льнулся Малмсли.
   - Да, это верно.
   - А в чем было дело, мисс Босток? - поинтересовался Аллейн.
   - Да все в том же. Она без конца  дергалась  и  крутилась.  Я  работаю  -
вернее, работала над крупной картиной. Хотела закончить е„, чтобы  успеть  к
групповой выставке. Она открылась как раз в  прошлую  пятницу.  Соня  должна
была позировать для меня индивидуально - отдельно от всего класса. Но в  не„
как будто бес вселился - то дергалась, то вообще  вставала  и  уходила.  Без
конца ныла и жаловалась. Словом, довела меня до белого каления. Ясное дело -
картину я так и не закончила. Запорола.
   - Это случайно не картина с изображением гимнастки на трапеции?
   Кэтти Босток насупилась.
   - Терпеть  не  могу,  когда  разглядывают  мои  незавершенные  работы,  -
процедила она.
   - Прошу прощения; крайнее свинство с моей стороны, я согласен, - поспешно
извинился Аллейн. - К сожалению, по роду службы, приходится  повсюду  совать
свой нос.
   - Наверное,  да,  -  нехотя  согласилась  Босток.  -  Впрочем,  -  нервно
засмеялась она, - после случившегося мне уже вряд ли суждено  закончить  эту
работу.
   - Да вы ведь, кажется, в любом случае не  собирались  е„  заканчивать,  -
вмешалась Филлида Ли. - Я своими ушами слышала, как вы заявили Соне, что  на
дух е„ не переносите, и что она может катиться ко всем чертям.
   - Что за ерунда! - взвилась Кэтти Босток. - Вас ведь и  близко  не  было,
когда Соня позировала мне.
   - А в четверг днем я случайно заглянула в студию. Я только всунула нос  в
дверь, но вы с Соней так жутко  кричали  друг  на  друга,  что  я  поспешила
убраться восвояси.
   - Нечего было слоняться и подслушивать, - сказала Кэтти заметно  охрипшим
голосом. Ее широкое лицо стало почти пунцовым, брови насупились.
   - А вот на меня уж вам кричать вовсе  не  следует,  -  заносчиво  сказала
Филлида Ли. - Я вовсе не подслушивала. Я просто открыла дверь  и  зашла.  Вы
меня не заметили из-за деревянной ширмы. К тому же вы так разбушевались, что
не заметили бы и самого архангела Гавриила.
   - Господи, прошу вас, ну соблюдайте же чувство меры, - попросила Трой.  -
И не преувеличивайте - ведь характер у бедной девочки  был  такой,  что  она
всех нас выводила из себя. - Она кинула  взгляд  на  Аллейна.  -  Откровенно
говоря, она порой откалывала  такие  штучки,  что  почти  у  любого  из  нас
возникало желание отправить е„ на тот свет.
   - Это верно, мисс Трой, - согласилась Филлида  Ли,  продолжая  с  вызовом
смотреть на Кэтти Босток. - Но ведь не каждая из нас в открытую заявляла  об
этом!
   - О Боже?
   - Кэтти! - предостерегающе подняла руку Трой. - Прошу тебя!
   - Но ведь она намекает, что я?
   - Нет, нет, - отмахнулся Ормерин. - Давайте соблюдать чувство  меры,  как
предложила мисс Трой. Если бы люди  убивали  только  лишь  из-за  обиды  или
досады, то на Земле давно бы уже никого не осталось в живых. Тот же из  нас,
кто сделал это на самом деле?
   - Я совершенно не понимаю, почему вы  так  уверены,  что  убийцу  следует
искать именно среди нас, - капризным тоном произнесла Вальма Сиклифф.
   - Я тоже, - прогнусавил Малмсли. - Кто знает, может у поварихи был зуб на
Соню и она, воспользовавшись нашим отъездом, проникла в студию и?
   - Это что - шутка? - презрительно фыркнул Хэчетт.
