а поболтать с симпатичным
молодым продавцом. Но на нее я как раз не злилась. Зато была безумно зла
на Женю.
   Конечно, все это было написано у меня на лице, потому что он, похоже,
испугался. Во всяком случае, в глазах мелькнул страх - на очень короткий
миг. А потом Женя взял себя в руки и  отошел  в  другой  угол  прилавка,
оставив девицу рассматривать полки  в  одиночестве.  Я  поняла:  ему  не
хотелось, чтобы нас подслушали. Мне  даже  стало  смешно  -  неужели  он
думает, что я устрою ему сцену?
   - Извини, я сейчас, - тихо сказал он мне и отвернулся к  музыкальному
центру у себя за спиной. Поставил какой-то диск, сделал звук погромче. Я
следила за его руками - он все делал страшно медленно: раскрывал футляр,
нажимал  кнопки.  Ясно,  тянет  время.  Ох,  как  же  ему   не   хочется
объясняться!
   Девица, наверное, удивлялась, глядя в нашу сторону, - а она то и дело
сюда  поглядывала.  Если  я  покупательница,  почему  ничего  не   прошу
показать? А если знакомая, почему  тогда  мы  стоим  по  разные  стороны
прилавка, глядя друг другу в глаза, и молчим? Я-то молчала,  потому  что
очень хотела послушать, что он сам мне скажет. А он... Ему  было  нечего
мне сказать. Когда пауза затянулась дольше минуты, я решила действовать.
   - Я хотела спросить, как быть с твоими вещами? - спросила я.
   - С вещами? А, да... -  Женя  как  будто  ожидал  чего-то  другого  и
немного растерялся. - Я заберу их... Потом как-нибудь.
   - Почему не сейчас?
   - Сейчас времени нет.
   Я хотела спросить, на что же у него уходит столько времени, но девица
не вытерпела и подозвала Женю для консультации. Теперь  ей  понадобилось
узнать, сколько стоит последний  диск  какой-то  девичьей  группы.  Женя
принялся искать этот диск, и даже по его спине я видела, что он  мечтает
о том, чтобы мы ушли.  Обе  -  и  навсегда.  Я-то,  конечно,  могла  так
поступить - повернуться и уйти. И  это  было  бы  правильно  и  красиво.
Потом, пару лет спустя, я, возможно, вспоминала бы об этом с  гордостью,
считала личной заслугой. И ничего бы не произошло...
   Но я осталась. Минут через пять Жене удалось  отделаться  от  девицы.
Когда она спросила, есть ли у них диск какой-то  русской  группы,  он  с
облегчением отправил ее на второй этаж. В его отделе представлены только
зарубежные группы и исполнители.
   - Голова совсем не соображает, - сказал он, снова подходя ко  мне.  -
Перед Новым годом  все  будто  с  ума  посходили.  Тебе  повез  выдалось
затишье. Самое худшее начнется к вечеру.
   - Да, мне повезло, - язвительно ответила я.
   Он, наверное, и сам понял, что сморозил глупость, но  ни  извиняться,
ни поправляться не стал Казалось, Женя опять собирался  замолчать,  и  я
снова перехватила инициативу:
   - Знаешь, я думала, что тебе дорога твоя коллекция. Ты же так  с  ней
носился, а взял всего четыре диска. Остальное тоже заберешь позже?
   Он измученно посмотрел на меня:
   - Ты не поверишь, но в последние дни у нас такой наплыв  покупателей,
что мне уже не до музыки. Даже во сне я кому-то ставлю диски.
   - А кстати, где ты спишь?
   Он не стал уклоняться от ответа и коротко сообщил:
   - У друга.
   - А... - Я слегка задохнулась от обиды. Значит, по его мнению, с меня
хватит и такого объяснения? Ладно, пусть! И я спросила, знает ли хотя бы
его мама, где он проводит время.
