ел ей Тед.
   Деймон, пристально глядя на нее, сухо сказал:
   - Так как же насчет брошенной в сосуд бумажки?
   - Я бросила ее. - Дора посмотрела ему в глаза. - Я так и сказала. Она
была в моей сумке.
   - Кто ее туда положил?
   - Не знаю. Я обнаружила ее, когда мы уходили из желтой комнаты, чтобы
идти сюда. - Она взяла со  своего  стула  коричневую  матерчатую  сумку,
подняла ее и указала  на  внешний  карман,  образованный  дополнительной
складкой материи. - Она была здесь. Я заметила  выпуклость  и  запустила
туда пальцы, чтобы посмотреть, что там такое.
   Я понятия не имею, откуда она могла там взяться.  Вид  у  нее  пустой
бумажки, и я бросила ее в сосуд, когда проходила мимо.
   - Вы хотите сказать, что ее положили в сумку, когда та  находилась  у
вас?
   - Нет. Я этого не говорила. Я  оставила  сумку  на  диване  в  желтой
комнате, когда Перри... когда я отошла в другой конец комнаты с мистером
Данхэмом.
   - И вы заметили выпуклость, когда взяли ее снова?
   - Да.
   - Сколько времени сумка лежала на диване?
   - Ну, пятнадцать или двадцать минут.
   - Зачем вы отошли в другой конец комнаты с мистером Данхэмом?
   - Он сказал, что хочет со мной поговорить.
   - О чем?
   - О чем-то... о личном деле.
   - Вы были помолвлены с мистером Данхэмом?
   - Нет, но это вас не касается.
   Инспектор хрюкнул.
   -  Вас,  возможно,  удивит,  что  полицию  касается  все,  когда  она
расследует убийство. А что не удается получить одним путем, мы  получаем
другим. Если можем. Вы любили Данхэма?
   - Боже мой, нет!
   - Вы ненавидели его?
   - Нет.
   - Вы были его близким другом?
   - Нет. - Дора нахмурилась. - Я знала его всю мою жизнь.  Его  мать  и
мой отец были друзья.
   - Мне надо знать, о чем он хотел с вами поговорить сегодня днем. Если
вы откажетесь отвечать, прошу не обижаться, но я...
   - Я не отказываюсь отвечать. Он хотел узнать про вторую записку  Яна.
Видела ли я ее и прочитала ли?
   - Записка? Кто такой Ян?
   -  Ян  Тьюсар,  -  пояснил  Текумсе  Фокс.  -   Он   покончил   жизнь
самоубийством - застрелился - в прошлый понедельник  в  Карнеги-Холл.  Я
вижу, вам придется долго разматывать этот клубок, я смог  бы  сэкономить
вам уйму времени.
   Фокс внимательно оглядел присутствующих.
   - Вы, конечно, понимаете теперь, что вопрос о том,  обращаться  ли  в
полицию по делу о скрипке,  снят.  Полиция  уже  здесь.  Предлагаю  вам,
инспектор, если не хотите тратить время попусту, поговорить со  мной,  и
пусть к нам присоединится человек с блокнотом...  Кстати,  мисс  Тьюсар,
раз уж полиция все равно здесь,  как  насчет  той  записки,  которую  вы
хотели им показать? Вы можете сделать это сейчас. Тем  более  что  перед
вами начальник отдела по расследованию убийств.
   Гарда, которая плюхнулась на  стул  около  Диего,  раскрыла  сумочку,
достала оттуда конверт и протянула его Деймону. Тот взглянул  на  адрес,
затем вынул листок и прочитал:
   "Те, кто хотят причинить вред Рейху,  поплатятся  за  это,  как  твой
брат. Хайль Гитлер!"
 
 
 
   - Боже мой! - пробормотал он с отвращением. -  Опять  нацисты.  -  Он
посмотрел с ошарашенным видом на Гарду. - Вы были замужем за Тьюсаром? А
Данхэм был вашим братом?
