у руками, в пиджаке,  наглухо  застегнутом  на  все
четыре пуговицы, был Сол Фрай, менеджер по сбыту. Женщина,  чей  возраст
приблизительно составлял половину от  суммы  лет  обоих  мужчин,  вместе
взятых, и которая, судя по облику, вполне могла бы  командовать  женским
батальоном - все, что для этого потребовалось бы - это лишь одеть  ее  в
военную форму, - руководила производством, и звали ее Г. Ятс.
   О том, что за заглавной "Г" скрывается имя Гвендоулен, не знал  почти
никто, да и сама Эйми выведала об этом тайком от Фила.
   Все  трое  поприветствовали  Эйми:  Сол  Фрей  и  Г.  Ятс  достаточно
сердечно, хотя и без бурных изъявлений восторга; а Артур Тингли - сурово
насупившись и едва скрывая  раздражение.  Покончив  с  приветствием,  он
резко осведомился:
   - Полагаю, тебя ко мне направила эта  женщина,  Боннер?  Ну  как,  ты
добилась каких-нибудь результатов?
   Эйми сосчитала в уме до трех, как решила еще  по  дороге  сюда,  зная
наперед, что беседа с дядей потребует от нее выдержки и самообладания.
   - Боюсь, - ответила она холодно и, как  надеялась,  не  вызывающе,  -
боюсь, что пока похвалиться особенно нечем. Но я не от  мисс  Боннер.  У
меня личное дело...
   Я здесь по собственной инициативе. Думаю, кое о чем тебе не мешало бы
знать, - она взглянула на остальных, - конфиденциально.
   - Что ты имеешь в виду? -  Он  уставился  на  нее.  -  Что  значит  -
конфиденциально? Здесь деловая фирма и сейчас рабочее время!
   - Мы выйдем, - решительно сказала Г. Ятс, но на удивление  мелодичным
сопрано, - пошли, Сол...
   - Нет! - отрезал Тингли. - Вы останетесь!
   Но женщина уже ухватила Сола за рукав и тянула к двери, но не к  той,
через которую вошла Эйми. Открыв ее, обернулась:
   - Это ваша племянница,  и  она  желает  поговорить  с  вами.  Нам  бы
следовало оставить вас одних и без напоминания с ее стороны.
   От хлопнувшей двери  задрожала  перегородка.  Тингли  хмуро  взглянул
сначала на дверь, затем на племянницу и резко спросил:
   - Ну! Ты отдаешь себе  отчет,  что  прервала  важное  совещание  ради
каких-то своих личных дел?
   - Я не сказала, что это мое личное дело,  и  не  знала,  что  помешаю
важному совещанию. Меня пригласили зайти, и я сюда не врывалась.
   - Еще бы не пригласили! Хочу сказать  кое-что  по  поводу  того,  что
узнал по телефону. Оказывается, это  тебе  поручили  работать  по  моему
делу, и я заявил этой самой Боннер, что не доверяю тебе и  категорически
против того, чтобы ты занималась этой работой. - Тингли хлопнул  ладонью
по столу. - Понимаешь? Против.
   Если она сказала тебе об этом и только поэтому ты пришла сюда, то даю
три минуты на то,  чтобы  выслушать...  Засекаю  время.  -  Он  полез  в
жилетный карман за часами.
   Эйми всю затрясло, и она поняла, что счет до  трех  тут  не  поможет:
дядя был невыносим. И хотя снизить уровень адреналина в крови ей уже  не
удастся, она должна  любой  ценой  попытаться  овладеть  своим  голосом.
Наконец девушке это удалось.
   - Пусть ты и брат моей матери  -  от  этого  никуда  не  денешься,  -
произнесла она твердо и внятно, - но ты троглодит. - С этими словами она
повернулась и вышла из офиса, не обращая внимания на вопли, несущиеся ей
вслед.
   И она повторила в обратном направлении только что пройденный  путь  -
через лабиринт перегородок и приемную, на площадку  скрипящей  лестницы;
затем, спустившись по ней  и  оказавшись  на  улице,  пошла  в  западном
направлении быстрой, решительной походкой. Эйми была вне себя от  гнева,
хотя и пыталась выглядеть спокойной. Итак, это отвратительное  создание,
этот невыносимый тип заявил мисс Боннер, если верить его словам, что  он
ей, Эйми, не доверяет. Хорошего здесь мало, хотя большой беды  пока  еще
не было: она ведь предупредила мисс Боннер, когда  та  поручала  ей  эту
работу, что подобный вариант более чем возможен.
   Эйми размышляла над случившимся, пока не прошла целый квартал,  затем
заставила себя думать о том, что делать дальше.