   - Ой, Надя, с мамой я разберусь сам, - пообещал он, и я  видела,  что
он опять мечтает от мен;
   Отделаться.
   - Ну, знаешь ли, ни твоя мама, ни Шура не знают, что мы расстались. -
Я заговорила громче, но тому что из динамиков понеслось соло на  гитаре,
и мне приходилось перекрикивать солиста. - Вчера я позвонила им,  хотела
узнать, может быть ты там...
   - Ты сказала, что я ушел?
   Да, теперь он точно испугался. Глаза как  будто  в  тень  -  в  такие
минуты мне никогда не удавалось поймать его взгляд.
   - Значит, ты боишься им это сообщить? - издевательски спросила  я.  -
Думаешь, они очень расстроятся?  Будут  тебя  ругать?  Ладно,  хочешь  я
возьму все на себя? Все равно уж - раз  ты  и  от  них  скрываешь,  куда
переехал, общаться с твоей мамой придется мне.
   И тут он сделал одну вещь... Он никогда  раньше  этого  не  делал.  В
общем-то тут не было ничего необычного... Многие мужчины  так  делают...
Только вот он - никогда, да и время  было  неподходящее  -  мы  все-таки
расстались. Да и место - магазин... В общем, он  поцеловал  мне  руку  -
схватил запястье и крепко поцеловал. Я опешила. Мне показалось, будто он
сошел с ума - что это было, откуда,  почему?!  Никогда  в  жизни  он  не
целовал мне рук. Может, потому, что у  нас  все  началось  с  дружбы,  а
друзьям рук не целуют. И мы были почти  ровесниками,  он  всего  на  год
старше. И кстати, мне вообще не нравится, когда женщинам целуют руки. Ни
в кино, ни в жизни. В этом всегда  есть  что-то  очень  фальшивое.  Если
мужчина поцеловал мне руку, да еще при первом  же  знакомстве,  я  сразу
начинаю относиться к нему с подозрением. И то, что  Женя  выкинул  такое
под занавес...
   - Надь, я тебя очень прошу... - Он оглянулся по  сторонам,  проверяя,
не следят ли за нами другие  продавцы.  Но  тех  осаждали  покупатели  -
только у нашего отдела было пусто. - Я умоляю тебя - пока ничего  им  не
говори, ладно? Говори, что мы по-прежнему вместе! То есть вообще  ничего
на эту тему, договорились?
   Он все еще сжимал мою руку.
   - Ты с ума сошел? - спросила я.
   Его пальцы сжались так сильно, что я почувствовала боль.  Но  у  меня
даже мысли не возникло вырвать у него руку - у меня вообще  не  осталось
ни  одной  разумной  мысли.  В  голове  крутилось  одно:  с  ним  что-то
происходит, что-то странное, нехорошее. Особенно мне  не  нравились  его
глаза, я по прежнему видела в них страх - глубоко  загнанный,  но  такой
явный!
   - Договорились? - переспросил он. Диск прокрутился до конца, и  стало
неожидан тихо. Теперь я заметила, что на нас смотрят.  И  покупатели,  и
продавцы из других отделов. Покупатели  должно  быть,  приняли  меня  за
воровку - ведь Женя схватил меня за руку.  А  продавцы  ждут,  когда  мы
наконец подеремся... Или начнем целоваться.
   - Отпусти, - попросила я, и он тут же отпустил  мою  руку.  На  коже,
возле запястья, отпечатались все его  пальцы.  Значит,  вечером  у  меня
будет чудесный браслет из синяков. Такая уж у меня кожа  -  на  ней  все
проявляется за несколько минут, как на снимке,  сделанном  "полароидом".
Брюки в соляных пятнах, руки в синяках, опухшие от  бессонницы  глаза...
Да, еще меня ждет изжога от шампанского. О, я буду просто неотразима!
