стараясь побыстрее уйти  от
скользкой темы, - как  именно  это  произойдет?  Сначала  люди  построят
аппарат, а потом Бог в него снизойдет? Или Бог  сам  явит  себя  в  виде
устройства?
   - Быть может, Бог явит себя в виде устройства, которое построят люди,
- глубокомысленно заметил Монтигомо.
   - Скажите, -  попросила  Дама  с  собачкой,  подняв  глаза  на  белый
цветок-кресло. - Интересно.
   - Не могу, - отозвалось Светящееся Существо.  -  Это  так  называемый
философский вопрос - как и со вторым пришествием. Я на такие не отвечаю.
Понятия, которыми вы оперируете, не указывают ни  на  что,  кроме  самих
себя, а сами по себе они ничего не значат. Спроси что-нибудь конкретное,
хорошо?
   - Как он называется, этот аппарат? - спросил Телепузик.
   - У него  будет  много  разных  названий.  Его  будут  называть  даже
"Playstation 0", что, я думаю, заинтересует нашего вундеркинда...
   Отличник широко  ухмыльнулся.  Ему  нравилось  персональное  внимание
Светящегося Существа.
   - Но это из области шуток. Шире всего он будет известен  потребителям
как  "Ultima  Tool"  -  по  имени  самой  распространенной   модели.   В
просторечии  его  станут  называть  "Рай-машиной".  А  его   техническое
наименование - "Глоботрон".
   - Почему такое слово? - нахмурилась Родина-мать. - От глобализма?
   - Успокойтесь, к  глобализму  это  никакого  отношения  не  имеет,  -
ответило Светящееся Существо. - Название связано с  принципом  действия.
Аппарат  воздействует  на  G-структуры  лобных  долей  головного  мозга,
синхронизируя поступающие по нервным каналам сигналы таким образом,  что
возникает эффект, называющийся когнитивным резонансом. Благодаря этому и
происходит то, о чем так проницательно догадался наш вундеркинд. Но  это
физическая сторона, которая в нашем случае не играет никакой роли.  Ведь
тел у вас уже нет...
   - То есть что, мы уже не сможем попробовать? - разочарованно спросила
Барби.
   - Сможете, - отозвалось Светящееся Существо. - Если захотите.
   - А как? Теперь уже я не понимаю, - сказал Отличник.  -  Ведь  лобных
долей мозга у нас больше нет. На что же этот аппарат будет действовать?
   - Второе пришествие, - сказал Монтигомо, - происходит для мертвых так
же, как для живых. По всем источникам так. Значит, этот опыт должен быть
доступен нам в измерении чистого духа. Правильно?
   - Да, - согласилось Светящееся Существо. - Наверно.
   -  Вот  только  что  представляет  собой  эта  процедура?  -  спросил
Монтигомо. - Я имею в виду, как духовный опыт?
   Светящееся Существо задумалось.
   - Можно сказать, - отозвалось оно, - что это прыжок в самый  источник
того счастья, отблеск которого вы ловили в каждом акте потребления.
   - И как называется  эта...  это  действие?  -  спросил  Телепузик.  -
Глоботомия?
   Дездемона пробормотала что-то вроде "молчал  бы  уж",  но  Светящееся
Существо раскатисто захохотало -  оно,  несомненно,  получало  искреннее
удовольствие от беседы.
   - Да называйте как  хотите,  -  сказало  оно,  отсмеявшись.  -  Какая
разница.
   - Скажите, - спросил Монтигомо, - а все чувствуют одно и то же?
   - Сейчас вы все узнаете сами, друзья, - ответило Светящееся Существо,
- и эти вопросы исчезнут. Пора начинать - время подходит к концу.
   - Как, прямо так сразу? - спросила Родина-мать.
   - А как же еще?
   Послышалось тихое  жужжание,  и  стебель  цветка  ожил  -  засветился
зеленоватым огнем, и три его отростка  раскрылись.  Верхний  распустился
веером серебристых пластин, которые изогнулись, образовав  углубление  в
форме  человеческого  лица.   Второй   отросток,   в   полуметре   ниже,
преобразился в пластину, похожую на ладонь с оттопыренным вверх  большим
пальцем. Нижний превратился во что-то вроде велосипедного седла.  Словно
флюгера разной формы, подхваченные ветром, все три отростка  повернулись
в одну сторону.
   Метаморфоза  заняла  несколько  мгновений   и   напомнила   Отличнику
компьютерную  анимацию.  Ему  показалось,  что   серебристый   веер   со
вдавленным лицом походит на авангардный писсуар, отчего устройство можно
принять за скульптуру, соединившую в себе  эстетику  New  Age  с  идеями
Марселя Дюшана. Но он не стал делиться этим  наблюдением  со  Светящимся
Существом.
