я... это... Макс.
   - Компьютер там, - появляясь в дверях, сказал Архипов и махнул  рукой
в сторону своего кабинета. - Включить тебе?
   Расул - Восток - дело тонкое! - усмехнулся змеиной усмешкой.
   - Я сам умею, Владимир Петрович. - Подумал и добавил:
   - Слушай, давай я брату позвоню! Он тебе поможет. Я тут. Он там. Он у
меня мастер всякие дела улаживать.
   - Не надо, - отказался Архипов быстро. - Не надо никого впутывать.  А
если пойдет не так, как мы... предполагаем...
   - Для того и предлагаю, - неторопливо сказал Расул.
   Архипову  стало  страшно  -  он  всю  жизнь  был  программист,  а  не
Терминатор,  и  сейчас  превращаться  в  Терминатора  ему  отчаянно   не
хотелось, но нет, нет другого выхода!
   ...Втравила его Лизавета, черт ее побери совсем!
   - Я Тинто с собой возьму, - пояснил он больше себе, чем Расулу, - для
страховки.
   - Страховка хорошая, - согласился Расул.
   Тинто удивился: "Это я-то страховка?!"
   - Чайник того... - себе под нос пробормотал Макс, - запел  уж.  Скоро
того... закипит.
   - Я через две минуты приду. - Архипов сунул в кроссовки босые ноги. -
Захвачу какую-нибудь одежду. Ей понадобится, наверное.
   На это никто ничего не ответил, и Владимир Петрович скомандовал:
   - Тинто, за мной!
   "Вот не сидится тебе дома, а все носит и носит по чужим квартирам!  В
тот раз на полу лежало что-то страшное, которое пахло не как человек и в
то же время как человек, и тот запах наверняка еще там остался. Ты же не
собака, ты не можешь его почувствовать, но я-то могу..."
   Архипов перешел гранитный квадрат,  секунду  постоял  перед  запертой
дверью, а потом  решительно  вставил  ключ.  Замок  повернулся  легко  и
привычно.
   Сколько же ключей от этого замка существует в природе?!
   Чем открывал дверь покойный юрист Маслов, к примеру? Не похоже, чтобы
отмычкой! А если не отмычкой, то где  он  взял  ключи?  Или  его  кто-то
впустил? Тот самый, кто потом безжалостной и твердой  рукой  всадил  ему
нож между ребер?
   Опять получалось, что Маша.
   Маша, Маша...
   Слава богу, за время  его  отсутствия  в  квартире  не  появилось  ни
одиного свежего трупа. Тинто не  рычал,  не  вздыбливал  шерсть,  только
смотрел настороженно и пружинил на мощных лапах - так, на всякий случай.
   - Жди здесь, - приказал вожак стаи. - Я сейчас.
   И пошел в ее комнатку - узкая кроватка, белый медведь со  свалявшейся
шерстью, старомодное зеркало, прикрытое черными кружевами.
   Гардероб тоже был узкий и длинный, похожий  на  старика  в  выцветшем
драповом  пальто.  Архипов  вздохнул  и  распахнул  створку.  Он  сильно
нервничал и ругал себя за это.
   Последние женские вещички, которые он брал в руки,  принадлежали  его
жене. Это было совсем другое дело.
   Вряд ли Маше понадобится белье. Или понадобится?
   Белье - две наивно-белые стопки - лежало на отдельной полке.  Архипов
вытащил что-то из левой стопки, а потом  еще  что-то  из  правой.  Потом
посмотрел. Оказалось, все правильно - "верх" и "низ".
   Дальше стало легче. Он нашел свитер и черные джинсы  -  почему-то  ее
гардероб почти полностью состоял  из  свитеров  и  джинсов,  -  носки  и
шелковую майку на тоненьких бретельках. Взяв майку в кулак, он свободной
рукой вытер сухой лоб. Ей-богу, волочить по лестнице труп, а потом ехать
с ним в дожде и собственных мыслях было легче, чем копаться в белье Маши
Тюриной!
