ь музыкальный центр покупал Женя. Разве он мой? Да,  теперь  у  нас
все было отдельное. И где он, в конце концов, живет, если не скучает  по
своей музыке?
   Иван очень толково объяснил мне, как найти нужный дом.  Расплатившись
с шофером, я сразу нашла подъезд, где стояла железная  дверь  с  кодовым
замком. Нажала поочередно четыре кнопки, услышала металлический щелчок и
открыла Дверь. Прежде чем войти, я еще  раз  оглядела  дом  -  уродливое
здание  невыгодно  отличалось  от  старинных  особняков,  которыми   был
застроен весь переулок. Здание, наверное,  построили  для  какого-нибудь
учреждения еще в семидесятых - серый бетон, ничем не украшенный. Большие
окна. Никаких излишеств. В переулок выходил главный  подъезд  -  высокие
стеклянные двери, слабо освещенные изнутри. Наверное, там сидел  вахтер.
Зато здесь, за этой железной дверью с торца здания,  никакой  охраны  не
было. Когда я вошла, никто меня не окликнул.
   Согласно указаниям Ивана, мне нужно было подняться на четвертый этаж.
За все время, пока я искала лестницу и одолевала длинные пролеты, мне не
встретилась ни единая живая  душа.  Под  потолком  потрескивали  длинные
лампы дневного света - они горели через одну.  Стены  были  выкрашены  в
скучный голубой цвет, как в больнице или школе. Мне было не по  себе,  и
уже не потому, что я боялась  снова  поругаться  с  Женей.  Меня  что-то
пугало в этом огромном, совершенно безлюдном здании. В нем было нечто от
обстановки Ночных кошмаров, как, наверное,  во  всех  пустых  зданиях  в
вечернее время.
   На четвертом этаже я увидела дверь туалета. Вошла, откинула  капюшон,
оглядела в треснувшем зеркале свое лицо.  Да,  вид  у  меня...  Бледная,
прямо зеленая, хотя, наверное, в  этом  виновато  освещение.  Круги  под
глазами, помада смазалась... Я достала носовой платок и  начисто  стерла
помаду. Но нравиться себе от этого не стала. Нужно было идти - я  знала,
какой номер комнаты мне нужен. Четыреста одиннадцать. Но с каким лицом и
с какими словами я войду туда...
   Я все-таки пошла. Стены длинного коридора были  выкрашены  уже  не  в
голубой, а в более приятный серый цвет, и лампы горели  все  до  единой.
Когда в глубине открылась какая-то дверь, я едва  не  вскрикнула  -  так
успела  отвыкнуть  от  человеческого  присутствия.   В   коридор   вышел
длинноволосый парень в черной куртке и  джинсах.  У  него  за  спиной  я
заметила гитару в чехле.
   Поравнявшись со  мной,  парень  оценивающе  осмотрел  меня.  Он  явно
прикидывал, стою ли я того, чтобы со мной заговорить. Я отвела  глаза  и
пошла дальше. На той двери, из которой он появился, красовались цифры  -
"411". Значит, мне сюда.
   Только одна мысль немного подбадривала: там должен быть Иван. А он за
меня. И пусть я даже не знаю, как он выглядит... А  как  он  выглядит  в
самом деле?
   В комнате, куда я вошла, стояли несколько  офисных  кресел,  большой,
заваленный журналами  и  какими-то  бумагами  стол,  маленький  кофейный
столик. Кроме чашек, я заметила там полупустую бутылку водки и несколько
пластиковых стаканчиков. В комнате никого не оказалось, зато за матовыми
стеклянными дверями в дальнем конце комнаты  слышалось  сразу  несколько
голосов. Я прислушалась... Мужской голос,  который  я  слышала  впервые,
недовольно сказал:
   - Ну ладно, попробуй начать "Энджи", знаешь эту песню?