   Гарда уставилась на него.
   - Да нет же, - нетерпеливо сказал Фокс. - Ее брат  был  скрипач.  Это
как раз один из фактов, которые я предлагаю задешево вам передать, чтобы
вы узнали подоплеку, если только вы не  предпочтете  продираться  сквозь
заросли самостоятельно...
   - Спасибо. Согласен.  Я  люблю  дармовщинку.  -  Деймон  обратился  к
присутствующим:
   - Я просил  вас  помочь  нам  и  остаться  в  этой  комнате.  Теперь,
поскольку обнаружилась эта записка, а также другие факты, я прошу вас  о
следующем. Я начну с Фокса, вам сообщат,  когда  я  смогу  поговорить  с
каждым из вас. Райдер, возьми еще кого-нибудь и посиди  с  ними.  Мистер
Помфрет, проводите, пожалуйста, всех в другую комнату, где можно  удобно
устроиться. Да, Райдер, пришли сюда Коссоу с блокнотом и  скажи  Крейгу,
что я хочу с ним переговорить.
 
Глава 9 
 
   - Ничего себе  задешево!  Мне  такое  и  даром  не  нужно,  -  заявил
инспектор Деймон с отвращением. - Похоже, с такой дьявольской  путаницей
мне в жизни не приходилось сталкиваться.
   Он сидел в конце  большого  стола,  Фокс  сидел  справа  от  него,  а
детектив Коссоу, сосредоточенно нахмурив брови  и  глядя  в  блокнот,  -
слева. Беседа продолжалась уже почти час. Несколько раз их  прерывали  -
позвонили из лаборатории и сказали, что в виски, который удалось собрать
пипеткой из вмятины  на  крыше  седана,  обнаружили  большое  количество
цианистого калия, потом позвонил медицинский эксперт и  тоже  подтвердил
отравление цианидом. Но в основном говорил  Фокс.  Коссоу  добросовестно
записал все, что тот  видел  и  слышал.  Фокс  даже  передал  инспектору
конверт с образцом лака, который он выскреб из скрипки.
   Фокс встал, чтобы размять ноги, потом снова сел и сказал:
   - Может, это и путаница, но  получили  вы  информацию  очень  дешево.
Другие заплатили бы за нее большие деньги.
   Деймон кивнул, искоса взглянув на Фокса.
   - Одного вы еще не сказали. Как вы оказались в этой компании?
   - Я к этой компании не имею никакого отношения.
   Во всяком случае, с профессиональной точки зрения. - Мрачные глаза  и
подбородок чемпиона по боксу вызвали на его лице  улыбку.  -  Теперь  вы
можете вычеркнуть меня из списка. Я ничего не утаил. То есть  ни  одного
факта.  Конечно,  у  меня  есть  кое-какие  выводы,  сделанные   методом
дедукции, как сказал бы Шефер...
   - Еще бы! Почему, черт возьми, такому  большому,  сильному  человеку,
как вы, не заняться настоящей работой? Так какие же выводы вы сделали?
   - Выводы стоят гораздо дороже фактов.
   - Вы, кажется, сказали, что не принадлежите к этой компании.  Что  же
вы хотите?
   - Ничего. Честно, инспектор, хорошо бы вам заняться этим делом, в том
числе и убийством Яна Тьюсара. Не забудьте про него, ибо это часть общей
проблемы. Я попытался им заняться, но у меня оно не пошло. Я  перехитрил
самого  себя.  Дело  оказалось  слишком  запутанным  и  коварным.  Убить
человека, залив лак в его скрипку! У вас в  голове  такое  укладывается?
Надеюсь, уложится. Вам  необходимо  принять  это  предложение,  если  вы
собираетесь найти убийцу Перри Данхэма.