   Копаться и гадать - что там она?  Как  она?  Что  с  ней  сделали  ее
тюремщики, пока он, Архипов, пообещавший ее защищать, отчаянно не  хотел
превращаться в Терминатора.
   Он прикрыл гардероб и вышел в коридор.
   - Пошли, Тинто! Некогда.
   Пес выбежал на площадку и остановился, поджидая хозяина,  а  тот  еще
задержался, рассматривая Лизаветины замки.
   Странное дело.
   На связке висело всего два ключа, а замков оказалось три - два вверху
и один внизу. У Архипова были ключи только от двух верхних  замков.  Или
Лизавета с приемной дочерью нижним  замком  не  пользовались,  а  потому
оставили соседям ключи только от тех замков, что они закрывали?
   Архипов пооткрывал и позакрывал верхние замки, потом выдвинул  язычок
нижнего. Язычок защелкивался и запирал дверь. Архипов изнутри закрыл ее,
а потом снова открыл.
   Ну и замечательно.
   Он вернулся на площадку к  флегматичному  Тинто  и  с  силой  хлопнул
дверью. Потом подергал  -  закрылась.  Потом  старательно,  по  очереди,
повернул два верхних.
   У Маши наверняка есть ключ от этого самого, третьего,  замка.  Нет  -
значит, придется вызвать коммунального слесаря дядю  Гришу.  Все  лучше,
чем гадать, чей труп появится на полу в гостиной к утру следующего дня!
   Он снова перешел гранитный квадрат. Тинто удивленно поднял в  сторону
лестницы обрубки ушей.
   Архипов посмотрел - никого там не было, и свет этажом ниже  опять  не
горел. Что ты будешь делать!
   - Домой, Тинто!
   И железная дверь с грохотом  захлопнулась  за  ними  обоими.  Тень  в
островерхом  капюшоне  шевельнулась  во  мраке.  Шевельнулась  и   стала
медленно отступать, пока не слилась с чернотой подъездных стен.
 
*** 
 
   Архипов подъехал  к  шестнадцатиэтажному  дому,  когда  почти  совсем
стемнело.
   Он заглушил мотор и некоторое время посидел, делая вид,  что  считает
окна, а на самом деле лелея свою трусость.
   Ну, не Терминатор он, что ж теперь  делать!  Он  хороший  мальчик  из
старой московской семьи, где читали книги и пили по вечерам  чай,  а  из
всех  спортивных  увеселений  предпочитали  лаун-теннис,  а   никак   не
стендовую  стрельбу  или  классическую  борьбу.  Кажется,  на  днях   ее
переименовали в греко-римскую, и какой-то бывший греко-римлянин, а  ныне
думец, то ли все выиграл и Думу прославил, то ли все  проиграл  и  Думу,
следовательно, опозорил.
   Архипову   сейчас   очень   бы   пригодился   этот   думец,    бывший
греко-римлянин.
   Тинто Брасс на заднем сиденье глубоко и шумно вздохнул.
   - Да ладно, - не оборачиваясь, проворчал Архипов, - вздыхает он!  Без
тебя тошно.
   На узкой дорожке, шедшей вокруг  цементной  башни,  теснились  мокрые
машины, не осчастливленные "ракушками". Дверца в мусоропроводную каморку
приоткрылась под напором вылезающей помойки. Под  окнами  первого  этажа
были вкопаны  разнокалиберные  шины  -  очевидно,  для  того,  чтобы  не
заезжали  машины,  -  а  прямо  между  шинами  торчала  морда  голубого,
подштанникового  цвета,  "Запорожца".  Архипову  показалось,  что  морда
ухмыляется победительно - никто не смог, а он пролез,  и  именно  на  то
место, которое было утыкано старыми шинами!
