к жизни то, что растёт и движется на его поверхности.
     - Деревья и животные?
     - Да, мой Император, но не только. Это живоносное начало коснулось мёртвой плоти мира, и там, где его излилось больше, чем могла вместить косная материя, возникли Силы, которые я и называю Древними. Иные походили на нас, людей, своей телесной формой; иные напоминали зверей, иные - лесные дерева; а множество было и таких, кто вообще не походил ни на что.
     - Что же было дальше? - поторопил нергианца Император.
     - Эти силы свободно бродили по Мельину, придавая ему облик по своему нраву. Случалось, они воевали друг с другом, но большей частью расходились миром - ведь мир велик. Потом, когда истекли бессчётные зоны лет, появились люди. Я - так же, как и никто в моём Ордене, - не знаю, приложили ли руку к нашему появлению эти самые Древние Силы или возникновение рода людского стало лишь случайностью...
     - Я был в ином мире. Там тоже живут люди, такие же, как и мы, - заметил Император.
     - Именно, повелитель. И обитатели, и Древние Силы могут оказаться схожи в разных мирах, что говорит в пользу того, что вся великая совокупность сущего создана разом, неким поистине непостижимым существом, или Сущностью, как единый акт творения. Но в Мельине Древние Силы мало-помалу засыпали, истаивали, исчезали с лица мира. Я уже имел честь рассказывать повелителю об этом. Их осталось не так много, но они ещё есть. Не самые могущественные - те потратили силы быстрее всех, подобно тому, как яркий и высокий костёр прогорает куда быстрее медленно тлеющих углей...
     - Но костёр как раз и превращается в угли, - напомнил Император.
     - Истинно так, повелитель. Древние обратились в те самые "угли", иные и вовсе погасли, если можно так выразиться. Но те, кто остался... Их можно разбудить и поставить на службу нашему делу. Разумеется, в добавление к тому... м-м-м... "травяному сбору", появившемуся тут стараниями нашей достопочтенной Сежес.
     - Наша достопочтенная Сежес своим сбором ещё докажет, что... - не выдержала волшебница, и вновь Императору пришлось поднять руку.
     - Что предпринимает для этого Всебесцветный Нерг?
     - Я получил известия, - не без гордости сообщил волшебник, - что отправлены специальные партии - ко всем известным нам местам обитания оных Сил. Одно, должен сказать сразу, в Друнгском лесу, или, как называют его сами Дану, Dadrrount'got. Нам в своё время стоило немалых трудов запереть их в некоторых не слишком обширных пределах. Не сомневаюсь, что в обмен на свободу они станут сражаться на нашей стороне.
     - Хотелось бы верить... - с холодком уронил Император. Сежес, видя его неудовольствие, немедленно осмелела:
     - С позволения моего повелителя... И сколько же времени вам потребуется, чтобы собрать эти самые Силы, дорогой коллега? И где в ту пору окажется Разлом?
     - Мы должны задержать его тварей, - совершенно серьёзно ответил нергианец. - Выиграть время, пока мои братья по Ордену не приведут подмогу.
     Император пристально взглянул на чародея. На левой руке правителя Мельина больше не было белой перчатки, однако он и так чувствовал - гость из Всебесцветной башни чего-то недоговаривает.
     "А что, если это - тоже ловушка? - мелькнуло у Императора. - Дождаться, пока все верные престолу легионы полягут у Разлома, и в решающий момент явиться с собранной мощью этих самых Древних Сил? Это объясняет и не слишком понятное желание добиться "позволения Императора" на жертвоприношения. Прекрасный повод натравить простолюдинов. Или поддержать баронский мятеж..."
     - Как же мы выиграем его? И сколько именно нам надо выиграть? - медленно произнёс Император. - Ты сказал, что среди мест обитания Древних - Друнгский лес. До него не одна неделя пути. Да ещё и дорога обратно, куда длиннее, - не к Мельину, а к Разлому.
     - Пусть мой повелитель не сомневается - адепты Нерга знают более быстрые пути.
     - Разумеется, тайные и, разумеется, магические? - поджала губы Сежес.
