но, что ни одна живая душа не знала, где покоиться Копье Морских Королей и сохранилось ли оно вообще. Главное, он знал место, а это уже немало. Посмотрим, что можно сделать, с народом посоветуемся...

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ВОЛНА И БЕРЕГ

     Тщательно сложив карту, Сварог спрятал ее за пазуху и поднялся. Здесь было как-то неуютно. Не то чтобы он боялся призраков и тихо плетущихся по коридорам распухших утопленников - просто все вокруг казалось настолько странным, что засиживаться не хотелось. Окажись вокруг явное запустение, полуразрушенные остатки кают и кубриков, было бы, пожалуй, легче. А то уж очень хорошо все сохранилось тысячелетия спустя...
     Он вышел на металлическую палубу, осмотрелся и, не увидев ни вдали, ни вблизи никаких морских чудовищ, воспрянул духом. Мысли упорно возвращались к невероятно важному для него вопросу: если далекие предки всерьез собирались воевать с Великим Кракеном, значит, у них было оружие, позволявшее им надеяться на победу?
     И это странное ощущение - словно перед глазами пляшут осколки головоломки, которые вполне можно соединить в единое целое, чтобы "загадочная картинка" утратила всякую загадочность, но не хватает одного-единственного движения, и никак не возьмешь в толк, какого именно... Что-то назойливо крутится в голове - ассоциация, намек, аллюзия, аналогия... И не ухватишь, что обидно!
     Он пошел прямиком к тому месту, где ровной шеренгой висели на талях белоснежные, зашпиленные брезентом шлюпки с аккуратными номерами на бортах. Постучал пальцами по выпуклому борту ближайшей. Судя по звуку, по тому, что не видно отдельных досок, шлюпки изготовлены из какого-то пластика, а значит...
     Сварог вынул адмиральский клинок и, действуя им, как рычагом, в нескольких местах порвал шнуровку. Откинул брезент, заглянул внутрь. Ну да, вот и весла аккуратно прикреплены к бортам, вот и компас в белом круглом гнезде, явно отлитом заодно со шлюпкой еще на заводе. Обозначения сторон света и промежуточных румбов, правда, какие-то другие, незнакомые, вполне возможно, что этот компас окажется совершенно бесполезным на нынешнем Таларе, но шлюпка сама по себе вещь нужная...
     Он перешел к соседней, долго приглядывался, тянул за тали, трогал блоки, соображая, что тут к чему. В конце концов нашел нужные узлы и не без труда их распутал. Побыстрее ухватился за шнуровку - лодка рванулась вверх, словно воздушный шарик. Свободной рукой распустил последний узел.
     Шлюпка, беспорядочно кружась, понеслась к поверхности, увлекая за собой Сварога, и его голова оказалась над волнами. Плавая рядом, он распустил шнуровку, перевалился в шлюпку, расположился на свободном месте на носу и впервые за несколько дней с наслаждением вдохнул табачный дым.
     Лишь выкурив две сигареты подряд, сел на белую пластиковую скамейку - как-то она на морском жаргоне иначе именуется, ну да сейчас не до таких тонкостей - и огляделся. Высвободил из-за белых зажимов парочку весел, после неловкой возни вставил их в уключины и принялся грести в сторону берега.
     Как у всякого новичка, получалось у него не ахти - весла то погружались излишне глубоко в воду, то черкали по ней, вздымая брызги. Однако море было спокойным, и Сварог, оглядываясь через плечо, с радостью констатировал, что все же помаленьку приближается к неизвестному острову, так неуклюже, правда, что привел бы в ярость любого боцмана.
     Когда до берега оставалось ярдов двести, он бросил весла и старательно присмотрелся. В незнакомом месте никогда не знаешь, с какими прохвостами сведет тебя судьба, так что следует заранее готовиться к худшему...
     Однако берег был пуст. Покрытая идиллическим желтым песочком узкая полоса, за которой поднимается невысокий скальный откос, а на его вершине - густой лес, сплошное переплетение веток, чего-то вроде лиан, и ни малейших следов человеческого присутствия. Ни корабля, ни шлюпки, ни хижины, ни дымка над кронами.
