нежную улыбку, оценив утонченную шутку,  и весело
повернулась к Але.
     - Я наличные не ищу, - сообщила  она Але, - я  их  уже вчера нашла. Что
правда  то правда,  на бриллиант  там  не хватит! Но  на наш вчерашний  ужин
хватило! - засмеялась она. -  Скажи-ка, ты  мне правду сказала, про звонок в
банк?
     - Конечно, правду!
     -  Ну и  хорошо.  Я кое-что получше придумала! -  С этими  словами  она
выдернула из кучи разных бумаг и косметичек кредитную карточку Али и победно
помахала ей в воздухе.  -  Вот! Мы  сейчас едем к первому же банкомату и  ты
снимаешь всю сумму наличными!
     Антон   разулыбался.  Должно  быть,  он  находил   Марго  необыкновенно
сообразительной.
     Аля повернулась и направилась к стулу. Марго  проводила ее непонимающим
взглядом.
     - Чего уселась? - грубо спросила она Алю.
     - Из этого тоже ничего не получится, - ответила она.
     -  Что ты опять придумала! -  накинулась  на нее Марго.  - Что опять не
так?
     - Во-первых, такие деньги нельзя получить в банкомате, он выдает только
ограниченные суммы; а во-вторых у меня там нет такой суммы! И автомат просто
проглотит  мою  карточку,   если  мой  счет  не  обеспечен!   Ведь  банкомат
подсоединен к компьютеру, а компьютер все знает...
     - А у тебя там таких денег нет, - язвительно сказала Марго.
     - Да пойми ты, Марго, это невозможно! Твой план никуда не годится!
     - Заткнись! - зло бросила ей  Марго. - Надоела! И то не  так, и  это не
этак! Не  держи меня за идиотку,  ладно? Ты все врешь, только чтоб денег  не
давать!
     - Хорошо, вру. Пошли, Марго.
     Аля  действительно решилась. Пусть,  в  конце концов, автомат проглотит
карточку -  какая ей, в сущности разница? Она  согласна  на все, что угодно,
лишь  бы  выбраться  с  этой дачи, вернуться  в  Москву! Может, в  городе ей
удастся сбежать  от шальной компании,  попросить помощи  у прохожих, позвать
милицию! Надо было сразу это сообразить и согласиться!
     Марго  все  это  время, не двигаясь  с места,  внимательно наблюдала за
лицом Али.
     - Значит, у  тебя нет  такой  суммы? А сколько у тебя есть? - впивалась
Марго глазами в ее лицо.
     - Не знаю точно. Около десяти тысяч, может восемь или девять - не знаю,
- устало ответила Аля.
     - Твой  муж, значит, бедный?  А дачку  в  три  этажа, которая  стоит не
меньше миллиона баксов, получил в подарок от партии и правительства? И БМВ в
придачу? И бриллианты, которые он тебе дарит?
     -  Почему? - не  поняла Аля, - Он купил  это все сам,  на  заработанные
деньги. На дачу, правда, Алекс кредит брал в банке...
     - И разорился?
     - Нет... Отчего же...
     - Так что ты мне тут заливаешь, что на вашему счету денег нет?!
     Алина, наконец, поняла, чего от нее добивается Марго.
     - Это на нашем - нет. На нашем общем счету.
     - И где же твой муж хранит свои денежки?
     - В банке, разумеется... Только на другом счету. Отдельном. И этот счет
только на его имя, я не могу оттуда снимать деньги.
     - Ты мне голову морочишь, да? - испытывающий взгляд.
     - Слушай, Марго, я тебе уже предлагала: поехали  в  банк, я тебе покажу
свои счета. Или - хочешь, я в банке сниму все, что там есть, и отдам тебе? И
ты меня отпустишь.
     Марго, не шевелясь, смотрела на нее.
     - Марго?
     Марго словно застыла.
     - Марго?  Ты меня слышишь?  Я тебе предлагаю все деньги, которые у меня
есть на счету.
     "Что я  говорю?"  -  с  ужасом  подумала  Аля.  "Что я делаю!  Если она
согласится,  деньги придется  заказывать,  такую  сумму не выдадут  сразу...
Сегодня пятница, значит, придется ждать до следующей недели, в лучшем случае
до понедельника - они меня не отпустят до понедельника!  Нет, нет,  это тоже
не годится!"
     - Или,  лучше, давай я тебе куплю  бриллиант  на те деньги, - торопливо
заговорила она вслух, - которые у меня есть на счету. Это, конечно, не то же
самое, что за сто тысяч, но тоже очень красивый...