     - Нет, достопочтенная. Ходы самые обыкновенные. Многие поколения адептов Нерга в союзе с самыми разными существами трудились над их строительством. Три поколения назад основная сеть была закончена. Разумеется, мы продолжаем строить и сейчас, несмотря на тяжёлые времена.
     - Так сколько же это займёт времени? - сдвинул брови Император.
     - Путь от Друнгского леса до, к примеру, Мельина - всего три-четыре дня, - поклонился нергианец.
     - Ты выдал нам очень важную тайну, чародей. - Император пристально смотрел ему прямо в глаза. - Всебесцветный Нерг никогда не расставался так легко со своими секретами. Что случилось? Почему? Только не говори о верноподданнических чувствах. Я в них не поверю.
     - Почему же, о мой Император?!
     - Не прикидывайся оскорблённым, нергианец. Твой Орден никогда не был частью Империи, её беды были её бедами, не вашими. Не убеждай меня, что всё это изменилось в единый миг, что вас теперь очень волнует судьба человеческого рода.
     - Повелитель совершенно прав, - медленно, очень тщательно взвешивая каждое слово, после паузы ответил адепт всебесцветных. - Мой Орден на самом деле не испытывает ни к кому никаких "верноподданнических чувств". Мы уважаем законы твоей Империи, но движимы совсем другим. Не всем это понравится, но тут уж я бессилен. Я подробно объяснял, почему мой Орден по-прежнему хочет, чтобы всё происходило по закону, несмотря на царящий в Империи хаос. Я говорил, почему нам нужно формальное разрешение короны. Мы никому не приносили присяги на верность, но это не значит, что мы становились предателями. И да, я не скрываю, у нас в Нерге совершенно иное отношение к человеческой жизни - как чужой, так и собственной. Бытие нашего "я" лишь в незначительной степени связано с этим бренным телом. Это ведь оно, тело, нуждается в опоре под ногами, в воде и пище, в крове над головой, в одежде и тому подобном. Нерг верит, что мы можем существовать безо всего этого. Поэтому мы и исследуем со всех сторон природу смерти, природу инобытия. Мы заглядываем в посмертие каждого расстающегося с этим миром, мы тщимся заглянуть и в последние мгновения гибнущих миров. Мы верим - и наша вера основана на знании, - что, достигнув определённых ступеней, адепт Нерга не будет нуждаться в физическом теле и сможет пережить, к примеру, уничтожение Мельина, если нам не удастся справиться с Разломом. Я говорил обо всём этом откровенно, мой повелитель. Нерг бдительно хранит свои тайны, но, когда нужно, он прибегает к открытости, ибо верит: правдой ты достигнешь своих целей куда скорее, чем ложью.
     - Похвальная речь, нергианец. - В голосе Императора по-прежнему слышался холодок. - Значит, вашими путями от Друнгского леса до Мельина - три-четыре дня? А как насчёт того, чтобы провести ими армию? Чтобы легионеры не стаптывали ноги в бесконечном марше через всю Империю, от Селинова Вала до самого Разлома? Где же ты был раньше, нергианец?
     Проконсул Клавдий не сдержался, что-то проворчал одобрительно, тем самым злейше нарушив дворцовый этикет.
     - Мой Император, - низко поклонился посол. - Орден Всебесцветного Нерга - не от мира сего, повелитель. Мы соблюдаем правила. Я, например, исправно именую владыку Мельинской Империи своим повелителем, хотя он не властен ни в жизни моей, ни в смерти.
     - Смелое заявление, чародей, - сквозь зубы заметил Император.
     - Всего лишь отвечающее действительности, повелитель. Я верю, что тело не обязательно для жизни. Вот и всё.
     - Ты уходишь от ответа. Так можно или нет провести армию вашими путями?
     - Нет, это невозможно, мой Император.
     - А что тогда возможно, нергианец? Одного человека? Двух? Пять? Десять?
     - Десять - это предел. Большего наши заклятья не осилят.
     - Похвальное признание.
     - Это всего лишь правда, мой Император. Самое сильное оружие, как я уже имел честь говорить.
     Император помолчал. Нергианец оказался крепким орешком, но ломать его пока рано. Тайные ходы, хм... не может быть, чтобы Сежес ну совсем бы ничего об этом не знала.
