не готова к такому разговору.
     Тогда...
     Спросить у этой девочки, которую она уморила своими примерками, есть ли
у них в магазине второй выход?
     Как она на нее посмотрит, что о ней подумает?
     Не имеет значения. Нужно от Него ускользнуть, вот что главное.
     - Извините, девушка... В вашем магазине есть другой выход, кроме этого?
     Девушка вытаращила глаза. Она не поняла вопроса, извините?
     - Выход, еще один - есть? - нетерпеливо повторила Лина.
     - Да...
     Слава Богу, повезло.
     - Где?
     - Я не поняла, вы хотите выйти через другой выход?
     - Да, да!
     - Подождите, я вам сейчас нашего директора позову...
     - Не надо мне директора, мне выйти нужно!
     - Но ведь тут есть выход, вот  он - девушка указала ей на  дверь, будто
Лина была слепая или полоумная - не видеть обычной двери.
     - Мне другой нужен, понимаете?
     - Но я  не знаю... это не положено,  у  нас там склады... Я вам  сейчас
нашего директора позову...
     О, она ее сейчас просто растерзает, эту девицу!
     -  Послушайте, девушка, поймите, я не случайно прошу вас  об этом! Там,
на  улице,  один...  мой  поклонник,  с  которым  я  категорически  не  хочу
встречаться, понимаете? Он ждет меня на улице возле магазина, он меня увидел
в магазине, и теперь ждет, понимаете? А я не  хочу его видеть, не хочу с ним
разговаривать... Не хочу с ним выяснять отношения, понимаете?
     Дошло наконец!  Продавщица сочувствующе и заинтриговано улыбнулась: ох,
какая  история,  она  ей  сразу  показалась  чересчур  экстравагантной,  эта
покупательница! Какая история, у них, в их магазине!
     - Пойдемте, сюда, налево -  шептала она возбужденно, как будто ее могли
слышать на улице, - вот в эту дверь.
     Лина,  поглядывая  на  витрину  и прячась за  стойками, проследовала  в
указанном направлении.
     - Видите  этот  небольшой  коридорчик,  - шептала  срывающимся  голосом
продавщица, раскрывая перед ней дверь, - идите по нему прямо, потом свернете
налево...
     Она вдруг замолчала и у нее сделалось расстроенное лицо:
     - Да, но второй выход ведет на ту же улицу!
     Ах, черт! Ну что же делать?!
     Лина  осторожно  приблизилась  к  витрине  сбоку  и  стала  внимательно
просматривать тротуар. Мужа нигде не было  видно. Может, ушел?  Нет, с какой
стати! Он знает, что она здесь,  он ждет,  когда она выйдет, он ее стережет:
не за тем он ее выследил, чтобы спокойно уйти теперь...
     Позвонить Андрюше на работу? Сказать:  приезжай,  забери меня отсюда, а
то тут мой муж меня стережет?
     Некуда. Некуда ему звонить. У нее ни одного номера телефона нет, Андрей
ведь по разным издательствам мотается, на месте не  сидит, его рабочее место
- дома...
     У магазина  остановилось такси, распахнулась  дверца.  Пожилая  женщина
расплачивалась с водителем.
     Лина ринулась к дверям. Женщина не успела еще прикрыть дверцу, как Лина
рухнула в машину и крикнула ошарашенному шоферу: "Трогайте! Быстро!"
     Спасена!  Машина резво  отъехала  от тротуара  и  позади  нее  остались
открытые рты потрясенных  наблюдателей.  Мужа,  однако, как не  высматривала
Лина в быстро удаляющейся ретроспективе, она так и не увидела...
     Не могло же ей показаться?!
     Расплатившись  с  водителем  на ходу,  она  бегом  вбежала  в  подъезд,
домчалась, задыхаясь, на верхний этаж, влетела в квартиру, закрылась на  все
замки, перевела дух, и только тут заметила, что пояс, который она примеряла,
остался на ней. Она за него так и не заплатила...



Глава 37.