   Где-то  в  глубине  этого  улья,   которое   по   ошибке   называется
человеческим жильем, находилась Маша Тюрина.  Если  все  пойдет  хорошо,
через пять минут она будет сидеть у него в машине и пить  кофе,  которое
Расул Магомедов налил в узкий серебряный термос и сунул Архипову в руки.
   Дождь усыпляюще барабанил по крыше "Хонды", заливал лобовое стекло.
   Ну да, он не Терминатор, ну и что теперь делать?!
   Обозлившись, Архипов решительно открыл  дверцу,  подышал  сыростью  и
запахом асфальта, а потом вышел из машины  и  закрыл  ее  -  все,  назад
дороги нет.
   Выходя, он выпустил Тинто и взял с заднего сиденья увесистый  сверток
- секцию от грифа своей драгоценной штанги, завернутую в газету. Сверток
в руке поверг Архипова в полное уныние.
   Почему ему казалось, что это очень просто,  и  план  его  чрезвычайно
удобен и легок для исполнения?! Ничего у него  не  выйдет.  Можно  и  не
пытаться. Нужно  вернуться  и  попросить  Расула  позвонить  его  брату,
специалисту по "улаживанию дел".
   Он, Архипов, вожак стаи, но он не может тягаться с  профессиональными
головорезами. У него болит спина, гриф от штанги в руке приводит  его  в
ужас. Тинто Брасс тоже не бойцовая собака,  и  помощи  от  него,  скорее
всего, никакой.
   Нужно  вернуться.  Ему  не   пятнадцать   лет,   чтобы   просто   так
геройствовать из-за девчонки. Ее  должны  спасать  профессионалы,  а  не
Архипов, хозяин компьютерной конторы.
   Тинто Брасс добежал до бывшего гриба над бывшей песочницей  и  только
собрался задрать  лапу,  как  вдруг  оступился,  зарычал  и  вздыбил  на
загривке шерсть.
   - Ты что? - негромко крикнул Архипов. - Ты что, Тинто?!
   Мастиф жалобно заскулил, запищал и стал отступать  за  ножку  бывшего
гриба, мотая головой и широко расставляя лапы.
   - Тинто, ко мне! - приказал Архипов. - Давай сюда!
   - Пока пусть там  побудет,  в  отдаленье,  -  за  плечом  у  Архипова
деловито сказала Лизавета. - Его душа чувствительнее нашей, дрожит  она,
переполняясь  страхом.  Напрасным,  потому  что  я  хотела  всего   лишь
повидаться.
   Архипов повернулся, оступился, угодил в лужу.
   - Ну как же вы неловки, - упрекнула его Лизавета.  -  На  свете  хуже
нет, чем ноги промочить в воде холодной, а потом возможность не иметь  к
огню веселому ступни направить, чтоб обогреть теплом животворящим.
   - Здрасти, Лизавета Григорьевна, - поздоровался Архипов.
   Лизавета стояла возле его машины  под  зонтом.  С  зонта  на  асфальт
сильно и равномерно текло, как будто она долго гуляла  под  дождем.  Она
была в старомодных лакированных  ботах,  шали  и  длинной  черной  юбке.
Архипов сто раз видел ее во всем этом на лестнице, в подъезде, во дворе.
   - Как вы думаете, -  неожиданно  спросил  он  у  нее,  -  я  все-таки
спятил?
   - Вы говорите так лишь потому, что вам неведомо, откуда появляюсь  я,
и ваши мысли...
   - Знаю, - перебил Архипов, -  несутся  к  цели,  словно  быстрокрылые
орлы!
   Они уставились друг на друга и некоторое время молчали.
   Лизавета вздохнула. Тинто Брасс из-за ноги бывшего деревянного  гриба
отчетливо и жалобно скулил.
   - Любви пространство вас оберегает, - неожиданно изрекла Лизавета.  -
Бояться не должны вы, что оно разрушится в неведомое время и вас наедине
оставит с тем самым злом, что победить стремитесь.
   - Я не стремлюсь победить никакое зло, - раздраженно заявил  Архипов.
