и. Конечно, они  работают  много,
но все-таки перестают быть камикадзе, как в самом начале.
   - Ламар тоже работает каждую субботу?
   - Почти каждую, по несколько часов. Но по воскресеньям - никогда.  На
этом я смогла настоять. Конечно, когда они выбиваются из графика, или  в
период сбора налогов - тогда уж все работают сутками. Да, задал им  Митч
задачку.
   - Он ничуть не сбавил темпа. Он просто одержимый. Иногда не  приходит
домой до рассвета. Придет, залезет под душ - и тут же назад, в офис.
   - Ламар говорит, о нем уже  легенды  ходят.  Эбби  пригубила  вино  и
посмотрела  поверх  металлических  поручней,   ограждавших   приподнятую
площадку, где они сидели, в сторону бара.
   - Здорово. Я вышла замуж за легенду.
   - Вы уже думали о детишках?
   - Для этого нужен секс, не забывай!
   - Брось, Эбби, не может быть все так плохо.
   - Я еще не готова к детям. Не смогу быть одинокой  матерью.  Я  очень
люблю мужа, но в  самый  ответственный  момент  он,  боюсь,  вспомнит  о
каком-нибудь страшно важном совещании и оставит меня в рабочем положении
ждать те несколько сантиметров его плоти, без которых ничего не  выйдет.
Он думает только о своей чертовой фирме.
   Кэй осторожно положила свою ладонь на руку Эбби.
   - Все будет нормально, - проговорила она с улыбкой, в глазах  -  сама
мудрость. - Первый год всегда самый тяжелый,  потом  все  будет  намного
проще, обещаю тебе.
   Эбби улыбнулась.
   - Прости меня.
   Официант принес их заказ,  они  потребовали  еще  вина.  Сковорода  с
тушеным зайцем едва слышно  шипела,  распространяя  вокруг  себя  тонкий
аромат чесночного соуса. Холодная вареная спаржа,  лежавшая  на  широких
листьях салата-латука, была обильно полита кетчупом.
   Кэй положила кусочек в рот, пожевала и обратилась к подруге:
   - Знаешь, Эбби, в фирме весьма приветствуют рождение каждого ребенка.
   - Мне это безразлично. В данный момент я  не  люблю  эту  контору.  Я
вынуждена вступить с ней в соревнование, и пока я проигрываю.  А  посему
меня уже  не  так  интересует,  чего  им  хочется.  Свою  семью  я  буду
планировать сама. И вообще, мне непонятно, почему их так беспокоят вещи,
не имеющие к ним ни малейшего отношения. Это место  внушает  мне  страх,
Кэй. Не могу сказать ничего более определенного, но люди в фирме  пугают
меня так, что мурашки по коже.
   - Они хотят видеть своих юристов счастливыми в семье.
   - А я хочу получить назад своего  мужа.  Они  его  у  меня  отбирают,
поэтому наша семья не может быть счастливой. Если мне его вернут, может,
мы и станем еще такими же, как все, и двор у нас будет полон  ребятишек.
Но только не сейчас.
   Принесли вино, заяц уже остыл. Эбби принялась за него,  делая  иногда
глоток вина. Кэй была занята подыскиванием более  нейтральной  темы  для
беседы.
   - Ламар говорил, что месяц назад Митч летал на Кайманы?
   - Да. Вместе с Эйвери он провел там три дня. Исключительно  по  делу,
во всяком случае, так он говорит. Ты бывала там?
   - Мы бываем там ежегодно. Это прекрасное место с  дивными  пляжами  и
теплой водой. Мы ездим туда в июне, когда заканчиваются занятия в школе.
У фирмы там два больших бунгало, прямо на пляже.
   - Митч хочет съездить туда  со  мной  в  марте,  когда  у  нас  будут
весенние каникулы.