     Марго по-прежнему не произносила ни звука и задумчиво смотрела на Алю.
     - Лучше, чем ничего, правда? - продолжала убеждать ее Аля.
     - Хуже, - вдруг сказала Марго. -  На кой ляд нам твои восемь тысяч?  Мы
их  прогуляем  в   три  месяца...   Фил,  сделай-ка  нам  всем  кофейку,   -
распорядилась она. - А  вы что  там столпились?  -  обратилась она в сторону
дверей. - Не видите, как дело  повернулось? Сядьте. Мотай в свои апартаменты
- это уже к Але, - подождешь, нам надо кое-чего обсудить.
     Делать было нечего. Аля пожала плечами и отправилась на чердак.
     - Можно я окно открою? - спросила она, поднявшись.
     - А? Что? - подняла сосредоточенное лицо Марго.
     - Окно можно открыть? А то мне Филипп запретил...
     - Открывай, - отмахнулась Марго. - Если выпрыгнешь - ноги переломаешь.




Глава 11


     Бреясь,  Кис   обдумывал  план  действий.  Заглянуть  в  книжный  клуб,
расспросить: вдруг  романчик  на  стороне проклюнется?  Опросить соседей  по
даче, хотя  шансов немного: в  дачных поселках люди живут  в пределах  своих
участков, и  заборы  разъединяют обитателей дач с  прочим  неспящим миром...
Проверить  благотворительные общества, с которыми имела дело Алина  -  вдруг
все  же кто-то приезжал забрать  вещи;  поискать такси,  на случай если  она
все-таки вызвала такси.
     Он  дал  распоряжения  своему помощнику  Ване,  хотя  и  то,  и  другое
представлялось Алексею столь маловероятным, что вряд ли  стоило терять время
на проверку: факт, что Алина  организовала свой уход из  дома, был очевиден.
Никто ее не похищал и  никакие вымогатели  Мурашову не позвонят. Ясное дело,
"честный" Мурашов крутит дела, и теперь боится, что что-то сделал не так или
не вовремя - и его "партнеры по бизнесу"  решили его наказать и  припугнуть:
похитили его  жену  - вот чего он боится.  Но на самом деле все куда проще и
тривиальней: его "ангелочек" махнул крылышками и упорхнул. Вот куда и почему
- другой вопрос.
     Масло на дороге...  Если не такси (а я уверен, что это  не такси) -  то
кто? Какая другая машина - старая машина с протекающим баком, - увезла Алину
и кто был в ней за рулем? Бывший любовник?
     Ладно, этим займемся позже. Пока что у Киса в планах были два визита: к
Всеволоду Владимировичу, то бишь заместителю Мурашова Севе, который  пытался
навести справки о секретаре-охраннике, и к подруге детства Кате.
     Но  первым  делом  Кис,  освежившись  душем  и  крепким  чаем,  занялся
проявлением  оттиска  письма,   оставшегося  на   чистой   бумаге.   Письмо,
несомненно, было написано Алиной и могло оказаться важным для расследования.
Кис настрогал лезвием грифель карандаша и растер  его пальцем по поверхности
белого листка. Проступили буквы.
     Когда он прочитал текст, то даже  рассмеялся:  можно  никуда  больше не
ходить,  можно  спокойно  лечь  спать.  Все  стало  ясно,  как  белый  день:
"...разойтись, дав друг другу свободу и, тем самым, шанс быть счастливым, то
есть любить и быть любимым".
     Бедняга  Мурашов. Это будет  удар для него. Позвонить ему? Нет, сначала
поспать немного. Потом, на свежую голову.
     Алексей растянулся на кровати.
     "Что-то  в  этом не то",  - сквозь  наплывающий сон подумал  он  вдруг.
Письмо  не закончено и не  подписано.  И не оставлено. И в мусорной корзинке
письма нет.  Значит, Алина забрала его с собой. Передумала?  Решила избежать
любых  объяснений  с  мужем,  даже  посредством  письма?  Могла  передумать,
конечно. И все же, человек, который так  старательно пытался  объяснить свое
поведение - решил не  объяснять вообще  ничего? Кто  знает... Но что-то  тут
царапается.
     Есть в этой истории еще  какие-то мелочи, совсем мелкие мелочи, которые
тоже царапаются.
     Сначала разорванное письмо от неизвестного (или неизвестной) - тому два
месяца. Задумчивость,  которую  заметила домработница. Допустим, это прежний
любовник объявился...
     И  еще что-то,  что он сейчас  сообразить  не может. Но оно  есть,  это
"что-то"... Надо навестить ее подругу. Кто знает, может там, у этой  Кати, и
Алина обнаружится...