     Сварог вновь взялся за весла - и вот уже шлюпка заскрипела носом по песку. Он моментально выскочил, ухватился за борт и вытащил суденышко на берег, благо оно было весьма легким. Прислушался, сжимая эфес своего почти бесполезного, но единственного оружия.
     Тишина, только порой доносится беззаботный птичий щебет. А вот крупных хищников тут определенно нет, они на маленьких островках не водятся.
     Задумчиво поглядев на корявое мертвое дерево с голыми сучьями, косо склонившееся над песчаным берегом, Сварог подумал, что житейский опыт, равно как и классические приключенческие романы, диктуют одно, единственно верное решение: нужно найти самую высокую точку острова, вскарабкаться туда и прилежно осмотреться, чтобы внести в свое положение полную ясность. Остров, особенно никому не принадлежащий, - место специфическое. Здесь, в бухточке, тишина и безлюдье, а на противоположном конце, быть может, угольная станция или зашедший для кренгования пиратский корабль. Или какие-нибудь охотники на тюленей.
     Он залез в шлюпку и, самую малость повозившись, справился с защелками крышки большого белого ящика.
     В прошлой жизни он, как классический сухопутчик (ибо воздушный десант к морякам никак не отнесешь при всем старании) испытывал к флотским традиционную неприязнь, идущую с незапамятных времен и существовавшую под всеми широтами, в том числе и здесь. Однако сейчас следовало, по совести, встать в позицию и троекратно провозгласить здравицу военно-морскому флоту сгинувшей пять тысяч лет назад державы, а также провозгласить ему виват...
     Из нищего он моментально превратился в обладателя нешуточных сокровищ. Еда, все эти консервные банки, пачки галет и толстые, в два пальца, плитки твердого шоколада, мало его воодушевила - он умел создавать яства и получше. Но там, кроме неприкосновенного запаса провизии и аптечки, отыскался еще морской бинокль, внушительный револьвер с коробкой патронов, солидных размеров тесак, коробка с рыболовными крючками и леской, пачка аварийных ракет и портативная рация. А также приятно побулькивающая объемистая фляга, в которой, судя по знакомому до слез запаху, содержался он - чистейший спирт. Вот это и называется: не было ни гроша, да вдруг алтын...
     Этот клад открывал кое-какие новые, весьма даже неплохие перспективы. Во-первых, он теперь был вооружен не в пример лучше - Сварог для проверки выстрелил в ствол того самого корявого мертвого дерева и убедился, что флотская пушка в полной исправности, пуля глубоко ушла под высохшую кору. Во-вторых, рация. Следует ожидать, что и она в исправности. Судя по результатам беглого осмотра, оснащена и микрофоном, и ключом для здешнего аналога азбуки Морзе. Достаточно выйти в эфир и подольше вести передачу - после известных событий, то бишь обнаружения токеретов, восьмой департамент, да и собственное детище Сварога, девятый стол, круглосуточно прослушивают все диапазоны. Этим, правда, занимается не живой человек, а хитрая электроника, но все равно, дежурного она немедленно известит, поймав сигналы...
     Он достал рацию, в два счета убедился, что она исправна, и, благодаря кое-каким своим способностям он знает теперь, как с ней обращаться.
     Сварог бережно поставил рацию в сторонке, нажал на кнопку, убрав внутрь корпуса длинный кольчатый прутик антенны. Взял футляр с биноклем и развернулся к морю. Выхватил бинокль, небрежно уронив футляр на влажный песок, покрутил колесико...
     Не так далеко от острова в море виднелись паруса, принадлежащие не такому уж и маленькому кораблю. Четко различаются три мачты...
     Он растерянно покрутил головой. Положеньице, а... То ни единого варианта в запасе, то столько, что выбор будет не таким уж легким...
     Так, сразу, и не сообразишь, что выбрать. Вариант с рацией вроде бы безотказный и самый надежный, но потребует времени. А корабль пусть и неизвестно кому принадлежащий - вот он, на расстоянии лиги с небольшим...