   - Так вы думаете, эти два убийства связаны между собой?  Вы  думаете,
Данхэм что-то знал о лаке в скрипке, а вы дали промашку, сказав, что  он
пришел посмотреть на скрипку, когда вы ушли, и поэтому он и был убит?  -
Деймон тяжело вздохнул. - Может быть, вы и правы, но если  это  один  из
выводов методом дедукции, которого вы придерживаетесь, пока их акции  не
повысятся на рынке...
   - Да, похвастаться тут действительно нечем, - согласился Фокс.  -  Но
тут есть еще один маленький фокус. -  Он  достал  из  кармана  маленький
блокнот и снял колпачок с ручки. - Посмотрите.
   Его собеседники склонились над столом, наблюдая, как  он  рисовал  на
листке:
 
 
 
   - Вот так фокус, - саркастически отозвался  Деймон.  -  Как  думаешь,
Коссоу, ты сможешь научиться этому?
   Фокс, не обращая внимания на выпад, попросил:
   - Дайте, пожалуйста, ту записку, которую вам передала мисс Тьюсар.
   Деймон протянул ему конверт, вынул из него листок  бумаги  и  положил
его рядом с блокнотом.
   - Вот. Какая из моих свастик совпадает с той,  которая  нарисована  в
записке от нациста? Конечно, вы заметили разницу.
   - Разумеется. Та, что слева.
   - Правильно.  Это  традиционный  рисунок  свастики,  который  китайцы
веками использовали как символ счастья.  Но  когда  Гитлер  решил  взять
свастику для своей эмблемы, он либо ошибся, либо специально изменил ее -
так или иначе, но нацистская свастика та, что справа. Ни один нацист  не
нарисует свастику так, как она изображена слева. Следовательно,  записку
мисс Тьюсар прислал не нацист. Это подделка.
   - Чтоб мне провалиться! - пробормотал Коссоу. - Можно взглянуть?
   Фокс вырвал листок из блокнота  и  протянул  его  Коссоу,  а  записку
положил в конверт и отдал Деймону.
   - Может быть, это немного вам поможет, - сказал он. - По крайней мере
вы не станете терять время, стараясь протянуть  ниточку  к  Берлину  или
Бунду. И я очень  надеюсь,  что  это  не  единственная  ошибка,  которую
совершил наш неуловимый хитрец. А в таком случае ваше  участие  было  бы
весьма кстати.
   Деймон хмуро посмотрел на него:
   - Вы слышали, что я приказал выделить двадцать человек для  выявления
связи с нацистами?
   - Да, слышал, - признался Фокс, - и страшно позавидовал. Целая армия,
готовая к действиям!
   - У вас есть еще какие-нибудь фокусы?
   - По  правде  говоря...  -  раздумчиво  ответил  Фокс,  -  они  лучше
воспринимаются порознь. Конечно, вы, как всегда, услышите  кучу  вранья,
но, полагаю, не от мисс Моубрей. В  случае  крайней  необходимости  она,
возможно, и солгала бы, как любой человек на ее  месте,  но  сомневаюсь,
что ей есть что скрывать, и я верю ее рассказу о бумажке, в которую  был
завернут яд. Диего Зорилла - мой друг. Понимаю, что в ваших  глазах  это
не доказывает его непричастности к отравлению Данхэма, но для меня здесь
все ясно, если не случится еще чего-нибудь.
   Остальных можете  держать  под  подозрением,  за  исключением  миссис
Помфрет, но даже в ее случае я не дал бы письменной гарантии.
   - Таблицу умножения я знаю. Я имел в виду ваши фокусы.
   Фокс отрицательно покачал головой:
   - У меня все. Если бы мне пришлось брать на себя расследование,  чего
я, слава богу, делать не собираюсь, я вынужден был бы  начать  с  чистой
страницы. - Он сунул  в  карманы  блокнот  и  ручку,  отодвинул  стул  и
поднялся.
   - Куда вы направляетесь?
   - Не знаю. Если вы меня отпустите, то домой. Если  нет,  то,  похоже,
мне придется присоединиться...
