сли и  подозревала Алину,  то  доказательств у них не было; к
тому  же девочка осталась  сиротой;  к тому  же  прехорошенькая;  к  тому же
несовершеннолетняя...
     Дело было быстро списано в архив.


     Некоторое время Кис потрясенно молчал, уставившись невидящим взглядом в
голубой пластик стола.
     Катя нервно кусала губы.
     - Как об этом узнала  Марго? - заговорил,  наконец, Алексей.  -  Неужто
Алина была так неосторожна и доверила ей свою тайну?
     Катя не ответила, по-прежнему кусая губы и отводя глаза.
     Что ж, понятно, как узнала об этом Марго...
     - Зачем вы ей рассказали? -  сурово спросил  Кис. - Вы ведь, Катя, сами
утверждали,  что Марго - средоточие всех мыслимых пороков!  Как  же  вы  так
оплошали?
     Катя залилась слезами.
     -  Я  пошла к ней...  - рыдала она, -  я  хотела ее попросить,  что она
оставила Алю  в покое...  Чтобы  не  подбивала  уехать...  И Марго...  Марго
стала... Издеваться надо мной...
     Кис вынул из кармана пакетик  с бумажными носовыми платками и  протянул
один Кате. Та шумно высморкалась, но плакать продолжала.
     - Она  смеялась над нашей дружбой... Говорила... Говорила, какая,  мол,
такая дружба?...  Ты  на себя посмотри и на Алю  - кто ты ей? Аля, мол,  так
просто, от нечего делать с тобой связалась, просто, чтобы время провести,  а
то в этой дыре ни мужика приличного не найти, ни даже подружки-и-и...
     Очередной носовой платок проследовал по тому же назначению.
     -  И вы похвастались, что пользуетесь  безграничным доверием Алины? И в
доказательство рассказали Марго ее тайну?
     Глядя на потоки слез, которые  с  новой силой хлынули  из Катиных глаз,
Кис выложил пачку платков на стол и покинул кафе, оставив Катю в одиночестве
доплакивать свое предательство.






Глава 18 .



     - Ты опять  врешь! - кричала разъяренная Марго. - Ты пытаешься нас всех
надуть! У тебя все время отговорки! Ты вечером была дома! Никуда ты не ушла,
врешь, гнусная обманщица!
     - Нет,  Марго, это  правда, -  твердо произнесла  Аля. Она  чувствовала
прилив  решимости  -  так  с  ней  бывало всегда,  когда он чувствовала себя
окончательно припертой к стенке.
     - Почему ты мне сразу это не сказала!?
     - А зачем было говорить? Это мои личные дела, а твой  план и так никуда
не годился...
     Филипп посмотрел на Марго и хмыкнул. Марго бросила на него уничтожающий
взгляд.
     - Ты врешь, все врешь, мерзавка! Ты где была вчера вечером? Дома!
     -  Я как раз вчера  это решила.  И  написала ему  письмо.  И это письмо
осталось у меня в спальне на столике. Алекс его наверняка уже нашел.
     Марго остолбенело смотрела на нее, пытаясь понять, правда ли это.
     - И что ты там написала, кретинка?!
     Аля  усмехнулась на "кретинку",  чувствуя, как  она обретает власть над
ситуацией, что Марго растеряна, положена на лопатки.
     - Я написала, что не люблю его, что он не  любит меня, и самое лучшее -
это расстаться. Я ему написала, чтобы он меня не искал. Так что он меня даже
не ищет. Он считает, что я от него ушла.
     - Боже  мой, дура, вот дура! - застонала Марго. -  Вы где-нибудь видели
такую дуру, как эта!
     - Ну, как хочешь, Марго,  -  сухо ответила Аля.  - Можешь обзывать меня
сколько угодно, но ты сама видишь, что я не могу просить у него денег. Он их
просто не даст. Не даст женщине, которая его бросила.
     - И куда ты собиралась от него уходить? Куда?!
     -  Куда-нибудь. Я еще  не решила. Но  у  меня есть профессия  - я курсы
секретарей закончила, два языка. Нашла бы что-нибудь...
     -  Нет, я  не  могу  это  слышать!  Не  могу!  -  взвыла  Марго.  -  Ты
недоразвитая, Аля! Ты всегда была такой. У тебя мозги двухлетнего ребенка!
     -  Ладно, пусть - обиделась  Аля.  -  Но  вы сами видите, что ваш  план
неосуществим. Сожалею, конечно. Но это так. Так что отвезите меня домой, или
просто в Москву, я сама до дома доберусь... Я вам теперь не нужна.
