силу сложности жизни и непредсказуемости ее течения давно  и  бесповоротно
прибившийся к пиратской вольнице. Залысины открывают высокий лоб, на плечи
падают пряди седеющих темных волос. Этот  человек  и  нарушил  напряженную
тишину:
     - Ну, и что вы нам интересного скажете?
     Кто-то жизнерадостно заржал, но тут же утих.
     - Мне бы убраться отсюда, - сказал Сварог. - Тут неуютно.
     На этот раз  заржали  все,  кроме  человека  с  арбалетом,  принялись
толкать друг друга локтями, орать наперебой: "Нет, слышал? Неуютно  тут!",
и вновь заливаться  хохотом.  Тут  во  всю  мочь  взвыл  щенок,  обиженный
отсутствием внимания, и гогот сразу стих.
     -  Добыл-таки!  -  громко  удивился  кто-то,  и  на   Сварога   стали
посматривать с уважением. Человек с арбалетом опустил оружие, что-то решая
про себя. Наконец сказал:
     - Забирайте собаку и лезьте в лодку. Живо!
     Сварог опрометью кинулся за щенком. В шлюпку его пришлось  тащить  на
плечах - Сварог не хотел показывать свои  способности,  открываться.  Пока
что все козыри у них на руках, так что не мешает и ему  утаить  парочку  в
рукаве...
     Он сидел на корме и смотрел,  как  приближается  светло-коричневый  с
синими полосами борт корабля, начищенные  медные  буквы  на  носу:  "Божий
любимчик". Флаг на корме-красно-зеленый с тремя золотыми стрелами стандарт
княжества Ортог, одного из Вольных Майоров, даже  если  и  подкреплен  был
должными документами, означал примерно то же самое, что во времена Сварога
Панамский и либерийский. Из-за отсутствия других источников дохода имевшее
доступ к морю княжество торговало  своим  флагом,  выдавая  патенты  порта
приписки без особо придирчивых расспросов, за  что  неоднократно  огребало
резкие дипломатические ноты. Но в таком положении дел были  заинтересованы
и судовладельцы крупных держав,  обделывавшие  под  удобным  флагом  дурно
пахнущие делишки,  так  что  дело  всегда  как-то  улаживалось.  Возможно,
пираты. Или пираты не каждый день, совмещавшие это занятие  с  купеческими
делами (здесь, как когда-то на  Земле,  таковое  совместительство  кое-где
процветало и считалось самым житейским делом). Как бы там ни было, и  тем,
и другим вроде бы незачем забираться в Хелльстад. Странно. Одно ясно  -  с
нечистой силой они не имеют ничего общего, спасибо и на том...
     Не такая уж это была  вольница  -  подняв  на  талях  шлюпку,  гребцы
дисциплинированно улетучились куда-то, остался только человек с арбалетом.
Сварог украдкой  огляделся  -  палуба  была  чистая,  недавно  надраенная.
Свистела боцманская дудка,  хлопали  распускаемые  паруса.  Сварог  уложил
щенка у борта и вопросительно взглянул на человека с арбалетом. Тот мотнул
головой в сторону:
     - Капитан. Боцман.
     К ним приближался здоровенный краснолицый мужик,  чисто  выбритый,  с
роскошными бакенбардами. В левом ухе  у  него  сверкала  целой  пригоршней
разноцветных каменьев замысловатая серьга, больше похожая на  головоломку,
расшитый золотом вишневый бархатный кафтан, надетый на голое  тело,  являл
зрителю мощную волосатую грудь, на коей красной тушью наколота  русалка  в
объятиях осьминога - тремя щупальцами  морской  житель  лапал  деву,  а  в
остальных держал бутылки и штопор. Пониже,  только  на  сей  раз  синим  и
зеленым, была изображена еще одна бытовая сцена из морской жизни - на краю
огромной бочки, свесив в  нее  ноги,  восседал  моряк,  имевший  некоторое
сходство с капитаном, а  плававшая  в  бочке  русалка  ублажала  его,  как
выражаются дипломированные сексологи, орогенитальным способом.
     За капитаном, отступив на шаг,  возвышался  над  ним  головы  на  две
боцман - в кожаных  штанах,  обнаженный  по  пояс,  не  то  чтобы  страшно
мускулистый, но ужасно жилистый. Голова выбрита  наголо,  а  свисающие  на
грудь  усы  тщательно  перевиты  златотканой  ленточкой.  На  шее   висели
серебряная боцманская дудка и тонкой работы золотое ожерелье с изумрудами,
явно украшавшее прежде какую-то знатную даму.  На  широком  кожаном  поясе
богатая коллекция разнообразного оружия - словно ходячая реклама оружейной
лавки. Вот только татуировка у него на груди оказалась  скромнее  -  синий
рыбий скелет, державший во рту кортик.