     Как  бы  ни  убеждал  себя  Кис,  что появление Филиппа  у  дома  Алины
нереально, самоубийственно и абсолютно невозможно, он  все же продолжал свою
работу, - просто  потому,  что не любил  странности и желал их  прояснить. И
потому,  не  обнаружив  искомого  парня  среди  жильцов  указанного  Алексом
подъезда, он принялся разыскивать  среди местной детворы мальчонку, которого
Алекс обозначил как "братишку".
     Ему повезло: в крикливой  стайке мальчишек, возвращавшихся из школы, он
почти сразу попал на семилетнего малыша, который  вспомнил дяденьку в черных
очках.  Разумеется, никаких родственных связей с "дяденькой" малыш не  имел,
зато припомнил, как  дяденька дал конфету и спрашивал, не видал ли он тут по
соседству девушку со светлыми волосами...
     Но девушки с любыми волосами были для ребенка "тетеньками" и в зону его
внимания не вписывались, так что вкусная конфетка осталась неотработанной.
     Кис  тоже дал конфетку - его-то конфетку мальчишка заслужил! - и  пошел
восвояси крайне озабоченный.
     Разумеется, девушек  со  светлыми волосами в России много...  И не один
Филипп по ним вздыхает...
     А все же в том парне в очках и кепи все больше проступал Филипп, и Кису
это   решительно   не   нравилось.   Чего   ему   тут   занадобилось?   Чего
вынюхивает-выслеживает?
     Ну,  положим,  выследил. Как  выследил?  -  Очень просто:  проследил за
Алексом  от  работы  до  дома.  Ладно, увидел: Алина живет с Алексом. Узнал,
удовлетворился и  убрался  обратно,  -  куда-то туда, где он  скрывается  от
милиции, - порадовавшись за ближнего?
     Как бы не так! Это не из  его биографии. Он,  ревнивец и собственник, -
он  за ближнего  не  порадуется, особенно  если этот ближний  в  лице  Алины
принадлежит другому.
     Ладно, допустим.  Предположим, что увидев  Алину с Алексом, он вовсе не
порадовался. Он, скажем, разозлился. И даже скажем  так: пришел в бешенство.
А  дальше-то  что?  Зачем   ему   продолжать   выслеживать  их?  На  что  он
рассчитывает?
     Уговорить Алину вернуться к нему?
     Или - убить Алекса?..
     Или - убить Алину....
     Бред, бред, бред! Если бы он хотел убить кого-то из  них - уже бы убил.
Времени для этого у него было предостаточно.
     Значит Филипп - если, конечно,  мы допускаем, что  это все-таки он  там
слонялся,  -  ждет чего-то другого. Возможности  поговорить  с  Алиной...  А
может,  уже  говорил?  Пытался убедить бросить Алекса  и  вернуться  к нему?
Угрожал?
     Но если бы он к ней подходил, Алина бы сказала Алексу, а Алекс - ему! А
ему  никто ничего...  Или она скрыла? - Нет смысла. Она Филиппа не помнит. У
нее  нет никаких причин что-либо скрывать. Напротив,  если  бы  он сунулся к
ней, то наверняка бы напугал - и она бы обязательно сказала Алексу...
     Если  это, конечно,  был  Филипп...  Что пока  никак не  доказано.  Про
блондинку   расспрашивал?  Эка  невидаль,   да   тут  они  на  каждом  шагу,
блондинки...
     Он, конечно, безумный, Филипп. Что-то в его действиях есть безоглядное,
самоубийственное.  Это  все верно.  Но  даже  у безумцев  работает  инстинкт
самосохранения!  И  даже еще  более обострен, чем  у  обычных людей! Так что
Филипп на самом деле занят спасением собственной шкуры, прячется, едва дыша,
где-нибудь, а милиция его безуспешно ищет...


     А  все  же он  снова  послал  Ваньку  болтаться  возле  дома  Алекса  и
высматривать  парня  в  очках и кепи, вооружив  его  в  придачу  фотографией
Филиппа  с   дополнительным  устным   описанием:  волосы  светлые,  длинные,
возможно, забранные в хвост; глаза светлые, рост... И так  далее, на случай,
если Филипп (самоубийство, самоубийство полное!) покажется без кепи.
     А сам  поехал по адресу его  матери. Из материалов дела  Кис  знал, что
отец  Филиппа  спился и  умер от рака;  что мать  его  была  женщиной крайне
неразговорчивой;  что все  возможные  контакты  Филиппа  были  уже  милицией
проверены и никакого результата не дали, что...
     И все же поехал.


