ь, словно глупый юнец,  бросаться с
голыми  руками  на  эти их жерла. Дадим  им выйти и тихонечко сграбастаем на
полпути  к  морю. А  тот корабль никуда не денется, наши корветы перехватят.
Вообще-то,  ваше величество, о  подобных  случаях я  должен  незамедлительно
ставить в известность Канцелярию земных дел, ее восьмой департамент...
     Сварог спокойно сказал:
     -- Но ведь вам известно,  что совсем  недавно ее величеству императрице
было угодно распорядиться о создании еще одной конторы, чей глава стоит выше
милорда Гаудина?
     -- Разумеется... господин капрал Небесной лейб-гвардии!
     -- Так-то, -- сказал Сварог. -- То, о чем восьмой департамент не знает,
ему  и  не повредит... Я  дам вам  людей,  вооруженных  кое-чем  посерьезнее
мушкетов.  Опасаюсь,  у  этих созданий  под  балахонами  может  оказаться  и
оружие...  Одного я  не пойму: почему  никто  в округе  не  заметил  вьючных
ящеров? Создания в  балахонах еще могли в ночном мраке  сойти  за людей,  но
ящеры-то?
     -- Ваше величество... -- легонько усмехнулся Баглю. -- Вы, должно быть,
невнимательно  читали  ученые книги  о  гланской фауне... У нас  еще водятся
горные  вараны, нигде на  континенте  их уже не  осталось, вымерли, а  у нас
тысячи  две  осталось.  Есть  умельцы,  которые  приучают  пойманных  совсем
крохотными детенышей и  к  плугу,  и  к  вьюку. Так  что  здесь нет  никакой
загадки: их ящеры очень похожи на горных варанов, только и всего...
     Он неотрывно следил за каретой с занавешанными окнами, стоявшей у входа
в  подвал.  Вывели  глэрда Рейта, закутанного в плащ с опущенным  капюшоном,
затолкали внутрь, стражники вскочили на запятки -- и карета тронулась.
     -- Езжайте, милейший Баглю, -- сказал Сварог. -- Я же вижу, вы сгораете
от нетерпения  продолжить  разговор,  вытряхнуть  из него  все  остальное...
Езжайте.
     Баглю с видимым облегчением поклонился, бросился к своему коню, взлетел
в  седло  и  поскакал вслед  за  каретой,  уже свернувшей к главным  воротам
королевского  замка. Сварог  медленно зашагал  по  брусчатке  бок  о  бок  с
монахом.  Поодаль  маячил слуга, но  приближаться опасался,  полагая  не без
резона, что его величество поглощен важнейшими государственными делами.
     -- Как же вы проморгали... -- произнес Сварог.
     -- Потому и проморгали, что это  нечто насквозь житейское, -- задумчиво
сказал брат Фергас. --  Не имеющее отношения к потустороннему, к  магии... И
ведь  не только  мы проморгали... А в  общем...  Наши Братства не всемогущи,
государь. Конечно, досужие  языки  нам  приписывают нешуточное  могущество и
обладание некими  страшными тайнами, но признаюсь, ваше  величество, в  этом
все  же  много  от сказок.  Нет  ни особого  могущества,  ни  каких-то тайн.
Просто-напросто  мы  старые  и опытные охотники --  вот  и все... Боремся  с
Тьмой,  как  умеем. А  упорство  и решительность,  увы,  не  всегда  заменят
могущество... Тот же случай, что и с вами, уж простите за дерзость. Вам тоже
присуща решимость и упорство, но они не делают вас всемогущим...
     -- Да уж, к великому  моему сожалению... --  сказал Сварог печально. --
Нужно  нам  с  вами  как-нибудь  выбрать время  и обстоятельно поговорить по
душам, причем  я  буду выступать не  в роли  короля,  а в качестве главы той
самой  конторы,  о которой мы говорили с  Баглю... Меня  беспокоит Горрот...
даже  не  сам Горрот,  а то, что внешне там  все благополучно, все в  рамках
имперских законов и установлений -- но, я уверен, есть и оборотная сторона.
     -- Полностью с вами  согласен, --  кивнул брат Фергас. -- Не примите за
лесть,  государь, но вы нашли  отличную  формулировку. Полная  открытость  и
благолепие -- и некое потайное дно, как в старинных шкатулках.
     -- Значит, вы...
     --  Мы ничего  не  можем выяснить,  --  сказал монах. -- Те, кто оттуда
возвращаются, не  могут выяснить  ничего...  конкретного.  Другие  бесследно
пропадают, и мы опять-таки не  в  состоянии  отыскать следов. Или  улики. О,
никто не  создает помех деятельности Братства  --  но люди  исчезают, словно
тают в воздухе...