     Словом, это было прямо-таки опереточная парочка - пока не рассмотришь
хорошенько их дубленые лица и  не  заглянешь  в  глаза.  Сварог  попытался
угадать, откуда  они.  Капитан,  темноволосый  и  синеглазый,  вполне  мог
оказаться гланцем, ронерцем с юга, а то и горротцем. Происхождение лысого,
как Фантомас, боцмана, определить было невозможно  -  глаза  светло-серые,
холодные, но это еще ни о чем не  говорит.  Обоим  лет  по  сорок  и,  что
немаловажно, ни у капитана, ни у боцмана не видно ни шрамов, ни следов  от
пулевых ран. Плавают они явно не первый год. Добраться до  своих  нынешних
постов в этом далеко не самом спокойном ремесле и не заполучить ни единого
шрама - значит, оба моряка были крайне ловкими в обращении с оружием  и  к
тому же людьми незаурядными  во  многих  других  отношениях.  И  чертовски
везучими, конечно.
     Капитан всмотрелся в него и удивленно вытаращил глаза:
     - Ты откуда здесь взялся?
     Человек с арбалетом быстро зашептал ему на  ухо.  Боцман  подобрался,
глядел на Сварога так, словно прикидывал, что из своего богатого  арсенала
следует использовать в первую очередь.
     - Ничего не понимаю, - сказал капитан. - Это его цвета. Его  герб  на
мече. Даже физиономия его. - Он присмотрелся. - Вот только  шрама  нет,  и
вообще он другой какой-то, то ли помоложе, то ли благополучнее...
     Сварогу захотелось выругаться от отчаяния. Положительно, здесь нельзя
было  шагу  ступить,  чтобы  не   наткнуться   на   людей,   знавших   его
предшественника...
     - Ну, незнакомец! - рявкнул капитан. - Язык проглотили? Какого  рожна
вам здесь нужно?
     - Единственное, что мне нужно, - выбраться из  Хелльстада,  -  сказал
Сварог. - Быть может, мы обговорим, на каких условиях  вы  согласились  бы
взять меня пассажиром?
     Моряки переглянулись.
     - В мешок - и за борт, - сказал боцман. -  Его  милость  намеревается
смыться из Хелльстада, и его, как по заказу, выносит на берег именно  там,
где проплывает  "Божий  любимчик".  А  подделка,  между  прочим,  довольно
бездарная. Граф Гэйр никогда не стал бы спускаться на землю в одежде своих
цветов.
     - Между прочим, он и не пытался выдать себя за графа Гэйра, -  сказал
человек с арбалетом. - Он себя  пока  что  никак  не  называл.  Самозванец
непременно бросился бы мне на шею и стал укорять, что я  не  узнаю  старых
друзей. А он смотрел на меня, как на чужого.
     - Вообще-то я  тоже  мог  бы  поклясться,  что  на  нас  с  Блаем  он
таращился, как  на  случайных  соседей  за  трактирным  столом,  -  сказал
капитан. - Блай, если  бы  нам  хотели  подсунуть  подделку,  работали  бы
тоньше. Наконец, это несомненный лар - уж я-то вижу... Ну, незнакомец, что
мы решим? "Божий любимчик" пассажиров не возит, а если уж и берет, то тех,
в ком ничуть не сомневается. А вы - ходячая загадка. Вы не  бойтесь,  Блай
шутит. В метке мы вас за  борт  выкидывать  не  будем,  не  палачи  же,  в
самом-то деле. Бережно отвезем на берег и отпустим на  все  восемь  сторон
света, шагайте, куда вам больше нравится. Скажете,  это  все  равно  будет
убийство? Наверняка. Но мы в Хелльстаде, а не в веселых кварталах Дарга. Я
отвечаю за свой корабль и экипаж,  вплоть  до  корабельного  кота,  еще  и
оттого,  что  корабль  мой  собственный.  И  не   могу   взять   на   борт
подозрительную личность, к тому же двойника человека,  о  котором  у  меня
остались самые хорошие воспоминания.
     - Вы никогда не слышали такую пословицу:  "Не  спрашивай,  и  мне  не
придется врать"? - спросил Сварог.
