ана, мулы отвязаны, а
хозяин их, подскочивший было с криком, свален ударом кулака. "Я -  Джей-
сон Компсон. Посмотрим, как чго вы мне воспрепятствуете. Навыбирали  ше-
рифов - досмотрим, как шериф мне воспрепятствует", -  сказал  он  вслух,
воображая, как с двумя солдатами входит в здание суда и выволакивает от-
туда шерифа. "Я тут должность теряю, а он  будет  себе  сидеть  ручки  в
брючки и Смотреть. Я ему покажу должность". Не о своей племяннице он ду-
мал и не о деньгах, трех или скольких-то тысячах. Ни то, ни  другое  для
него вот уже десяток лет не существовало раздельно, само по себе, а лишь
олицетворяло в совокупности своей ту банковскую  должность,  которой  он
лишился, не успев и занять ее.
   Облачные бегущие тени редели, свету прибывало, день  разгуливался,  и
ему чудилась в этом очередная Вражья каверза и неминуемость новой  битвы
после стольких прежних стычек и ран. Время от времени навстречу  попада-
лись церкви, деревянные некрашеные зданьица с крытыми жестью колокольня-
ми, с привязанными мулами вокруг и обшарпанными автомашинами,  -  и  ему
казалось, что это мелькают арьергардные посты, следят из укрытий за  ним
дозоры Обстоятельств. "И Тебя к чертям собачьим тоже. Твоя персона,  ду-
маешь, мне воспрепятствует"; он представил себе, как пойдет - а  поодаль
за ним, свитой, те два солдата и шериф в наручниках - и стащит  с  трона
самого Всевышнего, если потребуется; как прорвется сквозь построенные  к
бою легионы преисподней и небес и схватит наконец беглянку.
   Ветер дул с юго-востока. Дул упорно в щеку Джейсону. Он  словно  ощу-
щал, как этот протяженный ветровой удар пронизывает ему череп, и вдруг -
со знакомым предчувствием боли - он резко выжал тормоз, остановил  маши-
ну, посидел не двигаясь. Затем поднял руку к шее и принялся  ругаться  -
сидел и чертыхался сиплым шепотом. В сколько-нибудь  длительные  поездки
он брал с собой накамфаренный носовой платок, сразу же за городом  повя-
зывал его на шею и дышал этим запахом. Он вышел из машины, поднял подуш-
ку сиденья - не завалялся ли там платок. Проверил под обоими  сиденьями,
постоял, опять ругаясь, видя, что оставлен в дураках собственной злорад-
ной спешкой. Прислонился к дверце, закрыл глаза.  Либо  возвращаться  за
платком, либо ехать дальше. И так и этак голова расколется  дорогой,  но
дома камфара всегда есть, а вот достанет ли он  ее  в  чужом  городе,  в
праздник. Но возвратиться - значит прибыть в Моттсон  с  полуторачасовой
задержкой. "Может, если ехать медленно, - произнес он. - Ехать  медленно
и думать о другом..."
   Он сел за руль, поехал дальше. "О другом буду думать", - сказал он  и
стал думать о Лорейн. Представил, как лежит с ней, но ничего, кроме  ле-
жанья рядом и своих жалоб, просьб о помощи, не смог  представить;  затем
вспомнил о деньгах, о том, что баба, соплячка, взяла над ним  верх.  Ог-
рабь его тот галстучек - и то б не так обидно. Но лишиться денег, накоп-
ленных с таким трудом и риском, предназначенных  возместить  ему  утрату
должности, - и кто же похититель? Девчонка, живой символ той утраты и, к
довершению всего, шлюха малолетняя. Он ехал, отворотом  пиджака  защищая
лицо от упорного ветра.