   Инспектор недоверчиво хмыкнул:
   - Так я вам и поверю! Домой, бросив тут нерешенные  вопросы?  Мне  ли
вас не знать. А я вас знаю прекрасно.  Вы  останетесь  здесь.  Садитесь.
Рядом с Коссоу.
   Фокс улыбнулся:
   - Я никаких обязательств не даю. Разве что какие-нибудь фокусы придут
в голову.
   - И я не даю. - Деймон повернулся к полицейскому в форме, сидевшему у
двери. - Пригласите миссис Помфрет.
 
*** 
 
   Миссис Помфрет вошла в библиотеку  около  семи.  А  когда  библиотеку
покинул  помощник  повара,  последний  из  допрашиваемых,  было  уже  за
полночь. После того, как за ним закрылась дверь, инспектор Деймон устало
выдал длинную очередь крайне выразительных и дурно пахнущих  ругательств
и уставился красными от усталости  глазами  на  два  блокнота,  лежавшие
перед детективом Коссоу и исписанные от корки до корки.
   -  Во  всяком  случае,  -  вздохнул  Фокс,  -  сандвичи  с   копченой
индюшатиной были хороши.
   - Один из этих людей, - пробурчал Деймон, - отравил человека.
   Это, разумеется, не было впечатляющим итогом шестичасовой напряженной
работы, но дальше этого они не продвинулись. Никто не мог  даже  сделать
предположения, в чьем сердце таилось желание убить Перри Данхэма. Кто-то
признался в той или иной степени неприязни, которую  к  нему  испытывал.
Удалось установить,  что  яд  положили  в  виски  не  после  возвращения
общества в библиотеку, а в то  время,  когда  все  находились  в  желтой
комнате. Но список подозреваемых не стал меньше.  Никто  не  видел,  что
кто-то подходил к столику с напитками, совершал какие-то  подозрительные
манипуляции, прикасался к бутылке с бурбоном или просто слонялся  рядом,
словом, вел себя странно. Короче, если кто-то и  видел  что-то,  хоть  в
малейшей степени могущее оказать помощь обвинению,  он  держал  это  при
себе.
   Даже Гарда признала, что Дора  бросала  бумажку  не  крадучись  и  не
прячась: она открыто подошла к этажерке и бросила ее в сосуд.
   Трое - Кох, Дора и Генри Помфрет -  с  уверенностью  утверждали,  что
Перри не пил до того, как они перешли из желтой  комнаты  в  библиотеку,
таким образом, вопрос  о  том,  когда  был  отравлен  бурбон,  оставался
открытым. Не было твердых  оснований  говорить,  хотя  это  было  весьма
вероятно,  что  цианид  подсыпали  в  бурбон  в  желтой  комнате.  Слуги
свидетельствовали, что бурбон стоял вместе с другими спиртными напитками
в незапертом шкафу в буфетной, и Шефер загрузил  столик  с  напитками  и
покатил его сразу в желтую комнату. Не было ответа и  на  вопрос,  когда
последний раз пили виски из этой бутылки - этого никто твердо не знал.
   Единственное действие, которое  видели  все  и  которое  при  обычных
обстоятельствах  могло  бы  стать  отправной  точкой  в   расследовании,
приобрело черты совершенно фантастические:  когда  очередь  отвечать  на
вопросы в библиотеке дошла до Хиби, все  воспоминания  о  том,  как  она
выбросила бутылку из окна, начисто улетучились из  ее  памяти.  Допросив
ее, Деймон лишился дара речи и молча уставился в ее сияющие  от  радости
глаза. Фоксу из  чувства  сострадания  пришлось  вмешаться  и  попросить
инспектора отпустить ее.
