то их нашел?
   - Мои люди. Мы услышали сообщение по радио, и я тут же послал  людей.
Нам было ясно, что это наш катер, мои парни  тут  же  начали  нырять.  И
обнаружили их через несколько минут.
   - Я понимаю, об этом трудно говорить.
   Эбанкс допил пиво и  швырнул  пустую  банку  в  деревянный  ящик  для
мусора.
   - Вы правы. Но  время  излечивает  боль.  А  вы  почему  так  в  этом
заинтересованы?
   - У их семей множество вопросов.
   - Мне жаль их. Я видел их жен  в  прошлом  году.  Они  провели  здесь
неделю. Такие приятные люди.
   - Не могло ли случиться так, что они просто исследовали новый  район,
когда все это произошло?
   - Могло, но вряд ли. С катера докладывают о  перемещениях  из  одного
района в другой, это обычная практика. Исключений не  бывает.  Я  уволил
инструктора, который не предупредил о перемене места  стоянки.  Мой  сын
был лучшим инструктором на острове. Он вырос в этих водах. Уж  он-то  ни
разу не позабыл доложить  о  перемещении  катера.  Это  же  так  просто.
Полиция верит тому, что все произошло именно  так,  но  ведь  и  полиция
должна во что-то верить. Это единственная версия, которую они имеют.
   - Но как они объясняют состояние тел?
   - Никак. По их разумению, это просто еще один  несчастный  случай,  и
все.
   - Несчастный случай?
   - Мне кажется, нет.
   К этому времени сандалии уже натерли ему ноги,  и  Митч  сбросил  их.
Вслед за Эбанксом он развернулся, и оба зашагали назад, в секцию.
   - А если это не несчастный случай, то что же это?
   Эбанкс шел и смотрел, как волны лениво лижут берег. Впервые за  время
разговора улыбнулся.
   - Есть еще какие-нибудь предположения?
   - В Мемфисе ходит слух, что тут могли быть замешаны наркотики.
   - Расскажите мне об этом.
   - Я слышал, что ваш сын активно помогал доставке наркотиков и  что  в
тот день он, скорее всего, должен был на  катере  выйти  в  море,  чтобы
встретиться со своим напарником, что у них вспыхнула ссора, а мои друзья
попали под горячую руку.
   Эбанкс вновь улыбнулся и покачал головой.
   - Только не  Филип.  Насколько  я  знаю,  он  никогда  не  употреблял
наркотиков и не  связывался  с  их  доставщиками.  Его  не  интересовали
деньги. Только женщины и спорт.
   - И никакой возможности?..
   - Ни малейшей. Я  ни  разу  не  слышал  ничего  подобного  и  здорово
сомневаюсь, что в Мемфисе осведомлены лучше. Остров у нас  небольшой,  и
пусть даже с опозданием, но хотя бы сейчас я что-то бы знал,  Это  явная
фальшивка.
   Сказано, похоже, было все. Мужчины остановились около бара.
   - Сделайте мне одолжение, - обратился к Митчу Эбанкс. -  Не  говорите
ничего этого их семьям. Доказать правду я не могу, так пусть лучше о ней
и не знают, Тем более в семьях.
   - Я не скажу  никому.  А  вас  тоже  попрошу  не  упоминать  о  нашем
разговоре.  Тут  может  кто-нибудь  появиться  после   меня   и   начать
расспрашивать о моем приезде.  Скажите,  что  мы  говорили  о  подводном
плавании.
   - Как вам будет угодно.
   - Мы с женой собираемся  провести  здесь  отпуск  будущей  весной.  Я
обязательно увижу вас.