     Лина нервно ходила по комнате взад-вперед, постепенно успокаиваясь.
     Глупо как! Сбежала, как девчонка. От какого-то призрака, привидевшегося
ей  в  зеркале. Был ли  это,  действительно, Муж  у магазина?  Может, просто
кто-то похожий? И как она могла решить, что это был он? Право, глупо!
     Во-первых, он не  смог бы  ее найти.  Ну никак не мог  - это совершенно
случайная  встреча с Андреем,  никто не  мог ее  предвидеть!  В больнице  не
знают,  где  она... Разве что Муж выследил ее тогда,  в парке? Но он сказал,
что придет  к четырем. А Алина сбежала около часу. Кроме того, она постоянно
оглядывалась. И они взяли такси.
     Нет, никак невозможно.
     Следовательно, он не мог ее найти. Это во-первых.
     А во-вторых, если бы  это был действительно Муж, то он бы не ушел. Если
б он  ее выследил, он бы что стал делать? Конечно, выяснять с ней отношения!
Как  все мужья! "Почему ты  из больницы  сбежала  и  что  ты тут делаешь?" И
прочее.  А тот, кого она видела в  зеркале через витрину  -  тот посмотрел и
ушел!  И  вовсе не Лина его  интересовала. Просто  глянул,  что  тут в  этом
магазине  продают  - мужчины  ведь  не  любят  зря болтаться  по  магазинам,
правильно? - и пошел  себе  дальше. А  она, бестолковая,  целый фильм ужасов
сочинила. Право, даже стыдно!
     Ну и в-третьих - она не помнит его лицо, виденное в расплывчатом тумане
близоруких глаз. Она ведь тогда, когда он подошел к  ней в больничном дворе,
не захотела очки надевать! И как она могла решить, что она его узнала?
     Ерунда  полная! Надо  будет  вернуться  завтра в магазин и заплатить за
пояс. Да и за остальное, что она присмотрела для себя. Интересно, продавщица
сохранит отобранные вещи, или придется все перемеривать заново?
     Однако, при мысли о новом выходе на улицу ей стало слегка не по себе.
     Лучше посоветоваться с  Андреем. Или даже  еще  лучше  - сходить  с ним
вместе. Если бы он сумел вырваться с работы пораньше...
     Но  стыдно же об этом рассказать!  "Мне показалось, что я видела своего
мужа. - И что? Ты с ним объяснилась? - Нет, я позорно сбежала..."
     И  еще:  Лина ведь  ему ничего  так и  не  рассказала о  визите Мужа  в
больницу.
     И  теперь  Андрей спросит:  "А  как  же ты его узнала?  Ты  ведь его не
помнишь,  а  после амнезии ты  с  ним не встречалась?" И что  же Лина  будет
Андрею объяснять?  "Извини, милый, но видишь  ли,  дело  в  том, что  я тебя
обманула... На самом деле, в больнице ко мне, тайком от врачей, приходил мой
муж и сказал, что  я совершила какое-то  преступление, за которое меня хотят
отдать под суд..."? Нет, это никак невозможно.
     Да  и  зачем Андрею  об  этом  говорить?  Все  это  глупости,  игра  ее
дурацкого, трусливого воображения. Лучше просто  попросить его сходить с ней
в магазин. Посоветоваться. Он художник - вот она и хочет  узнать, как на его
художественный вкус выбранные ею одежки...
     Дело  было  улажено  в тот же вечер.  Андрей с удовольствием согласился
сопроводить ее в магазин и обещал прийти пораньше...