     Кис поставил будильник на полтора часа и мгновенно заснул.


     Было бы явным преувеличением  сказать, что  он встал освеженным. Голова
была ватной. А настроение - плохим. Он никак не мог найти свой обычный тонус
в работе, то энергичное, сдержанное возбуждение, в котором его помощник Ваня
называл Алексея "Кис в сапогах", имея ввиду сапоги-скороходы.
     Ему не  нравилось дело Мурашова. В нем  было  что-то странное, тяжелое.
Без всякого энтузиазма он набрал номер дачи. Новостей у Мурашова не было, ни
"вымогатели",  ни  жена  ему  не  звонили. Поколебавшись,  Кис  сообщил  ему
содержание неоставленного письма.
     - Этого не может быть, - сказал Александр. - Она не могла меня бросить.
Она  не могла от меня уйти. И потом,  у  нее нет  для этого причин. Она меня
любит. И у нее никого нет, кроме меня. И ничего, кроме того, что я ей дал.
     - Тем не  менее, это так.  Это почерк  вашей жены, поверьте  мне. И она
писала это письмо вам. Только по каким-то причинам она его не оставила.
     Мурашов замолчал надолго.
     - Очень хорошо, - сказал он, наконец, невпопад.
     - Вы хотите, чтобы я продолжал расследование? - спросил его Кис.
     Мурашов не ответил.
     - Меня кое-что настораживает во всем  этом. Мелочи,  но мне бы хотелось
их прояснить. Я бы вам предложил продолжить.
     - Очень хорошо, - снова некстати заявил Мурашов. - Продолжайте.
     Голос у него был странный. Словно  автоответчик. "Что-то неладное с ним
происходит. Должно быть, это хорошенькая оплеуха по его спеси".


     Всеволод Владимирович  оказался весьма подвижным, невысоким  и крепким,
как боровичок, мужчиной лет  пятидесяти.  У него был  тот неразборчивый цвет
редких волос,  который встречается  у поседевших блондинов,  и пронзительные
голубые   глаза.   На  маленьком  треугольном  подбородке  сидел  смешливый,
проказливый рот, делая его лицо мультяшным, рисованным.
     -  Что,  не понравился вам  Гоша?  - ошарашил он  Киса  вопросом,  едва
Алексей изложил суть своего интереса.
     Алексей посмотрел на смеющийся рот и ответил осторожно:
     - Не в восторге.
     - Скользкий, тип, это верно. Я действительно наводил о нем справки,  но
ничего существенного не накопал. До стоянки,  куда он устроился  охранником,
он  работал в  ларьке, продавал сигареты,  кофе и прочую,  якобы  импортную,
лабуду, сделанную  в Чимкенте и  других не столь отдаленных местах... Он там
поссорился - недостача вышла,  ему пришлось платить, и  Гоша решил  уйти  из
опасной  системы,  где  хоть  зарабатывал он побольше,  но и терял немало, а
главное -  рисковал  многим.  Отчего  вышла  недостача -  иди  знай,  может,
обсчитался, может денежки прикарманил.  То есть,  может,  честный человек, а
может -  вор... Поговорил я  с мужиками, его знавшими - рассказали, что Гоша
сроду в Чечне не служил, где-то отирался в стройбате, сумел справочки нужные
достать.  Но это  тоже,  с  чужих слов,  не  по  документам. Документы нынче
никакого доверия  не вызывают,  если вообще есть. Трудовые книжки, например,
теперь далеко не все имеют... Раньше порядка было больше, а?
     - При тоталитарных системах  всегда порядок, - неохотно буркнул Кис: не
хватало еще политических дебатов!
     -  Эк  какой  детектив  нынче пошел образованный!  -  с  легкой ехидцей
хихикнул Всеволод Владимирович.
     -  Больше ничего не удалось узнать о  нем? -  проигнорировал его смешок
Кис.
     -  Нет.  Я же не  ФБР и не  ФСБ,  у меня возможности  маленькие... Но я
Алексу все же сказал. Хоть  Гошка и по мелочи соврал, но соврал,  может лишь
для того, чтобы цену себе набить, что вполне извинительно, - а все ж соврал.
     - И что Мурашов?
     - Конечно, Алекс счел, что все это мелочи, недостойные внимания. В этом
весь Алекс: психолог он паршивый, а желание быть хорошим, никого не обидеть,
в нем сильнее всего...
     - По вашему мнению, Алина могла решить от него уйти?
     - Противный тип этот Мурашов, а? - неожиданно смеющийся рот изогнулся в
хитрой, аппетитной улыбке, а голубенький глаз заговорщически подмигнул.