Глава 14

   Епископальная школа Святого Андрея располагалась  позади  одноименной
церкви на засаженном деревьями, ухоженном участке земли размером в  пять
акров в центре жилого района  Мемфиса.  Там,  где  плющ  по  ему  одному
известной причине чуть расступался, взору открывались  стены,  сложенные
из белого и желтого кирпича.  Симметричные  ряды  стриженого  кустарника
обрамляли дорожки и небольшую площадку  для  игр.  Одноэтажное,  в  виде
латинской буквы ?L? здание чувствовало себя очень уютно в  тени  вековых
дубов. Известная своей аристократичностью, школа св. Андрея  была  самой
дорогой частной школой в городе. Процесс обучения начинался  в  школе  с
групп  детского  сада  и  продолжался  до  шестого  класса.  Влиятельные
родители записывали своих отпрысков  в  очередь  на  поступление  уже  с
пеленок.
   Митч остановил ?БМВ?  на  стоянке  между  церковью  и  школой.  Цвета
красного вина  ?пежо?  Эбби  стоял  чуть  дальше,  метрах  в  пяти.  Она
наверняка не ждет его в этот час. Самолет  приземлился  раньше,  ч  Митч
успел даже заскочить домой переодеться. Сейчас он обнимет жену, а  потом
- в офис, где его ждет работа, по сто пятьдесят долларов в час.
   Ему захотелось увидеть  Эбби  здесь,  в  школе,  без  предупреждения.
Упасть, так сказать, с  неба.  Контрманевр.  Он  скажет  ей:  привет!  Я
соскучился по тебе, я не мог ждать, поэтому  и  заехал  сюда.  Он  будет
краток. Лишь бы дотронуться до нее, почувствовать ее, услышать голос  ее
после того, что было там, на пляже. Вдруг  она  догадается,  как  только
увидит его? В глазах прочтет? Услышит напряжение в его голосе? Нет, если
удивить ее. Нет, если польстить этим нежданным визитом.
   Он сжал в руках руль и неподвижным взглядом уставился на  ее  машину.
Идиот! Тупица! Почему он не убежал? Швырнул бы юбку в песок и  бежал  бы
изо всех сил. Но он этого не сделал. Никто никогда не узнает! Теперь ему
оставалось только пожать плечами и сказать: черт побери, все так делают.
   Сидя в кресле самолета, он строил планы. Во-первых, дождаться ночи  и
рассказать ей правду. Ему не хотелось лгать, не хотелось жить во лжи.  С
этим нужно смириться и рассказать ей все, как было.  Может,  она  поймет
его. Ведь почти каждый мужчина - нет, практически любой мужчина  на  его
месте сделал бы то, что сделал он. Его  второй  шаг  зависел  бы  от  ее
реакции. Если она сдержится и проявит к нему хоть чуточку сочувствия, он
раскается и даст слово, что подобное больше никогда не повторится.  Если
же она придет в ярость, он станет молить,  нет,  вымаливать  прощение  и
клясться на Библии, что это была ошибка, что он никогда не повторит  се.
Он скажет ей, как он ее любит и боготворит, он будет упрашивать дать ему
шанс исправиться. А если она начнет собирать вещи, то  тут  он,  видимо,
осознает, что не следовало ничего говорить.
   Отрицай. Отрицай. Отрицай. Московиц, радикал-профессор  из  Гарварда,
читавший лекции по уголовному праву и сделавший себе имя, защищая в суде
террористов, убийц и похитителей детей,  имел  одну-единственную  теорию
защиты своих подопечных: отрицай. Отрицай. Не признавай ни одного факта,
ни одного свидетельства, которые указывали бы на вину.
   Он вспомнил Московица после того, как самолет приземлился в Майами, и
тут же начал готовить новый план, согласно которому следовало удивить ее
приездом в школу и поздним романтическим ужином в ее любимом  ресторане.
И ни слова ни о чем, кроме изнурительной работы на Кайманах.  Он  открыл
дверцу автомобиля, представил себе ее лицо, прекрасное и полное доверия,
и ощутил, как тошнота подкатывает  к  горлу.  В  желудке  запульсировала
тупая тянущая  боль.  Медленным  шагом  он  направился  к  двери  школы,
подгоняемый в спину ласковым осенним ветерком.