     - Врет она, Марго - вдруг высказался Филипп. - Не верь ей.
     -  Да  она и  врать-то  не умеет... Дебилка.  - Задумчиво  пробормотала
Марго.
     - Знаете что, мне надоело слушать ваши оскорбления. Я в  своей  комнате
подожду,  пока  вы  переварите  информацию.  -  Аля  встала и  направилась к
лестнице.
     Филипп вдруг сделал  большой прыжок и обхватил ее сзади, прижав ее руки
к телу. Прежде, чем Аля  успела что-нибудь понять,  он выковырнул ключ из ее
кулачка и пихнул ее к лестнице: "Теперь можешь идти".
     Аля с  независимым  видом прошествовала  наверх  и  прикрыла  за  собой
дверцу.


     - Нет  Марго,  - продолжал,  понизив голос,  Филипп,  -  нет. Умеет. Ты
забыла, как она  от нас смылась? Ты забыла:  у нас начинался концерт в семь,
она сказала - "голова раскалывается" - и ушла? А  сама тихонечко вернулась в
Москву, вещички собрала  и  на  новую квартиру съехала? Она ведь заранее все
продумала, и квартиру заранее сняла! Умеет она врать, еще как умеет!
     - А если не врет?
     - Если не врет... Тогда... Не знаю.
     - То-то. Эх, черт, все планы насмарку! Кто бы мог подумать, кто  бы мог
такое предположить? Вот идиотка, вот кретинка! Дегенератка паршивая!
     Марго  никак не могла поверить, что  Аля,  всегда  такая  податливая  и
уступчивая; Аля, которую Марго, в минуты прилива нежности, называла  младшей
сестренкой, - что эта Аля оказалась способна ей противостоять...
     Для Марго  жизнь представлялась  без загадок: либо ты королева, либо ты
свита. Она, Марго, всегда была королевой. И Аля, находясь рядом с ней, могла
получить место  только в свите. Аля и не спорила, она спокойно  приняла свое
место, как и положено. Она служила Марго, и это само собой разумелось: на то
и свита при королеве. Но... Со временем Марго поняла одну странную вещь: Аля
служила  ей потому,  что ее любила, - а не потому,  что признала ее главной,
как это  всегда было с бессловесными девочками,  всю  жизнь  теснившимися за
спиной Марго...
     Еще более странным было то, что любила Аля Марго потому, что считала ее
хорошей. Это полностью ускользало  от понимания Марго.  Ведь в жизни  важно,
чего ты добиваешься,  что у тебя есть, какое  положение ты занимаешь! А быть
хорошей?  Какая-то ненужная,  идиотская,  детская цель!  Что это за  понятия
такие - хороший, плохой? Кого это интересует? Даже в фильмах теперь только и
показывают  красоток-преступниц,  убийц и садисток  - вот кто сейчас в моде,
вот  кто  кумир, вот  на кого  молится  молодежь! Алина  была старомодной  и
глупой... И Марго  пыталась  ей это объяснить.  Причем из  лучших чувств:  в
конце концов, она тоже любила Алю... По-своему, но любила. Злилась, - за то,
что та ускользает от привычной схемы отношений, понимания  жизни, всем своим
существованием опровергая правоту Марго, - но любила...
     И напрасно. Алька была диссиденткой в ее маленьком мирке. А инакомыслие
надо  было выжигать каленым железом. Потому что если не мы его - то оно нас.
Так и вышло, в конечном итоге: за всю свою любовь и  заботу - Марго получила
от Алины плевок в душу. Пока Алька была рядом  - пусть и несогласная с  ней,
но  рядом  -  это  было  еще терпимо. Марго, бывало,  по пять  раз  на  день
спрашивала:  "Аль, ты меня любишь?" И всегда получала  утвердительный ответ,
гревший ее душу. И Аля  исправно слушалась  свою  королеву,  а  уж по  каким
причинам - не столь важно, в конечном итоге. Но сбежав, Алька будто заявила:
дерьмо вы. И ничего общего у меня с вами нет.
     Разве такое можно было простить?!  Так мало того, эта предательница еще
себе какого мужа  отхватила!  Богатого, красивого, ух! Этого Марго перенести
не могла.
     Но  то,  что она  услышала сейчас, было еще  хуже:  Алька,  видите  ли,
собирается от него уйти! Другая бы сдохла на месте от счастья, а эта, видите
ли,  выделывается, таким мужиком бросается! Запредельно!!! Кого она из  себя
строит, если ей уже и Алекс не годится?. А ведь в одном дворе росли, и Марго
всегда  была  впереди  всех!...  Самая   красивая,  самая  разбитная,  самая
главная...