   Ему зримо увиделось, как две противоборствующие силы - его  судьба  и
его воля - теперь быстро идут на сближение, на схлест,  откуда  возврата
не будет; он стал напряженно и остро соображать. "Промашку я себе позво-
лить не могу", - предостерег он себя. Верный  ход  здесь  возможен  лишь
один, и он обязан его сделать. Оба они, полагал он,  со  взгляда  узнают
его, у него же надежда на то, что Квентина мелькнет  ему  первая,  разве
что на пижоне по-прежнему тот галстук. И в том, что на  галстучек  пола-
гаться приходится, была вся соль и суть нависшей впереди беды, - а  беду
эту он чуял, ощущал почти физически сквозь молотки, стучащие в мозгу.
   Он поднялся на последнее перед Моттсоном взгорье. Дым лежал в долине,
крыши и один-два шпиля над деревьями.  Он  спустился,  въехал  в  город,
сбавляя скорость, вновь твердя себе об осмотрительности, о необходимости
сперва узнать, где расположились гастролеры. Перед глазами у него  мути-
лось, но надо терпеть - ибо это не кто иной, как враг, беда  нашептывает
ехать прямо за лекарством. У бензоколонки ему сказали, что шатер еще  не
установлен, а вагоны их - в тупичке, на станции. Он поехал туда.
   Два пестро раскрашенных пульмана стояли на боковой ветке. Он  скрытно
обозрел их из машины, стараясь дышать неглубоко, чтобы в голове не  сту-
чало так. Вылез из машины и пошел вдоль станционной ограды, щупая взгля-
дом вагоны. Несколько мятых одежек свисало из окон - досушивались,  оче-
видно. У одного вагона, у подножки, стояли три парусиновых стула. Ни ду-
ши, однако, не видать; но вот показался в дверях человек в  грязном  по-
варском фартуке, широко плеснул мутной  водой  из  тазика,  сверкнув  на
солнце выпуклым металлом, и ушел в вагон.
   "Надо взять его с нахрапу, а то успеет их  предупредить",  -  подумал
Джейсон. Ему и в голову не приходило, что в вагонах может и не оказаться
их. Чтобы их там и не было, чтобы исход дела не зависел всецело от того,
он ли их, они ли его первыми увидят, - такое было бы совершенно противо-
естественно, шло бы вразрез со всем ритмом событий. Нет уж -  именно  он
должен увидать их первый и отобрать свои деньги, а там пусть себе делают
что хотят, его не касается; иначе же весь мир узнает, что  его  обобрала
Квентина, племянница, шлюха.
   Он снова обозрел, проверил обстановку.  Затем  направился  к  вагону,
проворно и без шума взбежал по ступенькам  и  приостановился  в  дверях.
Внутри было темно, затхло попахивало кухней. В глубине смутно белел фар-
тук, напевал что-то надтреснутый, дрожащий тенорок. "Старик,  -  подумал
он, - и пощуплей меня". Двинулся вперед - тот поднял голову, оборвал пе-
ние, произнес:
   - А?
   - Где они? - сказал Джейсон. - Только быстро. Там, в спальном вагоне?
   - Кого надо? - сказал повар.
   - Только не лгать мне, - сказал Джейсон, идя к нему  и  спотыкаясь  в
загроможденном сумраке.
   - Что-о? - сказал тот. - Меня обзывать лгуном? - Джейсон схватил  его
за плечо, повар возвысил голос: - Ох, нарвешься!
   - Только не лгать, - сказал Джейсон. - Где они?
   - Ах ты гад, - сказал повар. Плечо его дернулось, хрупкое, тощее, под
пальцами Джейсона. Безуспешно повырывавшись, старик обернулся к  застав-
ленному посудой столу и стал возить рукой, нашаривая что-то.
   - Отвечайте, - сказал Джейсон. - Где они?
   - Сейчас ты у меня узнаешь, где они, - визгнул старик. -  Дай  только
секач найду.
   - Послушайте, - сказал Джейсон, вцепляясь покрепче. - Вам что, вопрос
нельзя задать?
   - Гад несчастный, - возопил тот, шаря,  скребясь  по  столу.  Джейсон
обхватил его обеими руками, силясь сковать эту тщедушную ярость.  Тельце
противника было такое старое и хилое, но такая  смертоносная  устремлен-
ность ощущалась в нем, что тут уж Джейсон узрел пред собой четко и неза-
тененно ту беду, к которой несся сломя голову.