   - Почему  ты  собираешься  это  скрывать?  -  спросила  я,  осторожно
массируя запястье. - Все равно твоя мама скоро  узнает...  Как  ты  себе
представляешь мое вранье? Между прочим, Шура хочет знать, где мы с тобой
собираемся встречать Новый год.
   - О Боже мой, - пробормотал он. - Не знаю...
   - Да я не требую ответа, мне как раз ясно,  что  мы  его  встретим  в
разных компаниях. Но твоя сестра хочет знать -  пойдем  ли  мы  к  твоей
маме. Да или нет? Она сама собралась в какой-то ночной клуб.
   - Пускай идет, - рассеянно ответил Женя. - Я подумаю...
   И он еще раз попросил меня делать вид, что мы не расставались. Видите
ли, его мама не должна об этом знать, иначе...
   - Иначе что? - поинтересовалась я.
   - Она встревожится, впадет в панику, а я этого не хочу.
   И тут я не выдержала. Бог знает, о чем мы  говорили,  что  обсуждали!
Какие-то технические вопросы - когда он заберет  свою  одежду  и  диски,
сколько у него покупателей, как врать его маме! Ну, ни дать ни  взять  -
супруги, давно обдумавшие вопрос о разводе! Мы  не  говорили  только  об
одном, - как раз о том, что меня волновало больше всего.
   Я открыла сумку, достала его записку и разгладила ее  на  прилавке  -
текстом к нему:
   - Ну а это ты никак не прокомментируешь? Может быть, я тоже  впала  в
панику, а? Как ты считаешь, может быть, я  тоже  немного  встревожилась?
Совсем чуть-чуть? Или ты уверен, что все сказано. здесь?
   Его спасли покупатели -  иначе  я  это  просто  не  могу  назвать.  К
прилавку одна за  другой  подошли  две  девушки,  за  ними  -  несколько
подростков, мужчина в  возрасте...  Женя  тут  же  поставил  по  чьей-то
просьбе диск, открыл каталог, принялся копаться на полках... Я стояла со
своей запиской прикрывая ее ладонью от  посторонних  глаз,  и  ждала.  Я
твердо решила никуда не уходить, пока не получу ответа.
   Это продолжалось минут десять. За это время он  мог  урвать  хотя  бы
секунду, чтобы посмотреть мою сторону. Он ни разу на меня не взглянул. Я
чувствовала, что щеки у меня пылают. На глаза то и  дело  наворачивались
слезы,  я  таращилась,  чтобы  их  просушить,  смаргивала...   Наверное,
выглядела странно, потому что ничего не  просила,  ничего  не  требовала
послушать, только следила взглядом за Женей. Постепенно меня оттеснили в
самый угол. Я скомкала записку, сжала ее в кулаке и отошла от  прилавка.
У меня больше не было сил ждать.
   На улице меня догнал Митя - он схватил меня за плечо, подбежав сзади,
я даже вскрикнула от неожиданности.
   - Постой, Надь. - Он задыхался и торопливое  запахивал  куртку.  -  Я
тоже...
   - Что. - тоже? - удивилась я. - Куда ты собрался?
   - На обед. Может, пообедаешь со мной? Тут рядом...
   - Да, знаю.  -  Я  взглянула  на  часы.  В  самом  деле,  нужно  было
перекусить, иначе вечером я буду совсем никакая.  Только  мне  не  очень
хотелось  общаться  с  Митей,  который  был   свидетелем   всего   этого
безобразия. - Знаешь, я лучше поеду домой, тем более надо переодеться  к
вечеру.
   - Собираешься куда-то?
   Я вяло похвасталась своим заданием. Если бы я рассказала такое  Жене,
он бы не стал меня особо поздравлять. Он-то хорошо  понимал,  что  я  не
люблю ни шампанское, ни тусовки, где никого не знаю.  Нет,  все-таки  не
быть мне профессиональным журналистом... А Митя сразу восхитился:
   - Здорово, я бы с удовольствием пошел на такое мероприятие!  Все-таки
разнообразие... А то - работа, дом, телевизор... Замкнутый круг.
