по темным деревьям, на этот раз совсем недалеко. Машина
медленно  вползла на  улицу, где  находился  дом, в  котором прятали  Алю, и
исчезла из зоны видимости чердачного окна. Но сердце Алины громко забилось.



Глава 27.


     ... Кис притормозил  за два дома от  нужного номера. Осторожно выйдя из
машины, он тихо закрыл дверцу и, растворившись в черной тени оград, двинулся
к дому.
     Неясный свет пробивался  через застекленную веранду. Свет шел откуда-то
из глубины дома, где-то там была комната, в которой горел свет.
     Кис  без труда преодолел  невысокую  калитку. Оказавшись на участке, он
осторожно  откинул  крючок -  подготовил  путь  к  быстрому  (мало  ли что!)
отступлению.
     Невидимые  с   улицы,  в  саду  стояли  белые  Жигули   Марго.  Кис  им
порадовался, как родным: значит, его расчет был верен.
     Алексей стал бесшумно обходить дом. Свет пробивался и через ставни двух
окон сбоку.
     Итак, Марго здесь. Тогда за каким-то из этих  окон должна быть и Алина.
За каким? Сидит с  ними в комнате - или?.. Оставалась еще одна сторона дома,
которую он  не осмотрел.  Кис прокрался к  углу: здесь были два неосвещенных
закрытых  окна.  Зато  повыше,  на чердаке,  маленькое  темное  окошко  было
раскрыто настежь. Кто за ним, за этим окном? Алина?
     Кис, закинув голову, пытался мысленно прочертить путь в раскрытое окно.
Кто бы за ним ни был, для Киса это был единственный подходящий  вход в  дом.
Не  звонить же, в  самом деле, в дверь: здравствуйте, я за Алиной. Их нельзя
спугнуть, их надо  взять неожиданно и точно. И сдать милиции, которая должна
вскоре появиться.
     Кис любил маленькие эффекты - указать  небрежным жестом на свою добычу,
поверженную и обезвреженную: вот, господа, вам остается их  только увезти...
Ну, не в каждом уж, конечно, деле он гнался за "эффектами", только когда оно
ему  было по плечу  -  он,  в  конце концов,  частный детектив,  не более  -
прилаживался  Кис   к   цоколю   дома  -   у  него   задачи  скромные,  так,
найти-разузнать, а  пиф-паф  -  это уже  дело милиции...  Но, -  пыхтел  он,
забираясь на высоковатый подоконник, - с дилетантами я управлюсь, пожалуй, и
один, тем более что милиция вот-вот подъедет, Алекс должен был ее вызвать...
     Ему  показалось,  что в  доме раздался  какой-то  шум  -  как  если  бы
перевернули стул  или  что-то  в  этом  роде.  Кис прислушался, но  звук  не
повторился. Распахнутое окно  на  чердаке зияло  черным провалом  и казалось
мертвым.
     И  вдруг  - о  Боже! -  какое-то тело, развевая белые одежды, беззвучно
выпало из окна!  Кис вздрогнул  и спрыгнул  на землю, сердце куда-то ухнуло,
его колени ослабли - неужели он опоздал, неужели дело зашло так далеко?!
     Сердце  еще  не  вернулось  на  место,  но сознание уже проделало  свое
работу,  и Кис с  облегчением  улыбнулся своему страху: из  окна  свесилась,
белея, перевязанная в узлах простыня.
     Алина.  Она была  там,  за этим  окном. Она не  теряла времени  даром и
готовилась  к побегу. Умница девочка!  Теперь ему остается всего-навсего: ей
помочь.
     Но  как  ее не испугать? Позвать? Они могут  услышать. Подождать внизу,
помочь спрыгнуть? - Она от страха умрет.
     Кис прижался к углу дома, выжидая.
     И вдруг  до  него  донеслось громко  и  отчетливо: "Аля!  Спускайся!" -
кричал мужской голос.
     Алина появилась в проеме окна и села на подоконник, свесив ноги.
     - Аля! Спускайся, слышишь! Все кончено! ... Аля, ответь мне!  Почему ты
молчишь?
     Алина перевернулась,  держась  за простыню.  На  ней была  вовсе не  та
одежда, которую описали домашние Алексею, на ней было черное короткое платье
без  рукавов... Какой-то сарафан... Нет,  на  ней  была  просторная  мужская
майка, мотавшаяся почти над головой у Киса, и ему показалось, что под майкой
у Алины ничего нет.
     На  чердаке раздался стук. Кто-то  бешено  стучал  в дверцу, крича  без
остановки "Аля-Аля!"
     Алина начала спускаться.
     Чердачная дверца с треском взлетела от мощного удара.
     Нога Алины достигла рамы нижнего окна и уперлась в нее.
     В оконном проеме появилась мужская голова.
     "Ах ты,  падла, опять сбежать решила!"  - заорал Филипп  и схватился за
простыню.
     Кис сделал шаг к Алине.
     Она  сдавленно закричала от страха и оттолкнулась ногой  от рамы, снова
повиснув на простыне.
     -  Не бойтесь, я за вами!  -  попытался успокоить ее  Алексей. -  Я  от
вашего мужа, частный детектив, - шептал он, стараясь поймать конец простыни,
на которой раскачивалась, потеряв опору-подоконник, Алина.
     Филипп,  тем  временем, ловко  перевернулся,  выскользнул  из  верхнего
окошка и повис на простыне у Алины над головой.
     И в этот момент простыня сорвалась с крепления под тяжестью двух тел.
     Алина упала в руки Алексея.
     Филипп рухнул  рядом  с ними. Но почти тут же вскочил, хотя должен был,
по мнению Киса, сильно удариться, и бросился к ним.
     Кис вложил в кулачок Алины ключи и выпустил  ее из рук: "Бегите быстро,
калитка открыта, направо от дома машина вашего мужа".
     Аля рванула от него и исчезла в темноте. Поняла ли, что он ей сказал?
     Филипп  попытался  бежать  вдогонку  за Алиной, подволакивая  ногу. Кис
сделал  подсечку, уверенный,  что  этим  окончательно выведет Филиппа,  явно
сильно повредившего ногу, из строя.
     Но  он  просчитался.  Филипп снова свалился, но  тут же встал на ноги и
заехал  Алексею мощным ударом  в  бровь,  после чего  поскакал, прихрамывая,
вслед за уже растворившейся в ночи Алиной.
     Кис  немножко посидел  на земле,  переваривая  неожиданный удар,  затем
встал и, убедившись, что ноги все-таки держат, рванул вслед Филиппу к фасаду
дома.
     Филипп заводил машину Марго. Ворота были уже распахнуты.
     Алины нигде не  было видно - должно быть, она благополучно выбралась из
двора  и уже достигла  машины. Ага, звук  мотора, там, на улице -  это Алина
заводится.
     Не пустить Филиппа! Кис метнулся в лучах  Жигулей к воротам,  наперерез
машине. Угрожающе взревел мотор...  Алексей  вовремя  отпрыгнул: Филипп  был
явно намерен его переехать.
     Кис так и остался стоять в воротах,  глядя Жигулям вслед и изо всех сил
желая Алине избежать встречи с Филиппом.
     Ему  же, безлошадному,  только и оставалось, что надеяться на лучшее...
Скорость БМВ  значительно превосходит скорость Жигулей... Так что у нее есть
все шансы, правильно? К тому же Филипп мог потерять ее в темноте, правильно?
Так что...
     На лицо ему упала теплая, тяжелая капля.
     Кровь?
     Кис потрогал разбитую бровь.
     Нет, дождь.


