рил картошку - единственное, что научился готовить за пятнадцать
лет, кроме макарон и яичницы. Макароны  и  яичница  были  его  коронными
блюдами, можно сказать, вершиной мастерства еще со студенческих времен.
   Когда Кира спрашивала, почему он никогда не кладет в макароны сыр,  а
в яичницу помидоры и зелень, он отвечал: зачем, и так вкусно!
   И вправду, зачем?
   В лобовое стекло Кира еще несколько секунд смотрела на дом,  а  потом
выбралась из машины.
   Сергей сказал: "Все будет хорошо", и она верила ему, но боялась  идти
в подъезд, где ее должны убить.
   Лифт не работал, и Марьи Семеновны не  было  на  месте  -  как  будто
маленький привет от капитана Гальцева. Кира стиснула  портфель,  прижала
его к боку и стала медленно подниматься.
   Второй этаж.
   Бомба не падает дважды в одну воронку - уж теперь-то Кира знала,  что
еще как падает! Глупый взрослый маленький Тим счастлив, что отец живет с
ними. Разве он живет с ними?
   Третий этаж.
   Лена Пухова разговаривала с Костиком на лестничной  площадке,  и  это
видели Федот и его нянька.
   Сегодня в конференц-зале были только свои.
   Свои, свои, повторили каблуки ее ботинок. Только свои могли  вытащить
у нее из портфеля пистолет.
   За всю ночь на диване в Малаховке ее муж ни разу не  сказал  ей,  что
любит ее, а для нее это было очень важно. Не могла же она попросить  его
- скажи мне, что ты меня любишь!
   Раньше просила.
   Четвертый этаж.
   До квартиры осталось два пролета. На площадке стоит кресло.  На  этой
площадке убили Костика.
   Ладони стали мокрыми. Сердце как-то определилось и увеличилось,  Кира
теперь совершенно точно могла бы сказать, где именно у нее сердце.
   Надо идти.
   Она стала подниматься, прижимая к боку портфель, который полз и  полз
из мокрых пальцев, и строительная канонада из  бывшей  квартиры  Басовых
приблизилась вплотную к ушам, и конечно, никто не расслышит  выстрела  в
такой канонаде!
   И все-таки скажи мне, что ты меня любишь...
   Площадка, кресло, темная глубина лифтового холла, цветок в кадушке.
   - Стой.
   Кира остановилась и взялась за сердце.  Из  темноты  лифта  выступила
Валентина. Рука в черной кожаной перчатке держала пистолет.
   Кира перевела дыхание.
   - Даже не шевелись, - негромко приказала Валентина. - Просто стой,  и
все.
   Портфель поехал из рук и шлепнулся на плиточный пол.
   - Боишься? - спросила Валентина. - Все правильно. Осталось чуть-чуть.
   И она подошла поближе.
   - Откуда у тебя... пистолет? - прошептала Кира, не  отрывая  глаз  от
вороненого ствола. В нем плясал лестничный свет.
   - Из  твоего  портфеля.  Зачем  ты  его  на  работу  привезла,  дура?
Избавиться хотела?
   - Я... - пролепетала Кира, - я имею в виду другое. Где ты его  вообще
взяла.
   - Где-где! Купила! - презрительно сказала Валентина.
   - Но... почему? - выдохнула Кира. - Почему?! За что?!
   Рука в черной перчатке шевельнулась, как  будто  ловчее  перехватывая
рукоятку пистолета, и Кира закрыла глаза.
   - Потому что  он  был  моим,  пока  ты  не  появилась  снова!  Но  ты
появилась, и он опять побежал к тебе! Как собачка. Ты  развелась,  стала
свободной, и он побежал к тебе! Я его наказала. И тебя накажу.
   - Верочка, - сказала Кира, вдруг успокоившись, - он  никогда  не  был
моим любовником. Вот что самое смешное. Никогда, понимаешь? Он  был  мой
друг много лет.