   - Поезжайте обязательно. Пока мы  не  завели  детишек,  мы  только  и
делали, что валялись на пляже, пили ром и занимались любовью. Собственно
говоря, именно для всего этого, фирма и обустраивала эти бунгало. А если
вам повезет, то и полетите вы туда на самолете фирмы. Работают они  все,
действительно, много, но зато понимают необходимость хорошего отдыха.
   - Не говори мне о фирме, Кэй.  Я  не  хочу  слышать  о  том,  что  им
нравится, что не нравится, что они делают, а что нет,  что  поощряют,  а
что, наоборот, не поощряют.
   - Дела пойдут на лад, Эбби, вот увидишь. Тебе  нужно  понять,  что  и
твой, и мой мужья - отличные юристы, но таких денег они больше нигде  не
заработают. И мы с тобой сидели бы  сейчас  за  рулем  в  лучшем  случае
нового ?бьюика?, а не ?пежо? или ?мерседеса?.
   Поддев кусочек мяса  вилкой,  Эбби  возила  им  по  донышку  тарелки,
размазывая чесночный соус. Отправив  мясо  в  рот,  отодвинула  от  себя
тарелку. Бокал из-под вина был пуст.
   - Я знаю, Кэй, я знаю это. Но в жизни есть гораздо более важные вещи,
чем большой двор у дома и ?пежо?. А здесь, похоже, никто об  этом  и  не
подозревает.  Клянусь,  мне   кажется,   мы   чувствовали   себя   более
счастливыми, живя в двухкомнатной студенческой квартирке в Кембридже.
   - Вы здесь всего несколько месяцев. Митч постепенно выпустит  пар,  и
жизнь у вас войдет в нормальную колею. А  уж  потом  появятся  маленькие
Макдиры, будут бегать по двору, и не успеешь  ты  оглянуться,  как  Митч
станет компаньоном. Поверь мне, все очень скоро наладится. Просто у  вас
сейчас такой период, через который прошли мы все. И, как видишь, живы.
   - Спасибо, Кэй. От души надеюсь, что ты права.

***

   Парк был очень  небольшим,  два-три  акра  над  речным  обрывом.  Две
бронзовые   фигуры   и   ряд   пушек    хранили    вечную    память    о
храбрецах-конфедератах,  боровшихся  за  эту  реку  и  этот  город.  Под
памятником какому-то генералу  и  его  коню  прятался  нищий.  Картонная
коробка  и  потрепанное  одеяло  служили  слабой  защитой  от  холода  и
замерзающих на лету мелких капелек дождя. Пятьюдесятью  ярдами  ниже  по
набережной Риверсайд-драйв несся вечерний поток автомашин. Темнело.
   Митч подошел к ряду орудий и встал, глядя на реку, на пересекавшие ее
мосты, которые соединяли два штата, Теннесси и  Арканзас.  Он  застегнул
куртку, поднял повыше воротник, посмотрел на часы. Он ждал.
   Часть крыши Бендини-билдинга едва виднелась в шести кварталах отсюда.
Митч оставил машину в центре, в гараже, а до реки добрался на такси.  Он
был уверен, что за ним никто не увязался. Он ждал. Дувший с реки ледяной
ветер активизировал  кровообращение,  лицо  Митча  раскраснелось.  Ветер
напомнил ему зимы в Кентукки, полные одиночества, когда родителей  рядом
уже не было. Холодные, печальные зимы. Тоскливые, полные  отчаяния.  Ему
приходилось донашивать чужие пальто - подарки друзей или  родственников,
- никогда ему не было тепло в тех одеждах. Ношеные вещи. Усилием воли он
отогнал от себя эти мысли.
   Дождь со снегом перешел просто в мелкий  снег,  и  крошечные  льдинки
застревали в его волосах, кружась, падали на землю. Еще раз он поднес  к
глазам руку с часами.
   Послышались шаги, чья-то фигура возникла из сгущавшейся тьмы и  стала
приближаться к месту, где он стоял. На  мгновение  человек  остановился,
затем снова двинулся вперед, но гораздо медленнее.