   - На мой взгляд, совершенно очевидно, что полиция не считает  случившееся
шуткой, - громко произнес Ормерин. - Тем не менее, этот  вежливый  господин,
мистер Аллейн, сидит тихо, как мышка и наблюдает, как мы выставляем себя  на
посмешище. Он не хуже нас понимает, что убийца Сони присутствовал в студии в
тот день, когда мы затеяли эту  возню  с  кинжалом.  Это  ежу  ясно.  Однако
очевидного мотива у этого преступления нет, поэтому мистер  Аллейн  сидит  и
молчит в тряпочку, надеясь, что кто-то из нас проговорится. Он  помалкивает,
а мы болтаем.
   - Вы попали не в бровь, а в глаз, мистер Ормерин, - улыбнулся  Аллейн.  -
После  такого  пылкого  разоблачительного  выступления  мне  уже  ничего  не
остается, как признать свою вину.
   - Ага, говорил же я вам! - торжествующе воскликнул Ормерин.  -  Так  вот,
что касается этого убийства, помяните мое слово - это было crime рassionel .
Девушка отличалась необычайной любвеобильностью.
   - Любвеобильность - не тот порок, за  который  приходится  расплачиваться
жизнью, - с легкой улыбкой заметил Аллейн.
   - Девчонка ревновала, - сказал Ормерин. - Она просто исходила от ревности
и обиды. Всякий раз, как Гарсия пялился на Сиклифф, она буквально на  стенку
лезла. А заявление Пилгрима о том, что он помолвлен с той же Сиклифф, вконец
разбередило е„ раны.
   - Не говорите ерунду! - свирепо сверкая глазами, выкрикнул Пилгрим. -  Вы
хоть соображаете, что плетете, Ормерин?
   - Разумеется. Малышка была охоча до мужчин.
   - О Боже, - покачал головой Малмсли. - Наш французик вообразил, что он на
Монмартре.
   - Типичная прошмандовка, - гоготнул Хэчетт.
   - Да, и это бросалось в глаза, - кивнул Ормерин. - Когда же на  горизонте
появилась более неотразимая  -  более  troublante  -  женщина,  Соня  начала
безумствовать. Из-за того, что Сиклифф?
   - Прекратите чернить Вальму! - заорал Пилгрим.
   - Бейсил, лапочка, ты просто прелесть, - проворковала Вальма  Сиклифф.  -
Настоящий рыцарь. Но ведь она и вправду жутко ревновала ко мне. Мы  все  это
знаем. Да и к тебе, мой зайчик, она была весьма привязана.
   - По-моему, мы немного  отвлеклись,  -  сказала  Трой.  -  Если  разговор
продлится в том же русле, то мы вскоре поймем, из-за чего Соня хотела  убить
Вальму, Пилгрима или Гарсию, - но ведь убили-то ее!
   - Логично, - пробормотал Аллейн.  Трой  метнула  на  него  подозрительный
взгляд.
   - Я правильно понял,  что  вы  подозреваете  одного  из  нас?  -  спросил
Ормерин, пристально глядя на Аллейна.
   - Или Гарсию, - добавила Кэтти Босток.
   - Да, про нашего ловеласа тоже забывать не стоит, - согласилась Сиклифф.
   - И ещ„ - про слуг, - добавил Малмсли.
   - Хорошо, - закивал Ормерин, по-прежнему не спуская  глаз  с  Аллейна.  -
Сделаем поправку. Итак - вы подозреваете одного из нас, или  Гарсию,  или  -
если будет угодно, - кого-либо из слуг. Так?
   - Свои сработали, -  многозначительно  произнес  Хэчетт,  довольный,  что
выражается на понятном полицейским языке.
   - Что ж, - произнес Аллейн,  обращаясь  к  Ормерину.  -  Я  бы,  конечно,
ответил на ваш вопрос, но пока мы ещ„ слишком мало знаем. Что касается круга
подозреваемых лиц, то моя подозрительность границ  не  имеет.  С  данной  же
минуты я намереваюсь перевести  наше  общение  за  круглым  столом  в  более
жесткое русло. - Он взглянул на Хэчетта. - Как давно вы  уже  работаете  без
поддона на вашем мольберте?