   Я  взглянула  на  него  внимательней.   Митя   всегда   казался   мне
симпатичным, хотя был не в моем вкусе. Слишком... Как  бы  это  сказать?
Простой? Ясные серые глаза, короткая аккуратная стрижка,  сытое  лицо  с
правильными  чертами.  Он  мне  чем-то   напоминал   школьные   годы   и
мальчиков-отличников, которые никому не доставляли хлопот. Но  может,  я
несправедлива к парню - ведь ему приходилось жить с бабушкой, а та  была
бы против, если бы он отрастил волосы ниже плеч, проколол уши и  нацепил
заклепанные кожаные штаны.
   - Знаешь, у меня приглашение на два лица, - сказала я, почти жалея  о
том, что раскрыла рот. Но что поделаешь - иногда слова опережают  мысли.
- Если ты к шести освободишься...
   Он был в восторге! В таком искреннем восторге,  что  мне  даже  стало
неловко. Ведь парень явно обрадовался не из-за шампанского - неужели  он
его никогда не пил?
   А если хотел развлечений, то мог их себе позволить - все-таки в  этом
магазине продавцы не бедствовали. Мне впервые пришло в голову, что я ему
нравлюсь. Может быть... Да  нет,  совершенно  точно!  Ведь  Женя  как-то
сообщил мне, что Митя очень одобряет мою внешность и фигуру. Я произвела
на него впечатление, когда  явилась  в  магазин  в  ковбойских  сапогах,
бархатных брюках и блестящей черной курточке -  мы  с  Женей  собирались
пойти на концерт. Это было весной. Совсем недавно, о Господи...
   - Ну хорошо, пойдем перекусим, - согласилась я.
   Обычно продавцы из музыкального магазина обедали в ближайшем  бистро.
Собственно, это было не настоящее  бистро  -  так,  огромная  клеенчатая
палатка, где стояли десять столиков и стойка бара. Там подавали  горячие
сосиски, а из прочей еды  были  только  чипсы  и  шоколад.  Ну  и  пиво,
конечно. Пиво и кока-кола. Из-за этого бистро Женя возненавидел сосиски,
и мы их никогда не ели дома. Ну а я, наоборот, соскучилась по ним - я-то
в этом бистро не обедала.
   Мы уселись за пластиковым столиком, и Митя взялся за еду.  Он  угощал
меня пивом, а у меня вдруг пропал аппетит.  Я  чувствовала  себя  ужасно
сиротливо, несмотря на то, что теперь была не  одна  и  у  меня  нашелся
спутник на этот вечер. Ужасное было  чувство  -  мне  приходилось  такое
испытывать до встречи с Женей. Так всегда бывало со мной - познакомишься
с симпатичным парнем, и кажется, с ним можно даже о  чем-то  поговорить,
он к тебе хорошо относится... И вдруг на дискотеке, или в  кафе,  или  в
театре на меня накатывало такое одиночество, что хотелось выть. В  такие
минуты мне вдруг совсем не  хотелось  быть  рядом  с  ним,  поддерживать
беседу.  Потому  что  я  чувствовала:  этот  парень  -  не  мой.  Он   -
случайность, на его месте мог оказаться кто-то другой, и  ничего  бы  не
изменилось. Значит, я просто теряю время, делая  вид,  что  мне  хорошо.
Снова веду игру, в которой хотела выиграть любовь, которой среди  призов
нет. С Женей все было по-другому. С самого начала. Всегда.
   А сейчас я опять проиграла, еще более позорно и ужасно. Если бы  хоть
знать почему...
   - Надя, ты слышишь?
   Оказывается, он со  мной  говорил,  а  я  и  не  слышала.  Я  тут  же
изобразила внимание. Митя слегка обиженно повторил:
   - Говорю, что он еще об этом пожалеет.