   - Конечно, - ответил какой-то парень.  Его  голос  тоже  был  мне  не
знаком. Через несколько секунд я услышала гитарные переборы. И  конечно,
узнала эту песню "Роллинг Стоунз". Мне она нравилась, а вот  Жене  -  не
очень. Он вообще не жаловал "Роллингов", бог его знает почему.  Внезапно
парень  остановился,  и  минуту  все  молчали.  Потом  мужчин  вяло  его
поблагодарил и попросил посидеть в приемной.
   Стеклянная дверь отодвинулась, и вышел взмыленный, с пылающими щеками
парень - совсем молодой, лет восемнадцати, наверное. Он упал  в  кресло,
схватил с кофейного столика стаканчик и тут увидел меня.
   - Привет, - сказала я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, потому
что парень уставился на меня как на привидение. Хотя немудрено завестись
и каким-то духам в этих пустых бесконечных коридорах.
   - А... Привет, - опомнился тот. - Ты что, тоже на прослушивание?
   Я видела, как он оглядывает меня с  ног  до  головы,  наверное,  ищет
гитару или что-то в этом роде. Я подошла к креслу и скромно  присела  на
краешек сиденья:
   - Нет, я к знакомому. Кстати... Ты бы не мог позвать Ивана?
   - Ивана? Да он ушел уже.
   У меня упало сердце - ну конечно, сегодня невероятно везучий  день...
Иван был тут в  семь,  пытался  отговорить  Женю.  Наверное,  последними
словами вспоминал меня и мое твердое  обещание  непременно  приехать.  А
потом, конечно, решил, что я так обиделась на своего парня,  что  решила
не вмешиваться. А как еще можно все это  понять?  Прослушивание,  видно,
идет полным ходом, значит, Ивану ничего сделать не удалось. Но тогда...
   Я вскочила и указала на стеклянные двери:
   - А Женя там?
   - Кто?
   - Ну, певец! Тот, кто группу  набирает!  -  Эти  слова  казались  мне
полной дичью, но парень меня сразу понял.
   - А, ну ясно там. А ты что, к нему?  -  Он  оживился  и  тоже  встал.
Поманил меня пальцем и выдохнул мне в лицо вместе с водочным духом:
   - Слушай, замолви там за меня словечко.
   - Не обещаю. - Я инстинктивно отодвинулась от него, хотя тоже была не
вполне трезва. И, как всегда от шампанского, у меня болела голова.
   Парень  сделал  гримасу,  и,  взглянув  на  него  повнимательнее,   я
подумала, что он еще моложе, чем показалось вначале. Лет  пятнадцати  от
силы... И на что он надеется?
   Я отодвинула стеклянную дверь и вошла. Никаких речей я  не  готовила,
по той простой причине, что не знала, как меня встретят.  Иван  говорил,
что нужно увести отсюда Женю. Что  ж,  попробуем...  "  Его  я  заметила
сразу. Женя сидел спиной ко мне, в углу большой комнаты, на корточках, и
возился с динамиком. Кроме него, здесь оказалось двое мужчин, оба уже  в
возрасте, трое молодых парней и одна девушка. Она-то первая  и  заметила
меня.
   - Вы разве записаны? - Девушка  взяла  ей  стола  большой  блокнот  и
пролистала его. - Что-то не вижу. А как вы сюда попали?
   Женя, не оборачиваясь, возился  с  динамиком.  Кроме  него,  на  меня
смотрели уже все. Я никого здесь не знала, но меня смущало вовсе не это.
Как-никак, а я все-таки собиралась стать журналистом,  а  эта  профессия
как раз предполагает общение с абсолютно незнакомыми людьми. Меня задело
другое. Все эти люди (парни  в  том  числе)  смотрели  на  меня  как  на
какое-то инородное тело. На козявку, с которой высшим существам не о чем
Разговаривать. А ведь парни  явно  явились  на  прослушивание  -  это  я
определила уже по их внешнему виду - все  будто  из  одного  инкубатора.