   У австралийца отвалилась челюсть.
   - А? - ошарашенно переспросил он. - Что вы имеете в виду?
   - Это очень просто. Когда в  последний  раз  видели  поддон,  или  нижнюю
планку с желобом - не знаю, как правильно - на вашем мольберте?
   - А - лоток! А разве его там нет?
   - Нет.
   - Ах, да! Все верно. Я снял его, чтобы вколотить кинжал между досками.
   - Что! - взвизгнула Филлида Ли. - А - поняла!
   - Вы, наверное, имели в виду тот день, когда вы все экспериментировали  с
кинжалом? - подсказал Аллейн.
   - Что? Ах, да, конечно.
   - И с тех пор эта штуковина валялась на полу?
   - Наверное. Стоп, один моментик - я должен покумекать. Щас - репу почешу.
Ню-ют - вовсе не валялась. Лоток был на месте -  в  пятницу  после  обеда  я
ставил на него баночку с разверителем.
   - Он имеет в виду растворитель краски - терпентин, - подсказала Трой.
   - После обеда? - уточнил Аллейн.
   - Да, точно - вспомнил! Я завалил  после  обеда  позырить  на  ту  хрено?
картину, что намалевал. Вы как раз выходили из студии, Ормерин - динкум?
   - Да. Я только посмотрел на свою работу, как мне стало дурно и я поспешил
уйти.
   - Угыы. Вот, значит, причапал я в студию и чешу репу - не  поиграться  ли
чуток с мокрой краской. Сечете? Только, значит, я приладился и  мазнул  пару
раз, как слышу - старина Ормерин взывает, что,  мол,  автобус  через  десять
минут уже отвалит.  Ну,  вот,  всобачил  я,  значит,  кисть  в  раззвери?  в
раствердитель, и сделал ноги. Но баночка стояла на лотке как пить дать - это
сущая динкуха.
   - А сегодня утром лоток был на месте?
   - У-уу, точно! Не был. Да и вечером во вскрысиню - тоже.
   - В воскресенье вечером? - встрепенулся Аллейн.
   - Точно. Когда мы вернулись - сечете? Я почапал в студию сразу после чая.
   - После чая? Мне казалось, что  вы  вернулись  из  Лондона  в?  -  Аллейн
сверился со своими записями. - Да - в половине седьмого .
   - Совершенно дин? точно, мистер  Аллейн.  Мы  закончили  пить  чай  около
половины девятого.
   - Наш джентльмен имеет в  виду  ужин,  инспектор,  -  пояснил  Малмсли  с
презрительной гримасой. - У этих антиподов,  похоже,  принято  пить  чай  на
ночь.
   - Слушайте, сходите в задницу, - предложил Хэчетт. - Я причапал в  студию
около половины девятого, инспектор. ?После ужина?, если слушать придурков  с
чиреями, хотя на самом деле - после чая.
   - И вы зашли в студию?
   - Еще бы. Она была заперта, но ключ висел рядом  на  гвозде,  так  что  я
отомкнул дверь и зыркнул глазом  на  свою  картину.  Ух  и  здорово  же  она
смотрелась при искусительном освещении, мисс Трой!  Вы  видели  е„  вечером,
мисс Трой?
   - Нет, - покачала головой Трой. -  При  искусственном  -  не  видела.  Не
отвлекайтесь, пожалуйста.
   - Буу зде, мисс Трой.
   - Итак, - подвел итог  Аллейн,  -  вы  отомкнули  студию,  зашли  внутрь,
включили свет и посмотрели на свою  работу.  А  на  подиум  вы  не  обратили
внимания?
   - Э-ээ, обратил. Да, динкум. Я накумекал,  что  неплохо  бы  перерисовать
драпьеровку, вот и обратил. Ткань была, как всегда, натянута.  Будь  у  меня
карандаш, я бы нарисовал?
   - Спасибо, я представляю, -  вежливо  улыбнулся  Аллейн.  -  Продолжайте,
пожалуйста.