   В вестибюле было пусто и  тихо.  Справа  от  него  находился  кабинет
директора. Он помедлил немного, надеясь, что его заметят, но никто так и
не появился. Тогда он  тихонько  пошел  вперед  и  у  третьей  по  счету
классной двери услышал восхитительный  голос  жены.  Когда  он  просунул
улыбающуюся голову в дверь, Эбби как раз объясняла  премудрости  таблицы
умножения. Она увидела его,  замерла,  а  затем  хихикнула.  Извинившись
перед учениками, велела сидеть им  тихо  и  читать  следующую  страницу.
Прикрыв за собой дверь, вышла к нему.
   - Что ты здесь делаешь?
   Он  заключил  ее  в  объятия,  прижал  к  стене.  Эбби   обеспокоенно
посмотрела по сторонам.
   - Я соскучился по тебе, - сказал Митч виновато.
   Не меньше минуты он обнимал и тискал ее, как медведь. Целовал в  шею,
вдыхая сладкий запах духов. И тут вдруг в памяти возник  образ  той,  на
берегу. Что же ты не убежал, подлец, а?
   - Когда ты вернулся? - спросила она,  поправляя  волосы  и  оглядывая
вестибюль.
   - Где-то час назад. Ты выглядишь замечательно.
   Глаза ее чуть увлажнились. Удивительно честные глаза.
   - Как съездил?
   - Нормально. Соскучился. Не очень-то это радостно -  когда  тебя  нет
рядом.
   Она улыбнулась, отведя взгляд немного в сторону.
   - Я тоже скучала по тебе.
   Они пошли к выходу, держась за руки.
   - На вечер я хочу назначить тебе свидание, - сказал Митч.
   - Ты сегодня не работаешь?
   - Нет. Не работаю.  Сегодня  я  иду  со  своей  женой  в  ее  любимый
ресторан. Мы будем есть изысканные блюда и пить  дорогие  вина  и  будем
сидеть до закрытия. А потом вернемся  домой  и  снимем  с  себя  одежду,
всю-всю.
   - Ты и вправду соскучился!
   Она вновь поцеловала его и вновь с опаской посмотрела по сторонам.
   - Но сейчас тебе лучше уйти, пока нас никто не заметил.
   Так и не уличенные никем, они быстро прошли к двери.
   Митч глубоко вдохнул в себя  прохладный  воздух  и  пошел  к  машине.
Удалось. Он смотрел в ее глаза, обнимал и целовал ее,  как  прежде.  Она
ничего не заподозрила. Она была тронута, даже растрогана.

***

   Де Вашер мерил шагами кабинет и  нервно  сосал  свою  сигару.  Сел  в
кресло, попытался сосредоточиться на  записях  в  блокноте,  но  тут  же
вскочил, заходил снова. Бросил взгляд на часы. Вызвал секретаршу.  Затем
секретаршу Оливера Ламберта. Опять стал расхаживать вдоль стола.
   Наконец с семнадцати минутным опозданием Олли прошел  через  железную
дверь мимо охраны и переступил порог его кабинета.
   Де Вашер стоял у стола и в упор смотрел на вошедшего.
   - Опаздываешь!
   - Я занят, - ответил Ламберт, усаживаясь в потертое кресло. - Что  за
спешка?
   Лицо Де Вашера  тут  же  превратилось  в  злобную  ликующую  гримасу.
Актерским жестом он открыл ящик стола и  с  гордостью  шнырнул  Олли  на
колени большой конверт из плотной бумаги.
   - Нечасто нам удавалось сработать лучше.
   Ламберт  раскрыл  конверт  и  изумленно  уставился   на   черно-белые
фотографии размером восемь на десять дюймов. Один из снимков он поднес к
самому носу, впитывая в себя, запоминая каждую деталь. Де  Вашер  взирал
на него с чувством превосходства.