   Зеленоватый  свет  исходил  из  крохотных  дырочек,  покрывавших  всю
поверхность аппарата;  когда  он  зажегся,  стали  видны  струйки  пара,
окружавшие конструкцию. Аппарат дымился, как ящик мороженщика  в  жаркий
день, и казалось, что он дышит. Было  непонятно,  из  чего  сделано  это
устройство  -  его  детали  блестели,  как  металлические,  но  так  мог
выглядеть и  полированный  камень,  и  пластик.  Да  и  вообще,  подумал
Отличник, можно ли говорить, что все это из чего-то сделано? Из чего все
состоит в загробном мире? Думать об этом было страшно.
   Барби брезгливо поглядела на свою грудь.
   - Я первая, - сказала она и встала. - Что надо делать?
   - Подойди к аппарату, - сказало Светящееся Существо. -  Теперь  зажми
нижний  электрод  ногами.  Нет,  не  так.  Представь,  что  садишься  на
велосипед...  Вот,  хорошо.  Теперь  сложи  ладошки  так,  чтобы  второй
электрод оказался точно между ними... А теперь прижми лицо  к  верхнему.
Представь себе, что это маска, которую ты примеряешь...
   С полусогнутыми коленями и  молитвенно  сложенными  ладонями  стоящая
перед  аппаратом  Барби  казалась  чем-то  средним  между  грешницей  на
исповеди и нырялыцицей на краю бассейна.
   - А больно будет? - спросила она.
   -  Наоборот,  совсем  наоборот,  -  ласково   отозвалось   Светящееся
Существо.
   Шмыгнув носом, Барби наклонила голову к серебряному  писсуару,  и  ее
лицо скрылось за веером пластин. Опять послышалось жужжание,  как  будто
заработало множество крохотных электромоторов, и  пластины  прижались  к
голове Барби, охватив ее со всех сторон.
   Вслед за этим произошло нечто невообразимое.
   Раздался  хлопок  (звук  был  вроде  того,  что   издает   унитаз   в
пассажирском  самолете,  только  намного  сильнее),  и  Барби   исчезла.
Выглядело это так, словно она была  облаком  тумана  или  дыма,  которое
мгновенно втянули в себя три выступающие части аппарата: руки всосала  в
себя плоская ладонь, ноги и живот - дырчатое  седло,  а  голова  и  торс
исчезли в веере пластин со вдавленным лицом.
   - Трах-тарарах, - сказало  Светящееся  Существо.  -  Вот  оно  какое,
счастье.
   Все потрясенно молчали. Телепузик  обвел  остальных  глазами,  словно
чтобы убедиться, что и они видели то же самое. Встретив его взгляд, Дама
с собачкой пожала плечами.
   - Куда она делась? - спросил Монтигомо.
   - В каком смысле? - переспросило Светящееся Существо.
   - Ну, где она? Что случилось с ее телом?
   - То же, что и с твоим, - ответило Светящееся Существо. - Оно умерло.
Поймите, то, что вы  принимаете  за  тела,  есть  просто  привычка  ума,
воспоминание, которое постепенно начинает стираться под действием  новых
впечатлений. Так вот, только что она получила столько новых впечатлений,
что воспоминание о теле и всем, что с ним связано, стерлось полностью  и
окончательно.  А  вместе  с  ним  и   воспоминание   об   этих   ужасных
мозгосиськах. Кстати, друзья, есть предположения, что они могли  думать?
Наверно, как с полушариями - правая рациональная, а левая...
   - Я не про это, - перебил Монтигомо. - Где она теперь?
   - На этот вопрос каждый сможет ответить только сам, отправившись гуда
же. И не потому, что я что-то скрываю. Тут мало что можно объяснить.
   - Вы как хотите, - сказала Родина-мать, - а  я  в  эту  душегубку  не
пойду.
   - И я тоже, - сказала Дама с собачкой. -  Вы  что  же,  нас  испарить
хотите?
   Светящееся Существо рассмеялось.
   - Испаритесь вы сами, - сказало оно, - без всякой  помощи.  Подождите
еще часок-другой, и испаритесь. Или хуже.
   - Что значит - хуже? - спросила Дездемона.
   - Кто знает. Сложно предсказать, куда метнется испугавшийся себя  ум.
Один может стать говорящим роялем,  обреченным  на  вечное  одиночество.