     Выпустить ракету? Преподнести спасителям наспех сочиненную легенду про то, как потерпевший кораблекрушение купец, болтаясь по воле волн на обломке мачты, оказался на острове, где и обнаружил этот вот клад древних? Такое случается. Кое-какие из найденных предметов могут послужить неплохой платой за проезд, способной заинтересовать даже капитана большого корабля - бинокль, например... А вот револьвер следует припрятать.
     Что же выбрать?
     Пока он стоял в нерешительности, глядя, как паруса понемногу приближаются к острову - судно идет не прямо к нему, но, очень похоже, собирается пройти довольно близко, - что-то изменилось в море, моментально и недобро.
     Слева, на горизонте, как-то очень уж быстро вздулось темно-синее, почти черное облако, с невероятной быстротой разбухая, распространяясь. На солнце набежала тень, свистнул в кронах ветер - пронзительно, по-разбойничьи, как-то странно, словно это не природа буйствовала, а испустил оглушительную трель легендарный великан или Свистающий Дракон из страшных сказок Каталанского хребта...
     Облако встало над горизонтом и помчалось мимо острова. Везде, где оно пролетало, вода словно вскипала, бурлила, покрывалась хаотическим мельканием волн, из этого бурления вдруг появилось нечто, имевшее чересчур правильные для явления природы очертания, вот уже можно различить крупную чешую, разинутую пасть, змеиные извивы тела...
     Сварог в жизни не видывал чудища, промчавшегося в бурлении волн, под грозовым облаком, накрывшим его, словно зонтом. Ни в жизни не видел, ни на картинках. Нечто совершенно незнакомое - чешуйчатое змеиное тело, три пары черных плавников, плоская голова, нимало не похожая на змеиную, оскалившаяся загнутыми белоснежными клыками. Белая полоса вдоль хребта, оглушительный клекочущий свист... Оно неслось, почти целиком выступая из воды, не двигая плавниками, в свисте и штормовом ветре, в ореоле неведомо откуда бьющих порывов ливня. Такого не могло быть, но Сварог это видел собственными - глазами.
     Чудище промчалось меж ним и кораблем, оставив широкую полосу медленно успокаивавшейся воды. И скрылось за горизонтом - и оно само, и летевшее над ним черное облако.
     Показалась Белая Волна.
     Она поднялась на невероятную высоту - белоснежная настолько, что резала глаз, похожая скорее на исполинский кусок сверкающего стекла. Она неслась по морю со скоростью поезда, не меняя очертаний и формы, на ее верхушке трепетали, разлетались огромные клочья столь же белоснежной пены, то ли от нее в самом деле на лиги вокруг распространялся с поразительной быстротой ледяной холод, то ли так показалось...
     Вот это уже было явление, знакомое по рассказам моряков, в том числе и заслуживающих доверия. Припомнив свойства, какими ее наделяли иные рассказчики, Сварог заметался по берегу, лихорадочно прикидывая, что следует спасать в первую очередь, и как это вообще сделать...
     Почти повторяя путь чудовища, Белая Волна все же летела другим курсом - теперь уже не было сомнений, что ее край заденет остров, навалится...
     Так и произошло. Сварог ничего не успел предпринять. Его окутало непроглядное облако леденяще холодного тумана, на миг показалось, что мороз проник под кожу, стелется струями по венам и костям, фонтаном врывается под череп, холодя глаза...
     И тут же вновь стало светло, как и полагается при ясном солнце на безоблачном небосклоне. Однако изменения оказались поразительными и неприятными...
     Сварог не увидел более сухого корявого дерева - исчезло, словно растаяло. Точно так же улетучились и валявшиеся прежде по берегу топляки, и лодка, и все остальное, и даже его собственная одежда, так что он стоял у кромки воды совершенно голым. Лес над головой все так же жизнерадостно зеленел - но в нем появились бреши, наверняка на том месте, где стояли столь же сухие, отжившие свое деревья.
     Выходит, из всех, кто в разное время рассказывал ему о Белой Волне, прав оказался тот пузатенький шкипер из равенского кабака, встреченный Сварогом в те времена, когда он с друзьями искал загадочно исчезнувшую из дворца принцессу Делию. Именно он, а все другие - беззастенчивые брехуны...