     -  Слушай...  - прервал поток  ее  мыслей Филипп.  -  Все  равно,  надо
заставить ее позвонить. Чем рискуем, в конце концов? Если она не позвонит, у
нас денег точно не будет. А если позвонит - то еще могут быть.
     - А ведь  ты прав... Если она действительно ушла от муженька своего,  -
то, может, он захочет  ее  вернуть такой ценой? И потом, у нас в запасе  еще
скандал... Она его припугнуть скандалом-то всегда может?
     - Он подумает, что Аля его шантажирует.
     - А тебе-то что, что он о ней подумает! Не твоя печаль!
     -  Да я не в  том смысле...  Может не дать денег.  Одно дело - бедняжка
жена,  запуталась в какой-то истории, надо выручать; другое дело - бросившая
его жена грозит скандалом... Но попробовать надо.
     - Надо, надо! Правильно  ты говоришь:  "запуталась"!  Пусть скажет, что
запуталась, и что может выйти  скандал - двух зайцем разом! Он ее, бедняжку,
пожалеет... Даже, на самом деле, хорошо, что она ему такое письмо оставила -
гарантия, что он ее не ищет,  что  милиция  по следу не идет. Так у нас есть
время в запасе. Покупатели-то только в воскресенье вечером придут...
     "Аля! - позвала она. - Спустись!"
     - Ты меня отвезешь  в Москву? - с надеждой спросила Аля, спустившись по
лестнице.
     - Обязательно. Как только ты купишь нам бриллианты.
     - Ты снова за свое? Я же тебе объяснила, Марго! Это никак невоз...
     -  Не  тараторь!  Это  ничего  не меняет.  Слушай  сюда:  ты  звонишь и
настаиваешь,  чтобы муж тебе  перевел  деньги.  Даешь  ему  понять,  что  ты
запуталась  в одной неприятной истории.  Намекаешь ему на возможный скандал.
Он,  может,  захочет  тебя  вернуть  такой  ценой.  А  если  нет  - скандала
испугается. Впрочем, мы это все уже обсуждали. Звони.
     - Но, Марго как ты не понимаешь...
     - Звони, я сказала!
     - Я не могу этого сделать...
     - Я  тебя не  спрашиваю, можешь  ты или не можешь! - заорала Марго. - Я
тебе говорю: звони! И молча!
     - Вряд ли сумею молча позвонить... - попыталась пошутить Аля.
     - Та-а-к, еще одно  слово, и я тебя... - задохнулась Марго, - и я..., -
выкрикивала она, не находя слов, должных обозначить расправу за ослушание, -
и я... Я сама позвоню Алексу и расскажу ему эту чудненькую историю о баночке
маринованных грибов! - выпалила она.
     Алина едва не подскочила. Она бросила  взгляд на  Филиппа: как же Марго
могла при нем!.. Филипп смотрел в окно со своим обычным угрюмо-непроницаемым
видом. Казалось, он даже не обратил внимания на слова Марго.
     Марго пристально вглядывалась в  ее лицо, пытаясь  вычитать  реакцию на
свои слова.
     - Ты... Ты не сделаешь этого!
     Марго довольно усмехнулась.
     - Сделаю. Если ты не сделаешь того, что тебе велели.
     -  Но ведь -  я же  тебе объяснила - я  ушла от мужа! Какая мне разница
теперь, что он обо мне подумает!
     - Разница, разница, - заверила ее Марго.  - Ушла ты там или что - ты не
захочешь, ведь правда же, чтобы он знал такую правду о тебе?
     - Ты гадкая, Марго. Я никогда не думала, что ты...
     - Вот уж в чем точно нет  никакой разницы, так это что ты думала и чего
ты не думала. Даю тебе две минуты. Если ты не звонишь Алексу - ему звоню я.
     И Марго демонстративно уставилась на циферблат наручных часов.
     Мысли лихорадочно  прокручивались в голове Алины. Если Марго позвонит и
Алекс все узнает... То Марго уже точно ничего от Алины не  добьется! В самом
деле, таким звонком она лишится  основания  для  шантажа. А им нужны деньги!
Заварив кашу, они уже не отступятся. Если бы Аля не была здесь, а они просто
сидели бы вчетвером, обсуждая свой дилетантский  план похищения и  выжимания
из нее денег, -  то можно  было бы  и передумать... Но теперь, когда полдела
сделано и Аля похищена, когда  деньги  уже  маячат, а бриллианты сверкают  в
глазах,  и  покупатели  придут в  воскресенье  - нет, теперь они будут всеми
средствами (всеми -  это  какими еще? - передернулась Аля) добиваться от нее
денег...