   Ламберт  еще  раз  бегло  просмотрел  фотографии  и,   тяжело   дыша,
проговорил:
   - Не могу поверить.
   - Да, мы так и думали.
   - Кто девушка? - Олли не сводил с изображения глаз.
   - Местная проститутка. Неплохо выглядит, а? Мы ее ни разу до этого не
использовали, но готов спорить, что теперь будем.
   - Я хочу увидеть ее, и побыстрее.
   - Без проблем. Я, так сказать, это тоже вычислил.
   - Но я не могу поверить. Как ей удалось?
   - Поначалу вес представлялось довольно  трудным.  Первой  он  сказал,
чтобы она убиралась. Со второй  был  занят  Эйвери,  но  ваш  парень  не
захотел иметь дело с ее подружкой. Ушел в небольшой бар на  берегу.  Вот
там-то эта его и подцепила. Она профессионалка.
   - Где располагались ваши люди?
   - Повсюду. Вот эти картинки сняты из-за ствола пальмы, всего в восьми
футах от них. Неплохое качество, так?
   - Отличное. Фотографа премируйте. И долго они катались по песку?
   - Порядочно. Они чудо как подошли друг другу.
   - Думаю, он действительно получил удовольствие.
   - Нам повезло: на  берегу  никого  не  оказалось,  да  и  время  было
рассчитано с точностью до секунды.
   Ламберт поднял снимок на уровень глаз.
   - Для меня вы сделали набор отпечатков? - спросил он, лицо скрыто  за
карточкой.
   - Безусловно, Олли. Я же знаю, как ты любишь такие штучки.
   - Мне казалось, Макдир окажется более стойким.
   - Он стоек, но он человек, а не чучело. Мы не уверены, но  похоже  на
то, что на следующий день, во время перерыва на обед, он понял,  что  за
ним наблюдают. Вид у него был очень подозрительный, он начал метаться по
торговому кварталу и потом исчез. Опоздал на час на встречу с  Эйвери  в
банке.
   - Где он был?
   - Мы не  знаем.  За  ним  наблюдали  просто  из  любопытства,  ничего
серьезного. Может, сидел где-нибудь в баре. Он просто испарился.
   - Будьте с ним повнимательнее. Он беспокоит меня.
   Де Вашер помахал в воздухе другим конвертом.
   - Не надо беспокоиться, Олли. Теперь  он  принадлежит  нам  весь.  Он
пойдет убивать  за  нас,  когда  узнает  об  этом.  -  Де  Вашер  потряс
конвертом.
   - Что о Таррансе?
   - Ни намека. Макдир ни с кем не обмолвился о нем. Во  всяком  случае,
ни с кем из тех, кого мы слушаем. За Таррансом иногда  трудно  уследить,
но, по-моему, он пока держится в стороне.
   - Не спускайте с него глаз.
   - За мои дела не переживай,  Олли.  Ты  -  юрист,  адвокат,  владелец
недвижимости, у тебя есть твои штучки размером восемь на десять  дюймов.
Ты руководишь фирмой. Безопасностью руковожу я.
   - Как дела у Макдира дома?
   - Не очень. Она весьма прохладно отнеслась к поездке.
   - Чем она занималась, пока его не было?
   - От одиночества не скучала. Пару вечеров вместе с  женой  Куина  она
провела в этих ресторанчиках, где собирается молодежь.  Ходила  в  кино.
Один раз ужинала в городе с коллегой из школы.  Ну,  и  магазины.  Часто
звонила матери. Ясно, что  наш  парень  и  ее  родители  не  сгорают  от
взаимной любви, и ей хочется как-нибудь  сблизить  их.  Она  сама  очень
любит мать, вот и боится,  что  большой  счастливой  семьи  может  и  не
получиться. На Рождество ей хотелось бы поехать к родителям в  Кентукки,
но она не уверена, что его это устроит. В  общем,  там  большие  трения.