   Приходил полицейский комиссар и,  посидев  около  часа,  ушел.  Около
девяти часов приехал окружной  прокурор  и  уехал  лишь  в  полночь.  Из
лаборатории и морга поступили более подробные заключения. Сержант  Крейг
со своим подразделением детективов, закончив  работу,  уехал.  Кое-какие
кости пришлось бросить в распахнутую  пасть  прессы;  несколько  человек
отправили с ключом на холостяцкую квартиру  Перри  на  Пятьдесят  первой
улице, надеясь, что среди  бумаг  и  вещей,  возможно,  отыщутся  факты,
проливающие  свет  на  это  дело;  выволокли  из  кровати   полицейского
капитана, расследовавшего самоубийство Тьюсара, и заставили  его  срочно
приехать к окружному прокурору.
   По-прежнему все, что можно было сказать, сказал  инспектор  Деймон  в
своей вырвавшейся из уставшего горла фразе: "Один из этих людей  отравил
человека".
   Фокс встал со стула и быстро одернул на себе костюм.
   - Итак, - заявил он, - если  вы  все  еще  верите,  что  я  не  прочь
отправиться домой, возьмите показания у меня.  Строго  говоря,  я  готов
изобразить негодующего гражданина. Хотите?
   Деймон отрицательно покачал головой, потер глаза пальцами,  поморгал,
глядя на сосуд для благовоний, чтобы сфокусироваться, и встал.
   - Ладно, - с отвращением сказал он,  -  давай  свои  записи,  Коссоу.
Думаю, что здесь мы уже больше ничего полезного не узнаем. - У двери  он
спросил у человека в форме:
   - Где они?
   Фокс  последовал  за  ним  по  коридору  через  большую  прихожую   в
просторную комнату, которую мистер Помфрет называл  собором.  Сейчас  ей
больше подходило название "мавзолей" или даже еще что-то более  мрачное,
если такое существует. Двое полицейских, сидевших в  ее  противоположных
углах, казалось, тоже заразились царившим здесь унынием. Семь измученных
физиономий - супруги  Помфрет  отсутствовали,  -  повернулись  к  дверям
навстречу инспектору. Кох сидел на стуле рядом с Хиби Хит, Диего сидел у
окна в дальней части комнаты с Беком, Дора  вытянулась  на  диване,  Тед
Гилл сидел с газетой у лампы, Гарда - у рояля.  Кох  начал  было  качать
права, но Деймон поднял руку.
   - Мы закончили,  -  кратко  объявил  он,  -  вы  свободны.  Возможно,
кто-нибудь из вас или все завтра понадобятся  мне  снова,  я  прошу  вас
находиться по тем адресам, которые вы дали.  Города  не  покидать.  Если
дамы желают, их проводят домой...
   Тед выронил газету на пол и порывисто вскочил.
   - Я провожу мисс Моубрей, - попросил  он,  направляясь  к  дивану,  -
можно?
   Дора слабо запротестовала.
   - В этом нет никакой необходимости...
   - А я? - трагическим голосом вопросила Хиби Хит.
   Растрепанная и жалкая, она выглядела просто восхитительно. - О, Тед!
   - Если  позволите,  я  с  удовольствием  провожу  вас,  мисс  Хит,  -
поклонился  Адольф   Кох   учтиво   и   вежливо,   насколько   позволяли
обстоятельства.
   - А вы, мисс Тьюсар? - спросил Деймон.
   - Я  провожу  ее,  -  хрипло  сказал  Диего  Зорилла  без  намека  на
какую-либо учтивость.
   - Нет, не проводите, - отрубила Гарда. Хотя ее глаза были затуманены,
они не потеряли способность сверкать. - Я возьму такси...
   Диего пожал плечами и повернулся к Фоксу:
   - Ты идешь? Ради бога, пошли отсюда.
   Он двинулся к двери.
   Фокс последовал за ним. В прихожей слуга подал им одежду, детектив  в
штатском наблюдал за ними. Им пришлось подождать, пока он не получил  от
Деймона указание выпустить их. Лифтер, позабыв  о  приличиях  и  выучке,
смотрел на них не отрываясь весь путь вниз. Точно так же смотрел на  них
ночной персонал в холле, а также несколько человек, сидевших на скамейке
у подъезда: привратник, двое полицейских и двое молодых парней, один  из
которых стремительно подскочил к Фоксу.