   - Митч? - Это был Эдди Ломакс, одетый и джинсы и  длинное  пальто  на
кроличьем меху. Усы и широкополая  белая  ковбойская  шляпа  делали  его
похожим на плакатное  изображение  подтянутого  мужчины,  рекламирующего
популярные сигареты. Парень из страны Мальборо.
   - Да, я.
   Ломакс подошел ближе, теперь их разделяла только пушка.  Стоя  по  ее
бокам, мужчины походили на часовых, бдительно следящих за берегом реки.
   - За вами никто не шел? - спросил Митч.
   - Нет, не думаю. А вы?
   - Тоже чист.
   Митч следил взглядом за несущимися внизу автомобилями, затем повернул
голову к реке. Ломакс засунул руки поглубже в карманы.
   - Вы виделись в последнее время с Рэем? - услышал Митч его вопрос.
   - Нет.
   Ответ прозвучал очень кратко, как бы давая  собеседнику  понять,  что
он, Митч, пришел сюда, в эту слякоть, не для того, чтобы поболтать о том
о сем.
   - Что вам удалось узнать? - спросил он детектива.  Ломакс  закурил  и
превратился в настоящего парня из Мальборо.
   -  По  трем  юристам  информации  немного.  Элис  Наусс   погибла   в
автокатастрофе  в  1977  году.  В  полицейском  рапорте  говорится,  что
виновным признан пьяный водитель, но вот что странно: этого водителя так
и не нашли. Произошло все в среду, около полуночи. Она допоздна работала
у себя в кабинете, а потом села в машину и отправилась домой.  Жила  она
на востоке от центра, в Сикамор-Вью; и примерно в миле  от  дома  в  нее
врезался однотонный пикап.  На  Нью-Лондон-роуд.  У  нее  был  крошечный
?фиат?, он просто развалился на части. Свидетелей  не  оказалось.  Когда
приехала полиция, пикап уже  был  пуст,  водителя  и  след  простыл.  По
номерному знаку они установили, что машину угнали  из  Сент-Луиса  тремя
днями раньше. Ни отпечатков пальцев, ничего.
   - Они искали отпечатки?
   - Да. Я знаком с парнем, который  как  раз  этим  и  занимался.  Были
всякие подозрения, но информации - ноль.  А  поскольку  на  полу  кабины
нашли разбитую бутылку виски, было решено,  что  это  дело  рук  пьяного
шофера, и дело благополучно закрыли.
   - А медицинское освидетельствование?
   - Оно не проводилось. Причина смерти была совершенно очевидна.
   - Все это звучит подозрительно.
   - Весьма. И остальные два - тоже. Роберт Лэмм  отправился  на  оленью
охоту в Арканзас. Он вместе с несколькими друзьями разбил свой лагерь на
Озарских холмах, это округ Изард. Обычно они туда приезжали два-три раза
в год, во время охотничьего сезона. Утром они все разошлись по лесам,  а
вернувшись в охотничий домик, обнаружили, что Лэмма нет. Его искали  две
недели и нашли в овраге, полузасыпанным листьями. Он был убит  одиночным
выстрелом в  голову  -  это  все,  что  они  знают.  Они  сочли  это  за
самоубийство, и ни у кого просто не возникло никаких причин  потребовать
назначить расследование.
   - Значит, он был убит?
   - По-видимому, да. Экспертиза установила, что  пуля  вошла  в  нижнюю
часть  черепа,  выходного  отверстия  нет  -  снесена   половина   лица.
Самоубийство исключается.
   - Может, это был несчастный случай?
   - Возможно. В него могла попасть пуля,  предназначавшаяся  оленю,  но
это весьма сомнительно. Нашли его довольно далеко от лагеря,  в  районе,
который редко посещается  охотниками.  Друзья  его  утверждают,  что  не
видели и не слышали никаких других охотников в то утро, когда он пропал.