   Потерять работу, которой она теперь занималась, Эйми бы не  хотелось.
Но создалась сложная и запутанная ситуация. На свой  страх  и  риск  она
приняла решение и даже приступила  к  его  осуществлению,  но  потерпела
неудачу, и все из-за того, что разозлилась на дядю Артура, хотя и  знала
заранее, как он будет  себя  вести.  В  результате  все  запуталось  еще
больше, чем до ее злополучного визита в фирму Тингли.
   Занятая  своими  мыслями,  пытаясь  найти   выход   из   создавшегося
положения, Эйми дважды  столкнулась  с  прохожими,  чего  прежде  с  ней
никогда не случалось. Сойдя с  тротуара  и  неосторожно  выскочив  сзади
из-за припаркованного такси, она не  заметила  мчащегося  автомобиля  и,
сбитая им, растянулась на мостовой.
 
Глава 2 
 
   Чьи-то руки подхватили Эйми и поставили на ноги.
   Хотя она и не была по натуре раздражительной, но  сейчас  без  всякой
видимой причины пришла в ярость из-за того, что к ней прикасаются  чужие
руки и поддерживают ее; она вырвалась и чуть было снова  не  упала,  так
как у нее закружилась голова. К ней поспешно бросился полицейский,  взял
под руку и отвел на тротуар.
   В голове Эйми достаточно прояснилось, чтобы понять, насколько  нелепо
ее поведение. Сварливым тоном она заявила полицейскому:
   - Пожалуйста, отпустите! Я не пострадала. Инцидент произошел по  моей
вине. Пустите меня...
   - Подождите минуту! - раздался чей-то голос.  -  Вы  попали  под  мою
машину. Взгляните на  себя:  вы  покрыты  грязью.  Откуда  вам  знать  -
пострадали вы или нет?
   Я отвезу вас к врачу.
   - Мне не  нужен  врач!  -  возразила  Эйми,  все  еще  ощущая  легкое
головокружение. Затем подняла голову и взглянула на говорящего,  на  его
лицо  с  карими  глазами,  не  совсем  правильными  очертаниями  носа  и
подбородка и ртом, слегка улыбающимся краешками губ.  В  выражении  глаз
мужчины было что-то успокаивающее и внушающее доверие, и она  неожиданно
для себя тут же добавила:
   - Но вы можете отвезти меня домой... если  не  возражаете...  это  не
очень далеко...
   Вмешался полицейский:
   - Предъявите ваши права!
   Мужчина подчинился. Коп взял права, открыл, взглянул на имя и  поднял
глаза; на губах его появилась  заинтересованная  улыбка,  а  во  взгляде
выражение,  в  котором  явственно  читалось:  "Так  вот  вы  какой!  Рад
познакомиться".
   Коп вернул  права  и  оставил  мужчину  в  покое.  Эйми  оперлась  на
предложенную руку, прошла три шага и, убедившись,  что  не  нуждается  в
помощи, позволила усадить себя на переднее сиденье автомобиля с откидным
верхом. Ее правая коленка немного болела, но Эйми постеснялась осмотреть
ее, так как находилась в обществе мужчин. Тот, который сел с ней  рядом,
спросил:
   - Куда поедем, вперед или обратно?
   - Обратно, пожалуйста! Гроув-стрит, 320.
   После этих слов, пока не повернули на юг, влившись в поток  машин  на
Седьмой авеню и не проехали три квартала, больше ничего не было сказано.
   Затем мужчина, который вел машину, коротко заметил:
   - А у вас маленькие пальчики.
   - И не только это, - раздался  баритон  с  заднего  сиденья;  в  этом
голосе был заметен  иностранный  акцент,  которому  говорящий  намеренно
придавал певучий оттенок. - Ее глаза цвета краски, которой нам покрасили
переднюю стенку в ванной над лестницей.
   - Прошу прощения! Разрешите представить. Это мистер  Покорни  -  тот,
что на заднем сиденье! Мисс...
   - Дункан, - ответила Эйми, чувствуя себя настолько плохо, что даже не
решилась повернуть голову, как этого требовали приличия,  чтобы  кивнуть
мистеру Покорни. - Не слишком ли  он  привередлив,  да  и  вы,  как  мне
кажется. Допустим, у меня маленькие пальчики, хотя я  лично  ими  вполне
довольна...
   - Я сказал: "маленькие", не "маловатые". Это же  комплимент!  Терпеть
не могу женщин, у которых руки, ноги да и шея  растут  как  бы  сами  по
себе.
   - Все в Америке, - донеслось с заднего сиденья, -  почему-то  считают
русских привередливыми.