     - Хорошо, нергианец. Легионы будут наступать на Разлом и дальше, ибо таков наш долг. Когда к нам присоединятся Древние Силы? Точно - когда?
     - Девять дней от сегодняшнего, мой Император, - не колеблясь, ответил волшебник.
     - Повелитель! - не выдержал проконсул. - Прошу дозволения говорить!
     - Изреки своё слово, Клавдий.
     - Девять дней, говоришь, чародей? Всего девять дней? Тогда зачем нам наступать дальше, рисковать легионами, если подмога подоспеет так быстро?
     - Она может не успеть, - лаконично ответил адепт. - Разлом набухает силой. Он может прорваться в любой миг. И тогда на пути врагов не окажется никакой иной силы, кроме ваших легионов, мой Император.
     - Разлом тянется на десятки лиг! Мы идём почти вслепую, - не выдержал Император. - Как мы можем знать?..
     - А вот для этого, - тонко улыбнулся нергианец, - мой Орден и собирается помочь тварям Разлома.
     Все остолбенели. Даже Сежес, что изо всех сил старалась казаться невозмутимой и всезнающей, приоткрыла рот - правда, тотчас же спохватилась.
     - Именно так, мой повелитель. Всебесцветный Нерг не зря столько лет посвятил изучению изнанки нашего бытия. Нам известно, что монстры Разлома трудноуязвимы для обычного оружия. В наших книгах, самых древних и смутных, большей частью непонятных даже командорам Ордена, есть глухое упоминание о некоем маге, принуждённом сразиться с армией призраков. Не в силах остановить бесплотного врага, тот маг наделил их плотью, которую впоследствии успешно и поразил. Это может быть просто сказка, но Нерг извлекает пользу изо всего. Да, мы придадим больше сил тому, что идёт на нас, но при этом укажем ему точно место прорыва и сделаем более уязвимым от обычного оружия. Я лишь совсем недавно получил известие, что командоры моего Ордена привели в действие соответствующие чары. Использовав, как правильно понимает мой повелитель, магию крови. Наше заклятье продержится не так долго, как раз, чтобы на подмогу подоспели Древние Силы. Но пока они не подойдут - легионам предстоит рассчитывать только на себя.
     - И то если господа бароны вкупе с мятежной Радугой не ударят нам в спину... - заметил Император. - Клавдий! Есть о них вести?
     - Никак нет, мой Император, - отрапортовал проконсул. - Если мне будет позволено сказать... на их месте я бы сосредоточился на захвате Мельина. Взять столицу, короновать какого-нибудь узурпатора, хоть того же барона Браггу. Договориться с Семандрой. И тогда всеми силами ударить нам в спину!
     - Прежде чем они до этого додумаются, нам надо покончить с Разломом, - кивнул Император. - Так что же, нергианец, выходит, твой Орден уже всё и за всех решил? Поставив нас просто перед фактом?
     - Мощь моего Ордена - самое лучшее оправдание его действий, мой Император.
     Правитель Мельина ничего не ответил.
     "Нерг всё рассчитал. Он точно знал, кого отправить в императорскую ставку. Такого вот, на первый взгляд обычного царедворца, привыкшего гнуть спину; Нерг хотел, чтобы о нём думали как о самом обычном магическом Ордене, лишь незначительно отличающемся от той же Радуги. И пока мы тут вели бесконечные разговоры, Нерг всё сделал к своему вящему удовольствию. Мы действительно идём вперёд почти вслепую, мы действительно полагаемся на рассказ лишь одного центуриона, встретившегося лицом к лицу с тварями Разлома; на первый взгляд выглядит всё это весьма достойно, но почему я не могу забыть свои опасения, что вся моя армия - лишь пешка в непонятной партии, разыгрываемой Всебесцветными?"
     - Почему же ты молчал об этом раньше, нергианец? Легионы могли бы занять лучшую позицию и спокойно ждать атаки, а не ползти в неизвестность!
     - Прошу прощения у моего повелителя, надеюсь, что не навлеку на себя августейшую немилость, - поспешно поклонился чародей. - Мой Орден использовал много путей. Никто не знал, который из них приведёт к успеху. В конце концов действенным оказался именно тот, о котором недостойный слуга истины поведал своему повелителю. Были совершены... обильные жертвоприношения. Я жду дальнейших распоряжений моего командора и, как только они поступят, передам их владыке Мельина.