Я разговаривал с шерифом, теперь уже бывшим, он убежден,  что  это  было
убийство. Он считает, есть  все  основания  утверждать,  что  тело  было
забросано листьями совершенно сознательно.
   - Это все?
   - О Лэмме - да.
   - А Микел?
   - Грустная история. Покончил с собой в восемьдесят четвертом  году  в
возрасте  тридцати  четырех  лет.  Выстрелил  себе  в  правый  висок  из
?смит-и-вессона? калибра 0,357. Оставил  длинное  прощальное  письмо,  в
котором выражал надежду, что бывшая жена простит его, и  тому  подобное.
Попрощался с детьми и матерью. Все очень трогательно.
   - Написано его рукой?
   - Не совсем. Оно было напечатано, что само по себе неудивительно - он
печатал все. В кабинете у него стояла ?IBM-Селектрик?, письмо напечатано
на ней. А почерк у него был отвратительный.
   - Что подозрительного здесь?
   - Оружие. Никогда в жизни он  не  покупал  оружия.  Никто  не  знает,
откуда оно у него взялось. Не зарегистрированное, без серийного  номера.
Один из его друзей говорил, что Микел якобы как-то сказал, что обзавелся
револьвером для защиты. По-видимому, добавил  его  друг,  тот  находился
тогда в эмоционально неуравновешенном состоянии.
   - А что вы думаете?
   Ломакс бросил окурок в подернувшуюся ледком лужу у себя  под  ногами.
Поднес руки ко рту, подышал на них, согревая.
   - Не знаю. Не  могу  поверить,  чтобы  занимающийся  налогами  юрист,
ничего не понимая в оружии, пошел бы и добыл себе пистолет,  без  всякой
регистрации и даже без серийного номера. Если такому человеку,  как  он,
требуется оружие, то чего проще:  пойти  в  оружейную  лавку,  подписать
какие-то там бумаги и стать владельцем новенькой блестящей  вещицы.  Его
же  пушке  было  по  крайней  мере  лет  десять,   а   номер   уничтожен
профессионалом.
   - Полиция проводила расследование?
   - В общем, нет. Дело открыли и закрыли.
   - Письмо он подписал?
   - Да, но я не знаю, кто удостоверил его подпись. С женой он  был  уже
год как в разводе, она переехала в Балтимор.
   Митч застегнул на куртке верхнюю  пуговицу  и  стряхнул  налипший  на
воротник лед. Мелкий снег усилился, на тротуаре он уже не таял.  С  дула
пушки  начали  свисать  крошечные  сосульки.  Движение   по   набережной
замедлилось: колеса пробуксовывали, машины заносило.
   - Так какое мнение у вас сложилось о нашей маленькой фирме?  -  задал
вопрос Митч, глядя на уползающую в темноту реку.
   - Опасное место для работы. За пятнадцать лет  они  потеряли  пятерых
юристов. Не очень-то это хороший показатель.
   - Пятерых?
   - Если считать Ходжа и  Козински.  У  меня  есть  один  источник,  он
утверждает, что и в деле с ними не на все вопросы получены ответы.
   - Я не нанимал вас расследовать еще и это.
   - А я и не требую с вас за это денег. Это уже мое личное любопытство.
   - Сколько я вам должен?
   - Шестьсот двадцать.
   - Плачу наличными. И никаких записей, договорились?
   - Годится. Я предпочитаю наличные. Митч повернулся к  реке  спиной  и
стал изучать взглядом высокие здания кварталах в трех от парка.  Он  уже
замерз, но уходить не спешил. Ломакс краем глаза следил за ним.
   - У вас какие-то проблемы, не правда ли? - обратился он к Митчу.
   - Вы так думаете?
