и навсегда. Его гордости будет нанесен такой удар, от которого  ему  уже
не оправиться, каким бы стойким он ни был. Вы не получите и доллара,  не
говоря уже о миллионе. Кроме того, существует и еще одна вещь!..
   - Знаю!
   - Да. - Она впилась в Фокса глазами. - Ночь во вторник!
   - А что по поводу ночи во вторник?
   - Хватит прикидываться, - ответила женщина презрительно. - Я не знаю,
кто убил Тингли. Вы ли? Мой брат? Не знаю!
   - Тогда зачем говорить об этом? - грубовато заявил Фокс.  -  Для  вас
это не  лучший  способ  заставить  меня  пойти  на  компромисс.  Но  вам
известно, что мы собирались отправиться  туда,  и  я  сейчас  размышляю,
решитесь ли вы высказать все до конца...
   Презрение в глазах, с которым она  встретила  его  тираду,  заставило
Фокса умолкнуть.
   - Ладно! - Он пожал плечами. - Тогда предоставьте нам беспокоиться  о
том, кто убил Тингли, если вы в этом не  замешаны.  Что  касается  всего
остального, то... желаете ли вы, чтобы я сказал вам то, что думаю?
   - Я пришла сюда в надежде убедиться, что вы не  утратили  способности
думать.
   - Нет, не утратил! Надеюсь, что и он тоже. Я обдумал сказанное вами и
пришел к тому же самому выводу, что и  вы.  Если  каждый  из  нас  будет
стоять на своем, то никто ничего не выиграет, а проиграют  все.  Но  ваш
брат жесткий человек, и с ним трудно иметь дело, и вы  знаете  об  этом.
Думаю, если бы вы были заодно с нами, если бы мы  все  трое  действовали
вместе, то могли бы выбраться из сложившегося тупика. Думаю, игра  стоит
свеч, если вы и я отправимся к нему  прямо  сейчас  и  покончим  с  этим
делом.
   Она нахмурилась.
   - Но он... - казалось, она содрогнулась, - но он будет...
   - Вы его боитесь. - Фокс был уже на ногах. - Не осуждаю вас  за  это,
но вы его боитесь. Зато я - нет.
   Поэтому заставлю его занять позицию, которая устроит как меня, так  и
вас. Успокойтесь. Видите, я готов ехать!
   Она слегка вздрогнула.
   - Где он, дома? - спросил Фокс.
   - Да, ожидает меня...
   - Возьмите себя в руки! Конечно, если  хотите  с  этим  покончить.  И
еще... кто знает, вдруг я завтра передумаю...
   - Обождите минуту! - Ее голова поникла, и пока  она  так  сидела,  не
шевелясь, Фокс не мог видеть ее лица. Затем она выпрямилась, поднялась и
произнесла  волевым  голосом,  в   котором   теперь   звучала   сила   и
решительность:
   - Очень хорошо! Думаю, мы обо всем договоримся.
   Фокс, не мешкая, выпроводил ее из  комнаты.  Но,  оказавшись  уже  на
лестничной площадке, прежде чем закрыть дверь, он повернулся к ней,  как
будто внезапно что-то вспомнил.
   - А собака?! Лучше бросить ей кость. Придется вернуться.
   Он вернулся и проскользнул в кухню. Беглый осмотр  состояния  веревок
на пленнике убедил его, что все узлы в порядке, как и следовало ожидать,
поскольку именно для этого он и затягивал их так крепко.  На  глаза  же,
пылающие яростью, Фокс не обратил ни малейшего внимания, пока прилаживал
к его рту две дополнительные полоски липкой ленты и обыскивал карманы  в
поисках связки ключей. Он обнаружил их только в брюках,  откуда  извлечь
связку оказалось  не  так-то  просто.  Вновь  оказавшись  на  лестничной
площадке, он почувствовал желание  тотчас  убедиться,  что  нужный  ключ
находится в связке, но леди в норке могла потерять терпение и к тому  же
стояла лицом к нему, поэтому он просто хлопнул дверью, предоставив замку
защелкнуться.
   Она шла впереди, пока они спускались по четырем пролетам лестницы, и,
судя по тому, как едва прикасалась кончиками пальцев  к  старым  грязным
перилам, можно было с уверенностью сказать, что перчатки, которые сейчас
на ней надеты, непременно попадут в чистку, прежде чем  она  натянет  их
снова. Снаружи, перед домом, не было никакого другого автомобиля,  кроме
его собственного, и он решил сделать вид, что машина  не  имеет  к  нему
никакого  отношения,  так  как,  согласно  сценарию,  вряд  ли   молодой
человек-идеалист,  проживающий  в   трущобе,   мог   обладать   подобной
движимостью.