   - Как же, - засмеялась Верочка, - друг! Знаю я такую дружбу! Он  тебя
имел, а ты за это получала все, что хотела!  Ты  думала,  что  ты  умнее
всех, но я умнее тебя. Господи,  как  я  тебя  ненавижу!  Каждую  минуту
ненавидела - когда ты читала мои материалы, правила, так  важно  кивала!
Как мне было весело, когда я его убила! Я знала, что тебя посадят  и  ты
сгниешь в тюряге! Кира Ятт в тюрьме,  "шестерка"  на  зоне!  Теперь  мне
придется тебя пристрелить, хотя это хуже, чем тюряга! Это слишком быстро
для такой твари, как ты! Но напоследок хочу тебе сказать, что я женю  на
себе твоего муженька. Просто так, для смеху. Он будет страдать,  я  буду
его утешать, это я умею. Он и оглянуться не успеет, как я  его  на  себе
женю! А твоего ублюдочного сыночка сгною в интернате.  Это  тоже  легко.
Сначала наркотики, потом драки, потом зона. Его будут  бить,  и  трахать
плохие парни, а я останусь в твоей квартире с твоим мужем, как ты с моим
Костиком. Так что подыхай в радости, дорогая! Пока. До  встречи.  Только
не скоро мы с тобой встретимся.
   - Если ты меня убьешь, все поймут, что Костика застрелила не я.
   - Не буду я тебя убивать. Ты убьешь сама себя. Самоубийство в  порыве
раскаяния. На том самом месте, где ты убила Костика. Все прошло гладко в
тот раз. Пройдет и в этот. Почему бы нет?
   - Потому что мой муж знает, что это ты подложила нам пистолет.
   - Чушь, - фыркнула Верочка, - ничего он знать не может! Я думала, что
пистолет найдут менты. Я бы позвонила, сказала, что я твоя домработница,
нашла пистолет, но боюсь тебя до смерти, приезжайте и посмотрите!  А  ты
нашла его раньше, чем я позвонила! Тебе потрясающе везет,  Кира.  Просто
удивительно. Только теперь везению пришел конец. Подыхай и помни, как  я
поступлю с твоим сыночком-кретином.  Думай  об  этом,  когда  я  в  тебя
выстрелю.
   - Валентина не носит кожаных перчаток, - как завороженная  прошептала
Кира.
   Верочка оглядела себя.
   - Ну и что? Никто ничего не понял. И не поймет! Господи, нарядиться в
это огородное пугало никакого  труда  не  представляло!  Я  столько  раз
привозила тебе тексты, чтоб ты читала, поправляла, кивала, я столько раз
ее видела, твою дуру!  Я  тебя  застрелю  и  выброшу  тряпки  на  первой
помойке. А вечером буду пить шампанское и думать о  том,  как  твой  муж
станет носить меня на руках. Я ведь моложе тебя на десять  лет!  Моложе,
красивее и умнее! И что Костик в тебе нашел?!
   - Он не был моим любовником, Верочка.
   - Ну конечно! Можешь не стараться. Я  все  равно  тебя  убью.  Давай.
Медленно и боком, боком. Я выстрелю тебе в голову, чтобы вылетели  мозги
и чтоб твой ублюдочный сыночек тебя не сразу узнал. Он будет ползать  по
площадке прямо в твоих мозгах и выть!
   Растение в кадке  шевельнулось,  Кира  скосила  глаза.  За  плечом  у
Верочки произошло какое-то движение,  ударил  по  глазам  свет,  Верочка
взвизгнула, прыгнула на Киру, откуда-то в поле зрения  появился  тяжелый
грязный ботинок и снизу вверх вмазал  по  черной  перчатке,  и  пистолет
выскочил, взмыл и  стал  медленно  падать,  и  в  голове  у  Киры  стало
просторно и бело, как в тундре, и  прямо  посреди  тундры,  с  неба,  на
ослепительный снег все падал и падал пистолет.
   - Кира! Кира, приди в себя!! Ты что? Тебе плохо?! Пистолет упал прямо
ей на голову, стукнул в темя вороненой рифленой сталью. Она пошатнулась.