   - Я бы не стал там работать. Я хочу сказать, что не знаю всего  того,
что знаете вы, и мне кажется, что вы знаете  гораздо  больше  того,  что
говорите. Но ведь мы же стоим здесь, в этой  мерзости,  потому,  что  не
хотим, чтобы нас видели. Мы не можем  говорить  по  телефону.  Не  можем
встретиться у вас в кабинете. А теперь вы не хотите встречаться и у меня
в офисе. Вы уверены, что за вами  постоянно  следят.  Вы  говорите  мне,
чтобы я был осторожнее, берег свою задницу, так как и за мной тоже могут
следить, кто бы они там ни были. В вашей фирме пять юристов погибли  при
весьма подозрительных обстоятельствах, а вы ведете себя так,  как  будто
следующий в очереди - вы. Да, я бы все же сказал, что у  ваг;  проблемы.
Серьезные проблемы.
   - А что Тарранс?
   - Это один из их лучших агентов. Переведен сюда около двух лет назад.
   - Откуда?
   - Из Нью-Йорка.
   Пьяный нищий выбрался из-под бронзовой фигуры лошади и растянулся  на
тротуаре. Хрюкнув что-то, он поднялся, подобрал свою коробку и одеяло  и
заковылял по направлению к центру. Ломакс насторожился  и  проследил  за
ним встревоженным взглядом.
   - Это всего лишь бродяга, - сказал Митч. Оба с облегчением вздохнули.
   - От кого мы прячемся? - спросил Ломакс.
   - Хотел бы я сам знать.
   Эдди внимательно смотрел на его лицо.
   - Мне кажется, что вы знаете. Митч молчал.
   - Послушайте, Митч, вы не платите мне за то, что я сам  втягиваюсь  в
вашу игру. Я понимаю это. Но все мои инстинкты подсказывают мне, что  вы
в беде. Думаю, вам нужен друг, кто-нибудь, кому бы  вы  могли  доверять.
Если у вас будет нужда, я смог бы быть вам полезным. Не знаю, от кого мы
скрываемся, но уверен, что это опасные люди.
   - Благодарю вас, - негромко ответил Митч, глядя в  сторону  так,  как
будто  Ломаксу  пора  уже  было  уйти  и  оставить  его   здесь   одного
поразмышлять под дождем и снегом.
   - За Рэя Макдира я готов прыгнуть в эту реку, и, уж конечно,  я  могу
помочь его младшему брату.
   Митч легонько кивнул, не произнеся ни слова.  Ломакс  закурил  другую
сигарету и носком своего щегольского ботинка стал ковырять лед.
   -  Звоните  мне  в  любое  время.  И  будьте  осторожны.  Они  начали
действовать и не остановятся ни перед чем.

Глава 16

   В  центре,  на  перекрестке  Мэдисон  и  Купер-стрит,  в  старых,  но
отреставрированных заново двухэтажных  зданиях  были  открыты  небольшие
бары, закусочные, сувенирные  лавки  и  несколько  неплохих  ресторанов.
Перекресток  был  известен  под  названием  Овертон-сквер,  он   являлся
средоточием ночной жизни Мемфиса. Театр  и  книжный  магазин  привносили
сюда  дыхание  высокой  культуры.  По  центру   Мэдисон-стрит   тянулась
неширокая полоса деревьев. В конце недели здесь шумели студенты и моряки
с кораблей ВМС, однако вечерами в будни здесь было тихо, рестораны  хотя
и полны, но не забиты  до  предела.  ?Полетта?,  изысканный  французский
ресторанчик,  помещавшийся  в  сверкающем  свежей  штукатуркой   здании,
пользовался популярностью благодаря объемистой карте  вин,  оригинальным
десертам и проникновенному голосу  мужчины,  сидевшего  за  ?Стейнвеем?.
Столь желанный достаток принес с собой и коллекцию кредитных карточек, и
супруги Макдир уже привыкли  пользоваться  своими,  посещая  по  вечерам
лучшие рестораны города. ?Полетта? на данный  момент  времени  оставался
излюбленным местом.