- Я хочу выручить вашу Машу, которая попала в переделку, а вы мне совсем
не помогаете.
   - Помочь возможно лишь тому, кому необходима помощь! Вы и без  всякой
помощи сильны.
   - Я силен?! -  поразился  Архипов.  -  Да  я  самый  последний  трус,
ЛизаветаГригорьевна! Я сейчас отсюда уеду, и все. Я больше не могу.  Мне
все это надоело -  трупы,  секты,  завещания!  Я  ничего  не  понимаю  и
понимать не хочу!
   - Хотите вы понять, в чем суть того, что происходит с нами, еще того,
что лишь произойдет, когда энергии великие вселенной  в  одну  сольются,
чтоб объяснить...
   - Да не хочу я  понимать  никаких  вселенских  энергий,  -  взъярился
Архипов. - Зачем вы ко мне пристали?! Я же сразу вам сказал,  еще  когда
вы ко мне приходили до того, как... умерли!
   - Я умерла, но  дух  бессмертен!  Что  плоть?  Она  скафандр,  сосуд,
который защищает и прикрывает то, что есть у каждого внутри.
   - У меня внутри, - злобно отчеканил Архипов,  -  есть  полторы  чашки
кофе, а больше ничего нет, потому что я не успел поужинать.
   - Три плана бытия должны соединиться, чтоб ясно стало все вокруг  иль
вовсе уж темно. Тогда душа узнает, куда лететь и что там делать нужно.
   - Эдак мы с вами ни о чем не  договоримся,  Лизавета  Григорьевна,  -
пробурчал Архипов, неожиданно устав.
   Лизавета переступила ногами в лакированных ботах.
   - Моя любовь, - сказала  она  слезливо,  -  вся  целиком  помещена  в
сиротку, что вы оберегаете сейчас.
   - Да ни хрена я не оберегаю! Сиротка ваша морочила мне голову два дня
подряд, а потом в вашей квартире, между прочим, обнаружился труп!
   Почему-то Архипов был уверен, что Лизавета  немедленно,  не  сходя  с
этого места, все разъяснит ему про  этот  труп  и  самая  черная,  самая
страшная мысль перестанет грызть его - как боль грызет позвоночник.
   Кто его убил, этого самого Маслова?
   Маша?!
   Лизавета вздохнула.
   - Я знаю, - сообщила она печально, - но установлен срок  для  каждого
из нас, и изменить нельзя его. Приблизить, отдалить не в наших силах.
   Похоже, она решила, что он больше всего на  свете  опечален  кончиной
юриста Маслова! Да наплевать ему на юриста Маслова, в самом-то деле!
   - Лизавета Григорьевна, кто его убил?
   Тут она засмеялась. Так весело, что Тинто под бывшим грибом  перестал
подвывать и удивленно замолк.
   - Лишь только вы на все вопросы знаете ответы. А те ответы, что  могу
вам дать, для вашей жизни не  подходят,  ибо  струна  вселенной  есть  у
каждого из нас, и разные они. То, что  моя  струна  играет,  вам  ведомо
никак не может быть.
   - Мне не нужны никакие струны,  -  упрямо  заявил  Архипов,  -  я  не
гусляр. Я хочу знать, кто прикончил в вашей квартире  Евгения  Ивановича
Маслова. И зачем. Вы можете мне хоть на это ответить?
   Лизавета насупилась:
   - Не для того сюда я прихожу, чтобы дознанье милицейское вести.
   - А для чего?
   - Лишь для того, чтоб поддержать вас. Умиротворить сомнения и  страха
голоса, которые сейчас струна вселенной в вас играет.
   Архипов застонал и взялся за лоб.  Лоб  был  мокрым,  и  волосы  были
мокрыми, с них капало за шиворот - он давно уже стоял на дожде.
   - Приблизиться советую и стать под зонт, - последив за его движением,
предложила Лизавета. - Простынуть можете, и вот тогда...