     - Какая  разница? Нравится-не  нравится,  спи  моя  красавица...  Алекс
Мурашов - мой клиент. И значения не имеет...
     - Послушайте  меня, батенька, - Всеволод Владимирович перегнулся  через
стол к  Алексею. Лицо его вдруг посерьезнело,  смех угас в глазах и стерся с
губ,  напрочь  исчезла  веселая  мультяшность.  Сразу  прибавлось  возраста;
голубые глаза заструили холодок, который, казалось, уже пролез за шиворот, а
рот, устав хлопотать о смехе, собрался вдруг в скупую полосочку узких губ. -
У Алекса большая проблема: он никак не найдет гармонии между собой и миром.
     Всеволод Владимирович откинулся обратно на спинку своего стула, вытащил
зубочисту из нагрудного карман и заправил ее в зубы, изучающе глядя на Киса,
как если бы он задал задачу, и теперь ждет ответа от нерадивого студента.
     Кис и впрямь озадачился: к чему весь этот пассаж?
     - Это имеет значение для поиска его жены? - осторожно спросил он.
     -  Пока  не поймете Алекса,  - не поймете и Алину,  - отрезал  Сева.  -
Людские проблемы - надеюсь, вам это известно -  приключаются обычно  оттого,
что их, людей, недолюбили...  Так вот, у Алекса  проблема обратная и редкая:
его перелюбили. Любовь Алексу силком в рот впихивали, как манную кашу... Как
бы вы повели себя, скажите на милость, если бы оказались на его месте?
     И тут же в лице Всеволода  Владимировича мелькнуло жалостливое сомнение
в  том, что сидевший перед ним частный детектив мог когда-нибудь оказаться в
положении всеобщего любимчика.
     -  Вы бы, к  примеру, укрылись в  иронии, - проницательно посмотрел  на
него  Всеволод Владимирович.  -  Стали бы  подсмеиваться над  теми, кто  вас
любит, обращали  бы  все  в  шутку...  Не  правда  ли?  - ответа от Киса  он
дожидаться не стал, он  в нем явно не нуждался. - Другой  бы сделался сух  и
непроницаем для потоков нежности, иной -  стал бы смотреть на людей свысока,
упиваясь собственной значимостью. Но Алекс всегда был хорошим мальчиком... А
что это вы так на меня смотрите, батенька? Вы не верите, что бывают на земле
хорошие  мальчики? Ваш опыт копания  в  человеческом  дерьме  уничтожил  все
иллюзии?
     - Прошу прощения, я очень ценю глубину вашей философской мысли... - Кис
выдержал  маленькую  паузу, глядя  с  легкой улыбкой на Севу.  -  Но мне  бы
хотелось вернуться непосредственно к теме.  У меня  не  так много времени, к
сожалению...
     - Причем тут философия? Вы должны понять, откуда ноги  растут! Так вот,
вы бы повели себя так, я бы иначе, а Алекс - старался быть для всех приятным
и дружественным, как бы  всех любить в ответ. Но дело как раз именно  в этом
"как бы".  Ведь чтобы  самому любить, надо в любви  нуждаться, верно? А  его
перекормили. И потому он  фактически всю жизнь только и  делал,  что пытался
вежливо  и осторожно  увернуться, никого не  обидев... И оттого он  сделался
похож  на американское мороженное:  и  жирно,  и  сладко,  и  все  чересчур.
Согласны?  -  смех  снова  вернулся  на свои  обычные позиции  и лицо  вновь
сделалось молодым и мультяшным.
     Кис  лишь  пожал   плечами.  Смеющиеся  глаза  изучали  лицо  детектива
некоторое время, и у Алексея сложилось впечатление, что заместитель-психолог
теперь  пытается  проанализировать его, Киса,  комплексы: "А  вас, батенька,
явно не долюбили..."
     "И  тебя тоже, батенька,  -  мстительно  подумал детектив. -  То-то  ты
прыгаешь,  придуриваешься,  в  мультяшку  играешь, на  меня наскакиваешь без
всякого повода... Любишь ты дружка своего Алекса до преклонения, и завидуешь
ему  до  ненависти... И  с твоей  любовью-преклонением  Алекс,  небось, тоже
обошелся,  как  с манной кашей: проглотил  с отвращением и  криво улыбнулся,
вежливый малый..."
     -  Но, самое главное, - продолжал Всеволод Владимирович,  -  Алекс  мог
оказаться  слишком приторным и  для Алины... Она девушка молодая, неопытная,
могла и не оценить... Так-то, батенька. А вы говорите - философия!