     Высокая,  худая  женщина с короткими светлыми волосами  и неприветливым
лицом,  изучив  цепким  взглядом  удостоверение  частного  детектива,  молча
пропустила  Алексея в квартиру, бухнула перед  ним на обеденный стол один из
ящиков письменного  стола и,  сухо сообщив, что  в нем  все, что осталось от
сына в доме, принялась сердито гудеть пылесосом.
     Кис сделал попытку заговорить с ней о Филиппе,  но женщина не удостоила
его ответом, и ее спина, энергично двигавшаяся в такт пылесосу, красноречиво
выразила бесконечное презрение - к детективу, задающему идиотские вопросы, к
собственному  сыну, не оправдавшему  ее  надежд, к  мужу, который  спился  и
предательски умер, и вообще к миру, полному слабых и ничтожных людей.
     Оставив  эту безнадежную затею, Кис  сосредоточился над пыльным ящиком,
перебирая какие-то  ноты, пару старых кассет, несколько  школьных  тетрадок,
ветхую, почти  рассыпавшуюся книжку на эстонском языке, на  обложке  которой
была изображена девушка в синем платье с синей ленточкой вокруг лба, и рядом
с ней крупный, в рост с девушку, волк...
     Книжку  Кис  отложил  в сторону, мельком подумав: должно  быть,  что-то
вроде русской сказки о волке и царевне, сюжеты  гуляют по странам и народам,
-  и  принялся  за тетради. В  одной  из  них  оказалось четыре  телефона на
последней странице, записанных корявым и еще детским почерком.
     Кис  переписал  на  всякий  случай,  хотя мать  Филиппа,  проходя мимо,
буркнула, что  ни с  кем из  старых друзей сын не  общается,  и что детектив
напрасно теряет  здесь  свое  время,  поскольку милиция  забрала его  старую
записную книжку и уже все проверила.
     Кис и сам знал, но все же решил позвонить по тетрадочным номерам.
     Двое из бывших одноклассников Филиппа уже давно не жили с родителями, и
Кис  записывал  новые телефоны под недовольные комментарии: "да ведь милиция
уже спрашивала!", и заверения, что их чада не имеют ничего общего с Филиппом
на протяжении последних десяти лет. Третий  парень с трудом  вспомнил, о ком
шла речь; четвертого не было дома, и его мать  гордо сообщила,  что сынок за
границей, концерты дает,  так что поговорить с ним  нет никакой возможности,
она и милиции так сказала...
     Кис уж было собрался повесить  трубку,  как новая мысль осенила  его, и
Кис  принялся  любезничать  с  женщиной,  польстив  ей расспросами  о  таком
замечательном сыне, который дает концерты за границей...
     Любящая мамаша охотно поведала детективу, что сынок, Николаша, закончил
консерваторию и принят  в  один  известный оркестр,  вот ведь счастье, иметь
талантливого  сына,  а  она,  к  стыду своему, еще  не забыла, как  ругалась
когда-то,  когда  сын  дудел  без  конца  в  саксофон...  Вот был  бы  ужас,
послушайся он ее тогда! Выходит, что иногда непослушание приводит к  хорошим
результатам, кто  бы мог  подумать? Николаша, бедный, тогда чуть  не на  все
лето уехал с товарищем в деревню, чтобы ему играть не мешали!  И был в итоге
прав!
     Кис с трудом втиснул вопрос в восторженную речь Николашиной мамы.
     -  Филиппа  помню, а как  же! Это же как раз он тогда с  моим Николашей
лето проводил в деревне...  Нет, что вы, Николаша  туда больше не ездит, там
знаете, такая развалюха, ни жить нельзя,  ни продать  - глухомань, последние
соседи чай померли с тех пор... А дом такой, чуть дунешь - развалится, стоит
в  глухом  лесу,  любой  может залезть,  и мы с  мужем тоже туда  не ездим -
боимся...
     Кис попросил адрес. Это было далеко, под Калязином.
     Разъединившись,  Кис призадумался. Филипп, теоретически, мог скрываться
там, в  этом  доме. Собственно,  лучше  не  придумаешь -  стоит, как сказала
Николашина мама, в глухом лесу... Возможно, именно там он и  отсиделся после
тройного убийства, залечивая ногу, которую по меньшей мере сильно ушиб, если
не сломал...
     Но теперь, -  если это и впрямь Филипп вертится вокруг дома,  где живет
Алина,  - он должен  ночевать где-то  в  городе! Потому  как для  постоянных
разъездов из этой глухой  деревни в Москву  деньги нужны на поезд-автобус, а
Филипп  вряд  ли  готов сорить ими без  надобности;  да  и  риск  немалый  -
портретиками Филиппа снабжена вся милиция, включая железнодорожную...
     На всякий случай Кис потревожил приятеля с  Петровки, Серегу, и сообщил
ему  адрес "развалюхи"  -  у  них  на  Петровке  людей  много,  вот пусть  и
разъезжают. А сам он все же решил наведаться на квартиру Филиппа.
     Собственно,  никакой  квартиры у Филиппа не  было -  жил он в комнате в
коммуналке  из четырех семей. Кис уже однажды побывал там,  в Китайгородских
переулках, несколько месяцев назад, когда в поисках пропавшей Алины  пытался
обнаружить местонахождение компании. И теперь он  рассчитывал не столько там
Филиппа обнаружить, сколько с соседями побеседовать.
     Однако  на его продолжительные звонки  по всем четырем кнопкам никто не
отозвался, и Кис, удивленный  и разочарованный,  потащился в Замоскворечье -
подежурить  в поисках  "хмыря" и переждать несколько часов - авось  к вечеру
кто-нибудь да появится в коммуналке!
     Он проболтался по улочкам часа три, высматривая кепи и черные очки...
     Но так и не увидел.