     Дождь  внезапно полил вовсю, тихо  шелестя  и  сбегая  по  листьям. Кис
моментально вымок насквозь, одежда противно липла к телу,  вода струилась по
его лицу. Гром утробно громыхнул над головой.
     Пора было и остальных членов компании навестить.
     Кис направился в дом, подозрительно притихший.
     ... Открывшаяся картина  парализовала на некоторое время даже видавшего
виды детектива: Марго, повешенная в проеме двери и два мужских  тела на полу
- должно быть, Антон и Гена...
     Кис приблизился к Марго. Спасти ее уже было невозможно, и Кис решил  не
трогать тело,  оставив, как есть, до приезда милиции.  Он  проследил глазами
простенькое  устройство,  при помощи  которого  была  поймана в петлю Марго.
Проем,  отделявший прихожую от  комнаты, был занавешен  плотными портьерами,
через  карниз  которых  и  была перекинута веревка. Другим концом она просто
была зацеплена за крючок  для шнура, придерживавшего занавески. Ловушка была
очевидна:  Марго вошла, петля  тут  же  спустилась на  ее шею, веревка  была
вздернута и ее другой  конец зафиксирован на  крючке. А сделал это, судя  по
всему,  Филипп  - по крайней  мере, только  он  мог  уложить  Антона... Это,
видимо, вон тот,  привалившийся плечом к стенке, плотный, накачанный парень,
с бритой  круглой  головой, с разбитым в кровь  крупным  чувственным  ртом и
серьгой в ухе.
     По  всей  видимости,  Антон  пытался  спасти  Марго...  Или Филипп,  по
каким-то причинам, решил разделаться со всей бандой?
     Кис  сделал шаг в сторону сидящего у стены  Антона. Тронул  за плечо, и
Антон  начал  заваливаться  на пол,  открыв  зрению детектива  размозженный,
окровавленный затылок. Кис  склонился, пощупал пульс:  как ни странно,  жив.
Пока жив...
     Он  перешел  к другому телу, несомненно  мертвому,  лежащему  ничком  у
дивана, тоже с  разбитой окровавленной головой, - только повыше, на макушке,
- и легонько потянул его за плечо, ожидая увидеть лицо Гены...
     Каково же было его изумление, когда он опознал в мертвеце Георгия!