   Эйми постаралась все же повернуть голову. Это вызвало  боль  в  левом
плече, но  она  преуспела  настолько,  что  смогла  разглядеть  круглое,
открытое  лицо  мужчины  неопределенного  возраста  между  тридцатью   и
пятьюдесятью  годами;  его  широко  раскрытые  глаза  были  голубыми   и
глубокими,   словно   у   ребенка.   Он    подмигнул    ей    с    такой
непосредственностью, что Эйми, неожиданно для себя, ответила тем же.
   Она повернулась, чтобы взглянуть на водителя, и спросила:
   - А как ваше имя?
   - Фокс.
   - Фокс?
   - Фокс!
   - Ох! - Эйми вгляделась в его профиль и нашла очертания носа  мужчины
более правильными, чем ей показалось вначале, а вот подбородка - нет.  -
Теперь понимаю,  почему  коп  так  вами  заинтересовался.  Можно  и  мне
взглянуть на ваши права?
   Не отрывая глаз от дороги, он  вынул  из  кармана  небольшой  кожаный
бумажник и протянул Эйми. Она открыла права и увидела имя: Текумсе Фокс.
   - Меч правосудия и бич преступников, - пояснил Покорни. - Вы  знаете,
кто он такой?
   - Представьте, знаю. - Эйми вернула бумажник. - Могу только добавить,
раз уж так получилось, что я тоже детектив, хотя, конечно, по  сравнению
с мистером Фоксом мелкая сошка.
   - Не слишком ли вы привередливы... к себе? - подковырнул Фокс.
   - Кто? Я? Отнюдь! Я и в самом деле работаю в  детективном  агентстве.
По крайней мере, сегодня... Завтра,  возможно,  уже  не  буду...  Теперь
подайте, пожалуйста, машину чуть подальше... туда, на  ту  сторону,  где
навес.
   Автомобиль  подрулил  к  стоянке  напротив  дома  320,   и   Покорни,
выбравшись с заднего сиденья и пройдя вперед, открыл перед Эйми дверцу.
   - Рад, что обошлось без переломов, - заметил Фокс.
   - Представьте, я тоже! -  Эйми  не  шевельнулась.  -  Надо  же,  сама
угодила к вам под колеса. Наверное, в этом есть  что-то  забавное,  хотя
мне было не до смеха.
   - Не понял, что же тут забавного?
   - Ну... - Эйми неопределенно повертела рукой, - сами  обстоятельства,
вынудившие меня лететь сломя голову. Весьма любезно с вашей стороны, что
вы меня не переехали насмерть. - Она взглянула на него уже  не  таясь  и
смущенно объяснила:
   -  Я  только  что  приняла  решение.  Поверьте,  я  не   всегда   так
импульсивна... - Эйми замолчала.
   - Продолжайте.
   - Но я в затруднительном положении, и если мне  повезло  и  случилось
так, что запросто разговариваю с самим Текумсе Фоксом...  Правда,  я  не
уверена, оказывают, ли детективы  друг  другу  профессиональные  услуги,
как, например, врачи... Ну вы знаете,  что  доктор  никогда  не  откажет
коллеге в консультации или совете... а про вас говорят, что ваше  сердце
настолько же доброе, насколько холоден и беспристрастен разум...
   - И у вас маленькие пальчики, - вставил Покорни, все еще  стоящий  на
тротуаре.
   Фокс, нахмурившись, взглянул на нее:
   - Так в чем вы нуждаетесь: в консультации или совете?
   - В совете. Я изложу вам, в чем дело,  и  постараюсь  покороче...  Но
вряд ли имеет смысл сидеть здесь и дрожать от холода.
   - Ладно, вылезайте! - Фокс проводил Эйми до подъезда  и  обернулся  к
Покорни:
   - Тут на углу аптека. Будь добр, позвони Страттону,  предупреди,  что
мы опоздаем, и подожди в машине.
   - Дудки! - объявил Покорни. - Я тоже замерз.
   - Тогда жди в аптеке и выпей горячего шоколада.
   Если ты услышишь историю мисс Дункан, то, возможно, сделаешь неверные
выводы о свойствах человеческой натуры, а у тебя и  так  уже  существует
целая теория о том, как должны вести себя люди.
   Спутник Фокса покорился, весело кивнув и вновь подмигнув Эйми, и  они
оставили его в одиночестве. Эйми слегка прихрамывала, но, поднимаясь  по
лестнице,  отказалась  от  помощи.  В  гостиной  ее  квартирки  детектив
настоял, чтобы она сначала занялась собой, поэтому  Эйми  проковыляла  в
спальню и тщательно осмотрела себя, чтобы убедиться, что если не считать
перепачканной одежды, порванных чулок  и  распухшей  коленки,  то  можно
считать, что она легко отделалась. Затем Эйми вернулась, села на  диван,
а Фокс расположился напротив нее на стуле.