- Кира!
   - Да, - с трудом произнесла она, - да, я здесь.
   Сергей  держал  Киру  за  плечи  на  расстоянии   вытянутых   рук   и
рассматривал ее лицо. Голова у нее мотнулась из стороны в сторону.
   - Пап! - позвал откуда-то Тим. - Она... жива?
   - Ну, конечно, я жива! - воскликнула Кира с досадой. -  Еще  бы!  Где
ты, Тимка?!
   - Я здесь.
   - Ребенка уберите, - приказал капитан Гальцев, - парень,  постой  там
пока! Ты же видишь, не до тебя!
   - Сергей Константинович, - спрашивал сосед Михаил Петрович, -  может,
воды Кире Михайловне?
   - Кира! - кричала Лена Пухова. - Кира, как ты там?!
   - Пропустите! У меня валокордин и  капли  Вотчела.  Пропустите  меня,
товарищ милиционер! Тимочка, мальчик, иди в дом. Сергей  Константинович,
вот, вот стаканчик!
   Надрывно, захлебываясь, лаяла  припадочная  Мася  на  руках  у  Елены
Львовны. Строители высыпали из бывшей квартиры Басовых, переговаривались
и глазели. Одной площадкой ниже Данила Пухов мужественной рукой прижимал
к себе Лену Пухову. Какие-то люди в форме ходили по плиточному полу.
   Все. Теперь все в порядке.
   - Давай, - предложил капитан Гальцев и присел на  ступеньку  рядом  с
Кирой. Достал измятую пачку и ткнул ей в бок.  Кира  вытащила  из  пачки
сигарету. Он зажег спичку и подождал, пока  она  прикурит,  глядя  ей  в
лицо.
   - Что... давать?
   - Тебе давать ничего не надо, - успокоил ее капитан, - ты отдыхай.  Я
твоему мужу говорю - давай. Рассказывай. Откуда узнал?
   - Догадался давно. - Сергей перехватил Киру поудобнее, но  совсем  не
отпустил. - Марья Семеновна сказала, что Валентина с ней  попрощалась  и
обдала ее духами. Василиса,  няня  мальчика  из  восьмой,  сказала,  что
Валентина побежала к метро. У Валентины аллергия и радикулит. Я  никогда
не слышал, чтобы она душилась, а она работает у нас десять лет.  Значит,
в подъезде была не она, а кто-то, переодетый  Валентиной.  Собака  лаяла
как на чужого. - Сергей оглянулся. Мася теперь только рычала и тряслась,
Елена Львовна ее утешала. - Молодец Мася. Значит, был чужой, на  соседей
она не лает. Костика могли убить  только  редакционные,  кто  знал,  что
вечером он собирался к Кире. Знала вся редакция, так уж у них принято  -
секретов никаких сохранить невозможно. Когда у  него  в  портфеле  нашли
Кирину рукопись, стало теплее. Слава богу, про рукопись знали не все.  К
ней на дачу приезжали коммерческий директор, Верочка Лещенко  и  Аллочка
Зубова. Еще  Батурин,  но  он  дальше  забора  не  пошел.  Коммерческого
директора мы поймали на денежных делах. Аллочка  про  статью  ничего  не
знала. Осталась одна  только  Верочка.  Аллочка,  умница,  сказала,  что
Верочка обмолвилась о том, что Костик был  ее  любовником.  Ну,  тут  уж
совсем горячо стало! А с пистолетом она и вовсе напортачила.
   - Почему? - спросил  Гальцев  заинтересованно.  Он  вообще  слушал  с
большим интересом.
   - Потому что не было у нас в квартире пистолета! Я точно знаю, я  все
осмотрел на следующее  утро  после  убийства,  всю  квартиру!  Я,  между
прочим, думал - что-то в этом духе может произойти.  То  есть,  что  нам
могут подкинуть пистолет, раз уж Киру так  основательно...  подставляли.