Другой - болотной тиной, думающей одно и то же десять тысяч лет.  Третий
- запахом фиалок, наглухо  запаянным  в  ржавой  кастрюле.  Четвертый  -
отблеском заката на глазном  яблоке  замерзшего  альпиниста.  Для  всего
этого есть слова. А как насчет того, для чего их нет?
   - Роялем? - повторил Монтигомо. - Запахом фиалок?
   -  Это  не  самое  страшное.  Куда  серьезней  другое.  Нет   никакой
уверенности, что, став затерянной в космосе заячьей  лапкой,  вы  будете
помнить, что эта лапка - вы. Понимаете? Вы - это вы,  пока  вы  помните,
что это вы. А если вы этого не помните, так это, наверно, уже и не вы? -
Светящееся Существо тихонько засмеялось. - Или все  еще  вы?  Величайшие
философы человечества были бессильны ответить на этот вопрос. Тем  более
что сами не были уверены, они это или нет... Если серьезно, то никто  не
гонит вас в счастье насильно. Вы  сделали  выбор.  Вот  ведущая  к  нему
дверь. Войдите в нее, пока вы еще помните, как ходят!  Никто  не  знает,
что случится, когда вы разбредетесь по бесконечности,  откуда  никто  не
возвращается назад.
   - И что, со всеми будет то же самое, что с этой бедняжкой? - спросила
Дама с собачкой. - Я имею в виду, нас так же разорвет на клочки?
   - Все зависит от того, чем занят в последнюю минуту ум. Это как салют
- одна вспышка голубая, другая розовая. Один залп дает стрелы, другой  -
гирлянды.
   - А это точно не больно? - спросил Телепузик.
   - Да будьте же вы мужчиной. Не бойтесь.
   Это, видимо, задело Телепузика.
   - А кто вам сказал, что я боюсь? - спросил он, вставая.
   Когда он подошел к аппарату, стало видно, что его брюки сзади  словно
разъело кислотой - на  заду,  ляжках  и  икрах  появились  дыры,  сквозь
которые виднелось тело в красных пятнах. Сам  он,  похоже,  не  знал  об
этом, поскольку не пытался прикрыться. Монтигомо издал стон  отвращения.
Похожий звук вырвался и у Дамы  с  собачкой,  но  Телепузик  не  обратил
внимания, решив, видимо, что  это  реакция  на  его  общую  неуклюжесть.
Утопив сиденье в складках своего тела,  он  принял  позу  благочестивого
ныряльщика.
   - О чем думать? - спросил он.
   - Представь себе сад, полный румяных яблочек,  -  сказало  Светящееся
Существо. - Я шучу. Впрочем, можно действительно представить  такой  сад
или какой-нибудь другой позитивный образ. Можно негативный. Это не особо
важно. Наклоняем голову...
   Телепузик  последний  раз  поглядел  на   товарищей   по   последнему
путешествию, словно стараясь увидеть что-то в их глазах, но, видимо,  не
нашел того, что искал. Выдохнув, он уронил лицо в писсуар.
   На этот раз все случилось иначе. Как только лицо Телепузика оказалось
внутри  металлической  выемки,  его  тело  вздулось,  одновременно  став
прозрачным, словно воздушный шарик. Все произошло практически  мгновенно
- прозрачные ноги оторвались от дырчатого сиденья и взлетели к  потолку,
а руки раскинулись в стороны, словно короткие крылышки.  Раздался  такой
же хлопок, как в прошлый раз.
   - Никого не забрызгало? -  поинтересовалось  Светящееся  Существо.  -
Шутка... Сиденье дезинфицируется. Тоже шутка.
   - Теперь я, - сказала Дездемона. - А то уши болят.
   По оттянувшимся вниз мочкам было видно, как тяжелы стали  ее  серьги;
они заметно шевелились. Как только Дездемона приняла требуемую позу,  ее
тело дернулось и  превратилось  на  секунду  в  короткий  толстый  кнут,
который оглушительно щелкнул в воздухе и  исчез.  Отличнику  показалось,
что он разглядел на кнуте  чешуйки  и  зигзагообразную  полосу,  но  все
произошло слишком быстро, чтобы можно было сказать наверняка.
   Следующей в бесконечное счастье отправилась  Родина-мать.  Подойдя  к
аппарату, она несколько минут внимательно его разглядывала.
   - Хотела бы я дожить до дня, когда эту  машину  построят!  -  сказала
она.
   - Так ты до него и дожила, - ответило Светящееся Существо.
   - Ну, в общем, да, - без энтузиазма согласилась Родина-мать. -  Можно
и так сказать.