     -- А  что, если пойти на  него войной? --  размышлял  вслух Сварог.  --
Повод найти  нетрудно, никого не удивит  даже отсутствие повода -- когда это
оно считалось препятствием к развязыванию войны?
     -- Для  серьезной войны  у  Глана  не  хватит  сил.  Вам ведь  нужна не
очередная пограничная стычка, а полный разгром Горрота и его захват?
     -- Желательно бы, -- кивнул Сварог.
     -- У Глана на это никогда не найдется сил. Впрочем, как и у  Горрота  в
отношении нас.
     -- Союзников бы нам, -- сказал Сварог мечтательно. -- Коалицию с Ронеро
или Снольдером... Попробовать, что ли?
     -- Ронеро не до нас,  -- подумав, сказал монах.  -- Конгер умирает, ему
остались  считанные  дни. А  законного, признанного всеми  наследника нет --
только  внебрачная  дочь  и  около  двадцати  королевских  родственников,  в
большинстве  своем  людишек  пустых и никчемных. В Снольдере обстановка  еще
унылее --  там  есть совершенно  никчемный король, но нет сильных министров,
имевших бы  вес... Никакой коалиции нам в  обозримом будущем  не  сколотить.
Наши Братства не в состоянии выступать в чистом поле против армий...
     -- Бог ты  мой,  --  в сердцах  сказал  Сварог. -- Я, конечно, и раньше
предполагал, что быть  королем  непросто, но  только  теперь понял, как  это
тягостно.  Точно  знаешь,  что  хочешь,  что  нужно сделать,  -- и отчетливо
видишь, что сделать не в силах ничего...
     Они  понемногу  приближались  к  королевскому дворцу  --  не  столь  уж
большому  зданию  старинной   постройки,  с  узенькими  окнами  и  навесными
башенками-машикулями, задуманному в первую очередь как  рубеж обороны,  а не
средоточие комфорта.  Откровенно говоря,  почти  спартанская  простота  сего
обиталища Сварогу не  очень так уж и нравилась, он был уже чуточку избалован
небесной роскошью.
     Возле узкого  высокого крыльца -- опять-таки идеально  приспособленного
для долгой  обороны  -- стояла Мара  в компании  нескольких  телохранителей.
Слуга так и тащился следом, то порываясь подойти, то робко отступая.
     -- Вам нужно беречься, государь, --  сказал  монах бесстрастно.  -- Эта
неожиданная вежливость Стахора -- я об оставлении им Заречья и Корромира  --
меня беспокоит даже больше, чем какой-то откровенно враждебный акт...
     --  Меня тоже, признаться, -- серьезно сказал Сварог. -- Но вот от чего
прикажете  беречься, святой брат?  Не  знаете? И  я не знаю... Положительно,
этому болвану что-то от меня нужно!
     Он приостановился и жестом приказал тащившемуся по пятам слуге подойти.
     Тот, кланяясь, как подобает, тихо сообщил:
     -- Государь, в столицу прибыл ваш младший брат...
     -- Вы что-то путаете, любезный, -- сказал Сварог почти весело. -- Нет у
меня братьев  и не было... --  И тут  же спохватился.  --  Тьфу  ты, я и  не
подумал...  Конечно  же,  младший брат...  Харланский  герцог  или кто-то из
Вольных Маноров?
     Старательно пуча глаза и держа руки по швам, слуга доложил:
     -- Несколько часов назад в столицу на купеческом корабле приплыл король
Арира из Вольных  Маноров -- под вымышленным именем, в сопровождении кого-то
из  своих баронов, тоже  путешествующего  инкогнито.  Оказавшись в  столице,
король  открыл  свое  подлинное имя и заявил, что  хочет с вами увидеться по
конфиденциальному делу... Глэрд Таварош ждет распоряжений... Он говорит, что
король настоящий...
     -- Интересно, какого черта  ему от меня нужно? -- в недоумении вопросил
Сварог.  И, не  стесняясь нарушать этикет  перед лицом подданных, размашисто
хлопнул  себя  о лбу.  -- Я  с сегодняшними событиями забыл все на  свете...
Бони!
     --  Именно  так,  государь.  Король  Арира  Бони  Скатур  Дерс  Первый.
Подлинное имя барона мне неизвестно, его так и не назвали...