   - Прекратите! - сказал он. - Хорошо? Хорошо! Я ухожу! Но дайте же мне
уйти.
   - Обзывать меня лгуном! - вопил тот. - Пусти!
   Пусти руку только на одну минуту! Я тебе покажу!
   Джейсон дико озирался по сторонам, не ослабляя хватки. На дворе  было
теперь светло и солнечно-быстролетно, светло и пустынно, - и он  подумал
о том, что вскоре праздничный народ степенно потянется по домам, к воск-
ресному столу, а он тут вцепился в этого неистового,  гибельного  стари-
чишку и не смеет выпустить даже на ту секунду, чтобы повернуться и  бро-
ситься в бегство.
   - Уймешься ты, дашь мне уйти? - сказал он. - Уймешься? - Но тот  про-
должал рваться, и Джейсон, освободив одну руку, нанес ему удар по  голо-
ве. Удар поспешный, неловкий, несильный к тому же, но старик  обмяк  мо-
ментально и, грохоча кастрюлями и ведрами, сполз на пол. Джейсон постоял
над ним, задыхаясь, прислушиваясь. Затем кинулся к выходу. У ступенек он
сдержал свой бег, сошел на землю, опять постоял, шумно дыша: "Хах,  хах,
хах". Он стоял, стараясь отдышаться, кидая взгляды на все стороны; вдруг
за спиной шаркнуло, он обернулся,  и  вовремя:  из  тамбура  неуклюже  и
яростно прыгнул на него старик, высоко замахиваясь ржавым резаком.
   Джейсон взметнул руку, чтобы поймать резак, чувствуя, что падает, хо-
тя не ощутив удара, подумал: "Так вот оно чем кончится", приготовился  к
смерти, об затылок что-то грянуло, мелькнула мысль: "Как он сумел по за-
тылку меня? Но это он, наверно, раньше, а я только сейчас почувствовал",
и он подумал: "Скорей же. Скорее. Кончайся", но тут исступленное желание
жить охватило его, и он забарахтался, слыша, как вопит и ругается  надт-
реснутый старческий голос.
   Его уже ставили на ноги, а он все барахтался и отбивался, по его при-
держали, и он перестал.
   - Что, сильно кровь идет? - спросил он. - Из головы. Течет  кровь?  -
Кто-то его между тем торопливо за локоть  вел  прочь,  яростный  тенорок
старика глох где-то позади. - Как там затылок у меня?  -  сказал  он.  -
Постойте, я...
   - Ну, нет, стоять не будем, - сказал человек, ведший его. - Эта  язва
старикан вас укокошит. Шагайте дальше. Все у вас в порядке.
   - Он меня рубанул, - сказал Джейсон. - Течет кровь?
   - Шагайте, говорю, - сказал провожатый. Он увел Джейсона  за  вокзал,
на безлюдную платформу, где стоял грузовик, где жестко топорщился  трав-
кой газон с жесткими цветами по краям и с надписью  из  электролампочек:
"Проезжающий! Глаза на Моттсон! - причем после слова  "Проезжающий"  был
нарисован глаз с электрическим зрачком. Здесь провожатый выпустил локоть
Джейсона.
   - Ну вот, - сказал он. - Двигайте отсюда и держитесь подальше от нас.
Вы зачем к нему лезли? Что вам - жизнь надоела?
   - Я искал там двоих, - сказал Джейсон. - Просто спросил его, где они.
   - Кого именно искали?
   - Девушку одну, - сказал Джейсон. - И парня. На нем  красный  галстук
был в Джефферсоне вчера. Он из ваших. Они ограбили меня.
   - А-а. Вы тот самый, значит. Так вот, здесь их нет.
   - Само собой, - сказал Джейсон. Прислонился к стене,  поднес  руку  к
затылку, отнял, на ладонь посмотрел. - Я думал, кровь идет, - сказал он.
- Думал, он меня резаком тем.
   - Вы об рельс ударились, - сказал провожатый. -
   Советую не задерживаться. Их здесь нету.