     ...Молоденькая  продавщица  с  завистливым  удивлением  поглядывала  на
Алекса. Вчера эта  странная покупательница сбегала  от какого-то поклонника,
сегодня она пришла с другим... С мужем?
     Как  же, будет муж  час торчать  у примерочной кабинки и, глядя в щелку
занавески,  восхищенно  глядеть  на  каждый  вариант  ее  туалета!  Вон,  аж
разрумянился от  счастья, глаза  блестят...  Так  бы, наверное, ее и трахнул
прямо в кабинке - до того глазами проел!..
     Алекс  пребывал   в  состоянии  неизведанного  ранее  блаженства.  Лина
удивительно  менялась  с каждой новой  вещью.  В ней  появилась  -  или была
всегда,  а он просто не  замечал? - способность  артистично принимать  любой
новый стиль,  и тогда  в  ней  преображалось все:  походка,  взгляд, посадка
головы.  Юная и порочная  Лолита сменялась деловой  дамой,  томная  богемная
девица  превращалась  в светскую  неприступную  львицу.  Его заворожил  этот
спектакль  изменений,  полный  пряной  женственности  и  головокружительного
эротизма. Лина, вдохновленная его взглядом, была в ударе, и, в конце концов,
они   вышли   из  магазина  в  обнимку,  нагруженные  пакетами,  провожаемые
завистливыми взглядами  всех особей женского  полу, находящихся в магазине и
окрестностях.
     И совершенно  неудивительно, что, занятые друг другом, они  не смотрели
по  сторонам  и  не  могли  видеть, как  на  противоположной  стороне  улице
бессильно  привалился и сполз  по стене дома вполне приличный, хорошо одетый
молодой человек с аккуратно остриженными  темными волосами, и долго провожал
их  побелевшими от безысходной ярости и тоски  глазами с черными, безумными,
булавочными точками зрачков...


     ... Бесплодные  старания Киса  были, однако,  к концу дня вознаграждены
идиллическим зрелищем: он увидел Алекса с Алиной, возвращавшихся из магазина
с  покупками.  Он окликать  их не стал:  иначе  пришлось  бы объяснять  свое
присутствие на этой улице. Да и не хотелось им мешать... Они  словно  парили
над  улицей,  и  от них  веяло  таким счастьем, что, казалось,  все прохожие
приостанавливались  и  провожали  их   взглядами  и  завистливыми  вздохами.
Какому-то молодому человеку стало  плохо, похоже - с сердцем, и  его приступ
будто вписался в эту разлившуюся по улице зависть...
     Кис  на  исключение не  претендовал  и  тоже ласково  позавидовал: вот,
бывает же такое... Почему-то не у него. Охо-хо!
     Потом еще долго его не отпускало это чувство восхищения, теплой радости
за  друзей,  смешанного  с  сожалениями по поводу  собственной  неустроенной
жизни. Снова всплыло  в памяти  искаженное  мукой  лицо  молодого  человека,
сползавшего по стене  дома  на противоположной стороне улице; как рванул  на
себе галстук,  будто он его душил, как хватал воздух ртом, как посерело лицо
и побелели глаза... К нему кинулся какой-то прохожий, закрыв его  от Киса, и
он  не видел, что происходило дальше, но подходить не стал  - раз уже кто-то
пытается оказать помощь...
     Бедолага. Такой молодой - и уже сердечник. Дай Бог ему здоровья.
     Но  главное  - никакого  кепи, никаких черных  очков,  и вообще  ничего
похожего на Филиппа в окрестностях дома Алекса и Алины не наблюдалось.
     Вот и хорошо. Значит, можно расслабиться.
     Вот только  в коммуналку он  все же съездит,  раз  собирался.  И,  если
ничего подозрительного он там не найдет, то и расслабится окончательно.
     Но  четыре  кнопочки снова  прозвенели  в  пустоту, - коммуналка  будто
вымерла.  Кису  ничего не оставалось  делать,  как  отложить  свой  визит до
следующего дня




Глава 38.


     Лина успокоилась совершенно.  Ей все  это пригрезилось, разве не  ясно?
Как чудесно они вчера  провели время с Андреем в магазине! А потом, вечером,
они ужинали в ресторане при свечах... Диво, сказка! Интересно, было  ли в ее
прошлой жизни  что-нибудь похожее  на это?  Почему-то  ей кажется, что  нет.
Стоит только вспомнить  Мужа, как  сразу  понимаешь:  нет. С ним такого быть
просто не могло.
     Она  с удовольствием выбралась  на  улицу и  на  следующий  день,  ловя
умирающее предзимнее солнце, разбаловавшее москвичей в начале