     --  Ничего,  я  и сам знаю, -- нетерпеливо сказал Сварог,  улыбаясь. --
Готов биться об заклад, барона зовут Паколет... Ноги  в руки, любезный! Марш
на кухню, и  пусть повара наготовят столько, чтобы  хватило на целый платунг
голодных драгун! И бочоночек из погреба, из заветного отделения! Ну, не стой
столбом! Чтоб подошвы горели!
     Слуга, оскальзываясь, кинулся прочь -- к поварне.
     -- Добрые знакомые? -- спросил монах.
     -- Друзья,  -- сказал Сварог, все  еще улыбаясь. --  А у меня не так уж
много друзей... Простите, святой брат, я вас оставлю...
     Уверенно  стуча  каблуками по древней  брусчатке,  он быстро зашагал  к
Маре, на ходу прикидывая, как Проще и незаметнее всего улизнуть из замка.

Глава 12. МЕЖДУ НАМИ КОРОЛЯМИ...


     Оказалось,  незаметно  покинуть  древние  стены  --  предприятие  самое
нехитрое...  Мара,   как  командир  королевских   телохранителей,  уже  была
посвящена  в  эту тайну, более того,  располагала двумя комплектами  ключей:
своим и личным королевским. Нужно было спуститься в подвал  под домиком  для
стражи  у  воротам,  в   самом  дальнем  углу,  отпереть  низенькую  дверцу,
спуститься  на  дюжину ступенек,  пройти  уардов сто по  сводчатому туннелю,
выложенному не пропускающим сырости "жабьим камнем", снова преодолеть дюжину
ступенек, но уже  вверх,  -- и  оказаться  в небольшом домике по ту сторону,
площади,  отделявшей  королевский  дворец  от   прочих  городских  строений.
Хозяином домика  по традиции был отставной гвардеец, надежный  и семью  семь
раз проверенный. За четыреста лет существования подземного хода пользовались
им  часто   --  одни  гланские  короли,  подобно  Гарун  аль-Рашиду,  любили
прогуляться по своей столице в облике простого прохожего,  другие  искали за
пределами замка любовных приключений, третьи плели какие-то интриги там, где
у стен нет ушей... Но задуман и построен был  потайной ход  в первую очередь
не для  пустых забав, а  с чисто  утилитарными целями, чтобы монарх в случае
такой  необходимости  мог  бы  спастись  от  убийц. Гланские  патриархальные
традиции наложили свой  отпечаток и на эту область жизни:  в отличие от иных
держав,  где  частенько заставляли  свергнутых  королей  подписать бумагу об
отречении,  после чего  все  же  сохраняли жизнь  в каком-нибудь  отдаленном
замке,    гланские   заговорщики   не   разменивались   на    столь   пошлое
бумаготворчество,  предпочитая  попросту  и   без  затей   проткнуть  короля
чем-нибудь острым,  чтобы, чего доброго, не  сбежал потом из  заточения и не
отомстил  по всей строгости. Шутки  шутками,  а Баглю рассказывал Сварогу  о
двух королях и одной  королеве, которым этот ход спас  жизнь, что  за четыре
столетия в замке были  убиты семеро самодержцев, которым не дали возможности
добежать до спасительного подвала...
     Отчасти  и  по  этой причине  замок Клойн (с  которого  некогда и взяла
начало одноименная столица) Сварогу как-то  сразу  не  пришелся по вкусу. Не
особенно и приятно  обитать в замке, где имеются пять комнат и две лестницы,
некогда  запятнанные  кровью твоих злодейски  загубленных  предшественников.
(Что интересно, ни один  из них отчего-то так  и  не появился впоследствии в
виде призрака. Но это  ничуть не повлияло на отношение  Сварога  к  неуютной
каменной громаде.)
     Вот купленный Марой  дом примерно в полулиге от замка -- совсем  другое
дело.  Там никого никогда  не убивали,  там  было  тесновато,  но  уютно,  а
главное,  можно  обходиться  без  кучи  положенных по этикету  постельничих,
чашников  и  прочих холуев, с  утра  до  вечера  болтавшихся  за  дверью  то
королевской спальни, то королевского кабинета...
     Сварог стоял за портьерой,  пока  замковые слуги  расставляли  на столе
привезенные с королевской кухни яства, вкатывали тот самый заветный бочонок.
Слышал только, как Мара покрикивала:
     -- Громоздите, громоздите! Чтобы стол ломился! Бочонок поставьте просто
так, пробку я как-нибудь и сама вышибу!  А  то  знаю я,  как в таких случаях
бочонки наполовину пустеют...
     -- Госпожа  гланфортесса... -- послышался укоризненный тенорок третьего
помощника главного  королевского  кухаря.  --  Вот уж воистину  беспочвенное
обвинение...