   - Ладно. Словом, почесал я репу и решил, что надо бы изобразить так,  как
будто на  драпьеровке  лежит  натурщица.  Я  сначала  даже  хотел  сам  типа
заприлечь в нужную позу. Во, блин! - Хэчетт побледнел и содрогнулся. -  Ведь
тогда этот кенжик  проткнул  бы  жабры  мне,  динкум?  Во,  срань  Господня!
Слушайте,  мистер  Аллейн,  неужели  кенжик  торчал  там  уже  во  вскрысиню
вечером?
   - Вполне возможно.
   - Чтоб я сдох! - прошептал Хэчетт.
   - Однако вы все-таки не легли в позу натурщицы, мистер  Хэчетт.  Что  вас
удержало?
   - Ну, мисс Трой никому типа не позволяла лапать подиум в свою отсутствию,
вот я и набоялся, что она мне типа репу оторвет, если я лапну.
   - Это так? - спросил Аллейн у Трой, с трудом сдерживая улыбку.
   - Конечно. У нас заведены такие правила. В противном  случае,  драпировку
давно измяли бы, а мел стерли.
   - Точно, но послушайте, мисс Трой. И вы, мистер Аллейн.
   Я только что вспомнил.
   - Что ж, говорите, - сказал Аллейн.
   - Ух, вот это, наверное, важно, - возбужденно пробасил австралиец.  -  Вы
слушайте и мотайте на нос.
   - На ус, - поправила Трой.
   - Ну да, на ус. Так вот, когда я причапал в студию в тот раз, ну -  перед
автобусом, в пятницу, драпьеровка была смята, как будто натурщица только что
встала с нее!
   - Вы уверены?
   - Уверен. Готов пригаснуть.
   - Присягнуть, - машинально поправил его Аллейн. Он обратился к французу:
   - А вы,  мистер  Ормерин,  не  обратили  внимания  на  драпировку,  когда
заглянули в студию после обеда?
   - Да,  теперь  я  вспомнил,  -  взволнованно  затараторил  Ормерин.  -  Я
посмотрел на свою работу, а потом по  привычке  перевел  взгляд  на  подиум,
словно натурщица была там. Я даже вздрогнул, как это случается, когда видишь
не то, что ожидаешь. Тогда я посмотрел, как изобразил драпировку, и  сравнил
е„ с натурой. Все было точь-в-точь так,  как  описал  Хэчетт  -  ткань  была
смята, словно Соня только что встала с помоста.
   - Ага! - воскликнул Хэчетт. - Вы усекли,  что  это  значит?  Это  значит,
что?
   - Воздержитесь от громких выводов, мистер Хэчетт, - попросил Аллейн. -  Я
согласен - вы сделали очень важное наблюдение.  -  Хэчетт  приумолк.  Аллейн
сверился со своими записями и продолжил. - Насколько я  знаю,  мисс  Трой  и
мисс Босток отбыли в лондон на  машине.  Как,  впрочем,  и  мисс  Сиклифф  с
мистером Пилгримом. Затем подошла очередь компании, уехавшей  с  трехчасовым
автобусом. Мисс Ли, мистер Ормерин, мистер Хэчетт  и  натурщица.  Похоже,  -
тщательно взвешивая каждое слово, произнес Аллейн, - что за несколько  минут
до отбытия этого автобуса, на котором уехал мистер  Хэчетт,  драпировка  ещ„
находилась в натянутом состоянии. - Он замолчал и выжидательно посмотрел  на
Седрика Малмсли. - Чем вы занимались после отъезда остальных?
   Малмсли не торопясь вынул сигарету и закурил.
   - Ну, - сказал он наконец, - я прогулялся в студию.
   - Когда?
   - Сразу после обеда.
   - Вы обратили внимание на драпировку?
   - Да, пожалуй.
   - Как она выглядела?
   - Вполне нормально. Драпировка, как драпировка.
   - Мистер Малмсли, - серьезно произнес Аллейн. - Я бы посоветовал  вам  не
паясничать. Я ведь убийство расследую. Драпировка была натянута?
   - Да.