     Все обернулось согласно рассказу шкипера: Белая Волна оставляла в полной неприкосновенности живое, не причиняя ему ни малейшего вреда. Неважно, был это цветущий куст или корабельная крыса, муха или человек. Исчезали только мертвые вещи. Как с корабликом шкипера на полдень от Дике однажды и произошло - после того, как промчалась Белая Волна, все члены экипажа, совершенно голые, оказались в воде, а вокруг барахтались крысы, жалобно орал, утопая, корабельный кот и, вовсе уж в насмешку, плавали и вокруг целехонькие кустики герани, которые держал в каюте капитан, а вот глиняные горшки, понятно, пропали напрочь. Шкиперу тогда несказанно повезло, как и его спутникам - неподалеку проходило другое судно, не задетое Белой Волной, там увидели в подзорную трубу, что стряслось, и немедля пошли на помощь, спасли всех до одного, даже корабельного кота успел сграбастать за шкирку голый боцман. Вот только крыс, как легко догадаться, никто не стал спасать - парочка особо жизнелюбивых, правда, уцепилась за волосы шкипера, вместе с ним оказалась на палубе корабля-спасителя и моментально юркнула куда-то с глаз долой...
     Сварог стоял, растерянно уронив руки. Все произошло так внезапно, Белая Волна ограбила столь качественно, что в первые минуты не было злости - одна растерянность. Только что он был великолепно экипирован, всерьез рассчитывал на скорое спасение - и вдруг оказался лишенным абсолютно всего, перед лицом сплошной неизвестности. Следовало признать, что в свое время он показал изрядное легкомыслие - запасся создающими еду, питье и табачок заклинаниями, но пренебрег теми, что касались одежды. Подсознательно решил, что никогда не окажется на Таларе голым, босым и безоружным. Голодным и мучимым жаждой - вполне возможно. А вот голым, босым и безоружным... Вот до чего доводит человека излишняя самонадеянность...
     Он обнаружил вдруг, что держит в руках зажженную сигарету - чисто машинально создал ее и прикурил. Ну, что же делать - затянулся глубоко, выпустил дым, все еще не злой, а растерянный, ошеломленный столь молниеносными жизненными переменами.
     И заметил краем глаза некое движение в море. Развернулся в ту сторону, всмотрелся. В голове стоял полный сумбур, он не знал, радоваться ему или, пока не поздно, припустить в заросли, где его при удаче могут и не отыскать, разве что на ощупь, нюхом...
     Давешний трехмачтовый корабль на всех парусах шел к берегу. И за кормой у него развевался хорошо видимый отсюда горротский штандарт - белое полотнище с черным солнцем, пресловутая "клякса".

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
О ПОЛЬЗЕ ДОБРЫХ ДЕЛ

     Кабелотах в трех от линии прибоя корабль повернулся бушпритом так, что протянувшаяся оттуда воображаемая линия почти касалась Сварога. Прекрасно видно было, как на мачтах снуют матросы. Убирали все паруса, с левого борта на воду опустили шлюпку, и она тут же направилась к берегу, опять-таки правя на то место, где стоял Сварог. Все это могло свидетельствовать об одном - его заметили и твердо решили принять на борт. То ли неизвестные ценители морей настолько гуманны, что без доброго дела и дня прожить не могут, то ли у них имеются другие побуждения - в любом случае, намерения у них твердые.
     Но что же делать? Спрятаться в чащобу? А вдруг их доброта - или иные мотивы - настолько уж тверды, что они не успокоятся, пока не обшарят остров? Их на таком корабле - изрядное количество, как ни отводи глаза, а риск быть в конце концов обнаруженным остается.
     Похоже, от судьбы не уйдешь. Нужно дожидаться спасителей, положившись на прежнее везение. При всем своем невежестве в той или иной морской специфике Сварог кое в чем все же разбирался - и по долгу короля, и по опыту совершившего несколько плаваний путешественника. Он не представлял, какой именно перед ним корабль - бригантина, шхуна или фрегат, - но, пока судно поворачивало, успел рассмотреть, что у него две пушечных палубы, а это уже серьезно. Или военные, или рыцари удачи - флаг той или иной державы на солидно вооруженном корабле еще не означает автоматически, что оный украшает собою реестры военно-морского флота.