   - В чем разница?
   Родина-мать пожала плечами.
   - Все-таки, - сказала она.
   Монтигомо поднял руку.
   - Хочу спросить, - сказал он. - Можно?
   - Валяй.
   - Может, это праздное любопытство. Но все таки мне интересно, а потом
вопросы задавать будет, я думаю, уже поздно...
   - Давай без предисловий, лапочка. Время не ждет.
   - Я вот чего никак не могу понять. Когда душа попадает в рай,  с  ней
случается лучшее из возможного. Но  разве  может  лучшее  из  возможного
меняться каждый год?
   - А почему нет?
   - Тогда это будет уже не лучшее. Тогда сегодня рай будет не тем,  чем
вчера, а завтра не  тем,  чем  сегодня...  Это  даже  звучит  странно...
Правда? Разве могут в высшем порядке вещей происходить такие же скачки и
шатания, как на земле?
   - А сам как думаешь? - спросило Светящееся Существо.
   - Думаю, что нет.
   - Правильно. В чем же тогда вопрос?
   - Вы ведь сказали правду?  Про  то,  что  в  будущем  построят  такой
аппарат?
   - Конечно. Я всегда говорю правду.
   - А тем, кто попадал сюда до нас, вы тоже говорили правду?
   - Естественно.
   - И они тоже видели перед собой этот, как его... Глоботрон?
   - Родной мой, для тебя это глоботрон. А у  них  просто  не  возникало
вопроса, что это такое. Чудо, оно и есть чудо.
   - А что вы показывали тому же древнему египтянину? Или христианину?
   - Каждому свое, извиняюсь за каламбур. Только показываем  не  мы.  Вы
все показываете себе сами, понимаете? Египтянин видел загробную  реку  и
восход новой жизни. Христиане, прячась за ветками своих любимых  яблонь,
наблюдали второе пришествие Христа, и  вообще  весь  свой  видеоклип,  в
котором высшее блаженство исходит от гвоздей. Сейчас  все  стало  проще.
Если бы вам, взыскательным потребителям, стали что-то говорить про Божью
любовь, вы резонно попросили бы воплотить ее в чем-нибудь ощутимом.  Как
вы, собственно, и сделали. Поэтому с  практичными  людьми  мы  с  самого
начала  решаем  вопрос  в   практической   плоскости.   Хотя,   конечно,
встречаются исключения... Тут перед вами один интересный  пассажир  был.
Белые чулочки, ослиные уши на тесемке - непростая  душа.  Целый  час  на
меня кидался. Я, говорит, слышал, что в Бардо к свету идти надо.  Я  его
спрашиваю - так чего ты тогда все время крестишься?  На  всякий  случай,
говорит...
   Светящееся Существо заразительно засмеялось.
   Вдруг в зале полыхнуло багровым пламенем,  и  раздался  оглушительный
удар. Родина-мать, про которую совсем забыли, исчезла, не  попрощавшись,
и вокруг аппарата теперь висело постепенно растворяющееся облако пара.
   - Уй, напугала, - пробормотало Светящееся Существо.
   - Так, значит, всем прежним душам вы говорили не  правду?  -  спросил
Монтигомо.
   - Не правду? Да почему же не правду. Давайте я  еще  раз  объясню,  и
хватит разговоров, идет?
   - Хорошо, - сказал Монтигомо. - Только чтобы я понял.
   - Понимание  зависит  от  вас,  не  от  меня,  -  сказало  Светящееся
Существо. - Мост к бесконечному счастью, про который мы  говорим,  вовсе
не соединяет вас с чем-то внешним, с какой-то реальностью,  существующей
в другом измерении. Я всего лишь помогаю вам найти дорогу к самим  себе.
Я соединяю то,  к  чему  вы  всю  жизнь  стремились,  с  тем,  что  туда
стремилось. При этом происходит, если  так  можно  выразиться,  короткое
замыкание субъекта с объектом. Но обе эти части - просто полюса магнита.
Просто половинки вашего существа, как два полушария  мозга,  как  правая
рука и левая. Ваши мечты - это и есть вы сами, и если  вы  стремитесь  к
чему-то внешнему, то исключительно из-за непонимания того, что  внешнего
нет нигде, кроме как внутри, а внутри нет нигде вообще. Часто окружающий
вас кошмар так беспросветен, что вы говорите - нет  в  жизни  счастья...