     - Посоветуй им, пусть поторопятся, - заметил Император. - Если всё так, как ты говоришь, нам надо немедленно выбрать позицию и начать её укреплять. Только так у нас есть шансы продержаться до подхода помощи.
     - Мой Император столь же мудр, сколько и храбр, - поклонился нергианец.
     - Не расточай льстивые слова, чародей, а делай своё дело. К битве я должен быть на ногах! Ты не забыл об этом?
     - Ни в коей мере, повелитель. Этой ночью мы проведём ещё один обряд. Могу ли я... э-э-э... задействовать ещё одного из оставшейся пары аколитов Слэша Бесформенного?
     - Можешь, нергианец. - Император дёрнул щекой. - Сежес!
     - К услугам моего повелителя. - Чародейка церемонно присела.
     - Пленники по-прежнему молчат?
     - Истинно так, мой Император, - вздохнула волшебница. - Мы пока не применяли к ним... м-м-м... самые острые из доступных методов, но, если возникнет нужда...
     - Подождём, что получится, когда останется только последний из них, - мрачно уронил Император. - Нергианец! Готовься.
     - Я весь в распоряжении моего Императора.

***

     Второе жертвоприношение оказалось ещё более впечатляющим, нежели первое. На сей раз быка забили прямо перед парой связанных аколитов Слаша; помимо него, зарезали несколько чёрных куриц. Ликтор вновь склонился к пленникам, вновь задал вопрос, будут ли они говорить; один из аколитов даже не повернул головы, второй затрясся всем телом, однако тоже промолчал.
     На сей раз видения оказались более смутными и оттого ещё более пугающими. Император видел гибнущие миры, множество миров, поглощённых великой пустотой; видел гибнущих богов и богинь, павших в тщетной попытке защитить свою паству. Ничто наступало, неосязаемое, невидимое, неопределённое, и Император ощутил даже что-то вроде облегчения - им, по крайней мере, предстояло иметь дело с видимым и воплощённым врагом. Если, конечно, посланец Нерга не ошибался. Или же сознательно не вводил в заблуждение.
     Император не мог понять многое из того, что видел. Ему почудилось, что на миг перед его мысленным взором мелькнул Эфраим, старый эвиальский вампир, и не один - марширующий во главе целой армии Ночного Народа; шли и другие отряды - во множестве; собирались на битву гномы и эльфы, орки и гоблины, тролли и огры, и ещё множество иных рас, наделённых даром речи.
     В Эвиале пылала своя собственная война; связанные бездной Разлома миры готовились к решающим сражениям.
     ...После того как второй аколит Слаша Бесформенного расстался с жизнью под жертвенным ножом, Императору стало действительно легче. Он смог подняться в седло - под приветственные крики своего войска. Без белой перчатки владыка Мельина по-прежнему ощущал себя словно нагим, левая рука ещё плохо шевелилась, но поры закрылись, она больше не кровоточила, исчезла мучительная слабость, быстро восстанавливались силы.
     Однако ценою этого стали уже две человеческие жизни. Две жизни - за его собственную и Тайде и невесть сколько - за то, что, по словам нергианца, теперь легионерам предстоит сражаться не с призраками, а с существами из плоти и крови. Об обстоятельствах жертвоприношения нергианец рассказывать категорически отказался - мол, запрещено командором Ордена. Повелитель может отправить своего недостойного слугу в пыточный застенок, но сказать ему он, недостойный слуга, всё равно ничего не сможет. Ни сколько людей пошло под нож, ни каким именно образом они расстались с жизнью. Мол, это сделано ради его же, повелителя, душевного спокойствия.
     Какое там! Несмотря на возвращающиеся силы, несмотря на очнувшуюся, хотя и погружённую пока ещё в глубокий, но обычный сон Тайде, из головы Императора не выходили эти самые "жертвоприношения". По словам Нерга, они готовы обеспечить этим победу Империи людей, никогда не стоявшей за ценой, когда надо было во что бы то ни стало достичь какой-то важной цели.