     -- Знаю я, -- безжалостно ответила Мара. -- Оглянуться не успеешь,  как
ополовините. Кто на пиру в честь  коронации печеного  фазана под  полой унес
прямо с блюда? Не я вами заведую, объедалы-опивалы, а то наплакались бы вы у
меня... Все выложили? Вот и шагайте восвояси,  да пригласите  сюда  тех двух
господ...
     Когда захлопнулась дверь, Сварог вышел из своего укрытия, оглядел стол,
как положено, ломившийся от массивных золотых  блюд, кубков, чеканных мисок,
поставцов  и  чаш. Стол  невыносимо заманчиво  благоухал  тушеным,  пареным,
пряженым, ставленным  и  верченым  -- да вдобавок свою  лепту  вносили  горы
фруктов, сладостей и заедок. Несмотря на вороватость, кухари и их  подручные
свое дело знали  -- за  таким столом и в  самом деле не стыдно одному королю
принять другого.
     Мара присвистнула сквозь зубы:
     -- Одну  копченую  рыбу  все-таки ухитрились спереть, прохвосты. Хорошо
помню,  что  их было  семь,  "благоприятное  число", а  теперь  не более чем
шесть...
     -- Не придирайся, -- сказал  Сварог. --  Между прочим, они о тебе то же
самое думают  -- что ты под шумок, пользуясь  служебным положением,  кормишь
своих гостей с королевского стола... А что еще им думать, коли они не знают,
что я тут?
     И  повернулся  к  двери,  чувствуя, как рот  сам собой  растягивается в
улыбке. Дружелюбно рявкнул:
     --  Ну, что  встали,  обормоты? Почему никто  на шею не бросается? Не к
чужим приехали!
     Первым вошел  Бони -- такой же  здоровенный, вот только румянца  в лице
что-то поубавилось, да  над  ремнем  явственно  выпирал  живот.  Двигавшийся
следом Паколет тоже мало напоминал уже прежнего тощего недокормыша -- щеки у
него  лоснились, фигура приобрела этакую  сытую округлость, разве что редкие
кошачьи усики остались  прежними. Оба и двигались как-то иначе  -- осанисто,
вальяжно, степенно.
     -- Ну что вы в дверях торчите?! -- нетерпеливо воскликнул Сварог, делая
шаг вперед.
     --  Кто  ж  вас  знает,  ваше величество,  --  осторожно  сказал  Бони,
неторопливо  продвигаясь  к нему.  --  Вы,  говорят, заматерели,  не  счесть
титулов с орденами, Небесным Престолом отмечены... Полезешь по старой памяти
ручкаться, позору не оберешься...
     -- Болваном был, болваном и остался, -- сказал Сварог беззлобно, крепко
обнял его, похлопал по  спине, потом тем же способом приветствовал Паколета.
Отстранился, внимательно их  оглядел. -- Ребятки, а ведь вы, провалиться мне
на этом месте, здорово жирком обросли...
     --  И не говори, командир, --  уныло сказал Бони прежним,  естественным
тоном, моментально заставившим вспомнить старые доблестные времена (не столь
уж и старые, впрочем, всего-то полгода промелькнуло). -- Чего уж нас щадить,
скажи попросту:  салом  заплываете, кабаны... Святая правда.  --  Он  звучно
похлопал себя  пониже ремня. -- Эвона, бурдюк топырится, чтоб ему... Привет,
рыжая! -- обернулся он  к  Маре. -- Волосья отрастила,  похорошела-подросла,
оружием увешана, как встарь... Много народу поубивала, пока не виделись?
     -- Мне хватит, -- скромно ответила Мара.
     -- То-то мы, пока шли, видели -- из каждой канавы ноги торчат, сразу на
тебя и подумали...
     -- Трепло деревенское, -- с достоинством ответила Мара.
     -- Увы, рыжая, увы... -- ответил Бони с той же неприкрытой грустью.  --
Давно уж не  деревенское, а  вполне  даже королевское.  Ты не  смотри, что я
корону дома на  гвозде оставил,  --  мы нынче тоже  настоящие короли, хоть и
младшие братья большеньких... А это кто? -- Он  подошел к Элкону, обошел его
кругом, как столб, критически оглядывая. -- В очечках, надо же...
     В  мгновение ока  он сграбастал юнца поперек  талии, оторвал от  пола и
ловко крутанул на триста  шестьдесят градусов,  так, что пятки молодого лара
на  секунду оказались  направленными  в  потолок. Ухитрившись  при  этом  не
уронить у него с носа очки, поставил назад, поцокал языком:
     -- Хлипковат. Надо полагать, он у тебя, командир, по ученой части?