   - Да. Он тоже сказал нету. Я думал, врет.
   - Я лгу, по-вашему.
   - Нет, - сказал Джейсон. - Я знаю, здесь их нет.
   - Я ему велел убираться к чертям вместе с ней.
   У меня тут не притон. У меня честное предприятие, и труппа вся  поря-
дочные люди.
   - Да, - сказал Джейсон. - Вы не знаете, куда они направились?
   - Нет. И не интересуюсь. В моей труппе таким не место. Вы ей... брат?
   - Нет, - сказал Джейсон. - Это неважно. Просто хотел их видеть.  Зна-
чит, он меня не ранил? То есть крови нет?
   - Кровь была бы, если б я не подоспел. Вы лучше  держитесь  подальше.
Этот кухаришка вас убьет. Что за машина там - ваша?
   - Да.
   - Вот и садитесь в нее и езжайте обратно в Джефферсон. Может, вы их и
найдете где, но только не у меня в труппе. У меня не притон. Так,  гово-
рите, ограбили вас?
   - Нет, - сказал Джейсон. - Это не суть важно. - Он пошел, сел в маши-
ну. "Что это мне нужно еще сделать? - подумал он. Вспомнил. Завел  мотор
и ехал медленно вдоль улицы, пока не увидел аптечную вывеску. Дверь ока-
залась заперта. Он постоял, держась за ручку и потупив голову, потом от-
вернулся. Дождался прохожего, спросил, все ли здешние аптеки сегодня за-
крыты, услыхал в ответ, что все. Еще спросил, в  котором  часу  проходит
северный поезд, и ему ответили - в два тридцать. Сошел на мостовую,  сел
опять в машину. Через некоторое время мимо прошли два паренька-негра. Он
окликнул их.
   - Автомобиль водить умеет кто-нибудь из вас?
   - Да, сэр.
   - Сколько возьмете, чтоб довезти меня сейчас до Джефферсона?
   Переглянулись, зашептались.
   - Заплачу доллар, - сказал Джейсон.
   Пошептались.
   - За доллар не с руки нам, - сказал один.
   - А за сколько?
   - Ты разве поедешь? - спросил один.
   - Мне-то нельзя, - сказал другой. - А тебе почему бы не отвезти  его?
Все равно делать нечего.
   - Нет, есть чего.
   - А ну, какие у тебя дела? Опять пошептались, посмеиваясь.
   - Два доллара дам, - сказал Джейсон. - Тому, кто повезет.
   - Да мне тоже нельзя, - сказал первый.
   - Ладно, - сказал Джейсон. - Ступайте.
   Время шло, он сидел. Услышал, как пробило полчаса,  затем  показались
горожане, одетые по-воскресному, по-пасхальному. Иные, проходя,  бросали
взгляд на человека за рулем небольшой машины, - а он сидел, и  невидимая
пряжа его жизни была растереблена, спутана, висела рваными махрами. Нем-
ного погодя подошел негр в спецовке.
   - Это вас надо в Джефферсон? - спросил он.
   - Да, - сказал Джейсон. - Сколько возьмешь с меня?
   - Четыре доллара.
   - Два дам.
   - Меньше чем за четыре не могу. - Человек в машине сидел не шевелясь,
не глядя даже на негра. Негр сказал: - Так хотите или нет?
   - Ладно, - сказал Джейсон. - Садись.
   Он подвинулся, негр взялся за  баранку.  Джейсон  закрыл  глаза.  "До
Джефферсона дотерпеть, там лекарство -  сказал  он  себе,  расслабляясь,
приноравливаясь к тряске. - Там-то найдется". Они выехали  из  города  -
улицами, где люди мирно входили в свои калитки, к праздничным обедам.  О
лекарстве, об отдыхе думалось Джейсону. Не о  доме  джефферсонском,  где
Бен с Ластером ели холодный обед за кухонным столом. Чтото -  отсутствие
ль прямой и гибельной беды, угрозы в привычном, повседневном зле -  поз-
волило ему погасить в памяти реальный Джефферсон, где должна  будет  во-
зобновиться его жизнь.