   - Послушайте, мистер  Фокс...  Я  дожидаюсь  вас.  Хотите  дать  пару
колонок за вашей подписью...
   Понадобилось пройти быстрым шагом целый квартал и  сказать  несколько
крепких слов, чтобы тот отвязался.
   - Перчатки у меня в правом кармане, - басил Диего, - а я всегда кладу
их в левый.
   - Точно, - кивнул Фокс, - они все перерыли. Моя машина стоит за углом
на Шестьдесят девятой. Тебя подвезти?
   - Я хочу выпить.
   - Последние семь часов ты только и мог, что пить.
   - Там я пить не мог. Глотнул шотландского - и меня чуть не вырвало. С
желудком что-то. Может, зайдешь ко мне, перекусим сандвичами?
   - Все, что ты хочешь знать, укладывается в одной фразе: у полиции  не
больше идей о том, кто убил Данхэма, чем у тебя.
   Но Диего стал говорить, что просто хочет посидеть с другом, поесть  и
выпить. Фокс сопротивлялся, объяснял, что ему предстоит ехать на  машине
шестьдесят миль и перед этим необходимо поспать часов восемь, что  утром
надо подрезать виноград, но в конце концов сдался. По пути остановившись
в круглосуточном магазинчике, они купили еды и подрулили к дому Диего на
Пятьдесят четвертой  улице  -  старому  зданию  из  темного  кирпича;  в
квартиру поднялись, одолев два пролета лестницы.
   Несмотря на полное отсутствие стиля и довольно обшарпанную мебель,  в
средних размеров гостиной  было  уютно  и  приятно.  Диего  с  испанской
напыщенностью оказал Фоксу честь, взяв у него пальто и шляпу  и  повесив
их в шкаф.
   - Я накрою на стол, - сказал он. - Тебе с содовой?
   - Прошу прощения, но нельзя ли кофе?
   - Конечно. Сам я пью кофе только по утрам. Подожди минут десять.
   - Отлично. С тобой, наверное, хорошо жилось  бы  любой  женщине.  Где
можно помыть руки?
   - Пройди туда. Вон дверь.
   Фокс  пошел  в  ванную.  Закрыв  дверь,  он  позволил  себе   роскошь
самозабвенно зевнуть, а потом недовольно  нахмурился.  Он  действительно
собирался обрезать утром виноградные лозы, но он любил получать от этого
занятия удовольствие и, прекрасно  зная  себя,  понимал,  что  в  данных
обстоятельствах ему будет трудно полностью посвятить себя обрезке старых
побегов.  Даже  теперь,  когда  ему  страшно  хотелось  спать,  он  лишь
невероятным усилием воли удерживался от того,  чтобы  не  погрузиться  в
восхитительные извивы мыслительных процессов Хиби Хит.
   Он вымыл руки с мылом, сполоснул лицо и  стал  искать  полотенце.  На
вешалке его не было, не было и на крючке  у  двери.  Слева  была  дверца
поменьше, и он открыл ее, обнаружив за ней полки с множеством  полотенец
и всяких других вещей. Он взял турецкое махровое полотенце, предпочитая,
как всегда, махровые полотенца гладким, и, вытираясь,  пробежал  глазами
по забитым полкам. Но, несмотря на это проявление праздного  любопытства
и профессиональную наблюдательность, он ничего не увидел бы, если бы  не
обладал редкой остротой зрения, потому что в шкафу было темно. И он таки
увидел ее.  Что-то  блеснуло  за  стопкой  полотенец,  прищурившись,  он
вгляделся получше и наконец протянул руку и вытащил на свет вазу.
   Все более  хмурясь,  Фокс  стал  рассматривать  ее.  Черная  глазурь.
Изящные украшения из белой