Пистолет появился после визита Верочки.  С  полки  в  коридоре  упал  ее
пакет, мы кинулись поднимать, а она в  это  время  подбросила  пистолет.
Пакет лежал очень неудобно - высоко и ненадежно. Зачем класть его  туда,
если можно на пол поставить? Как раз затем, чтобы он упал и отвлек  наше
внимание. Верочка приезжала к Кире очень часто - и Валентину  видела,  и
грохот у соседей слышала. Так что все сходится.
   - Сходится! - фыркнул Гальцев. -  А  брали  с  поличным,  потому  что
доказательств-то никаких!
   - Меня  сбило  с  толку,  что  Данила  приезжал  в  восемь,  а  не  в
одиннадцать, и Лена, его жена, на лестнице разговаривала с  Костиком.  А
сегодня я все проверил. Лена получила звание "Мисс Москва"  в  девяносто
третьем году. Костик был членом жюри. Я  так  понял,  что  у  них  тогда
начался роман.
   - Ничего и не роман! - раздраженно заявил с  нижней  площадки  звезда
мирового спорта. - Да, Ленок? Просто... погуляли они, да и  разбежались.
Ну и че? Это еще до меня было. Да, Ленок?
   Ленок всхлипывала и прижималась к его могучему боку.
   - А этот ваш покойник стрекозел был первосортный и ходок  по  дамской
части. Ну, увидел Ленка на лестнице и давай всякие куры разводить - мол,
сохну  без  тебя,  мол,  давай  все  сначала!  Вроде  шутейно,  а  Ленок
расстраивается, значит! Ну, поговорили так, Ленок мне звонит  и  плачет.
Приезжай, говорит. Я приехал,  утешил,  успокоил,  хотел  ему  по  морде
стукнуть, поднялся, а он тут мертвый лежит. Ну, я подумал, что мне лучше
возле трупа не светиться, да и  уехал.  Ленку  только  сказал,  чтоб  не
говорила, что я приезжал! А ты узнал, да, Серег?
   - Узнал.
   - Надо было милицию вызвать, - назидательно сказал капитан Гальцев.
   - В другой раз как труп найду - вот  те  крест,  вызову!  -  пообещал
Данила.
   - Автограф дадите? - с надеждой спросил капитан и заглянул вниз,  где
посверкивала лысина Данилы, - сын фанатеет,  и  я,  конечно,  тоже.  Так
сказать, с ним заодно.
   - Хоть сто! - возвестил Данила. - Ленок, сгоняй в гардероб, там,  где
майки подарочные, знаешь? Энхаэловские? Принесешь? Сколько вас, мужики?
   Данила приложился к шейке Ленка, слегка шлепнул по  задику,  потрепал
по загривку, отпустил совсем и привалился к подоконнику.
   - И мне майку! Можно? - крикнул сверху Тим.
   И  -  как  финальный  аккорд  в  победительной   родственно-соседской
милицейской симфонии - голос Валентины:
   - Тимочка, попрошайничать некультурно!
   -  Мам,  -  спросил  Тим,  заглядывая  внутрь  прозрачного  ящика   с
осторожной и любопытной брезгливостью,  -  мам,  чего-то  она  маленькая
совсем?
   - Тимочка! - укоризненно воскликнула Валентина, утирая мокрые сияющие
глаза.  -  Тимочка,  это  же  совсем  крошка!  Ангел,  небесный   ангел,
ниспосланный нам в утешение!
   - Ангел, а красная!.. Мам, почему она красная?
   - Тима, она вовсе не красная!  -  вступила  свекровь.  -  Она  просто
прелесть!
   - И красавица! - поддержала Кирина  мама.  -  Только  опять  на  отца
похожа!
   - Ну и очень хорошо! - немедленно заявила приготовившаяся  к  обороне
свекровь. - Очень хорошо, что на отца! Сережа очень симпатичный...
   - Ну конечно! - фыркнула теша. - Он  симпатичный!  Вы  скажете  тоже,
Александра Петровна!