   - Струна вселенной превратится в барабан, - подсказал Архипов, -  или
в саксофон?
   Лизавета поджала губки.
   - Ответы на вопросы вы найдете в книге, - молвила она чопорно.
   - В какой книге? Книге жизни?
   - Читала книгу я, - продолжала Лизавета, -  когда  объединились  силы
зла и ринулись, чтобы убрать меня с  дороги,  разрушить  созданное  мной
убежище, где в  безопасности  могли  мы  жить  еще  немало  спокойных  и
счастливых лет.
   - Ну, теперь все ясно, - заявил Архипов. - А книга где? Во вселенной,
как струны?
   Лизавета опять поджала губки.
   - Я знаю, вы не оставляете попыток помочь тому, кто слишком  слаб,  -
помолчав, сказала она. - У вас душа сильнее разума, Володя.
   - Это точно, - согласился Архипов. - Разума у меня вовсе никакого  не
осталось.  Только  не   надо   приписывать   мне   никакого   рыцарского
благородства! Если бы ваша Маша была тучной старухой восьмидесяти восьми
лет, я бы и пальцем не шевельнул!  Вот  ей-богу!  Неужели  вы  этого  не
понимаете?
   - Все понимаю я, - успокоила его Лизавета, - все вижу. Когда сольются
две души в одну, пространство вечное вокруг наполнится горячим  смыслом.
И возликуют силы добрые, а злые поверженными будут навсегда.
   - М-м... - застонал Архипов. - Ничего вы не понимаете!  Вы  подсунули
мне Машу, а я вовсе не желаю сливаться с ней душой!
   - От вас желанье это не зависит.
   - А от кого зависит? От вас, что ли?
   - Все силы добрые на вашей стороне, -  шепнула  Лизавета,  как  будто
открыла ему некий секрет. Даже  по  сторонам  оглянулась  пугливо  -  не
подслушивает ли кто.
   Никто не подслушивал, кроме  Тинто  Брасса,  который  опять  принялся
скулить за деревянной ногой бывшего гриба.
   - Со временем все сами вы поймете. Пока же почитайте книгу, ту, что я
в руках держала, когда обрушилась мерцающая тьма.
   Архипов молчал.
   -  Как  неуютно,  -  добавила  Лизавета,  выглянула  из-под  зонта  и
посмотрела вверх, на темное небо, - но тучи  скоро  развеются,  и  новый
день придет, наполненный и солнцем, и добром!
   Потом она посмотрела на архиповские ботинки.
   - А ноги надобно держать в тепле, Володя, - назидательно сказала она,
- особенно когда болит спина.
   - Откуда вы знаете? - буркнул он.
   Вдруг желтый свет ударил по глазам, а  острый  звук  резанул  уши.  И
Архипов моментально пришел в себя.
   Он стоял в луже посреди двора, возле распахнутой двери своей машины и
был с головы до ног мокрый. Сзади  ему  сигналил  какой-то  нетерпеливый
водитель. Сигналил и мигал фарами. Лизаветы не было.
   Архипов отступил в сторону, "москвичек" пролетел мимо него,  обдав  с
головы до  ног  грязной  водой,  а  водитель,  чувствуя  себя  в  полной
безопасности, еще напоследок пальцем покрутил у виска  -  стоят  посреди
дороги всякие богатые придурки! Они думают, что раз у них джипы, значит,
им, козлам, все можно - на дороге стоять, к примеру! А вот  мьгах  водой
из лужи! Ну?!. Каково?!.
   Что-то странно захрустело под колесами серой машины, и, пропустив ее,
Архипов как во сне присел и потрогал ладонью мокрый асфальт.
   Подбежал Тинто, ткнулся носом в плечо и  зарычал  на  то  место,  что
трогал Архипов.
   Лужа, которая натекла  с  Лизаветиного  зонта,  оказалась  замерзшей.