     Едва  Кис  вернулся   на  свежий  воздух,  как  Гена  обнаружился  сам,
выбравшись  из  темноты  сада.  Он  сразу  поднял руки  и  сообщил,  что  он
сопротивления оказывать не будет. Ну и хорошо,  мой милый, и правильно, тебе
не следует...
     Эх, как же  Кис Филиппа упустил! И больше ни одной машины нет, и некого
сейчас на дороге остановить - дачный поселок, что вы хотите...
     Что  там сейчас  на шоссе  происходит?  Кажется,  Филипп  не успел даже
понять, что их нашли, что теперь уже все бессмысленно...
     - Вы из милиции? - спросил вежливо Гена.
     - Нет. Я частный детектив. Что тут произошло?
     -  Я  сам не очень-то понял... Я, сказать по  правде,  сразу  смылся  в
сад...
     Завизжали тормоза. Милиция!
     Кис, роняя объяснения на ходу,  вскочил в одну из машин  и дал водителю
указания ехать в сторону, в которой скрылись машины Филиппа и Алины.


     Они гнали,  всматриваясь сквозь дождь и зловеще-багровую предрассветную
тьму. Вскоре на  одном из  поворотов им  открылись  две машины, съехавшие  с
проезжей части. Кис  высадился почти на  ходу и побежал в  их сторону.  Трое
милиционеров следовали за ним, хватаясь за пистолеты.
     Первая машина оказалась его, Киса. Носом к обочине, задом почти поперек
дороги. Пустая. Значит, Алекс все-таки приехал!
     Алекса он разглядел в темноте дальше, возле БМВ, полностью съехавшего с
дороги. Он  сидел под дождем на мокрой грязной земле возле открытой дверцы и
молча смотрел на приближающегося Киса.
     Из дверцы свисала тонкая белая рука.
     Капот машины был наполовину смят ударом о дерево.
     Безжизненная голова Алины лежала на руле.



 * ЧАСТЬ II *



Глава 28.