     - Короче говоря, вы считаете, что она могла уйти от Алекса?
     - Могла.
     - О ней вы, случаем, справок не наводили?
     Улыбка вновь покинула его лицо.
     - Нет.
     Кис   помолчал,   пытаясь  понять,   говорит   ли   неправду   Всеволод
Владимирович,  или  и  в самом  деле  счел недостойными подобные демарши  за
спиной у своего босса и друга.
     - А сами  вы  как к ней  относитесь?  -  Решил зайти  с  другой стороны
детектив.  -  Вы, как  я  посмотрю, хороший психолог,  - польстил он,  -  и,
возможно, сумели что-то почувствовать в характере Алины...
     - Она много страдала в своей жизни... Но я  не знаю, с чем это связано,
-  поспешно добавил  Всеволод Владимирович,  и  Кис быстро уточнил для себя:
врет Сева. Узнавал что-то об Алине, и наверняка узнал, но - не признается.
     - Видимо, осиротеть в шесть лет - это несладко! - помог ему выкрутиться
Кис. - Тот самый случай, когда недодали любви, верно?
     - Несомненно! -  обрадовался подсказке Всеволод  Владимирович.  - У нее
есть некоторые  странности... Но, - чтоб  вы  знали, - Всеволод Владимирович
назидательно  поднял  указательный  палец, -  она тоже хорошая девочка.  А у
хорошей  девочки  с хорошим мальчиком обычно ничего  хорошего не получается!
Притягиваются всегда плюс и минус, - знаете физику, да? - а два плюса -  это
ничего, никакой реакции...  Такие  союзы удаются  в более  позднем возрасте,
когда  двое,  наевшись  до  тошноты минусов,  оставив  за  плечами  разводы,
неудачи, страдания, сходятся с  готовностью оценить именно плюсы... Ценность
добра  открывается  только тем, кто страдал, ценность любви - тем, кто терял
любовь.
     -  Угу,  -  кратко согласился  Кис, боясь навлечь на себя  новые потоки
философских рассуждений с поучениями. - Значит, она могла уйти. И могла уйти
- тайком? Не оставив даже письма, не объяснившись?
     -  Признаюсь, вот  здесь мне трудно сказать что-то  определенное.  Люди
часто боятся объяснений, и делают другим куда  больнее, исчезая неожиданно и
тревожно... Знаете, я думаю, что если бы люди умели объясняться, то на земле
не было бы ни войн, ни преступлений.
     -  Вы совершенно правы... - искренне одобрил Кис:  его собственный опыт
мгновенно отозвался согласием с этой мыслью.
     - Что вы намерены делать, Алексей Андреевич?
     -  Сейчас поеду к  ее подруге Кате,  может, что-нибудь у нее интересное
узнаю.
     - Правильно! - горячо поддержал  его Всеволод Владимирович, и Кис снова
уверился в том, что заместитель Алекса что-то знает. Но не скажет.
     Однако,  судя  по его горячему одобрению, направление  Кис явно  выбрал
правильное, и у Кати его поджидает ценная информация...



Глава 12


     Сначала Аля слушала голоса:
     Гена  осыпал  упреками  Марго  (строишь  из   себя  самую  умную!  твой
"гениальный" план! я так и знал, что все провалится!);
     Марго шипела в  ответ  (сам  ничего придумать не  можешь! жрешь за  мой
счет! делать ты последний, а критиковать ты первый!);
     потом голос Филиппа (кончайте базар!);
     потом Антон (заткнитесь все, пусть Марго говорит!).
     Постепенно она прислушиваться перестала. Она лежала на жестком тюфяке и
думала об  Алексе.  Он, должно  быть,  сообщил  в милицию  о  ее  пропаже. А
милиция?  Гена  вот  обронил,  что  милиция  вряд  ли  ее  ищет. Значит, она
предоставлена самой себе - как хочешь, так и выкручивайся?
     Ну  и  ладно,  выкручусь  как-нибудь.  Потом  расскажу  Алексу - вот он
удивится!
     Что я расскажу,  балбесина?  Что  мой  бывший любовник,  что моя бывшая
подруга, которую я не посмела ему показать на глаза,  решили его  обокрасть?
Хорошенькие  у  меня  друзья,  хороша  я...  А там  еще  Марго,  разозленная
неудачей, выложит Алексу ее тайну!
     Нет,  вчера  она  все  правильно  решила: надо  уходить от Алекса. Надо
начинать новую жизнь, снова исчезнуть, раствориться в толпе, чтобы больше не
б