   -  Все  правильно  я  говорю,  Людмила  Ивановна.   Мой   сын   очень
симпатичный, и Лиза очень на него похожа!
   - С чего вы взяли, что это Лиза? Мы думаем, что Маша!
   - Людка, Людка, - приглушенно завопил Кирин отец и  ткнул  супругу  в
бок локтем, - смотри, она зевает!
   Некоторое время все благоговейно смотрели, как зевает Лиза или Маша.
   - Тим, - расслабленно сказала Кира, - ты не расстраивайся. Она  потом
будет ничего, получше. Это сейчас она такая страшная.
   - Кира!!! - хором закричали теща и свекровь. - Кира, как ты можешь?!
   Тим подошел, присел рядом с Кирой на высокую кровать и снова заглянул
в прозрачный ящик.
   - А может, и ничего, - протянул  он  задумчиво,  -  только  маленькая
очень.
   - Зато у нее ресницы, как у  тебя,  -  с  гордостью  сказала  Кира  и
потрогала нежную щечку. У Тима были очень длинные и густые ресницы.
   - Да где ты там нашла ресницы?!  -  удивилась  ее  мать.  -  Нет  там
никаких ресниц!
   - Уж вы скажете, Людмила Ивановна! Ресницы совершенно как у Сережки!
   - Да у него вообще никаких ресниц нет!  Ни  волос,  ни  ресниц!  Одно
название.
   - У него чудесные волосы.
   - У него даже пятнадцать лет назад не было никаких волос,  Александра
Петровна!
   - Боже мой,  -  простонала  Валентина,  утираясь,  -  какое  счастье!
Девочка! Цветочек! Небесный ангел! Тимочка, не дыши на нее, на всех  нас
очень много бактерий!
   - А раньше ведь в роддома не пускали, - высказался кто-то из дедов, -
я помню, что под окном по полдня стоял. Ничего не видно, мороз, цветы не
берут, поговорить нельзя! Ужас!
   - Ничего и не ужас, - сказала тетя Лиля,  -  все  правильно.  Я,  как
медицинский работник, эти новомодные штучки, чтобы муж  был  при  родах,
чтоб родные таскались когда хотят, не одобряю. У нас тут не Америка!
   - Я  бы  одна  с  ума  сошла,  теть  Лиль,  -  не  согласилась  Кира,
рассматривая Лизу или Машу.
   Ей все время хотелось смотреть на  нее.  Лиза  или  Маша,  родившаяся
вчера вечером, почти все время спала. А когда просыпалась, тоже смотрела
на Киру, но довольно равнодушно.
   - Я тебе там всяких штучек привезла, - сообщила  тетка,  подсаживаясь
поближе, - ну, знаешь, аптечных. Ты потом посмотришь. Там кремы, молочко
косметическое, гель для подтяжки живота...
   - Нет у меня больше никакого живота, - оскорбилась Кира.
   - Все равно, - настаивала тетка, - тебе надо сейчас особенно за собой
ухаживать! Это ведь такое трудное дело - людей рожать! Ты  посмотри  все
хорошенько и обязательно почитай инструкции по  применению.  Да,  я  еще
рыбки положила и...
   - Опять, опять, - запричитали в один голос деды, - опять зевает!
   Пока все, растроганно умолкнув, умильно смотрели в  прозрачный  ящик,
Тим спросил будто между прочим:
   - Мам, а ты теперь  все  время  с  ней  будешь,  да?  Раз  она  такая
маленькая! И английский не будем учить, и в Турцию в мае не поедем. Да?
   - Ну, конечно, будем и поедем, - успокоила сына Кира и положила  руку
ему на макушку, - у нас же Валентина! Она нам будет помогать.
   - Почему только Валентина? - моментально встряла свекровь. - А  мы  с
отцом?
   - И мы! - вступила теща. - Миша будет меня по утрам привозить,  а  по
вечерам забирать.
   - А я сама буду приезжать, - энергично пообещала  свекровь,  -  я  не
барыня, я сама за рулем могу.