Архипов отломил большой кусок льда и подержал  перед  глазами.  Лед  был
твердый, неровный и быстро таял. С него капало, вода текла по  запястью,
заливалась за рукав.
 
*** 
 
   Никто не встретился ему в подъезде, даже звуков никаких не доносилось
- казалось, что подъезд вымер, как  давеча  двор,  где  он  беседовал  с
Лизаветой.
   Вызванный  лифт  ехал  к  нему,  громыхал  и  постукивал,  как  будто
вагонетка с углем.
   Что это за ерунда? Он, кажется, всерьез верит в то, что беседовал  на
улице... с привидением. При этом "спально-окраинный" московский двор был
вопиюще пуст - никто не шел за пивом, не выгуливал собаку, не  целовался
с любимой, не заводил машину.
   Проехал  серый  "москвичек"  с  удальцом-водителем,  обдал   Архипова
холодной водой, прогнал привидение.
   Было или не было? Приходила Лизавета или нет? А лед на  луже  в  июне
месяце? Как тогда - синяк на руке, там, где он щипал себя за кожу, чтобы
проснуться.
   Ему.следовало бы думать о предстоящей "операции",  но  Лизавета,  как
всегда, своротила его мысли в другую сторону. Что за книга,  о  чем  она
толковала? Или это все из той же серии - струна  души,  звук  вселенной,
мысли, словно быстрокрылые орлы?!
   Лифт приехал,  потряс  дверьми,  потом  кое-как  открыл  их,  Архипов
погрузился, позвал Тинто Брасса и поехал на десятый  этаж  -  штурмовать
вражескую крепость.
   Гриф от штанги в промокшей газете оттягивал ему руку.
   Хорошо Лизавете говорить, что "энергия добра" на его стороне!  Что-то
он никакой такой энергии не чувствует, и  вообще  ничего  не  чувствует,
кроме задавленной паники,  которая  то  и  дело  пытается  выйти  из-под
контроля.
   И ноги действительно промокли и теперь неприятно чавкали в ботинках.
   Когда-то теперь он протянет их к животворящему огню?
   Хорошо бы не протянуть их вовсе. Так сказать, в глобальном смысле.
   Лифт  приехал,  потряс  дверьми  и  выпустил  Архипова  на  цементную
площадку. Следом вышел Тинто Брасс, покрутил пудовой башкой.
   Куда ты меня привез? Что мы тут станем делать? И чего  тебе  дома  не
сиделось, где есть матрас и чудная круглая подушка!
   - Помогай мне, - попросил Архипов, - хоть как-нибудь.
   Конечно, Тинто был "ученый".
   Когда-то Архипов учил его сидеть, лежать, стоять, бегать по  лесенке,
брать барьер, а еще Тинто знал  команду  "охраняй"  и  команду  "взять".
Очень быстро учение надоело им обоим. У Тинто был такой вид,  как  будто
он уже заранее все знал и учить  его  просто  нечему.  Архипов,  подавая
команду "голос!", чувствовал себя дураком, когда Тинто начинал лениво  и
размеренно гавкать.
   С тех пор  повторением  пройденного  они  никогда  не  занимались,  и
Архипов был уверен, что пес все забыл. Он и брал  его  для  страховки  в
качестве психологического оружия.
   В спине все подобралось и замерло - чтобы потом, после  адреналиновой
атаки, скрутиться в узел от злобной боли,  -  но  сейчас  спина  ему  не
мешала.
   Архипов передохнул - дальше тянуть невозможно, надо или звонить,  или
уезжать! - и нажал кнопку. Звонок затренькал.
   Архипов подумал, и нажал еще раз, и долго  держал,  чтобы  треньканье
стало требовательным и наглым. За дверью стукнули еще какие-то двери,  и
мужской голос спросил раздраженно:
   - Кто?!
   У Архипова моментально вспотел загривок.
   - Открывай давай! - громко сказал он и посмотрел на  Тинто.  Тинто  в
ответ посмотрел на него. - Меня хозяин к Витьку прис