   - Женя?
   - Ну конечно. Не знаю, какая  муха  его  укусила,  но,  по-моему,  он
делает одну глупость за другой. Ладно,  если  его  достала  эта  работа,
можно понять, что он решил уйти. Но вот что он с тобой расстался...
   Я хотела сказать, что это не его дело, но  передумала.  Это  было  бы
грубо, хотя, наверное, Митя сам вел себя нетактично. Так  или  иначе,  я
промолчала.  Всегда,  когда  не  нужно,  я  молчу.  А  вот  если   лучше
помолчать...
   - Сегодня утром я с ним поговорил, - продолжал Митя, поливая  сосиску
кетчупом. - Рассказал, что ты звонила, искала его.
   - Ну и зачем? - не выдержала я. - Я ведь не просила тебя вмешиваться!
   - Я и не вмешивался, просто выложил ему все,  что  думал,  -  отрезал
Митя. - Сказал, что такую девушку, как ты, ему уже никогда не найти и он
ведет себя как клинический идиот. Это же правда!
   Понятно, что это был скрытый комплимент  моим  достоинствам.  Но  мне
вовсе не было приятно его услышать. Митя запальчиво продолжал:
   - Я его прямо спросил: может, он нашел какую-то  другую  девушку?  Он
говорит - не в девушках дело. А в чем - не объясняет. Но если бы к  нему
на работу заходила девица, я бы знал.
   - Откуда? - Я все-таки не выдержала и улыбнулась - уж очень энергично
Митя отстаивал мои интересы. Себе же во вред,  так  что  это  было  даже
благородно с его стороны. Ведь я ему нравилась.
   - Как откуда? - удивился Митя. - В нашей деревне все на виду.
   - К его прилавку ежедневно подходит сто девушек,  -  возразила  я.  -
Одна из них могла  быть  его  новой  подружкой.  Ты  ведь  за  всеми  не
уследишь, у тебя тоже бывают покупатели.
   - И следить не стоит, - фыркнул он. - Сразу же видно что  к  чему.  С
ним, конечно, многие заигрывают, ты  и  сама  замечала,  наверное...  Он
девчонкам нравится, колоритная внешность. Да и некоторые  мужики,  между
прочим, интересуются...
   Митя  сделал  большие  глаза,  и  я  его  поняла  без  слов.  К  Жене
действительно пытались  приставать  мужчины  определенной  ориентации  -
видимо, их тоже вводили в  заблуждение  его  черные  ресницы  и  слишком
светлые волосы. Он рассказывал об этом со смехом, но я-то знала, что ему
это неприятно.
   - Но чтобы он сам кому-то строил глазки - такого я ни разу не  видел,
- закончил Митя. - И  я  его  прекрасно  понимал.  Когда  у  тебя  такая
девушка... Слушай, вы официально не женаты? Прости,  что  спрашиваю,  но
просто мне интересно.
   - Не женаты, - ответила  я,  делая  вид,  что  все  эти  вопросы  мне
совершенно безразличны.
   - А, ну тогда...
   - Что?
   - Да ничего, просто у нас тут все считали, что ты его жена.  Особенно
наши  продавщицы.  Светка  со  второго  этажа  прямо  клялась,  что   вы
расписаны. Говорила, что сразу отличает, кто был в  ЗАГСе,  а  кто  нет.
Сказала, что вы ведете себя как семья.
   Я улыбнулась:
   - А разве обязательно ходить в ЗАГС, чтобы  быть  семьей?  Я  и  сама
никогда  этого  не  хотела.  Зачем  обязательно  ставить  государство  в
известность, что двое любят друг друга? Ну  разве  чтобы  прописаться...
Так у нас с ним этих проблем не было.
   - Ну да, и расставаться  легче,  -  поддакнул  он  и  наконец  слегка
смутился. Видно, до него дошло, что он  все  время  затрагивает  больную
тему. Наверное, у меня все-таки не очень хорошо получалась улыбка.