Завязано множество деталей. Она жалуется матери на то, что  он  работает
слишком много, а мать отвечает, это потому, что он хочет утереть им нос.
Мне не нравится все это, Олли. Слишком много шума.
   - Продолжай слушать. Мы пытались притормозить его, но он ни в  какую.
Это машина.
   - Я знаю, что вы хотите, чтобы он сбавил темп. Еще бы, всего  за  сто
пятьдесят в час! Почему бы вам не посадить  всех  сотрудников  на  сорок
часов в неделю? Больше времени доставалось бы семьям. Ты мог бы  урезать
свой оклад, продать пару своих ?ягуаров?, заложить  бриллианты  супруги.
Продать, наконец, свой особняк и купить небольшой домик в пригороде.
   - Заткнись, Де Вашер.
   Ламберт вышел, хлопнув в раздражении  дверью.  Де  Вашера  так  душил
смех, что он покраснел от натуги. Оставшись один,  он  уложил  снимки  в
папку, поставил ее на стеллаж. ?Митчел Макдир, - сказал он самому себе с
довольной улыбкой, - теперь ты - наш?.

Глава 15

   За две недели  до  Рождества,  днем  в  среду,  Эбби  пожелала  своим
ученикам в  школе  св.  Андрея  веселых  каникул.  В  час  дня  она  уже
остановила машину на  стоянке,  забитой  ?вольво?,  ?БМВ?,  ?саабами?  и
?пежо?, и под каплями холодного дождя вошла в  ресторан,  Представлявший
собой  огромный  живой  уголок,  где  молодые  люди  из  хороших   семей
собирались, чтобы попробовать чего-нибудь экзотического вроде  испанских
пирожков с чудовищно острой начинкой или супа из черных  бобов,  сидя  в
окружении клеток с рептилиями и зеленых  растений.  Это  было  очередное
любимое местечко Кэй Куин. В этом месяце они с  Эбби  всего  второй  раз
собрались вместе пообедать. Как всегда, Кэй опаздывала.
   Дружба их, в общем-то,  только  начала  складываться.  Осторожная  по
натуре, Эбби никогда не бросалась в объятия незнакомому человеку. За три
года в Гарварде она так и не нашла себе друзей, зато  научилась  держать
себя независимо. Прожив в Мемфисе полгода,  Эбби  присмотрела  несколько
кандидатур  в  церкви,  одну  в  школе,  но  развивала   отношения   она
неторопливо.
   Кэй Куин поначалу  ошеломила  ее  своим  натиском.  Она  была  гидом,
консультантом по покупкам и декоратором сразу. Однако и с  нею  Эбби  не
поддавалась спешке, извлекая из каждой их встречи что-то для себя  новое
и с осторожностью делая очередной шажок навстречу. Несколько  раз  Куины
приглашали их на обед или  ужин  к  себе,  иногда  женщины  виделись  на
банкетах, устраиваемых фирмой, или на проводимых там общих мероприятиях,
словом, все это было на людях. И всего четыре раза они имели возможность
насладиться собственной компанией в тех заведениях,  которые  почитались
самыми модными среди молодых и прекрасных жительниц Мемфиса,  счастливых
обладательниц ?Голд Мастер Кард?. Наблюдательная Кэй  обращала  внимание
на автомобили, дома,  одежду  человека,  но  притворялась,  что  это  ее
нисколько  не  интересует.  Кэй  хотела  быть  другом,  близким  другом,
которому доверяют все. Эбби держалась в стороне, медленно и неспешно идя
на сближение.