     Элкон сердито поджал губы, но грубость стерпел, вежливо раскланялся: --
Совершенно  справедливо  изволили  заметить,  милейший,  по  ученой  главным
образом...
     -- Ну, ничего, дело полезное, -- благодушно сказал Бони.  -- Я вон тоже
научился читать не только по-печатному, но и по-писаному,  и даже, командир,
не поверишь, писать умею! Почти что без  ошибок. А если  мне на ошибку какая
въедливая зараза укажет, я  уже не конфузюсь, а спокойно отвечаю: мол, своим
королевским  указом велел  намедни  изменить эту,  как ее... орфографию  и в
данный  текущий  момент как  раз по этой новой  орфографии и пишу...  --  Он
похлопал  Элкона  по  плечу.  --  Молодец, держись  командира.  У  командира
редкостный талант выводить в люди всех, кто ему вовремя подвернется под руку
и найдет  в  себе достаточно  ума, чтобы  встать  под знамена, в  ряды,  так
сказать... Вот посмотри на меня, кто я был  в  прошлом году? Беглый мятежник
без  гроша  в  кармане,  без  документов,  без  цели  в  жизни...  А теперь?
Натуральный  король,  с подданными, с дворцом,  с фаворитками, чтоб их черти
взяли... А этот  вот хмырь, -- покачал  он через  плечо  большим  пальцем на
ухмылявшегося  во  весь  рот Паколета,  -- и вовсе в  Равене кошельки тырил,
курей воровал по окраинам. Зато теперь -- фу-ты, нуты! -- ронерский маркиз и
арирский  барон, поместье у  него, замок с башенками, вассалы шапки  ломают,
орденами  звенит...  А все  почему?  Потому  что  вовремя догадался  в  ногу
маршировать за командиром...
     -- Все это весьма познавательно, -- как ни в  чем  не бывало поклонился
Элкон. --  Однако я и без  ваших поучений успел понять,  что  лорд Сварог --
личность незауряднейшая.
     -- А он  у тебя с гонором, командир, -- фыркнул Бони. -- Если еще и  не
дурак,  далеко пойдет... Так-так-так... -- сказал он, подошел  к столу и, не
обращая  внимания на  заманчиво  благоухающие яства,  уставился  на  Караха,
примостившегося на  широкой  спинке  дубового стула. --  Чтоб меня  об сарай
шваркнуло! Натуральный домовой!  И  в  орденах весь,  надо  же... Отроду  не
слышал про домовых при орденах, даже  с простенькой медалюшкой, по-моему, ни
одного не было...
     Карах, тоже уже обучившийся придворным политесам, вежливо ответил:
     -- Между прочим, любезный король, я имел честь сопутствовать  командиру
в опаснейших предприятиях, пока вы у себя в деревне гусей пасли...
     -- Вот  уж чего сроду не  делал,  -- беззлобно ответил Бони. -- У нас в
Скатуре гусей не было. Гуртовщиком  был, это  точно, не отрицаю, да это ж не
позор... Значит,  это тоже сподвижник?  Ну, в таком случае -- наше нижайшее!
Командир в сподвижники кого  попало не выберет -- вон,  один  я чего стою...
Писаный  балладный персонаж. Вы чего так скептически ухмыляетесь, господин в
очечках?  Про  меня, чтобы вы знали,  самый настоящий  поэт самую  настоящую
поэму  пишет, самым  что ни  на  есть  стихослагательным  манером  -- то  ли
блямбом, то  ли холерой, не помню точно... В пяти  частях, с восхвалительным
прологом и прославительным  эпилогом.  Точно вам говорю, настоящий  поэт, из
Сословия  Свободных Искусств, в трех университетах учился, книжки печатал. Я
его не уговаривал, сам из Ронеро приблудился...
     -- И  жрет  у  тебя на  поварне,  поди, за троих? -- невинным  голоском
поинтересовалась Мара. --  И  вино хлещет  за четверых, и  золотишко у  тебя
тянет?
     -- Не без  этого, -- чуть смущенно сознался  Бони. --  А что  поделать?
Приличный король  должен покровительствовать искусствам, это везде написано.
Мой придворный стихоплет хоть поэмы  пишет и репутацию ценителя искусств мне
создает,  а просто придворные, все эти там камергеры и кухмистеры,  за те же
денежки только милости выпрашивают и золотые вилки с солонками со стола прут
на каждом обеде... Повесил одного с вилкой в зубах, так, ты думаешь, помогло
и пер