   - Главная неприятность, - начала она, -  заключается  в  том,  что  я
думаю... словом, мне придется расстаться с моей теперешней работой, а  я
не могу себе этого позволить, да и, по правде говоря, мне бы этого очень
не хотелось.
   - На кого вы работаете?
   - "Боннер и Рэфрей". Их офис на Мэдисон-авеню.
   - Знаю. Там заправляет Дол Боннер. Вся работа строится  на  том,  что
большинство  мужчин  рано  или  поздно  расколются   при   разговоре   с
хорошенькой  женщиной,  особенно  если  она  достаточно  умна  и   умеет
направить разговор в нужное русло. Но  я  склонен  полагать,  что  такие
глаза, как ваши, заставят любого мужчину быть начеку.
   - Чем же плохи мои глаза?
   - Ничем. Просто они слишком заинтересованные.
   Прошу простить, продолжайте!
   - Ну так вот. Я у них работаю почти год. Я жила в  штате  Небраска  с
родителями, и пять лет назад, когда мне исполнилось двадцать лет, умерла
моя мама. Вскоре после этого я приехала в Нью-Йорк, и мой дядя предложил
мне службу у себя в офисе. Мне не очень нравилось там, в основном  из-за
дяди, но я продержалась у него почти год и затем ушла, получив работу  в
адвокатской конторе.
   - Если ваше неприятие  дяди  оказалось  настолько  существенным,  что
вынудило вас уйти, объясните, в чем оно заключалось?
   - Не думаю, что это важно, и я упомянула об этом только  потому,  что
вновь оказалась повязана с дядей...
   Но отвечу на ваш вопрос: у него дурные манеры, он  не  умеет  держать
себя в руках, короче говоря, дядя - невозможный тип... Но причиной моего
ухода и ссоры с ним послужило его отвратительное отношение к  незамужним
матерям.
   - О-о! - понимающе кивнул Фокс.
   - Да нет, - помотала головой Эйми, - дело не во мне. Это была молодая
женщина, работавшая в цехе консервирования, но я  узнала,  что  подобное
случилось дважды за предыдущие годы. Дядя просто-напросто выгнал  ее,  и
вы бы послушали, как он при этом выражался. Я вышла из себя  и  выложила
ему все, что о нем думаю, и ушла сама, не дожидаясь, когда он выгонит  и
меня. Я проработала в адвокатской  конторе  около  трех  лет  секретарем
одного из ее руководителей, когда встретила мисс Боннер и она предложила
мне работу. Я согласилась. Вы знакомы с мисс Боннер?
   - Никогда с ней не встречался.
   - Ну... вы говорили об умных женщинах... - Эйми забыла об  ушибленной
ноге и машинально положила на нее другую, тут же поморщившись от боли. -
Послушали бы вы, как она расписывала эту  работу!  Я  самая  младшая  из
четырех женщин, которых она называет своим русалочьим отрядом.  Когда  я
при деле, мне запрещается посещать офис, и если я случайно  встречусь  с
ней, то не должна вступать в разговор ни под каким предлогом.
   Прошлой весной я убедилась... Но, полагаю, мне  не  следует  говорить
вам об этом.
   - Сейчас вы работаете?
   - Да. Вы когда-нибудь слышали о фирме "Лакомства Тингли"?
   - Не только слышал, но и знаю. Закуска в стеклянных банках с  красной
этикеткой, где изображен козел, поедающий павлиний хвост. Есть и  другие
варианты.
   Дороговато, но вкусно.
   - Вкусно - не то слово, это лучшее  из  того,  что  можно  купить  на
сегодняшний день. Должна признать это. Но месяц  назад  в  банках  стали
находить хинин.
   Фокс, удивленно прищурив глаза, взглянул на Эйми.
   - Да, я не оговорилась. Стали поступать жалобы, что лакомства горчат,
что их есть невозможно, и тысячи банок были  возвращены  обратно.  Когда
сделали анализ, то обнаружили в них  хинин.  Тингли...  прошу  прощения,
мистер Артур Тингли, нынешний глава фирмы, нанял Дол Боннер расследовать
это дело. . - Вы знаете, каким образом он вышел на мисс Боннер?
   Эйми кивнула:
   - Да, но об этом позже, сейчас пора сказать о том, что  "Пи  энд  Би"
пытается купить бизнес Тингли...