   Чуть ниже столика, где сидела Эбби, там, где  толпа  крутилась  возле
стойки бара в ожидании свободных мест, стояла точная копия старого, 50-х
годов, музыкального ящика. Прошло минут десять. Рой Орбисон успел  спеть
две свои песни, когда наконец появилась Кэй. Войдя,  она  сразу,  подняв
голову, рассмотрела в сложном интерьере  Эбби,  и  та  улыбнулась  ей  и
помахала рукой.
   Молодые женщины нежно соприкоснулись щеками  при  встрече,  не  желая
оставлять друг на друге следы помады.
   - Прости, что опоздала.
   - Чепуха, я привыкла к этому.
   - Да тут все битком набито! - Кэй  с  удивлением  повела  головой.  -
Итак, у тебя каникулы?
   - Да, начались час назад. Я свободна до шестого января.
   Обе отдали должное туалетам друг друга и немного  посудачили  о  том,
как вообще изящны, красивы и молоды они были.
   Главной темой беседы  тотчас  стали  рождественские  покупки,  и  они
проговорили о магазинах, распродажах и детишках вплоть до того  момента,
когда официант  поставил  перед  ними  бокалы  с  вином.  Эбби  заказала
тушенного в сковороде  зайца,  а  Кэй  предпочла  проверенное,  надежное
блюдо: спаржу с побегами папоротника.
   - Какие у тебя планы на Рождество? - спросила она.
   - Пока никаких. Хочется съездить к родителям в Кентукки,  но,  боюсь,
Митч будет против. Я пару раз ему намекала, он даже ухом не повел.
   - Ему по-прежнему не нравятся твои родители?
   - Никаких перемен. Фактически мы и не говорим про них. Не знаю, можно
ли тут что-нибудь сделать.
   - Могу представить, какой осторожной тебе приходится быть.
   - Да, и какой терпеливой. Они были  не  правы,  но  это  все  же  мои
родители. Больно, когда единственный мужчина,  которого  ты  любишь,  не
выносит твоих родителей. Я каждый день молюсь о чуде, пусть маленьком.
   - Тут, похоже, потребуется большое. Он что, так и работает,  как  мне
рассказывает Ламар?
   - Не думаю, чтобы кто-нибудь мог работать больше него. С понедельника
по пятницу это восемнадцать часов в день, в субботу восемь, а  поскольку
воскресенье у него все же день отдыха, то он проводит  на  работе  всего
пять или шесть часов. В воскресенье немного  времени  резервируется  для
меня.
   - Мне слышатся нотки усталости и безразличия?
   - Усталость и безразличие, Кэй. Я  была  очень  терпеливой,  но  ведь
становится все хуже. Начинаю чувствовать себя вдовой. Я устала уже спать
на кушетке, ожидая, когда он вернется.
   - Чтобы накормить его и - в постель?
   - Если  бы.  Он  слишком  устает  для  секса.  Теперь  для  него  это
совершенно  неинтересно.  А  ведь  раньше  его  просто  невозможно  было
успокоить. Могу сказать тебе, что, пока он учился в университете, мы  по
ночам едва ли не убивали друг друга любовью. Теперь - раз в неделю, да и
то, если мне повезет. Он приходит, если есть силы, ест, и тут же  падает
в постель. Я считаю себя  счастливой,  когда  он  успевает  сказать  мне
несколько  слов  перед  тем,  как  заснуть.  Я  жутко  изголодалась   по
нормальной беседе взрослых людей, Кэй. Семь часов в  день  я  провожу  с
восьмилетними малышами и,  наверное,  скоро  просто  не  выговорю  слово
больше чем из трех слогов. А когда я пытаюсь это объяснить ему,  он  уже
храпит. Вы с Ламаром тоже прошли через все это?
   - Да, что-то похожее. В течение первого года он работал по  семьдесят
часов в неделю. Наверное, они все так. Это как бы приобщение к братству.
Обряд, в котором мужчина должен доказать, что он - мужчина. Но через год
большинство    из    них    успокаиваются    и     ограничивают     себя
шестьюдесятью-шестьюдесятью пятью часам