   Когда Бен и Ластер поели, Дилси велела им идти во двор.
   - Чтоб гулял с ним тихо-мирно, до четырех. Пока не вернется Ти-Пи.
   - Да, мэм, - сказал Ластер. Увел Бена. Дилси пообедала, убрала в кух-
не. Затем подошла к лестнице, послушала, но наверху стояла тишина. Дилси
вернулась, прошла через кухню, остановилась на крыльце. Вена с  Ластером
не было видно, но вот от погреба донеслось краткое "дзинь", она  подошла
к двери погреба и увидела повторение утренней сценки с пилой.
   - Он точка в точку так делал, - говорил  Ластер,  с  унылой  надеждой
глядя на недвижную пилу. - Только биту бы найти подходящую.
   - В погребе она тебе найдется, видно, - сказала Дилси. - Веди его от-
туда скорей на солнышко, пока оба не схватили воспаление легких на  этом
сыром полу.
   Под бдительным оком Дилси они пошли через двор туда, где кучно  росли
у забора можжевеловые деревья. Затем Дилси ушла в хибару.
   - Только без воя, - сказал Ластер. - Достаточно уже с  тобой  сегодня
навозился. - Между деревьями привешен  был  гамак  из  бочарных  клепок,
скрепленных, перевитых проволокой. Ластер лег в гамак, а Бен наугад поб-
рел дальше. Он опять начал поскуливать. - Цыц, - сказал Ластер, привста-
вая. - А то отлуплю. - Снова улегся в гамак. Шаги Бена затихли, но помы-
кивание продолжалось. - Замолчишь ты или нет? -  сказал  Ластер.  Встал,
направился следом, подошел к Бену, присевшему на пятки у земляного  хол-
мика. С краев его воткнуты были две склянки синего стекла, в каких  хра-
нятся яды. Из горлышка одной торчал завялый стебель дурмана. Бен  глядел
на склянки и помыкивал, постанывал протяжно. Неопределенно поводив рукой
вокруг себя, он нашел веточку, вставил во вторую склянку. - Ты чего раз-
вылся? - сказал Ластер. - Тебе ж не с чего. Или хочешь, чтоб была причи-
на? Это я могу. - Присев, он вдруг выхватил склянку из земли  и  спрятал
за спину. Мык оборвался. Бен застыл на корточках,  глядя  на  оставшуюся
ямку, набрал в легкие воздуху - но тут Ластер вернул бутылочку на место.
- Тш-ш! - шикнул Ластер. - Не смей! Поори только мне. Вот он, твой пузы-
рек. Видишь? Вот он. Да нет, здесь от тебя тишины не жди. Пошли  посмот-
рим, как они там - мячик гоняют уже? - Потянул Бена за  руку,  поднял  с
корточек, подвел к забору, и  они  встали  рядышком,  глядя  в  просветы
сквозь сплетенье жимолости, еще не зацветшей.
   - Вот они, - сказал Ластер. - Вон там, подходят. Видишь?
   Они смотрели, как четверо играющих, загнав мячи в лунку,  послали  их
дальше от стартовой точки. Бен глядел, поскуливая и пуская  слюни.  Рва-
нулся за проходящими, мотая головой, мыча. Один из  игроков  подозвал  к
себе мальчика с клюшками:
   - Эй, кэдди. Подай клюшки!
   - Тихо, Бенджи, - сказал Ластер, но Бен уходил вдоль забора своей ко-
солапой рысцой, хватаясь за планки и хрипло,  безнадежно  голося.  Игрок
ударил, пошел дальше, а Бен бежал с ним вровень до оконечного угла забо-
ра и прижался там, не сводя глаз с уходящих.