   - Вы имеете в виду "Провиженс энд Бивирейджес корпорейшн"?
   - Угадали! Именно этот пищевой спрут!  Они  предложили  дяде  за  его
бизнес триста  тысяч  долларов.  Один  из  их  вице-президентов  немного
поработал в этом направлении, но Тингли отказался  наотрез.  Он  заявил,
что одно его  имя  и  престиж,  поддерживаемый  вот  уже  на  протяжении
семидесяти лёт, стоят не менее  полумиллиона.  Поэтому,  когда  начались
неприятности, единственное, на что они могли грешить, это только на  то,
что "Пи энд Би", эта корпорация, подкупила кого-то на фабрике, чтобы там
добавляли хинин  в  продукцию  и  тем  самым  довели  Тингли  до  такого
состояния, когда он будет только рад  плюнуть  на  все  и  продать  свое
предприятие с  потрохами.  В  дядиной  фирме  попытались  своими  силами
провести расследование среди своих  работников,  но  затем  решили,  что
лучше начать с другого конца.
   - И натравили Боннер на "Пи энд Би"?
   - Да. Женщина, которая заведует производством на фабрике Тингли - это
на Двадцать шестой улице, - знает  мисс  Боннер:  они  обе  члены  "Лиги
деловых женщин Манхэттена". По ее настоянию Тингли подрядил Дол  Боннер,
и мне было поручено выйти на того самого вице-президента  "Пи  энд  Би",
который пытался заключить сделку с Тингли. Я объяснила мисс Боннер,  что
Артур Тингли - мой дядя, что я когда-то работала у него,  разругалась  с
ним и уволилась, но она сказала, что это не  причина,  чтобы  отстранить
меня от этой работы, тем более что все остальные  члены  ее  русалочьего
отряда заняты другими делами.
   - Было ли это согласовано с Тингли?
   - Он вовсе не знал об этом. Мы не виделись с ним очень долгое  время,
и он даже не подозревал, что я работаю на "Боннер и Рэфрей". По  крайней
мере, так я  думаю.  Но  этим  вечером  он  узнал,  что  меня  назначили
раскручивать его дело. И заявил мисс  Боннер,  что  не  доверяет  мне  и
возражает против моей кандидатуры.
   - И вы боитесь, что потеряете  работу.  В  этом  и  заключается  ваше
затруднительное положение?
   Эйми отрицательно покачала головой:
   - Это не так.  Вернее,  только  часть...  Я  познакомилась  с...  ну,
вице-президентом "Пи энд Би" три недели назад и начала...  вернее  будет
сказать, приступила к расследованию.  Он  молод,  весьма  компетентен  и
внушает доверие, а также... мне  представляется,  очень  напористый  как
бизнесмен. Мы стали...  точнее,  у  нас  сложились  неплохие  отношения.
Затем... В субботу  вечером  я  случайно  увидела  его  в  кабинке  бара
Рустермана: он разговаривал, такое у меня создалось впечатление, один на
один с Дол Боннер.
   - Бедняге не  позавидуешь,  -  засмеялся  Фокс,  -  когда  два  таких
охотника идут по его следу...
   - О, нет! - запротестовала Эйми. - Беда не в этом!
   Если бы она занималась им, то, вне  всякого  сомнения,  дала  бы  мне
знать. А тут, наоборот, она попыталась меня убедить, что она  с  ним  не
только не встречалась, но даже и в лицо не знает его. Я предоставила  ей
возможность рассказать об их встрече в субботу, но она упорно продолжает
притворяться, будто в глаза его не видела.  Поэтому  очевидно,  что  она
ведет двойную игру с Тингли и намерена выставить меня полной дурой.
   Фокс нахмурился и поджал губы.
   - Не очевидно, но вероятно.
   - Нет, очевидно,  -  упрямо  продолжала  настаивать  Эйми,  -  я  уже
старалась придумать какое-то другое объяснение, но безрезультатно.  Если
бы видели, как они секретничали!
   - Они не заметили вас?
   - Нет, и с тех пор я ломаю голову над тем, как мне  поступить.  Каким
бы ни был мой дядя, я не могу мириться с тем, что его  водят  за  нос  и
делают при этом вид, будто игра ведется по  всем  правилам  -  честно  и
открыто. Мисс Боннер платит мне, но это деньги дядиной фирмы, и пусть  я
далеко не святая, но надеюсь, что  элементарная  честность  у  меня  еще
осталась. Сразу после того, как позвонила ей утром, даже не подумав  как
следует, я набрала номер вице-президента и отменила две встречи, которые
у меня с ним были назначены. Это было  глупо,  так  как  на  самом  деле
ничего не решало.