Длинные волосы, бледные лица, в одежде преобладала кожа и джинса.  Им-то
что передо мной задаваться? Я уже хотела заявить, что хочу поговорить  с
Женей, но тут наконец обернулся он сам. Секунду  Женя  смотрел  на  меня
непонимающими,  рас-/  ширенными  глазами,  потом  медленно  встал.  Мне
показалось, что он не очень твердо стоит  на  ногах,  но  может,  он  их
просто отсидел.
   - Ты как здесь... - начал он, но я перебила его:
   - Выйдем на пять минут. Это срочно.
   - Ты как...
   - Женя, если я нашла тебя, значит, это очень важно,  -  повторила  я,
стараясь не видеть никого, кроме него. - Сейчас объясню.
   И он, слава Богу, послушался и вышел, пропустив меня вперед. Парня  в
приемной уже не было, наверное, ему надоело дожидаться и  он  отправился
погулять по коридорам. Женя отвел меня ближе к двери и прошептал:
   - Послушай, но это же просто глупо! Почему  ты  не  оставишь  меня  в
покое?! Просто кошмар какой-то!
   - Женя, пойдем отсюда, - таким же  страшным  шепотом  ответила  я.  -
Просто надень куртку и пойдем.
   - Господи, да ты же ничего не понимаешь!  -  простонал  он,  картинно
закатывая глаза. - Давай я тебе все расскажу, только потом,  не  сейчас!
Ты все узнаешь, не беспокойся!
   - Я хочу знать, кто эти люди?
   - Это мои знакомые.
   - Где ты с ними познакомился? Что вы тут делаете?
   - Да ты же видела - работаем! - зло ответил он. - Не пьем,  не  курим
анашу, не развратничаем! Неужели ты хочешь все мне испортить?!
   - Но у тебя все равно ничего не получится с группой, - прошептала  я,
глядя на стеклянные двери. Они все еще  оставались  задвинутыми,  но  за
ними  было  очень  тихо.  Явно  нас  пытались  подслушать.  -  Женя,  ты
вляпаешься в очень нехорошую историю, если занял денег под этот  проект!
Тебе никогда не отбить их! Ты  не  вернешь  долг  и  чем  расплатишься?!
Подумай хотя бы о матери! У тебя же нет ничего, кроме ее квартиры!
   Он слегка переменился в лице, но не перебил меня.
   Я продолжала:
   - Ты хочешь, чтобы дело дошло до  того,  чтобы  твою  мать  и  сестру
попросили убраться из дома? А если и квартиры не хватит?! Чем ты  будешь
расплачиваться?
   - Не каркай, - в конце концов ответил он. Голос у Жени  срывался.,  -
Если хочешь знать, пока все идет прекрасно.
   - Да, я как раз хотела  бы  знать,  кто  эти  люди,  где  ты  с  ними
познакомился?
   - Потом, потом. - Он взял меня за руку и сжал  пальцы.  -  Ты  можешь
поверить мне на слово? Ничего  страшного  не  случится.  Я  сам  за  все
заплачу. Ни моя мать, ни Шура не пострадают. И еще раз прошу тебя - пока
ничего им не говори. Не надо. Они будут волноваться.
   Я  хотела  ответить,  но  не  смогла.  Комната  задернулась   горячей
расплывчатой пеленой. Я поняла, что глаза у меня на мокром месте.  А  он
шептал, все крепче сжимая мне запястье:
   - И прости, что я на тебя сегодня наорал. Я просто  очень  нервничаю,
понимаешь? Это мой последний шанс выбиться. И я его не  упущу.  Мне  все
равно, что будет потом, чем все кончится. Но в записке я написал правду.
Если бы не нашел этот выход, покончил бы с собой.
   - Почему? - выдавила я. Теперь слезы бежали у  меня  по  щекам,  и  я
никак не могла их остановить.  -  Неужели  тебе  было  так  плохо...  со
мной...