   - Замолчишь ты? - сказал Ластер. - Замолчишь ты? - Потряс Бена за ло-
коть. Бен вцепился в забор, плача хрипло, упорно. - Кончишь ты шуметь? -
сказал Ластер. - Или так и не кончишь? - Бен глядел через забор не отры-
ваясь. - Ладно же, - сказал Ластер. - Орешь сам не знаешь  с  чего.  Так
сейчас тебе будет причина. - Через плечо оглянулся на дом. Затем  зашеп-
тал: - Кэдди! Ну, ори же. Кэдди! Кэдди! Кэдди!
   Минуту спустя, в промежутки между протяжными воплями, слышен стал зо-
вущий голос Дилси. Ластер взял Бена за руку, и они  пошли  к  ней  через
двор.
   - Я говорил же, развоется, - сказал Ластер.
   - Ты, мерзавец! - сказала Дилси. - Говори, чем ты его обидел?
   - Да не трогал я его. Я же говорил, что заревет, как только там  игра
начнется.
   - Подведи его ко мне, - сказала Дилси. - Тш-ш, Бенджи. Не плачь. - Но
Бен плакал. Они торопливо прошли двором к хибаре, вошли туда. - Беги  за
туфелькой, - сказала Дилси. - Только не растревожь мне Кэдайн. Если  она
чего скажет, успокой ее, что он со мной. Иди же-уж это-то, я  думаю,  ты
можешь сделать. - Ластер ушел. Дилси подвела Бена к кровати, усадила ря-
дом и, обняв, забаюкала, закачалась с ним  взад-вперед,  утирая  подолом
ему слюнявый рот. - Ну, не плачь, - приговаривала она, гладя его по  го-
лове. - Тш-ш. Дилси с тобой) ведь. - Но он голосил - медленно,  убого  и
бесслезно, и в сумрачном и безнадежном звуке этом звучала вся безгласная
горесть вселенной. Вернулся Ластер с атласной белой туфелькой - пожелте-
лой, треснутой, замызганной. Вложили ее Бену в руку,  и  он  притих.  Но
вскоре похныкивание опять перешло в громкий плач.
   - Может, ты Ти-Пи разыскал бы, - сказала Дилси.
   - Он вчера говорил, уйдет за город. А к четырем вернется.
   Дилси раскачивалась взад-вперед, гладя Бена по голове.
   - Долго ждать, о господи, - сказала она. - Ох, долго.
   - Я же умею править, мэмми, - сказал Ластер.
   - Ты шарабан перевернешь, - сказала Дилси. - Заозоруешь, и оба расши-
бетесь насмерть. Ты сумел бы, я знаю. Но тебе нельзя  доверить.  Ну,  не
плачь, - сказала она. - Тш-ш. Ш-ш-ш-ш.
   - Что вы, мэм, - сказал Ластер. - Мне же Ти-Пи дает править. -  Дилси
покачивалась, обняв Бена. - Мис Кэлайн сказала, если не можете  утихоми-
рить, то придется ей самой встать и сойти к нему.
   - Не плачь же, голубок, - сказала Дилси, гладя Бена по голове. - Лас-
тер, голубчик, сказала она. - Будешь помнить про старую мэмми, не будешь
озоровать?
   - Да, мэм, - сказал Ластер. - Я буду точка в точку как Ти-Пи.
   Дилси гладила волосы Бену, баюкая.
   - Я делаю все, что могу, - сказала она. - Господь мне свидетель.  Что
ж, запрягай иди, - сказала она, вставая. Ластер так и брызнул из  хибары
вон. Бен плакал с туфелькой в руках. - Ну, не плачь. Сейчас Ластер  тебя
на кладбище прокатит в шарабане. За шапкой в дом ходить,  тревожить  ма-
тушку не станем, - сказала она. Пошла в угол комнаты, закрытый  ситцевой
занавеской, взяла там войлочную шляпу, в которой была утром. - Одежки  -
что, одежки - полгоря, а знали бы люди все наше горе... - сказала она. -
Для божьего дитя в одежках нет зазору. А скоро и меня бог к себе  прибе-
рет, и то пора. Вот так. - Надела ему шляпу, застегнула куртку. Он мерно
плакал. Дилси вынула у него из рук  туфельку,  спрятала,  и  они  вышли.
Подъехал Ластер в поби