     - Не слышал, а жаль. Пословица, признаться, неплоха.  Но  мне  больше
нравится другая - "Только от  мертвых  не  бывает  неожиданностей".  -  Он
подошел поближе. - Незнакомец, мы живем  в  суровое  время  и  на  суровой
планете.  Будь  у  меня  сердце  из  чистого  золота   пробы   балонгского
Провизориума, я все равно не годился бы на  роль  благородного  дурака  из
рыцарского романа. Я человек недоверчивый. Благодаря чему и дожил до своих
лет, стою на  мостике  моего  красавца,  а  не  гнию  где-нибудь  в  серой
гостинице ["серая гостиница"  -  жаргонное  название  общей  могилы,  куда
закапывают бродяг, умерших в  тюрьме,  казненных],  и  не  в  моем  черепе
морские рыбки мечут икру... Короче, иногда я беру пассажиров. Но плата  за
проезд у меня особая - полная откровенность. И я  не  собираюсь  ради  вас
менять устоявшиеся привычки. Более того,  ваше  поразительное  сходство  с
известной особой заставляет заломить двойную  плату.  Будете  платить  или
прикажете подать шлюпку?
     - Боюсь, у меня нет выбора, - сказал Сварог.
     - Это означает, что Блаю нет нужды распоряжаться насчет шлюпки?
     - Я восхищен вашей проницательностью, - сказал Сварог.
     Щенок, о котором как-то забыли, взвыл. Они обернулись туда, и  Сварог
увидел удивительную вещь - щенок  поднял  голову  и,  должно  быть  унюхав
своего спасителя, вдруг  затрясся,  весь  подался  вперед,  превратился  в
зыбкую полупрозрачную тень, растянувшуюся от  борта  до  того  места,  где
стояли люди, и через миг как ни в чем  не  бывало  лежал  у  ног  Сварога,
тычась мордой в его сапог.
     Сварог шумно выдохнул воздух. Похоже,  только  он  один  был  поражен
увиденным.
     - Силы небесные! - сказал боцман Блай. - Да  он,  сдается  мне,  и  в
самом деле не знал, что это за зверушка!
     - Что это? - спросил Сварог растерянно.
     - Гарм, хелльстадский пес, - сказал  человек  с  арбалетом.  -  Мечта
многих. Зверь, обладающий властью над пространством. Всю жизнь будет верен
тому, кто окажется рядом, когда щенок  впервые  откроет  глаза.  Но  чтобы
оказаться первым, кого увидел щенок, нужно сначала разделаться с  мамашей.
А это задача не из легких, даже учитывая, что на время кормления щенка она
многие свои качества теряет... Как вам удалось?
     - Если честно, я его просто нашел, - сказал Сварог. - Мать погибла.
     - Ладно, - сказал капитан. - Охотничьи рассказы  оставим  на  десерт.
Меня зовут капитан Зо. Это, как вы успели услышать, - боцман Блай.  Это  -
штурман Борн. А как зовут вас, незнакомец, и все остальное вы  нам  сейчас
расскажете  подробно  и  обстоятельно.  Давайте  спустимся  в   каюту.   Я
распоряжусь, чтобы зверю дали жрать.
     Они спустились  в  капитанскую  каюту  на  корме.  Сварог  откровенно
осматривался. В каюте царил образцовый  порядок,  изящная  прочная  мебель
явно изготовлена не  корабельным  плотником,  одна  стена  занята  книжной
полкой, вторая увешана оружием, а на третьей, над постелью...
     В стену накрепко заделаны пять позолоченных крюков, и  на  четырех  -
человеческие  головы,  каким-то  чудом  выглядевшие   совершенно   живыми.
Казалось, вот-вот  откроют  рот,  шевельнут  губами,  переведут  взгляд...
Очаровательная синеглазая женщина с  копной  золотистых  волос,  свисавших
едва ли не до покрывавшего  постель  яркого  ковра.  Смуглолицый  мужчина,
черноволосый, чернобородый, с рубиновой серьгой в ухе. Длиннолицый старик.
Тонкогубый мужчина средних лет с тщательно прилизанными волосами и желчным
лицом канцелярской крысы в высоких чинах. Все лица  выглядели  спокойными,
только в глазах у женщины словно бы навеки застыло удавление.
     - Любуетесь? - спросил капитан  Зо.  -  Что  поделать,  есть  у  меня
маленькая  слабость,  одна-единственная  -  люблю  перед   сном   выкурить
трубочку-другую и распить бутылочку-другую, глядя  на  эти  милые  лица  и
вспоминая, сколь многое меня с ними связывало, как  бурно  протекали  наши
встречи и как мы жаждали этих встреч...
     - Но она... - показал Сварог на золотоволосую.