   Он воровато оглянулся на стеклянную дверь и быстро  вытер  мне  слезы
тыльной стороной ладони. От этого прикосновения я заплакала еще горше  -
все эти дни мне так не хватало этой  вот  руки,  которая  сейчас  быстро
коснулась моего лица...
   - Мне было хорошо, - прошептал он. - Но жить я так больше не мог.
   - Ты вернешься? - всхлипывала я. -  Ты  меня  не  совсем  бросил?  Ты
вернешься, скажи?
   И он сказал, что мы обязательно будем  вместе.  Не  знаю,  правду  он
говорил или врал, чтобы я немного успокоилась и  согласилась  уйти...  И
даже не понимаю, поверила я ему тогда или нет. Но  мне  было  важно  это
услышать.
   А  потом  он  быстро  поцеловал  меня,  застегнул  мне  куртку,   как
маленькой, как будто я не могла сама найти пуговицы. И, взяв  за  плечи,
выпроводил в коридор. Прощаясь, Женя  обещал  обязательно  позвонить.  И
приказал напоследок, чтобы я не расстраивалась. И никого  не  слушала  -
особенно Ивана.
   - Ведь это Иван все тебе разболтал?
   Я глотала слезы и кивала.
   - Как он нашел тебя? Сам позвонил? - допытывался Женя.
   Я взглянула на него. Он был совершенно  спокоен,  и  это  меня  сразу
привело в себя. Я-то плакала, сходила с ума, а  вот  он  не  волновался.
Ничуть. Ему было важно узнать то, что он хотел. Я даже испугалась -  это
было что-то новенькое. Мне несколько раз приходилось плакать при  нем  -
все-таки, когда живешь с человеком, он видит тебя в  самых  неприглядных
ситуациях. Своих слез я всегда стыдилась... А он меня  при  этом  жалел.
Всегда, только не сейчас.
   - Это я позвонила ему. - Я насухо вытерла  лицо  носовым  платком.  -
Когда поняла, что должна что-то о тебе узнать. Я вспомнила, что ты с ним
много общался в последнее время. Помнишь, он пригласил нас на дачу, а ты
передумал ехать?
   - Он был болен, - с тревогой ответил Женя.
   - Иван утверждает, что был совершенно здоров. - Я  увидела,  как  его
взгляд тревожно метнулся, и поспешила оправдаться:
   -  Я  не  собираюсь  тебя  допрашивать,  мне  все  равно,  почему  ты
передумал! Это твое дело, объяснишь  как-нибудь  потом...  Я  не  ставлю
условий...
   - Уже ставишь, - жестко ответил он. И этого  голоса  я  у  него  тоже
раньше не слышала. Как он изменился за эти несколько дней! А может быть,
эта мысль задела меня куда больнее, может быть, я его раньше очень плохо
знала?
   - Иван здесь был,  -  спокойно  сказал  Женя.  -  И  едва  не  сорвал
прослушивание. Я понимаю, что ему так и не удалось  достичь  успеха,  но
все равно - к чему так завидовать начинающей группе...
   - Так все-таки у тебя будет группа? - Я все еще не  верила.  Это  был
какой-то бред.
   Вместо ответа, он поднял  палец,  призывая  меня  прислушаться.  И  я
услышала, как через две двери, в студии, кто-то начал  на  гитаре  очень
знакомую тему. И кажется, тихонько вступил ударник.
   - Узнаешь? - шепнул Женя. - Можешь назвать, кто это?
   О, это была наша старая любимая игра. Женя  часто  экзаменовал  меня,
ставя диск и заставляя определять исполнителя и название песни по первым
тактам. И за эти два года  я  здорово  научилась  это  делать,  так  что
поймать  меня  было  почти  невозможно.   Разве   что   если   я   очень
волновалась... Как сейчас. А я разволновалась: будто от того,  угадаю  я
правильно или ошибусь, зависит его возвращение ко мне.