   Фокс на миг замешкался.
   - Это ваша машина?
   - Я не стала ее брать. Не хотела, чтобы... Приехала на частнике.
   Свернув на запад, они  прошли  пешком  до  Второй  авеню,  где  после
небольшого ожидания Фокс остановил проходящее мимо  такси,  а  она  дала
адрес на семидесятых улицах к  востоку  от  Пятой.  Сев  в  машину,  его
спутница забилась в один угол. Он же отодвинулся в другой, и  ничего  не
было сказано, пока они не прибыли на место, где водителю было заплачено,
и Фокс,  выбравшись  из  машины,  предложил  ей  руку,  от  которой  она
отказалась. Здесь,  на  тротуаре,  она  казалась  меньше  ростом,  менее
стройной, а ее глаза не столь суровыми и целеустремленными.
   - Мне лучше зайти первой, - сказала она, - и сообщить ему...
   - Нет! - отрывисто возразил Фокс. - Мы  сделаем  это  вместе  или  не
сделаем вообще.
   Она не стала настаивать. Фокс нажал на  ручку  массивной,  украшенной
орнаментом двери парадного, отворил ее и придерживал,  пока  женщина  не
прошла, и затем проследовал за ней. Его спутница дотронулась  до  кнопки
на косяке, и почти в тот  же  момент  внутренняя  дверь  открылась,  она
прошла в нее вместе с Фоксом, который следовал за ней по пятам.  Мужчина
в ливрее закрыл за ними дверь и стоял,  готовый  на  все:  от  отрицания
самого факта своего существования до  полного  желания  дать  голову  на
отсечение, и все это с самым невозмутимым видом.
   - Мистер Джад наверху?
   - Да, мисс Джад!
   - Тогда заберите мои вещи! - Он уже стоял позади нее, готовый принять
манто. - А также мистера?..
   - Шермана, - подсказал Фокс.
   - Да, конечно! Пальто и шляпу мистера Шермана!
   Что и было незамедлительно сделано. Фокс проследовал  за  женщиной  в
просторную приемную,  а  затем  вверх  по  широкой  лестнице,  устланной
ковром,  восхищаясь  по  дороге  великолепными   резными   перилами   из
выдержанного вишневого дерева, сравнивая их с теми,  до  которых  она  с
брезгливостью едва дотрагивалась менее получаса  тому  назад.  На  верху
лестницы площадка была несколько  меньше,  чем  холл  внизу,  и  от  нее
отходили три широких коридора в  разных  направлениях.  Она  направилась
направо, открыла дверь и прошла через нее в большую комнату, наполненную
теплом, светом, комфортом и тысячью книг. Только одна персона находилась
там - мужчина в легком кресле,  который,  задрав  ноги  на  стул,  читал
журнал. Едва только они вошли, он повернул голову.
   Мисс Джад произнесла срывающимся от волнения голосом:
   - Гатри, я думаю, что будет наилучшим выходом...
   Она  оборвала  фразу  и  застыла,  словно  окаменев,  при  виде  того
выражения, которое появилось на лице ее брата.
 
Глава 16 
 
   Фокс  произнес  тоном   напускной   и   поэтому   почти   невыносимой
приветливости:
   - Это я подпалил под вами фитиль, мистер Джад!
   Для того чтобы заявить об этом, да  еще  в  таком  тоне,  требовалась
изрядная доля смелости. Не вызывало сомнений, что никогда прежде, за все
время своей безжалостной, хладнокровной карьеры хищника, Гатри  Джад  не
терял дара речи в припадке бессильной  ярости,  и  оказаться  свидетелем
подобного привело бы в трепет очень многих.
   Холодная злость в его глазах была столь велика, что  могла  заставить
поверить  в  существование  пресловутого,   леденящего   кровь   взгляда
василиска, но Фокс, который остановился засунув руки в  карманы,  широко
расставив ноги, смотрел ему прямо в глаза не моргая.
   Совсем по-иному повела себя мисс Джад.
   - Я ду-ду-мала, - пролепетала она, запинаясь. -  Это  казалось  самым
лучшим... - На большее ее уже не хватило.
   - Она никогда и в глаза его не видела, - дерзко  сообщил  Фокс.  -  Я
оказался там, и она  приняла  меня  за  него.  Мы  оговорили  все  почти
полностью, и весьма откровенно. Сейчас мне бы хотелось обсудить  кое-что
с вами.
   - Она... приняла вас за Филипа Тингли?
   - Да, поэтому и прихватила с собой.