     Из  чего следует, что  Марго блефует. Не  будет она звонить  Алексу.  И
рассказывать  ее  ужасный секрет  не станет.  Это  просто-напросто  не в  ее
интересах.
     - Две минуты истекли. Звони.
     - Нет.
     - То есть - как это?! - задохнулась от злости Марго. Алине  показалось,
что бывшая подруга сейчас ее ударит.
     - Вот так: нет. Иди и звони  моему мужу. А меня отвези в Москву - после
твоего звонка, как ты понимаешь,  никакие  просьбы  к  Алексу с моей стороны
невозможны.
     Марго сильно пихнула  ее  в спину, подтолкнув к лестнице,  и прошипела:
"Убирайся наверх, пока я тебя не пришибла!"
     Алина спокойно поднялась наверх.
     - И дверцу прикрой, шалава!


     - "Маринованные грибы" -  это те,  которыми отравился ее  дядя?  - тихо
спросил Филипп.
     - Да... - рассеянно отозвалась Марго.
     - И что... - это Аля?
     - Тебя это не касается.
     Некоторое  время  они молчали. Филипп хмуро и сосредоточенно  обдумывал
что-то. Марго тоже. Наконец, Филипп нарушил тишину:
     - Что будем делать, Марго?
     -  Ты  прав, она  изменилась,  сволота!.. Не  пойму, откуда и  характер
прорезался  - такая  всегда бесхребетная  дура была... Я  тебе ее оставляю -
уламывать.
     - Ты уходишь?
     - Да, надо перед соседями светиться.
     - А если -  если она будет отказываться? Может,  ты лучше останешься? А
то я один ни за что не ручаюсь...
     - Ну-ну, не скромничай, - с кокетливым ехидством  возразила Марго. - Ты
один куда лучше справишься! Приласкай ее  - ласками от женщины можно многого
добиться...  - Марго, склонив  голову  к плечу,  смотрела  на Филиппа весьма
двусмысленно. - Может, она еще  не совсем тебя забыла...  - словно размышляя
вслух,  проговаривала  она, слегка растягивая  слова. -  Тем более, если она
собралась от мужа уходить...
     У  Филиппа сверкнули  глаза. Марго,  пряча довольную  улыбку,  добавила
строго:
     - Только смотри, без глупостей! Ты, конечно, припугни ее  немножко.  Но
немножко, Фил! Не увлекайся. А то я тебя знаю... Надо, чтобы когда она домой
пойдет, у нее картинка была хорошая!
     У Филиппа начало наливаться  кровью лицо. Марго, внимательно глянув  на
него, сказала вдруг хлопотливо:
     - Кстати! Если она  и  вправду от  мужа ушла, мы ее можем в долю взять.
Подай ей идею... Пусть тогда не пятьсот, а шестьсот тысяч просит!
     И,  окатив  Филиппа  своим искуственно-заливистым  смехом, она покинула
дом.


     На стук двери Аля высунулась сверху: "Марго! Марго, постой! Отвези меня
в Москву! Я ведь вам  теперь не нужна! Марго!.."  По лестнице поднимался  ей
навстречу Филипп. Он улыбался.
     - Куда это ты собралась, моя маленькая? В Москву?
     Аля отступила назад.
     - И что ты там будешь  делать, в Москве? Куда ты пойдешь?  В этот  раз,
небось,  не  успела  квартирку снять, а, малышка? - слащаво  сюсюкал он,  но
глаза  его  угрожали.  -  Побудь  со  мной  немножко, детка,  тебе все равно
торопиться некуда, никто тебя не ждет, раз ты старичка своего бросила, никто
тебя не ищет...
     Забравшись к ней  на чердак,  Филипп аккуратно прикрыл  дверцу  люка за
собой. Алина отступила к окну.
     - А мы ведь с тобой четыре года  не виделись, не так  ли? Даже побольше
будет, а?
     И  он  вдруг  резко  сменил  тон:  "Соскучилась  по  мне? Ну,  отвечай,
соскучилась?"
     Он схватил ее за руку, дернул резко на себя, и  Аля с размаху прижалась
к нему всем телом.
     Она  замерла. Знакомый  запах его тела, который  всегда  вызывал в  ней
желание. Или - тело вызывало в ней желание, а запах  был спутник, знак этого
желания?  Или - эта властная манера брать ее  в  свои объятия,  вжимать свое
тело в нее...
     Нет,  она  его  больше не  любила.  Нет-нет,  не любила  нисколько.  Но
сексуальная сторона их отношений, надо признать...
     -  Эй, ты что  там,  заснула,  что ли?  - Филипп выпустил ее  из  рук и
заглянул, наклонившись, ей в лицо.