   Митя расправился со своей порцией сосисок и достал сигареты.  Я  тоже
закурила - чтобы хоть как-то отвлечься. Мне было очень  неуютно  в  этом
кафе, и даже не потому, что я дико замерзла, сидя на сквозняке. Тут  все
было какое-то временное, ненастоящее  -  бумажные  тарелки,  пластиковые
стаканы, подогретые в микроволновке сосиски... И Митя. И я сама, если уж
на то пошло. Мне страшно захотелось встать и бежать в магазин -  обратно
к Жене.  Потребовать,  чтобы  он  хоть  на  десять  минут  бросил  своих
покупателей. И задать наконец прямой вопрос:  по  какому  праву  он  так
поступил со мной? Чем я ему не угодила? И как он мог написать мне  такую
записку, чем я это заслужила?! Даже с нелюбимыми женами, я думаю, иногда
расстаются помягче. А разве он меня совсем не любил?
   Митя с жалостью рассматривал мое  искаженное  лицо  -  я  опомнилась,
ощутив, что страдальчески скривила губы.  Торопливо  погасила  окурок  и
попрощалась с ним до вечера. Мы договорились, что я подъеду к магазину в
начале шестого - иначе мы опоздаем на презентацию.  Митя  забеспокоился,
сойдет ли на таком мероприятии его костюм -  он  был  одет  в  свитер  и
джинсы. Я его успокоила:
   - Мы же вроде как журналисты, а значит, нам все можно.
   И он опять отвесил мне комплимент:
   - Знаешь, Женя  все-таки  полный  дурак!  Бывают,  конечно,  красивые
девчонки, но в большинстве своем это такие  дурочки!  Такую,  чтобы  еще
интересную профессию имела, он никогда не найдет!
   Я не стала объяснять бедному парню, что не состою в штате на радио  и
вряд  ли  туда  когда-нибудь  попаду.  Зачем  было  его  разочаровывать?
Наверное, Митя теперь единственный человек на свете, который был обо мне
такого высокого мнения. Потому что сама я ни во что себя не ставила.  Не
говоря уже о моем начальстве на радио.
   Я еще успела заехать домой и переодеться. Торопилась как могла -  еще
не хватало опоздать сорвать  задание!  Я  проверила  диктофон,  захватил
запасную кассету, попутно вымыла голову и накрасила ногти быстросохнущим
лаком. Времени осталось только на то, чтобы попудриться, накрасит губы и
застегнуть на себе черный брючный костюм Я уже  начала  радоваться,  что
успела все на свете когда зазвонил телефон. Утром,  убегая  из  дома,  я
снова подключила его.
   - Да, слушаю! - Я схватила трубку. - Кто это, кто?
   - Это Иван, ты что, не узнала меня? -  удивленно  повысился  голос  в
трубке. - Надь, ты в порядке вообще?
   - Да, только тороплюсь. - Я взглянула на часы. Мне нужно  было  выйти
из дому пять минут назад.
   - Слушай, отложи свои дела, если  можешь,  -  оглушил  меня  Иван.  -
Сегодня вечером я встречаюсь с твоим  парнем,  неплохо  бы  и  тебе  там
появиться.
   - То есть? - Я настолько растерялась, что даже не смогла сказать, что
мне правда очень некогда. - Где, во сколько?
   Он велел мне взять ручку  и  записывать  или  уж  просто  запоминать.
Ручка, конечно, не находилась - обычное дело, когда нужно срочно  что-то
записать. Зато на диване рядом со мной лежал готовый к работе  диктофон.
Я схватила его, нажала  кнопку  и  поднесла  к  трубке,  попросив  Ивана
говорить погромче. Он громко и четко продиктовал адрес - это было где-то
в самом центре - и рассказал, как туда добраться. Попутно я  соображала.
От моего дома это полчаса в метро да еще с пересадкой