   Джад взглянул на сестру и приказал ей тоном,  в  котором  звучала  до
предела сконцентрированная и не находящая себе выхода жестокость:
   - Вон отсюда!
   Та взирала на  Фокса  с  отвисшей  челюстью,  словно  ей  не  хватало
дыхания.
   -  Вы...  -  Все  остальное  захлебнулось  в   приливе   откровенного
недоверия. - Вы сказали... но кто же вы тогда?..
   - Вон отсюда! - Джад сделал шаг в  ее  сторону.  -  Вон  отсюда!  Ты,
непроходимая дура!
   Ее рот вновь открылся, но ни одного слова из него так и не  вылетело.
Теперь она была вынуждена встретиться глазами со взглядом брата, и  было
ясно, что она не в состоянии противостоять его воле.
   Он приказал:
   - Отправляйся в свою комнату и будь там! Возможно, я за тобой пришлю.
   Она повернулась и вышла,  машинально  передвигая  ноги.  Фокс  открыл
перед ней дверь и после того, как женщина миновала порог, закрыл  снова,
вышел на середину комнаты и сказал с удовлетворением:
   - Это одно из лучших мгновений в моей жизни. Поверьте! Те  оба  раза,
когда я посещал вас, вы были настолько нелюбезны, что даже рассиживаться
не имело смысла. В этот раз, может быть, мне все-таки стоит взять стул?
   Гатри Джад, ничего не говоря, поднял журнал, который до этого  бросил
на пол, и положил на стол. Ногой  пододвинул  стул,  затем  сел,  достал
зажигалку из кармана пиджака,  высек  из  нее  пламя,  раскурил  трубку,
сделал несколько затяжек, после чего буркнул:
   - Садитесь!
   Фокс развернул кресло в  его  сторону  и  сел.  Несколько  секунд  он
выдерживал затянувшуюся паузу и наконец бросил выжидательно:
   - Ну?
   Джад отрицательно качнул головой.
   - Вот уж нет! Это я вас слушаю.
   Фокс пожал плечами:
   - Ладно. Филип - незаконнорожденный сын вашей сестры. Есть документы,
доказывающие это?
   - Покажите их мне!
   Фокс улыбнулся:
   - Вас голыми руками не возьмешь. Ванька-встанька ни  дать  ни  взять.
Только сейчас это вам не  поможет:  вас  положили  на  обе  лопатки.  Вы
проиграли.
   - Я никогда еще не проигрывал.
   - А теперь?
   - Тоже нет!
   - Посмотрим. Это же ваш дом. Прикажете мне "выйти вон"? Вы ведь точно
не приглашали меня рассиживаться здесь с комфортом. Так укажите  мне  на
дверь!
   Джад промолчал.
   - Смотрите! - предостерег его Фокс. - Пора  уже  перестать  принимать
меня за слабака. Вы потребовали от меня, чтобы  я  предъявил  документы.
Может быть, я звезд с неба не хватаю, но и дураком меня не назовешь.
   Я полностью отдаю себе отчет, с каким опасным человеком имею  дело  и
что шутки с вами плохи. Поэтому имей я на руках веские доказательства, -
а допустим, что они у меня есть, - то что мне помешает прихватить  сумку
с ними и прямиком отправиться к инспектору Дэймону,  чтобы  тот  на  них
полюбовался. Сегодня вы меня своими издевками к этому чуть не вынудили.
   А как сейчас?
   Джад ничего не ответил. Его трубка почти совсем погасла.
   - Значит, уже не вынуждаете? В самом деле? - Фокс достал  из  кармана
записную книжку и карандаш. - Тогда начнем. Когда Филип  Тингли  впервые
потребовал у вас денег под угрозой предать огласке свое родство с вами?
   Джад покачал головой. На этот раз он заговорил, но все,  что  сказал,
не отличалось многословностью:
   - Увижусь с вами позже. Нужно кое-что еще откопать...
   Фокс рассмеялся:
   - Позвольте мне избавить вас от некоторых  неприятностей.  Вы  хотите
сказать, что никак не можете  найти  в  моем  прошлом  хоть  что-нибудь,
говорящее о моей склонности к шантажу. Но деньги есть деньги! Купить вам
меня не удастся, но вы вполне можете предложить мне  сумму  на  законном
основании за вполне законные услуги, например, за то, чтобы достать  для
вас эти бумаги. И за помощь...
   - Сотню тысяч долларов, - кратко оборвал его Джад.