     "И разве люди не умирали во множестве по единому твоему слову, повелитель?" - на разные лады повторял нергианец одну и ту же мысль.
     "О да, они умирали по моему слову, - мрачно думал Император. - Но умирали в бою, по собственному выбору встав под мои знамёна. Бароны могли изменить (что они в конце концов и сделали), пахари - бежать, легионеры - дезертировать. И в бою у каждого вступившего в него оставался шанс. А вот когда тебя тащат на бойню, связанного по рукам и ногам, и при этом размахивают императорским приказом, обрекающим на смерть в пыточных застенках Нерга...
     При таких делах я бы и сам восстал", - честно признавался себе Император.
     Он сидел подле мерно дышавшей Тайде, живой, порозовевшей; нергианец заявил, что погрузил её в глубокий сон, который, по его словам, "довершит излечение души", и что на это потребуется примерно две седмицы. Перемены в состоянии Сеамни Оэктаканн были разительными; и внутри у Императора словно разливалось мягкое тепло весеннего дня, когда взгляд его останавливался на едва заметно вздрагивавших тёмных ресницах.
     - Чародейка Сежес покорнейше просит личной и немедленной аудиенции, - коротко поклонился вошедший в шатёр Вольный. - Утверждает, что по совершенно неотложному делу.
     Волшебница последнее время не злоупотребляла приватными встречами с правителем Мельина. Император молча кивнул и поднялся. Возле Тайде его позволительно видеть только молчаливым Вольным.
     - Да простит меня мой Император. - Сежес не забыла об этикете, и её реверансу позавидовали бы все гранд-дамы прошлого царствования.
     - Что стряслось? - Чародейка и впрямь бледна.
     - Повелитель, я считаю, Нерг ведёт двойную игру, - выпалила волшебница.
     - Вот как. - Император счёл нужным выразить удивление. Интересно, неужто и в самом деле хорошие мысли приходят в умные головы одновременно? - Можешь продолжать.
     - Повелитель, я знаю, у тебя есть причины относиться к моим словам с недоверием - мол, Сежес терпеть не может этого нергианца. Верно, терпеть не могу. В том числе и за его двуличие, но не только. Мой Император, Радуга никогда не прекращала попыток, скажем так, упорядочить отношения с Восьмым Орденом. Мы были едины, а они - сами по себе, на отшибе, окружённые полной тайной. Ты знаешь, где берёт начало наша сила, на чьих могилах возведены башни Семи Орденов. Но откуда берётся мощь Нерга, не знаю ни я и никто из командоров других Орденов. Всебесцветная башня возведена на голой скале, под ней нет никаких... нет ничего. Нерг всегда был не от мира сего, повелитель. Они не разговаривали ни с кем, ни с Империей, ни с нами. Вымогали выморочные земли вблизи от своей башни, это да, и в итоге создали настоящий анклав, если ещё не герцогство, то уже полноценное графство по меркам Семандры. Наших соглядатаев, как и твоих, повелитель, они обнаруживали тотчас. Одно время в совете Радуги всерьёз обсуждалось, не пойти ли на Нерг войной - всех измучила неопределённость и ощущение смутной угрозы. Порой мне, например, казалось, что в Нерге вообще не люди. Что с его адептами что-то делают, их природа, их сущность совершенно меняется. Мы боялись и боимся Нерга, повелитель. Это... это нечто совершенно нам непонятное.
     - И тут появляется угодливый, заискивающий чародей, со всех сторон понятный... - кивнул Император. - Я тоже думал об этом.
     - Они хотят усыпить нашу бдительность! - патетически воскликнула Сежес. - Они специально прислали такого, чтобы Нерг показался бы совершенно обыкновенным сообществом магов, со своими интригами и всем прочим. Это не так, мой Император, это не так!
     - Откуда ты знаешь, Сежес?
     - Чувствую. - Волшебница отвернулась. - Никто из Радуги никогда не бывал внутри Всебесцветной башни. Но порой мне кажется, что, войди мы туда, нам не встретилось бы ни одного человека. Все эти "мой повелитель, мой Император" - маска! Нергу нет дела до Мельина, нет дела до Разлома - ни до чего, кроме самих себя! Для них не существует других достойных правдивости и искренности; есть только они