   Митч сидел в уголке бара, отпивал глоток за глотком кофе из чашечки и
посматривал на входную дверь. Он пришел чуть раньше,  как  и  собирался.
Три часа назад он позвонил ей и спросил,  успеет  ли  она  к  семи.  Она
захотела узнать, в чем дело, и он обещал ей объяснить это позже. С  того
дня на Кайманах он знал, что кто-то следует  за  ним  по  пятам,  кто-то
следит за ним, слушает его. На протяжении последнего месяца по  телефону
он разговаривал очень осторожно, несколько раз он ловил себя на том, что
неотрывно смотрит в зеркало заднего вида и даже  дома  говорит,  выбирая
слова.
   Кто-то подсматривает и подслушивает, в этом он был уверен.
   Решительно распахнув дверь, с холода вошла  Эбби  и  в  поисках  мужа
повела головой. Они встретились у самого бара, Митч  коснулся  щекой  ее
лица. Эбби сняла пальто, и они проследовали за метрдотелем к  небольшому
столику. Такие же столики вокруг были полны народа, слышно  было  каждое
сказанное слово. Митч посмотрел по сторонам, но других свободных мест не
оказалось. Отпустив метрдотеля, он уселся напротив жены.
   - По какому поводу?  -  подозрительно  спросила  Эбби,  уже  начавшая
отвыкать от знаков внимания.
   - Неужели нужно искать повод для ужина с собственной женой?
   - Безусловно. Сегодня понедельник, сейчас всего семь вечера, а  ты  -
не на работе. Воистину это что-то поразительное.
   Между столиками протиснулся официант, спросил, будут ли они  пить,  и
если да, то что именно. Два бокала  белого  вина,  ответил  ему  Митч  и
обведя  глазами  зал,  успел  заметить  устремленный  на   него   взгляд
джентльмена, сидящего в одиночестве через пять столиков от них. Лицо его
показалось Митчу знакомым, а когда он вновь скосил на мужчину глаза,  то
увидел, что тот уже уткнулся носом в меню.
   - В чем дело, Митч?
   Он взял ее руку в свою и нахмурил брови.
   - Эбби, нам необходимо поговорить.
   Ее рука чуть вздрогнула, улыбка пропала.
   - О чем?
   Он понизил голос.
   - О чем-то очень серьезном.
   Она сделала глубокий выдох и сказала:
   - Может, дождемся вина? Оно мне, похоже, понадобится.
   Еще раз Митч посмотрел на скрывающееся за меню лицо.
   - Мы не можем говорить здесь.
   - Тогда зачем мы сюда пришли?
   - Слушай, Эбби, ты знаешь, где здесь туалетные комнаты,  прямо  через
зал и направо, так?
   - Да, знаю.
   - В том конце зала есть боковой выход,  он  ведет  на  улочку  позади
ресторана. Я хочу, чтобы ты прошла в туалетную комнату, а  оттуда  через
этот выход - на улицу. Я буду ждать тебя там, неподалеку.
   Она слушала его молча; глаза сузились, брови  сошлись  к  переносице,
голова чуть наклонилась вправо.
   - Верь мне, Эбби. Я все объясню позже. Встретимся, на улице и разыщем
другое местечко, где можно поужинать. Здесь я разговаривать не могу.
   - Ты меня пугаешь.
   - Прошу тебя, - сказал он твердым голосом, продолжая  держать  ее  за
руку. - Все нормально. Я принесу твое пальто.
   Она встала, подхватила свою сумочку и направилась в дамскую  комнату.
Немного повернув голову, Митч через плечо наблюдал  за  джентльменом  со
знакомым лицом, который вдруг неожиданно  поднялся,  приглашая  за  свой
столик какую-то пожилую особу. Ухода Эбби мужчина не заметил.
   На улочке п