     - А вот она-то, незнакомец, была самой опасной из всех - прелестница,
сука такая,  при  том,  что  остальные  отнюдь  не  являли  собой  образец
благонравия, добра и чистоты... Видите пустой крюк? Есть еще одна  голова,
пока что крепко сидящая на плечах. Это  будет  жемчужина  коллекции,  если
только удастся ее обрести. Не смотрите на меня так. Любой  из  этой  милой
четверки проделал бы со мной то же самое, и  моя  кончина  была  бы  не  в
пример мучительнее. Мне повезло больше, вот и все. Игра была честная.
     Сварог вспомнил про черепа в собственном подвале.  Что  ж,  в  каждом
монастыре свои уставы... Он подошел к высокому кормовому окну - настоящему
окну с резными рамами - и смотрел, как пенится за кормой кильватерный след
и зеленоватые волны убегают к берегам. За его спиной позвякивала на  столе
расставляемая посуда.
     - Ну, садитесь, - сказал капитан Зо.  -  Хлебните  рому  и  начинайте
исповедь.
     Он так и не встал со своего кресла, пока Сварог  говорил,  а  длилось
это долго, - сидел и слушал, ни разу не вмешавшись и  не  перебив.  Боцман
Блай переживал все гораздо непосредственнее - крякал, ухал, стучал кулаком
по столу, испускал то недоверчивые, то изумленные возгласы.  Штурман  Борн
часто задавал вопросы - и когда речь шла о ключевых моментах, и когда дело
касалось малозначащих подробностей.
     - Вот... - сказал Сварог. - Больше вроде бы и нечего  добавить,  хоть
режьте...
     - Мне тоже так кажется, - сказал капитан Зо. - А вам, друзья?
     - Лихо закручено, - покрутил головой Блай. - Лучшее, что  я  в  жизни
слышал.
     - А главное, во всем этом есть  одна  чрезвычайно  важная  деталь,  -
задумчиво сказал штурман Борн. - Эта история, будь она вымышлена, не могла
бы принести нашему герою ровным счетом никакой выгоды - одни хлопоты. Даже
если бы мне пришлось гадать, врет он или нет, я бы сказал то же самое.  Но
гадать нет нужды, я и так знаю, что он говорит чистую правду. Увы...
     - Почему - увы? - спросил Сварог.
     - Потому что ваше появление причинит нам одни  лишние  хлопоты.  А  у
нас, поверьте, хватает и своих. Взять на борт  человека,  против  которого
что-то замышляют подручные Великого Мастера...
     - Надеюсь, вы меня все же не высадите? - натянуто улыбнулся Сварог. -
По-моему, я заплатил, сколько с меня запросили...
     - Никто вас не высадит, - заверил его капитан Зо.
     - Потому что неизвестно еще, кому из нас следует больше жаловаться на
судьбу, - усмехнулся Борн  как-то  грустно.  -  Нам  на  то,  что  мы  вас
подобрали, или вам - что попали к нам...
     - Мы тоже не в дружбе с Великим Мастером, вот что,  -  сказал  боцман
Блай.
     - Но я-то с ним вроде бы не ссорился... - пожал плечами Сварог.
     - Быть может, вы бросаете ему вызов самим своим  появлением,  -  тихо
сказал Борн. -  Мне  только  что  пришло  в  голову...  Вы  вполне  можете
оказаться тем, кого одни пророчества именуют Серым  Рыцарем,  а  другие  -
Серым Ферзем. Конечно, ошибки бывали и раньше, за Серого  Ферзя  принимали
не тех, что им принесло крупные неприятности, но все же...
     - О чем вы?
     -  Как-нибудь  на  досуге  почитайте  старинные  книги.  Там   немало
любопытного, а начав толковать пророчества самостоятельно, натыкаешься  на
еще более любопытные вещи...
     - Ладно, - сказал капитан Зо.  -  Потом  дадите  ему  книги  и  пусть
читает, коли охота. Я сам люблю ученые материи, господа,  но  высокомудрые
книги читаю только на отдыхе, когда впереди нет  никаких  дел,  позади  не
видно  погони...  Сейчас  у  меня  одна   задача   -   успешно   закончить
экспедицию... которую следовало бы именовать эскападой. В связи с чем хочу
сказать  нашему  пассажиру  несколько  слов.  Граф  Гэйр,  нам   предстоит
выполнить  определенную  работу.   Перед   нами   -   крайне   рискованное
предприятие, в случае успеха коего Великий Мастер весьма на нас  осерчает.