   - Нет. Я могу  потребовать  даже  больше,  чем  Филип,  а  он  просит
миллион. Я впутался  в  это  дело  из-за  того,  что  воззвали  к  моему
великодушию, из-за того, что возбудили мое любопытство, а теперь  еще  и
потому, что задета моя гордость. Разве я не говорил вам, что оскорблен?
   Меня не интересуют ваши семейные дела, и никакие деньги  не  заставят
интересоваться ими. Моя цель - найти, кто убил Артура Тингли.
   Вы и Филип назначили встречу в офисе Тингли во вторник вечером, и оба
прибыли туда. Я знаю, что  такой  человек,  как  вы,  может  расколоться
только под таким нажимом, которому не сможет противостоять, игнорировать
или извернуться. Именно под таким нажимом вы сейчас и оказались. Либо вы
выложите мне все, как на  блюдечке,  либо  Дэймон  и  окружной  прокурор
окажутся здесь через час. Итак, начнем с начала.  Не  забывайте,  что  у
меня уже состоялся разговор с вашей сестрой. Вопрос на засыпку.
   Кто отец Филипа Тингли?
   Джад нарочито медленно выбил пепел из трубки в пепельницу  на  столе,
наполнил снова табаком из кисета,  который  выудил  в  кармане,  щелкнул
зажигалкой  и  как  следует  раскурил  трубку.  Его  уже  окутали  клубы
серо-голубого дыма, когда он наконец заговорил:
   -  Вы  достаточно  умны!  То  есть  полагаю,  что   в   полной   мере
представляете, чем могут быть чреваты для вас последствия... как бы  это
сказать?., того, что сейчас делаете...
   - Конечно. Пусть это вас не тревожит!
   - Очень хорошо! Отцом Филипа был Томас Тингли, отец Артура Тингли.
   Чтобы скрыть нехватку самообладания, проявившегося в явном  изумлении
от столь неожиданных слов, Фокс закашлялся и вытащил носовой платок.
   - Выходит, - вымолвил он, - Артур был братом Филипа.
   - Только наполовину! - Лицо и голос Джада не выражали никаких эмоций.
- Томас был женат и имел от жены двух детей, мальчика и  девочку.  Сыном
был Артур.
   - Была ли жена все еще жива, когда?..
   - Да. Моя сестра поступила работать на фабрику Тингли  в  1909  году,
мне было тогда двадцать пять,  и  я  только  разворачивался.  Артур  был
моложе меня на год или  два.  Ей  же  было  девятнадцать.  Томасу  около
пятидесяти. В 1911-м сестра рассказала мне о своих трудностях и  о  том,
кто повинен в этом. Деньги у меня тогда уже водились, и я отправил ее  в
одно местечко за городом. В сентябре того же года родился  мальчик.  Моя
сестра возненавидела его еще до рождения. Она не пожелала даже взглянуть
на него, когда он появился на свет.
   Его поместили в приют и забыли о нем напрочь, как она, так и я. В это
время я был занят собственными делами до такой степени, что  ни  на  что
другое времени уже не оставалось. Много позже мне пришло на ум, что там,
где он родился, могли остаться записи, которые лучше было бы уничтожить,
и я сделал запросы.
   - Когда это было?
   - Всего три года тому назад. Вот тогда  я  и  узнал,  что  произошло.
Томас Тингли умер в 1913 году, а его жена - годом позже. Артур женился в
1912-м, и его жена умерла при рождении ребенка в 1914-м, как и  ребенок.
А в 1915-м Артур официально усыновил четырехлетнего мальчика из приюта.
   - Вы уверены, что это был тот самый мальчик?
   - Да. Я приехал повидаться с Артуром. Он  знал,  что  мальчик  -  его
сводный брат. Его отец на смертном одре открыл ему все правду и  поручил
позаботиться о мальчике... конечно, втайне, так как в это время его жена
была еще жива. Два года спустя, после того как при родах  умерла  и  его
жена и он остался бездетным, то и решился на это усыновление.
   Фокс, делавший пометки, оторвался от записной книжки.
   - Когда вы виделись с Артуром три года назад, у него были те  записи,
которые вы хотели заполучить?
   - Да, но он ни в какую не желал отдать их  мне.  Я  пытался  вынудить
его, предлагал большие суммы. Он был упрямым,  меня  не  жаловал  и  был
горько разочарован в мальчишке, который оказался осел ослом.
   "Видимо, вот откуда, - подумал  Фокс,  -  проистекала  столь  сильная
неприязнь Артура Тингли к незамужним матерям". Он заметил:
   - Поэтому вы предприняли  попытки  заполучить  эти  записи...  э-э...
другими методами?
   - Представьте себе, нет. -  Краешек  рта  Джада  слегка  дернулся.  -
Незачем делать меня героем мелодрамы.