     - Я был уверен, что найду тебя здесь!
     Кис размашистой походкой шел по аллее больничного парка. Алекс встал со
скамейки ему навстречу.
     - Леша! Куда пропал, я тебя уже сто лет не видел!
     - Дела, мой друг, дела.
     - Лина вышла из комы!
     -  Я знаю, звонил в больницу. Поздравляю. Мне сказали, что она пошла на
поправку?
     - Мне тоже так сказали.
     - "Сказали"? Ты ее разве не видел?
     Александр странно посмотрел на него.
     - Мм-м, - осторожно начал Кис, - что-то не так?
     - Она не хочет меня видеть.
     - Вот те на... Но почему, она что-нибудь объясняет?
     - Она ничего не объясняет.
     Алекс уселся  обратно  на  скамейку,  вытащил пачку сигарет,  предложил
жестом  Кису.  Алексей  покачал  головой, достал  свои,  сел  рядом.  И,  не
дождавшись продолжения, заглянул вопросительно в лицо Алексу.
     Тот медленно выговорил:
     - У нее амнезия, Кис. Почти полная. Она помнит только свое детство.
     Кис присвистнул и растерянно замолчал.
     -  Да,  после  такой  травмы  не  мудрено...  -  забормотал  он.  -  Не
расстраивайся,   Алекс.  Память   к  ней  вернется...  Не  сразу,   конечно,
постепенно... Главное, что она осталась жива. И цела.
     - Проблема в том, что... Видишь ли, она ничего и  не хочет  вспоминать.
Она согласилась узнать только  свое имя. Никакой другой информации о себе  -
включая информацию о своем муже - она знать не желает.
     В голосе Алекса звучала усталость  и горечь.  Кис внимательно посмотрел
на него. С того самого дня, как Алина  пропала,  Алекс сильно изменился.  Он
оброс,  отпустил бороду, одевался в джинсы и совершенно потерял свой холеный
лоск,  напоминая, скорее,  то ли хиппи,  то ли маргинального философа - тип,
уже слегка подзабытый с советских времен.
     Алексей решил сменить тему.
     -  Значит, теперь следствие  полностью  зайдет в тупик. Они  там  очень
рассчитывали  на  показания Алины... Филипп бесследно  пропал, Антон умер  в
больнице,  Марго убита,  а Гена выкручивается, смягчает краски, все валит на
остальных...  Моих свидетельств недостаточно,  я сам мало что  видел,  Алина
ничего  рассказать не может - вот у  Гены и  выходит, что она к ним приехала
добровольно, решив  уйти от тебя... Письмо Алины к тебе у них оказалось... А
ее побег через окно Гена объясняет тем, что она поссорилась с Марго.
     Кис старался избегать подробностей о былых отношениях Алины и Филиппа -
Алина  сама не  рассказывала мужу - стало быть, и не Кису вмешиваться в  это
дело. К тому же Алекс не слишком  интересуется ходом следствия. Все, что его
занимает - это настоящее, а не прошлое Алины...
     Забавно,  при их  первой  встрече отказ Алекса ворошить прошлое страшно
раздражало  Киса,   казалось   чистоплюйством;   а  вот  теперь,  по  зрелом
размышлении,    он   склонен   признать,   что   каждый   имеет   право   на
неприкосновенность своего прошлого, и Алекс уважает это право... Кис тоже.
     - Получается, - продолжал он,  - что все ограничилось лишь попыткой  со
стороны Марго оказать моральное воздействие.  Все остальное -  и убийства, и
драки - это, якобы, просто разборки между ними и к Алине отношения не имеют.
Филипп взбесился, и  все тут, а отчего - Гена не знает. Напал на них и  едва
всех не перебил. Георгий был просто приглашен, по его словам, Марго в гости.
Марго познакомилась  с ним случайно, как именно - Гена  понятия  не имеет...
Врет,  конечно.  Я  думаю,  что  твой  секретарь сам нашел Марго.  Катя  мне
поведала: Алина  жаловалась, что  он  подслушивает ее телефонные  разговоры.
Заинтригованный некоторыми фразами Кати о Марго, он, видимо, решил ее найти.
Номер  телефона  Марго  он  увидел на  определителе, позвонил, представился,
заинтересовал:  идея  вытрясти  из вас  деньги  принадлежала наверняка  ему!
Марго-то размаху не хватило,  она выпрашивала подачки по малости: вещички да
маленькие  суммы на  бедность. Георгий, должно  быть, из  мстительных чувств
подал эту  идею Марго, да  и  сам в  долю  пристроился... А Марго эта  мысль
понравилась чрезвычайно, и она, пообещав ему долю, получила  от него  ценную
информацию  о распорядке дня  Алины, о ваших привычках...  Но только  теперь
этого  не  докажешь и  у них, к сожалению, не  спросишь... Жизни  Алины они,
якобы, не угрожали, оружия  у них не было никакого, если не считать каттера,
у милиции в распоряжении только синяки на ее лице - но после травмы, которую
она получила в машине, не слишком понятно их происхождение, - да царапина на
животе... - А к  автокатастрофе Алины  они не причастны. Или,  скажем, очень
косвенно. Дорога была мокрой, скользкой, скорость высокой...
     - И Лина была без очков, - закончил Алекс. - Это я виноват, невольно...
Я  узнал  машину,  думал  ты  едешь.  Стал сигналить фарами...  Лина  то  ли
испугалась, то ли свет фар ее ослепил... Она на моих глазах с дороги слетела
и врезалась в дерево!
     Голос его дрогнул.
     - Я знаю, Алекс, ты  мне  это уже рассказывал, -  дотронулся Кис до его
рукава. - Кончай  все заново перемалывать! Тебе надо сменить обстановку, - я
не уверен, что тебе идет на пользу сидеть тут каждый день. Какой толк?
     - Очень даже толк есть...
     - Что, о смысле жизни размышляешь?
     -  Как ты  догадался? Я и не представлял, что ты такие слова знаешь,  -
съехидничал Мурашов.
     - Нечаянно сами на ум пришли. Глядя на твою физиономию философскую.
     Алекс улыбнулся.
     -  Лина стала  выходить гулять. А  я  на нее смотрю. Издалека.  Пытаюсь
приучить себя к мысли, что она меня не знает.
     - По-моему, ты драматизируешь, Алекс. Постепенно память к ней вернется,
вот  увидишь!  Нужно  просто набраться  терпения.  Нельзя опускать руки и  -
нельзя самому  опускаться!  Посмотри на  себя - на бомжа  стал похож! Кончай
хандрить, приведи себя в порядок, работой займись. Дела, небось, стынут?
     - Я хожу на работу, ты чего? - удивился Мурашов.
     - В таком виде?!
     - Представь себе. Я только днем прихожу сюда, в перерыв...
     - Ну ты даешь!
     - Ты неправильно понял, Кис. Я не опустился  - я изменился. Мне надоело
делать то, что надо кому-то. Носить костюмы и галстуки, потому что так надо.
Быть любезным со всеми и всем  нравиться - потому что так надо. Даже бриться
- потому что так надо! Посмотри, разве мне не идет бородка?
     - Идет, - усмехнулся Кис.
     - Вот видишь!
     -  Скажем прямо,  будучи совладельцем и директором издательства - можно
себе это позволить. Рядового сотрудника ты бы сам уже давно выгнал.
     - Этим-то обстоятельством я и пользуюсь, -  кивнул Алекс. - Вот  думаю,
не проколоть ли ухо, не носить ли мне еще и серьгу? - прищурился он хитро.
     Кис рассмеялся.
     - Ну и правильно.
     - Ты насчет серьги? - осведомился Алекс.
     - Нет, насчет того, чтобы всем  нравиться. Пустое это дело. К тому же у
тебя плохо получается, мне ты, к примеру, вовсе не понравился.
     Алекс хмыкнул.
     - Я заметил.
     - Да я и не скрывал... Знаешь, я сторонник того, что все хорошо в меру.
А когда через меру  стараешься, то  только хуже выходит,  фальшиво. Слащаво.
Меня прямо затошнило.
     - Ну ты любезный сегодня! Спасибо.
     - Не за что, чего там, свои люди.  Ладно, не обижайся, - ты прав: нужно
быть  самим  собой. Помнишь сказочку про  дедушку, мальчика  и осла? Хоть ты
так, хоть  этак  -  а все  найдется народ,  который скажет: не  годится,  не
нравится, неправильно... Я лично  давно понял: нет смысла напрягаться - всем
не угодишь. Будь самим собой - по крайней, мере, себе  понравишься, что  уже
совсем неплохо...
     - Тебе удалось?
     - Что? - не понял Кис.
     - Самому себе понравиться?
     - Ну... - смутился слегка Кис, - в целом, в общем...
     -  ... даже очень!  -  закончил за него Алекс со  смехом. - Ладно, чего
стесняться,  свои люди, как ты выразился. Мне ты тоже  нравишься, если  тебя
это может утешить.
     Кис сконфузился окончательно.
     - Это, наверное, по теории твоего заместителя Севы, оттого, что я  тебя
невзлюбил... - пробормотал он.
     Алекс, забавляясь, смотрел некоторое время с улыбкой на детектива.
     -  Или  оттого,  что  ты этого не  скрывал,  честный  малый!... Вечером
свободен?
     - В конце недели.
     - Приезжай ко мне.
     - Договорились. Пока, Алекс, я помчался, дела!
     И смущенный Кис потрюхал по аллее, не оборачиваясь.