     Собственно, отчего его так пугает "клякса"? В том, что корабль принадлежит Горроту, есть не только минусы, но и плюсы. Где-где, а уж в Горроте по причине враждебных с ним отношений немногие знают Сварога в лицо. Уж там-то нет ни одного его портрета, бюста или иного изображения, тех горротцев, что видели его достаточно долгое время на достаточно близком расстоянии, можно, пожалуй, пересчитать по пальцам. Так что рано паниковать и предаваться унынию, смотришь, и обойдется...
     Названия корабля он еще не успел рассмотреть, но это уже были несущественные детали... Глядя, как приближается шестивесельная шлюпка, Сварог постарался придать себе самый независимый и равнодушный вид, на какой только способен абсолютно голый человек, стоящий на морском берегу. Разве что крестик... Белая Волна его не тронула, а теперь снимать уже поздно, ну да никто тут не поймет, что это означает...
     Шлюпка заскрипела носом по мокрому песку. Гребцы бросили весла, и на землю спрыгнул здоровенный субъект в высоких сапогах, черных штанах и синем распахнутом камзоле, напяленном прямо на голое тело, на могучей груди у него красовалась роскошная и искусная татуировка: два осьминога, зеленый и красный, азартно резались в кости, а в сторонке - синяя русалка со столь жеманно-блудливым видом, что сразу становилось ясно, какие тут ставки на кону. За поясом у верзилы торчала абордажная сабля и целый набор пистолетов.
     Сварог моментально отметил, что гребцы одеты примерно так же - как кому в голову взбрело, ничего похожего на форму, у некоторых серьги в ушах, у одного на шее массивное золотое ожерелье, явно женское, а браслеты другого, ручаться можно, сделаны из варварски разломанного дворянского золотого пояса, да вдобавок на голове у одного вместо шляпы - берет Сословия Совы с упомянутой серебряной птицей, символом ученой мудрости (хотя при взгляде на рожу обладателя берета возникали серьезные сомнения, умеет ли он вообще читать хотя бы по-печатному).
     Сварог моментально приободрился. Дело оборачивалось не самой скверной стороной, Это не военный корабль, голову можно прозакладывать. Ни один капитан военно-морского флота, о какой бы державе ни шла речь, не потерпит на борту скопище таких разбойников, одетых и вооруженных вопреки веем строгим регламентам. Точно, пираты на горротской службе... или попросту пираты, вывесившие флаг, на который не имеют никакого права. Широко распространенная привычка, как с ней ни борются законные обладатели того или иного штандарта. Правда, Сварог еще не слышал, чтобы какой-нибудь нахал осмелился самочинно вывесить за кормой хелльстадский флаг, но и это, надо полагать, не за горами...
     Вразвалочку подойдя к нему и остановившись в двух шагах, верзила по имени Бунак жизнерадостно расхохотался:
     - Здорово вас, дяденька, ободрала беляночка... Видок такой, что хоть в "скамейку" играй... - и прищурился испытующе.
     Это было пока что не прямое оскорбление - просто-напросто незатейливая проверка на предмет того, знаком ли неизвестный с нравами и жаргоном "теневой стороны" жизни.
     После нескольких дней, проведенных в обществе Бангала и его приближенных, Сварог знал иные тонкости не хуже заправского каторжанина или поседевшего на службе сыскаря.
     - С полным нашим удовольствием, - сказал он, - но только ежели первым столяром со своим рубанком...
     Достойный был ответ, означавший, что в "тарабарской музыке" Сварог не новичок, и вообще, где на него сядешь, там и слезешь. Судя по глазам верзилы, он эти нюансы оценил соответствующим образом, но зацокал языком:
     - Извиняюсь, дяденька, обознатушки... Сами столярами, без подмоги моем ноги... А только уж, не взыщите, белуха вас и в самом деле чис-техонько ободрала... Обхождение знаете, а вот росписи нет ни единой... из "тертых болтаев" будете, а?
     - Вот именно, - сказал Сварог. - Купец я, уважаемый, из Пограничья. Мы в жизни всякого навидались и нахватались, чего уж там...
     - Понятно. А чего тут в одиночку делает