   - Сколько времени вы оставались в студии?
   - Я уже говорил вам. До пяти.
   - Вы были вдвоем с мистером Гарсией?
   - Да. Это я вам тоже говорил.
   - Покидал ли кто-нибудь из вас студию до вашего ухода?
   - Да.
   - Кто?
   - Гарсия.
   - Зачем, не знаете?
   - О Господи. По своим делам, наверное.
   - Сколько времени он отсутствовал?
   - Ой, понятия не имею. Минут восемь-десять.
   - Работая, он стоял лицом к окну?
   - Да.
   - Спиной к комнате?
   - Естественно.
   - Вы посмотрели на драпировку перед уходом?
   - Вряд ли.
   - Вы прикасались к драпировке, мистер Малмсли?
   - Нет.
   - Кто изувечил лицо девушки  в  зеленом,  изображенной  на  картине  мисс
Трой?
   Последовало напряженное молчание, которое нарушила сама Трой.
   - Речь идет о портрете мисс Сиклифф. Это сделала сама Соня.
   - Натурщица? - изумился Аллейн.
   - Да. Я же говорила, что у каждого из нас был  повод  убить  е„.  В  моем
случае поводом был именно этот поступок.
 
Глава 7 
АЛИБИ ДЛЯ ТРОЙ 
 
   Аллейн поднял руку, словно желая возразить, однако уже  в  следующий  миг
спохватился и принял  свой  привычный  для  окружающих,  застенчиво-вежливый
облик.
   - Значит, акт вандализма совершила натурщица. А что е„ побудило?
   - Злость на меня, - сказала Вальма Сиклифф. - Дело  в  том,  что  портрет
получился совершенно гениальный.  Настоящий  шедевр.  Мисс  Трой  собиралась
экспонировать его на выставке. Соню это бесило.  Вдобавок,  Бейсил  высказал
желание приобрести картину.
   - И когда она совершила это? злодеяние? - спросил Аллейн.
   - Неделю  назад,  -  ответила  Трой.  -  Мисс  Сиклифф  в  последний  раз
позировала мне утром в прошлый понедельник. Затем все  ученики  собрались  в
студии  и  я  показала  им  только  что  законченную   работу.   Соня   тоже
присутствовала. Она и до этого  уже  несколько  дней  пребывала  в  довольно
скверном расположении духа. Все, что вы здесь про не„ слышали - правда.  Это
был маленький дикий звереныш. Она и  впрямь,  как  говорил  Ормерин,  просто
исходила ревностью. Пока мои ученики обсуждали портрет, о Соне все позабыли.
А тут и Пилгрим спросил, нельзя ли ему приобрести эту работу, прежде чем она
куда-нибудь уплывет. А перед этим, должна вам признаться, я написала портрет
самой Сони, который так никто и не купил. Соня решила, что все дело -  в  е„
внешности. Трудно поверить, но это так. Она  вбила  себе  в  голову,  что  я
написала портрет мисс Сиклифф только лишь по той причине, что меня перестала
устраивать е„ - Сони, то есть, -  внешность.  Поэтому  восторженная  реакция
всего класса вкупе с желанием Пилгрима купить  портрет  окончательно  добили
е„. К тому же несколько человек в е„ присутствии высказали мнение, что  этот
портрет - лучшая картина, которую я когда-либо написала.
   - А ей все это было, как острый нож в сердце, - сказал Ормерин.
   - Потом мы разошлись, -  продолжила  Трой,  -  а  Соня,  судя  по  всему,
задержалась. Когда же я вернулась в студию, уже вечером, то увидела? -  Трой
судорожно сглотнула. - Словом, вы это знаете.
   - Но вы приперли е„ к стенке?
   - Нет? Вернее - не сразу. Я? Мне было плохо. Понимаете, в жизни художника
лишь однажды выпадает счастье создать нечто по-настоящему экстраординарное.
   - Я понимаю.