     Конец недели выдался  стылый  и пасмурный,  дождь бестолково и  занудно
барабанил  по  крыше  дрессированным зайцем.  Было  довольно  холодно, Алекс
предложил растопить камин, и вскоре сереющий в неприветливых сумерках  дымок
потянулся над крышей.
     ...  Сколько  удовольствия  и уюта ощутить зыбкую,  тонкую  плоть жара,
исходящего от  камина, где пламя  сосредоточенно пляшет свой шаманский танец
среди почерневших камней! Золотые отблески бегали по гостиной; Кис с Алексом
удобно вытянулись  в  глубоких креслах;  коньяк  в рюмках ответно вздрагивал
искрами огню, и  к  терпкому запаху  поленьев  примешивался изысканный запах
дорогих сигар, которые Алекс предложил Кису опробовать.
     Они философствовали. Разговор плавно и непринужденно скользил от одного
предмета к другому; каждый  был  волен высказаться или  молчать. Но это была
только  видимость, неправда, прикидка: на самом  деле Алекс  все заворачивал
разговор на  Алину, на их отношения, на попытки объяснить случившееся, а Кис
подыгрывал, снисходительно прощая собеседнику эту слабость.
     - Я не сторонник, - мудрствовал в ответ Кис, - самокопаний, Алекс. И ты
теперь тоже пустился в самоедство,  хочешь  все разобрать на  части и заново
собрать.  Как и  твоя  жена.