   - Кажется... Кажется, это песня Боуи "Человек, который продал мир"?..
   Женя  наклонился  и  быстро  коснулся  горячими  губами  моей   щеки.
Наверное, так прощаются с теми, кто  лежит  в  гробу.  Мир  снова  начал
терять четкие очертания, и я быстро вытерла глаза.
   - Мне, наверное, ни с кем не будет так хорошо, как с  тобой,  -  тихо
сказал он. - Только ты ошиблась. Это вовсе не Боуи, а Кобейн. И эту  его
песню ты хорошо знаешь.
   Ох, как мне захотелось его ударить! Неужели имело какое-то  значение,
ошиблась я или нет, тем более что  начало  обеих  песен  так  похоже!  Я
сдержалась. Ответила, что сегодня, видимо, просто не мой день. Поправила
на плече ремень сумки, повернулась и пошла к лестнице. Все время, пока я
шла по коридору, чувствовала спиной его взгляда и обернувшись,  увидела,
что дверь под номером 411 закрыта и никто на меня не смотрит.
   В переулке на меня набросился ветер - погода резко переменилась за то
время, пока я была в студии. Я поглубже надвинула капюшон  и  огляделась
по сторонам. Ни души. Чтобы  как-то  выбраться  отсюда,  нужно  идти  на
бульвар и ловить машину. А денег у меня осталось совсем немного.
   При мысли о деньгах  я  наконец  поняла,  до  чего  устала.  А  когда
вспомнила, что до гонорара за репортаж нужно еще поработать,  мне  стало
совсем плохо. Как я могу сейчас думать о каких-то презентациях,  если  у
меня осталось одно желание - разбежаться получше  и  удариться  о  стену
головой? Никогда в жизни я не думала о самоубийстве и всех, кто  говорил
на эту тему, считала позерами... А вот  теперь  впервые  думаю  об  этом
сама. А что здесь такого, в конце концов? Одним махом можно  решить  все
свои проблемы. А решать их как-то по-другому просто нет сил.  И  желания
тоже. Правда, есть еще один выход.  Приехать  домой,  лечь  на  диван  и
ждать, когда все решится само собой. Но уже на второй  день  мне  ужасно
захочется есть, а в холодильнике пусто. Денег  у  меня  тоже  не  будет,
потому что репортажа я не сдам. В то, что вернет-с"  Женя,  я  почти  не
верю. Ну и что дальше? Мне придется встать с дивана и опять-таки браться
за Дело. Идти на радио, падать в ноги начальству.
   А если прогонят, придется искать, у кого можно  перехватить  денег  в
долг (это перед Новым-то  годом?!).  Или,  скажем,  попросить  помощи  у
мамы...
   Я так  и  увидела  ее  расстроенное  лицо,  услышала  ее  голос.  Она
обязательно скажет, что рада даже такому концу. Что никогда  не  верила,
будто у нас с Женей получится семья. И что я уже не девочка и  мне  пора
всерьез подумать о будущем. А потом поставит условие - чтобы  я  жила  с
ней, всерьез взялась за работу, на время забыла о парнях (как будто  мне
был нужен кто-то, кроме одного-единственного парня!). Ох  нет.  Лучше  я
все сделаю сама!
   Машина,  которая  все  это  время  стояла  у  противоположного  дома,
неожиданно  осветилась  изнутри.  Я   даже   вздрогнула   -   никак   не
предполагала, что там кто-то есть. Затем дверца  приоткрылась  и  оттуда
высунулся мужчина, сидевший за рулем:
   - Девушка, вас подвезти?
   Я сразу узнала этот голос и махнула водителю рукой:
   - Иван?!
   - Точно. - Он продолжал рассматривать меня. - А мы что, знакомы?  Или
ты...