   - Это же надо, - задумчиво проговорила тетя  Лиля,  -  это  же  надо!
Сейчас просто кулек, а вырастет барышня,  мальчишки  будут  звонить,  на
свидания приглашать!
   - Я им дам, свидания!.. - пробормотал Кирин отец. Мысль  о  том,  что
внучка - небесный ангел  -  будет  ходить  на  свидания  с  мальчишками,
оскорбляла его до глубины души.
   - К счастью, еще  не  скоро,  -  торопливо  сказала  Валентина,  -  к
счастью, она еще долго будет маленькой, наша зайка, наше солнышко!
   - А уши совершенно как у Сережки! - восхитилась свекровь.
   - А пальчики длинные,  Кирины,  -  поддержала  теща,  -  глаза  тоже,
кажется, Кирины. Да, Миш? Посмотри!
   - Никаких глаз не видно, - посмотрев некоторое время, заявил дед.
   - Все видно!
   - Тебе видно, а мне не видно.
   - Ангел, - всхлипнула Валентина, - небесный ангел!
   - Папа приедет, а нас нет, -  качая  ногой,  заявил  Тим,  -  вот  он
удивится! Мам, а ты когда домой?
   - Дня через три. Тимка. А может, и раньше.
   - Мам, ты давай быстрей. Без тебя плохо.
   - Мы скучаем, - призналась Валентина, - но мы  справляемся,  Кирочка,
вы не думайте! Вчера "пять" по английскому и... по чему еще, Тимочка?
   - По алгебре. А по биологии трояк. За то, что я плевался.
   - Зачем? - удивилась Кира.
   - Господи, Кирочка, не обращайте внимания! Просто у нас  был  стресс,
когда вас увезли. Я не догадалась оставить его дома, не водить в  школу,
и он там совсем извелся, бедный мальчик.
   - Может, папа уже приехал? - сам у себя спросил Тим. - Мам,  можно  я
домой позвоню?
   - Если бы он приехал, он бы сразу позвонил, Тимка.
   - С вашим папой это вечная история, - пробурчала теща, - когда у  нас
серьезные дела, так его нет! Вот не было бы вчера твоего Батурина  дома,
как бы ты добралась?! Нам с отцом через весь город ехать,  а  Александре
Петровне вообще из-за города, мы бы не успели! Что он себе думает,  твой
муж?
   - У него дела, Людмила Ивановна! Он же не развлекаться  поехал,  а  в
командировку!
   - Еще не хватает, чтобы он поехал развлекаться, Александра  Петровна!
Кира, ты ему хоть позвонила?!
   - Мам, он в Японии. Я пыталась позвонить,  но  соединяется  плохо.  А
потом я была занята.
   - А сам он позвонить, конечно, не  может!  -  язвительно  сказала  ее
мать. - Ему не до тебя и не до вашего ребенка! У него есть более  важные
дела!
   - Улыбнулась! - воскликнул Тим, глядя на сверток. - Мам, а она  разве
умеет улыбаться?
   Когда  все  родственники  в   новом   порыве   умиления   и   счастья
рассматривали крохотное личико в надежде поймать улыбку, Сергей Литвинов
как раз вышел из таможенного терминала.
   Батарейки в телефоне сдохли еще в Токийском аэропорту, а зарядник был
далеко, в багаже. Что за невезуха такая!
   Сейчас он доберется до машины,  подключит  телефон  к  автомобильному
электричеству и позвонит домой. Ничего не должно случиться за время  его
отсутствия - Кире оставалось еще больше недели, а не поехать он не мог.
   Он поехал, и возвращался теперь гордым победителем  -  консервативные
японцы,   не   признающие   на    ключевых    постах    никого,    кроме
соотечественников, приняли решение  повысить  его  в  должности.  Теперь
Сергей Литвинов стал директором по науке отделения "Сони" в "странах СНГ
и Восточной Европы". Сообщалось ему об этом с  такими  церемониями,  как
будто по меньшей мере его только что избрали новым японским  императором
вм