     - Мне плохо, - жалобно сказала она. - У меня голова раскалывается!
     - Пройдет. Звони и домой пойдешь.
     - Мы уже обо всем договорились! Ведь нет никакого смысла звонить!
     - Есть смысл. Позвонишь, как договаривались, с тем же текстом.
     - Какой смысл? Я не понимаю, объясни!
     Аля пыталась потянуть  время, что-то  придумать,  чтобы  уклониться  от
звонка -  не  будет  же  она,  в  самом  деле,  просить деньги у  Алекса;  а
пребывание  с  Филиппом  наедине следовало  всеми  средствами  занять чем-то
отвлекающим - иначе он примется выяснять с ней отношения, а это может далеко
его завести...
     Все  эти  соображения промелькнули  в ее голове разом и  она прослушала
объяснения Филиппа.
     Он, однако, уже замолк и теперь  стоял перед  ней в угрожающей  позе  и
ждал ее ответа. Надо было что-то сказать...
     - Все равно я ему сейчас звонить не буду, - сказала, позевывая, Аля.
     - Это почему еще?
     - Он на работе.
     - Ну и что?
     -  А  зачем  панику  разводить?  Представь - а  вдруг у  него  кто-то в
кабинете есть? - вдохновенно сочиняла  отговорки Аля.  -  Как только я скажу
про  полмиллиона долларов,  так  все по  его лицу сразу  поймут,  что что-то
случилось, какая-то темная история, шантаж... Жена шантажирует мужа - значит
есть причины! И  скандал разгорится сам собой. С какой  тогда стати он будет
давать деньги? Шантажировать надо в секрете!
     - А ты спроси сначала, один ли он.
     - Ну пойми же, Филипп, я ведь ему оставила письмо, что ухожу от него! И
вдруг звоню и прошу денег.  Да еще  каких денег нешуточных! Да  еще угрожаю!
Поставь  себя на  место Алекса!  Он ведь разорется так,  что все  сотрудники
прибегут во главе с секретаршей!
     Аля схитрила, очень  сильно схитрила. Алекс не кричал никогда. Когда он
сердился, голос  его становился  жестким и холодным,  даже надменным, и он в
таких  случаях  говорил  внятно  и   раздельно,  чеканя   каждое  слово.  И,
разумеется,  никакие  секретарши и сотрудники не  могли  его  услышать через
обитую дверь.  Хитрость же Алины  состояла  в том, что она  призвала Филиппа
поставить  себя  на место  Алекса.  Это  был  беспроигрышный вариант: Филипп
заводился резко, с  места в карьер; тогда  он не только кричал - он впадал в
бешенство.  Он  мог ударить, избить,  он  не просто  мог, но и хотел сделать
больно... А уж если представить  себе его реакцию на звонок женщины, которая
его только что бросила... Аля поежилась.
     Зато,  поставив  себя  на  место  Алекса, Филипп будет судить по себе и
убедится,  что звонить Алексу на  работу - было бы  крайне неосторожно с  их
стороны.
     Филипп смотрел на  нее, пытаясь  понять, блеф это или нет. Во всем, что
касалось "поставить  себя на  место другого",  его  воображение  было крайне
скудным, и к его услугам он прибегал  весьма редко, но  сейчас, после Алиных
слов, вся сцена так живо нарисовалась ему,  что  он  почувствовал, как кровь
начала приливать к лицу. Он бы с такой  сукой,  которая его бросила  да  еще
денег  требует,  он  бы с ней... Убил бы! Сорвал бы злость  на телефоне,  на
секретарше, на  всех и всем, что  могло подвернуться под руку; он выкрикивал
бы  ругательства, он  бы возмущался, изрыгая проклятия!.. И,  действительно,
все тут же поняли бы, в чем дело. Что  верно, то верно: скандалом не грозят,
устраивая скандал...
     Филипп сделал глубокий вдох  и  медленно  выдохнул,  с  трудом подавляя
поднимавшееся бешенство.
     Он посмотрел  на Алю. Вид ее был спокоен,  на  лице  осталось выражение
ленивой рассудительности, с которым она  ждала ответа  от Филиппа. Что ж,  с
одной стороны, ее логика казалась убедительной. С другой стороны, что-то Аля
слишком покладистой выглядит, об их интересах заботится.
     - И когда ты ему позвонишь? - спросил он осторожно.
     - Часов в восемь, домой.
     - Поздно слишком.
     - Он всегда так приходит!
     - Банки закроются!
     - Еще завтра день есть. Перевести деньги - это дело пяти минут.
     Филипп явно  не знал, какое реше