораздо
больше сил, чем он мог сейчас собрать.  Ему  хотелось  просто  сидеть  в
кресле, а она? Она, может, уйдет. Может, она  утонет.  Может,  внезапным
приливом ее унесет в море. Давай, Митч.
   Он снял с себя рубашку и шагнул в воду. По-прежнему улыбаясь, она  не
сводила с него взгляда, и, когда он приблизился, она взяла его за  руку,
повела туда, где вода глубже. Обняла за шею;  они  поцеловались.  На  ее
бедрах он  пальцами  ощутил  тоненькую  ниточку  купальника.  Они  снова
поцеловались.
   Внезапно она отпрянула и, ни слова не говоря, устремилась  к  берегу.
Он не спускал с нее глаз. Усевшись прямо на песок между двумя  креслами,
она сняла с себя остатки своего бикини. Митч  глубоко  нырнул,  задержав
дыхание, как  ему  показалось,  на  целую  вечность.  Когда  голова  его
показалась на поверхности, она уже полулежала на спине, упираясь локтями
в песок. Митч еще раз посмотрел по сторонам и,  конечно  же,  никого  не
увидел. В этот самый момент луна опять спряталась за новым облачком.  На
поверхности воды не было ни лодок, ни катамаранов, ни пловцов, ни водных
лыжников - никого и ничего движущегося.
   - Я не могу, - пробормотал он сквозь стиснуты зубы.
   - Что ты сказал, Митч?
   - Я не могу! - прокричал он.
   - Но я хочу этого.
   - Не могу.
   - Ну же, Митч, никто никогда не  узнает.  Никто  никогда  не  узнает.
Никто никогда не узнает.
   Он медленно подошел к ней. Никто никогда не узнает.

***

   На заднем сиденье такси, мчащего обоих мужчин в Центр города,  царило
молчание. Они опаздывали. Они проспали и пропустили завтрак. Ни один  из
них не чувствовал  себя  достаточно  бодро,  а  Эйвери  выглядел  просто
изможденным: глаза налились кровью, лицо бледное. Он даже не побрился.
   У  здания  Монреальского  банка  таксист  остановил  машину.  Жара  и
влажность едва давали возможность дышать.
   Рэндольф Осгуд, банкир, оказался мужчиной британского склада,  одетым
в синий двубортный пиджак, с высоким гладким лбом;  на  чуть  вздернутом
носу поблескивала тонкая металлическая  оправа  очков.  Он  как  старого
друга поприветствовал Эйвери и представился Митчу, после чего провел  их
обоих в большой кабинет на втором этаже, откуда открывался вид на залив.
В кабинете их уже ждали два клерка.
   - Что именно тебе требуется,  Эйвери?  -  спросил  Осгуд;  голос  его
звучал чуть в нос.
   - Давай-ка начнем с кофе. Мне нужны итоговые отчеты  по  всем  счетам
Сонни Кэппса, Эла Косциа,  Долфа  Хеммбы,  ?Рацлафф  Партнерс?  и  ?Грин
Груп?.
   - Хорошо, за какой период?
   - Шесть месяцев. По всем счетам.
   Осгуд щелкнул пальцами в сторону одного из своих служащих,  это  была
женщина. Она вышла из кабинета и тут же вернулась с подносом, на котором
стоял кофейник и тарелочка с пирожными. Другой клерк писал в блокноте.
   - Но нам, Эйвери, конечно, потребуется  на  это  одобрение  адвокатов
каждого из клиентов, - заметил Осгуд.
   - Все это в папке, - ответил  ему  Эйвери,  вытаскивая  документы  из
своего чемоданчика.
   - Да, но их сроки уже вышли.  Нам  нужны  новые  подтверждения  ваших
полномочий по каждому из счетов.
   - Отлично. -  Эйвери  через  стол  подтолкнул  ему  папку.  -  Здесь.
Текущие.
   Он подмигнул Митчу.
   Клерк взял в руки папку и разложил все  документы  на  столе.  Каждый
листок был внимательнейшим образом изучен обоими служащими, а после  них
- самим Осгудом. Эйвери и Митч ждали, попивая кофе.
   Осгуд улыбнулся и произнес:
   - Здесь все в полном порядке. Нужные вам бумаги принесут сюда. Что вы
еще хотели?
   - Мне нужно учредить три корпорации. Две  для  Сонни  Кэппса  и  одну
для  ?Грин   Груп?.   Процедура   будет   обычной.   Банк   в   качестве
зарегистрированного агента и так далее.
   - Я обеспечу все необходимые документы, - сказал Осгуд и посмотрел на
клерка. - Что еще?
   - Пока все.
   - Отлично. Отчеты будут здесь через тридцать минут. Не  пообедать  ли
нам вместе?
   - Мне очень жаль, Рэндольф, но я вынужден отказаться от  приглашения.
Мы с Митчем уже связаны  предварительной  договоренностью.  Может  быть,
завтра.
   Ни о какой предварительной договоренности Митч не слышал,  во  всяком
случае, с ним лично не договаривался никто.
   - Может быть, - отозвался Рэндольф. Вместе  со  своими  служащими  он
покинул комнату.
   Эйвери закрыл за ним дверь и снял  пиджак.  Подошел  к  окну,  сделал
глоток кофе из чашечки.
   - Послушай, Митч, я должен извиниться перед тобой за  эту  ночь.  Мне
действительно очень жаль. Я напился и не понимал, что делаю.  Не  стоило
мне вешать на тебя ту бабенку.
   - Извинения принимаются. Думаю, больше такого не произойдет.
   - Нет, обещаю тебе.
   -