   - Столь необыкновенное, что когда-нибудь, разглядывая свою работу,  можно
невольно подивиться: ?Господи,  неужели  такое  ничтожество,  как  я,  могло
создать подобное чудо!?. Вот так, по-моему, мне  удалось  лицо  на  портрете
Вальмы. Поэтому, увидев, какая участь его постигла, я просто? заболела.
   - Дрянная девчонка! - в сердцах выругалась Кэтти Босток.
   - Впрочем, - продолжила Трой, - в тот вечер я все же нашла в себе силы  и
подошла к Соне. А она? она призналась в содеянном.  Господи,  чего  она  мне
только не наговорила про Вальму, Пилгрима, да и остальных моих учеников. Она
визжала и билась в истерике.
   - И вы е„ не выгнали? - удивился Аллейн.
   - Сначала - хотела. Но так и не  смогла.  Ведь  она  позировала  нам  для
множества работ, в том числе для крупного  полотна  Кэтти.  К  тому  же  мне
показалось, что Соня искренне раскаялась  и  всерьез  сожалеет  о  том,  что
натворила. Ведь ко  мне  она  всегда  относилась  с  симпатией.  Просто  она
привыкла идти по жизни, прислушиваясь только к своим чувствам, а не к голосу
разума. Тогда она настолько разозлилась на Вальму, что  е„  охватила  слепая
ярость. Обо мне она вспомнила, когда было уже поздно. Она билась в истерике,
рыдала и предложила, что всю оставшуюся будет позировать мне задаром. - Трой
криво усмехнулась. - Что мне оставалось делать -  после  драки  кулаками  не
машут.
   - Ох, и расстроились же мы с Бейсилом! - воскликнула  Вальма  Сиклифф.  -
Правда, Бейсил?
   Аллейн скользнул взглядом по  Пилгриму.  Ему  показалось,  что  в  глазах
молодого человека на мгновение промелькнуло удивление.
   - Конечно, милая! -  поспешно  закивал  Пилгрим.  Его  лицо  уже  приняло
выражение щенячьего восторга, столь свойственное беззаветно влюбленным.
   - Случались ли подобные вспышки в дальнейшем? - спросил Аллейн.
   - Пожалуй, нет, - чуть подумав, ответила Трой. - После этого случая  Соня
поутихла. Остальные четко дали ей понять, что если бы не мое заступничество,
то? то?
   - Я бы вообще е„ замочил, - ретиво заявил Хэчетт. - Я в глаза назвал ее?
   - Прекратите, Хэчетт! - велела Трой.
   - Буу зде, мисс Трой.
   - Все мы просто кипели от негодования, - добавила Кэтти Босток. - Я  была
готова удушить е„ собственными руками. Соня это отлично понимала и,  в  свою
очередь, мстила мне, когда позировала.
   - Это просто святотатство! - возмутилась Филлида Ли. -  Поднять  руку  на
произведение искусства. Будь моя воля - я бы ей голову оторвала?
   - Господи, Ли, да замолчите вы! - прикрикнула Кэтти Босток.
   - Кому-то это, возможно, и показалось бы странным, - заговорил Малмсли, -
но Гарсия воспринял случившееся так  же,  как  все  остальные.  Может,  даже
сильнее. Во всяком случае, выглядел он вконец убитым. Когда я встретил его в
саду, на нем просто лица не было.
   - Кто бы мог подумать! - вскинула брови Вальма Сиклифф. - Мне  он  всегда
казался совершенно бесстрастным и  невозмутимым.  Хотя,  конечно,  с  другой
стороны?
   - Что? - спросил Аллейн.
   - Как-никак, портрет-то был написан с меня! А он  был  ко  мне  весьма  и
весьма небезразличен. Должно быть, из-за этого и огорчился.
   - Чушь собачья! - громко фыркнула Кэтти Босток.
   - Вы считаете? - внешне вполне миролюбиво обратилась к ней Сиклифф.
   - Может ли кто-нибудь сказать мне, какие отношения были между  Гарсией  и
натурщицей в последнюю неделю? - спросил Аллейн.
   - Ну, я же сказал вам, что она была его любовницей, - произнес Малмсли. -
Он сам мн