   - Я Надя! - Я подбежала к нему  и  протянула  руку.  Он  ее  пожал  и
пригласил меня в машину, открыв дверцу рядом с собой.
   Наконец-то мне удалось его увидеть! Честно говоря, мне думалось,  что
Иван должен Выглядеть  как-то  иначе.  Я  уже  привыкла,  что  у  многих
знакомых Жени волосы ниже плеч, все пальцы в массивных кольцах, одежда -
почти всегда кожаная. Иван был коротко подстрижен, одет в толстый  серый
свитер, черные джинсы и ничем особо не выделялся. Внешность у него  была
не слишком запоминающаяся, зато голос... Я подумала, что  он,  наверное,
неплохо поет.
   Он тоже с интересом разглядывал меня, так что мы были квиты. Закончив
осмотр, мы невольно засмеялись.
   - Я тебя как-то по-другому представляла, призналась я.
   - Да и я тебя тоже,  -  заметил  Иван.  -  Думал,  ты  такая  роковая
женщина, под стать своему приятелю...
   Я сразу перестала улыбаться. Такое я уже  слышала.  Кстати,  один  из
аргументов моей мамы был именно таков: Женя, дескать,  слишком  смазлив,
чтобы стать хорошим мужем. Немужественная у  него  внешность,  и  я  ему
совсем не подхожу. Что и говорить, на меня, в отличие от Жени, на  улице
оглядывались редко. Но и уродиной я себя никогда не считала.
   - В общем, ты лучше, чем я думал, - бесцеремонно заключил Иван.
   - Спасибо, - сдержанно ответила я. - Знаешь... Я сейчас там была. Мне
не удалось его отговорить. Он как обезумел! Так что  прослушивание  идет
полным ходом.
   - Я в курсе. - Иван повернул ключ в замке зажигания и взялся за руль.
- Я тоже пытался объяснить твоему милому, что к чему, но  он  не  желает
слушать. Черт, и зачем я свел его с этими типами!
   У меня дыхание перехватило.
   - Так это ты?!
   - Ну да, я, - признался он, не глядя на меня. Машина  ехала  вниз  по
переулку, и вдали уже показались фонари бульвара. - Кто же думал, что  у
него возникнут такие планы?! Я сейчас сидел в машине и казнился - как  я
вовремя его не разглядел? Мне казалось, парень просто любит музыку, а он
рехнулся!
   Час пик  давно  уже  миновал,  но  движение  все  еще  было  довольно
оживленное. Где-то впереди, видимо, возникла небольшая  пробка,  и  Иван
сбросил скорость. Теперь мы едва тащились. Он достал сигареты и протянул
мне пачку. Я молча закурила, едва сознавая,  что  делаю,  где  нахожусь,
куда еду. Значит, Иван познакомил  его  с  этими  типами...  И  все  это
происходило уже давно, ведь на концерт "Слэйдов" Женя ходил в ноябре.  А
мне - ни слова. Ни намека. Да  он  попросту  подготовился  хорошенько  и
сбежал, не желая ничего объяснять.
   - Я пива купил, хочешь? - мрачно спросил Иван.
   Я  отказалась,  с  меня  вполне  хватило  выпитого   на   презентации
шампанского.  Тогда  он  попросил  меня  открыть  ему  банку.  Возвращая
вскрытую банку, я спросила, не боится ли он пить за рулем.
   - У меня слишком большой стаж, - ответил  он,  и  я  не  поняла,  что
именно он имеет  в  виду  -  вождение  или  питие?  Переспрашивать  было
неудобно, и я положилась  на  судьбу  -  разобьемся  так  разобьемся.  И
машина, в конце концов, не моя. Машина, кстати, была самая затрапезная -
старые, изрядно потрепанные "Жигули". Иван явно не процветал...
   - Вы часто виделись  после  концерта?  -  спросила  я,  когда  машина
вырвалась из пробки и светофор открыл нам навстречу свой  узкий  зеле