   Я не подхожу для этой роли. Кстати, и  для  убийства  тоже.  Мне  был
известен характер Артура, и я не опасался никаких  поползновений  с  его
стороны на этот счет, пока он был жив, и он снизошел  ко  мне  и  сделал
уступку. Артур положил бумаги в  закрытую  шкатулку  и  запер  в  сейфе,
завещая их мне. Нет, он не сказал, где  они  находятся.  Я  выяснил  это
позже.
   - Когда?
   - Три дня назад.
   Брови Фокса поползли вверх.
   - Три дня?
   - Да. В понедельник утром Филип зашел ко мне в офис. Я не видел его с
тех пор, как ему исполнился месяц, но он удостоверил свою личность, и  с
ним были копии тех записей. Он потребовал миллион  долларов  в  качестве
пожертвования для какой-то дурацкой организации, которую назвал "ВУМОН",
и все уже просчитал заранее: деньги не должны быть уплачены  лично  ему,
во избежание подоходного налога...  Шантажист,  уклоняющийся  от  уплаты
подоходного налога!
   - В чем была зацепка для шантажа? Угроза публичной огласки?
   - О, нет! Он мерзавец, но не дурак. Он  сказал,  что  пришел  ко  мне
только потому, что его приемный отец лишил его всего, кроме имени, и, по
сути дела, вычеркнул из завещания, а  ему  нужны  деньги  на  эту  самую
"ВУМОН". Артур оказался дураком до такой степени, что дал  ему  прочесть
завещание,  и  отписанная  мне  закрытая  шкатулка  заставила  молодчика
навострить уши.
   Он выкрал шкатулку из сейфа, взломал ее, а бумаги тут  как  тут.  Его
угроза заключалась не в том, чтобы предать их огласке, а  в  том,  чтобы
подать в суд на сестру и на меня и потребовать возмещения ущерба за  то,
что мы бросили его в младенческом возрасте. Как говорят, хрен  не  слаще
редьки...  И  было  еще  что-то,  чего  мы  не  могли  допустить,  чтобы
произошло, ни при каких обстоятельствах, и ему это было известно.
   Фокс кивнул, правда, без особой симпатии.
   - Но все же почему вы решили ему не платить?
   - Потому что это ни в какие ворота не лезет. Вы могли бы вот так,  за
здорово живешь, черкануть чек трепачу на миллион долларов?
   - Я - нет, но вы бы могли.
   -  Нет,  не  мог.  Более  того,  мне   нужна   гарантия,   что   этим
вымогательствам придет конец. По этой причине я должен быть уверен,  что
получаю подлинные записи.
   Артур был единственным человеком, который мог бы это сделать,  но  он
не пожелал увидеться со мной в понедельник.  Когда  я  намекнул  ему  по
телефону - настолько прозрачно, насколько мог, - что мне от него  нужно,
то он вбил себе в  голову,  что  для  меня  это  только  предлог,  чтобы
добраться до него и попытаться склонить продать мне свой бизнес, поэтому
с упрямством осла он наотрез отказался встретиться. Я на день  отвязался
от Фила, вручив ему десять  тысяч  долларов.  На  следующий  день  Артур
сообщил мне по телефону, что шкатулка выкрадена у него из сейфа, но даже
и тогда он не пожелал посетить мой офис  или  встретиться  где-нибудь  в
нейтральном месте, поэтому мне пришлось отправиться к нему.
   Фокс кивнул:
   - Во вторник утром. Под именем Брауна. Я видел вас.
   - Знаю, что видели. Что же касается постигшей меня неудачи... -  Джад
слегка нахмурился, явно досадуя на себя, что не смог переломить  в  свою
пользу развитие событий... - Я пришел  к  нему  в  офис  и  рассказал  о
требовании Фила и его угрозе. Он пришел в  ярость.  Его  намерения  были
глупыми и даже опасными из-за недопонимания характера  Фила.  Он  думал,
что на Фила можно нагнать страху, тогда как я знал, что это  бесполезно,
но переубедить Артура было невозможно - он уперся на своем,  как  баран.
Порешили на том, что он поговорит с Филом вечером в пять часов, и мы все
трое встретимся в офисе Артура на следующее утро в среду. Мне оставалось
только согласиться...
   - Нет, это не пройдет. - Фокс замотал  головой.  -  Не  сходится.  Не
пытайтесь увести меня в сторону!
   - А я и не пытаюсь. Я рассказываю вам вынужденно...
   - Заведомую ложь, мистер Джад! - закончил за него  Фокс.  -  Это  без
пользы! Вы все  должны  были