Может быть, его там и нет. Но  раз  вы  знаете,  чего  именно  там  нет,
значит, оно есть где-то еще. И  если  вы  знаете,  какое  оно,  оно  уже
присутствует в вас самих. Это и есть рай. Так вот, мост  в  это  счастье
всегда один и тот же. В том смысле, что не меняются те точки, которые он
соединяет. А вот архитектурные особенности этого моста  в  каждую  эпоху
различаются. Он может иметь множество опор и быть прямым как стрела.  Он
может висеть на тросах. Он может изгибаться колесом. Его могут  украшать
статуи мраморных красавиц или жуткие серые  химеры.  Но  это  не  играет
роли, потому что мост нужен только для того, чтобы перейти его. Потом он
исчезает. А то,  как  именно  он  выглядит,  -  совершенно  произвольная
частность, которая не имеет никакого отношения ни к правде, ни ко лжи...
   - Так что, христианам прошлого вы показывали  Иисуса  Христа,  а  нам
показываете какой-то аппарат, и все это правда?
   - Именно так.
   Монтигомо подумал еще немного.
   - Но ведь будет одно из  двух.  Либо  одно  второе  пришествие,  либо
другое.  Ведь  не  может  этот  аппарат  существовать  в  одном  мире  с
воскресшим Иисусом. Так что же действительно случится в будущем?
   - В будущем случится следующее. Вы по очереди встанете,  подойдете  к
глоботрону и испытаете лучшее, что приберегли для вас жизнь и смерть.  И
там, я уверяю, вы найдете ответы на свои вопросы. Ибо  забыть  вопрос  в
виду его полной никчемности тоже означает ответить на него. Причем более
полного ответа не бывает, потому  что  тем  самым  вопрос  исчерпывается
окончательно.
   Светящееся Существо еще говорило, когда  Монтигомо  решился.  Бормоча
что-то неслышное - может быть, молитву, - он подошел к цветку  и  принял
требуемую позу. Раздался треск, и он превратился в три фонтана радужного
пара, словно от каждого из  электродов  пустили  вверх  струю  брызг  из
гигантского пульверизатора.
   - Как в парикмахерской, - весело сказало Светящееся Существо. - Ну  а
теперь ты, мой любимчик. Последний. Иди  скорее  к  своей  окончательной
Playstation. Все-таки ты у меня  настоящий  провидец.  Как  ты  говорил?
Хотелось  бы  играть  в  игры,  где  все  свежие  впечатления  сжаты   в
минимальном  объеме  времени?   Вот   оно,   перед   тобой.   Прямо   по
индивидуальному заказу.
   Отличник осторожно потрогал оправу своих очков. Теперь  она  казалась
сделанной из живой колючей проволоки  -  ее  шипы  медленно  шевелились,
словно начиная понемногу приходить в себя.
   - А где Дама с собачкой? - спросил он. - Собачку вижу, вон  лежит.  А
сама она где?
   - Уже отправилась.
   - Когда это?
   - А ты в это время что-то говорил, - ответило Светящееся Существо.  -
Просто не обратил внимания.
   - Разве? - подозрительно  переспросил  Отличник.  -  А  собачку  что,
бросила?
   - Женщины - вздорные,  переменчивые  и  пустые  создания,  -  сказало
Светящееся Существо. - Им  вообще  не  свойственно  такое  чувство,  как
привязанность. Они его  только  имитируют,  чтобы  войти  к  человеку  в
доверие. Теперь, когда  мы  остались  вдвоем,  можно  говорить  об  этом
открыто. Разве это не так?
   - Не буду спорить, - сказал Отличник. - У меня вопрос.
   - Валяй.
   - Что будет потом?
   - Потом? Когда потом?
   - Ну, после того, как это... Произойдет. Что со мной будет потом?
   Светящееся Существо несколько секунд молчало, словно соображая.
   - А, вот ты о чем. Ничего.
   - Простите?
   - Ну подумай сам. Сейчас с тобой случится самое лучшее из  того,  что
только может быть. Ты ведь не хочешь, чтобы потом было хуже?
   - Нет.
   - Так его и не будет.
   - То есть как?
   - Да так. Зачем оно. Время ведь штука субъективная. Ты умный  человек
и  должен  это   понимать.   Сколько,   по-твоему,   длилось   заседание
фокус-группы?
   - Часа три, - сказал Отличник. -  Или  даже  четыре,  если  с  самого
начала, пока знакомились.
   - Ошибочка. На самом деле прошла всего секунда.
   - Как одна секунда?
   - Так. Видишь, какой она может быть долгой. И это не предел. А теперь
тебе пора.
   - Почему вы так уверены, что я отправлюсь вслед за этими баранами?  -
спросил Отличник.
   Светящееся Существо промолч