Но мы уже столь раз давали ему повод гневаться на нас, так  что  не  стоит
особенно ужасаться и жалеть нас, бедняжек. Как-никак все еще живы...  Граф
Гэйр, хотите сделку? Вы отправитесь с  нами  и  примете  самое  деятельное
участие. А мы за это облегчим вам возвращение туда. -  Он  указал  большим
пальцем в потолок. - Поверьте, я вас вовсе не шантажирую. Дело в том, что,
когда мы причалим в определенном месте в  Пограничье,  я  с  частью  людей
продолжу путешествие по суше, а "Божий любимчик" останется на  якоре.  Вы,
разумеется, можете в том же самом месте распрощаться с нами и  в  одиночку
пробираться к ближайшему  наместнику,  никто  вас  удерживать  не  станет.
Пограничье - не Хелльстад. И все же при таком раскладе вы останетесь один,
без денег, без коня.  Мы  -  не  исчадия  зла,  но  из-за  вас  не  станем
откладывать свое дело и разбиваться в лепешку, чтобы помочь вам  побыстрее
вернуться в замок.
     - Понимаю, - сказал Сварог.
     - Рад, что  понимаете.  Должен  честно  предупредить  -  поездка  нам
предстоит крайне опасная. И ваши качества, коими вы, как  лар,  обладаете,
могут нам пригодиться.
     - А что мы будем делать? - спросил Сварог.
     - "Мы"? Уже  неплохо,  -  рассмеялся  капитан  Зо.  -  Так  вот,  нам
предстоит отыскать группу людей, точно  так  же  выполняющих  определенное
поручение, захватить одного из  них  и  допросить.  И  только-то.  Детские
забавы.
     - А они, конечно, постараются не попасть вам в руки и выполнить  свое
задание? - усмехнулся Сварог.
     - Уж это точно, - осклабился боцман Блай.  -  Из  кожи  вон  вылезут,
скоты...
     - Но...
     - Вы хотите совершенно точно знать, что правда на  нашей  стороне?  -
мягко спросил Борн. - Не так ли?  А  если  правды  нет?  Или  обе  стороны
уверены, что за нее-то и сражаются? Вы разве в  жизни  не  сталкивались  с
такими ситуациями?
     - Очень часто, - сказал Сварог, ни на кого не глядя.
     -  Вот  видите...  "Правда"  -  слишком  большое  слово.  Мы   просто
собираемся на самую малость преуменьшить количество зла.  И  наступить  на
хвост  слугам  Великого  Мастера,  не  в  силах  по  своей  малозначимости
чувствительно наступить на хвост ему самому...
     - А хотелось бы? - спросил Сварог.
     - Ужасно. Так вы колеблетесь?
     - Нет, - сказал Сварог.
     - Прекрасно, - кивнул капитан.
     - Но - за плату, - поторопился Сварог добавить.
     - За плату? - Капитан удивленно поднял брови.
     - Да. Ту же самую, какую требовали от меня. Откровенность.
     - Хотите больше узнать о предстоящем деле?
     - Нет, - сказал Сварог. - Сами расскажете,  когда  сочтете  нужным  и
сколько  захотите.  Сейчас  меня   интересует   одно:   граф   Гэйр,   мой
предшественник. Я знаю, что моя судьба почему-то оказалась тесно связанной
с его судьбой. И хочу узнать побольше. Насколько  я  понял,  он  плавал  с
вами...
     - А не боитесь?
     - Чего?
     - Что, побольше узнав о нем, можете сами оказаться на той же  дороге?
Которая неизвестно где закончилась для него...
     - Черт возьми, а откуда я знаю, где  моя  здешняя  дорога?  -  сказал
Сварог, разгоряченный добрым ромом. - Может, моя судьба в том  и  состоит,
чтобы идти по пути предшественника?
     - А действительно, кто его знает, - сказал боцман Блай,  на  которого
ром тоже подействовал, сделав самую чуточку сентиментальным. - Думаете,  я
хотел стать чем-то вроде благородного странствующего рыцаря? Я хотел стать
обычным корсаром, а получилось черт-те что...
     -  Вы  только  не  подумайте,  что  мы  и  в  самом   деле   какие-то
странствующие рыцари, - сказал Сварогу капитан Зо. - Мы в общем-то обычные
морские бродяги. Можем подхватить, что плохо плавает, без особых зверств и
излишеств, у джентльменов удачи с хорошей репутацией зверства и излишества
не в ходу. Швали хватает, правда... Можем взять честный купеческий фрахт -
что подвернется, друг мой, что подвернется, иные фрахты оплачиваются лучше
иных абордажей... Иногда оказываем за хорошую  плату  разные  услуги  тем,
кому понадобятся ребята, прошедшие огонь и  воду.  И  бываем  не  особенно
щепетильны, хотя за очень уж смердящие дела не  беремся.  Таких,  как  мы,
хватает на всех морях. Мы не