аль,  что  мы  не
убили е„ сразу, Кицум...
    - Получается, что да, - грустно  согласился  клоун.  -  Я  должен  был
догадаться... Это ведь она притащила сюда этих Дану.
    - Но как?! - возопил Нодлик, словно  ничего  более  важного  на  свете
сейчас для него не существовало.
    - Думаю, магия е„ добычи, которую они с Онфимом вытащили из  Друнга...
- заметил Кицум. - Так, вс„, хватит! За работу!..
    Впереди разбегались последние защитники баррикады, преграждавшей  вход
в деревню. Дану с непонятной (а может, как раз наоборот, очень  понятной!)
яростью искали не победы, а именно боя, схватываясь с врагами даже  на  не
слишком выгодных позициях, как будто это был  их  последний  бой.  Они  не
стали тратить  время  на  обход.  Они  атаковали  в  лоб.  Под  прикрытием
лучников, выпускавших издали свои стрелы,  несколько  десятков  меченосцев
развернулись в цепь и полезли  на  баррикаду.  Защитники  е„  продержались
недолго.
    - Быстрее! - рявкнул Кицум.
    Они успели вовремя.
    Над краем  перев„рнутой  набок  телеги  появилось  лицо  воина-Дану  в
высоком блестящем шлеме. Миндалевидные глаза  полны  ярости.  Взлетел  уже
обагр„нный хумансовой кровью длинный и тонкий меч.
    Таньша резко взмахнула рукой, и Дану опрокинулся. Из  глазницы  торчал
метательный нож циркачки.
    Второго Дану сразила Эвелин, метнув сво„ хитроумное  оружие  так,  что
загнутый конец серпа вош„л прямо в узкую  щель  между  верхом  кольчуги  и
краем шлема. Рванула цепь,  высвобождая  клинок,  -  рукоять  словно  сама
вспрыгнула ей обратно в ладонь.
    -Ловко, - одобрил Кицум. - Моя теперь очередь, что ли?
    В руках старого клоуна не было  никакого  оружия.  Кроме  лишь  старой
вер„вки.
    - У монашка одного позаимствовал, - криво усмехнулся Кицум.
    За баррикадой нарастал р„в  атакующих.  С  непонятным  упорством  Дану
вновь пошли  впер„д  именно  здесь  вместо  того,  чтобы  спокойно  обойти
защитников и расстрелять их из луков со спины. Вместо этого они  старались
достать их, посылая стрелы навесом через баррикаду.
    Словно забавляясь, Эвелин играючи разрубила три  или  четыре  прямо  в
воздухе. Нодлик пару просто поймал, после  чего  с  отвращением  переломил
через колено.
    Кицум одним прыжком вскочил  на  какую-то  бочку,  широко  размахнулся
своей нелепой пеньковой вер„вкой.  Очередной  воин  Дану  поднял  меч  для
защиты, но вер„вка неведомым образом  захватила  петл„й  клинок  вместе  с
гардой. Кицум рванул веревку на себя - она разрезала и железо, и  плоть  с
куда большей л„гкостью, чем нить маслоторговца режет массивный  желтоватый
шмат.
    Дану с истошным воем упал вниз.
    А вер„вка замелькала, хлеща в разные стороны;
    гнилые пеньковые волокна  разлетались  влево-вправо;  только  у  самых
концов обмотка  оказалась  добротной.  Сверкнула  тонкая,  едва  ли  толще
человеческого  волоса,  нить,  каждый  взмах  странного  Кицумова   оружия
оставлял за собой в  воздухе  целые  шлейфы  крови;  нить  резала  клинки,
доспехи, шлемы, кости, плоть.  Дану  откатились,  оставив  под  баррикадой
шестерых убитых.
    Нодлик поднял упавшую рядом с ним отсеч„нную часть  меча  -  срез  был
ровным и гладким.
    - Она у тебя диамантовая, что ли, нить эта, а, Кицум?
    Эвелин метнула вслед пятящимся Дану пару зв„здочек - один упал,
    - Неплохая работа, - самодовольно сказал Кицум. - Однако, если  я  вс„
правильно понял, сейчас должна появиться наша данка...  А  вы  пригнитесь,
пригнитесь! Все до единой стрелы даже ты, Эвелин, не отобь„шь.
    Ничего этого Сеамни Оэктаканн не видела. Во весь опор  промчавшись  по
обреч„нной деревне,  она  вылетела  за  околицу,  натолкнувшись  прямо  на
Седрика и окружавших его  старших  воинов,  Immelsthorunn  горел  в  руках
Сеамни нестерпимым огн„м; казалось, деревянное лезвие пылает изнутри.
    Седрик, немолодой уже воин в  богатых  доспехах  (наверное,  последнее
достояние народа Дану -  эти  доспехи,  неведомо  как  уцелевшие  во  всех
отступлениях и исходах), просто и молча упал  на  колени.  Прямо  в  грязь
последних дней предзимья.
    -Immelsthorunn, - прохрипел Седрик.  Глаза  его  сделались  совершенно
безумными. - Koi d!hett Immelsthorunn! Immelsthorunn, Dhaanu!
    Следом за предводителем на колени попадали и остальные воины.
    Привычная речь Дану звучала для  Агаты  словно  музыка.  Хотя...  нет,
больше она не будет Агатой!  Навсегда  покончено  с  проклятым  хумансовым
прозвищем! Она -  Seamni  Oeactaccann,  равная  среди  равных,  провидица,
вернувшая своему народу Деревянный Меч!
    - Нет времени для преклонения!  -  выкрикнула  она,  взмахивая  Мечом.
Слова, которые она произносила, были самыми простыми, любой  на  е„  месте
сказал бы, наверное, то же самое - но на  Дану  это  подействовало  словно
откровение. Седрик и остальные тотчас вскочили с колен.
    - По слову Меча... - прохрипел Седрик. - Веди нас, Видящая!
    Агату-Сеамни  захл„стывала   волна   сладкого   бешенства.   Отмщение.
Наконец-то. За вс„, за вс„, за вс„, за вс„-о-о!..
    Последние слова она уже выкрикивала. Цепочка Дану вновь  покатилась  к
деревне; ворваться внутрь можно было  со  всех  сторон,  но  там,  где  из
поселения выбегала дорога, презренные хумансы соорудили какую-то  мусорную
кучу, с которой и пытались дать отпор наконец-то перешедшим в  наступление
воинам старшей расы. Меч содрогнулся от несдержимого  гнева.  Как?  Жалкое
охвостье дерзает противостоять ЕМУ, сотвор„нному на погибель  всем  врагам
Дану?
    Агата чувствовала этот гнев. И ничего уже не могла поделать - она сама
становилась мечом, их разумы сливались воедино; бешеная пляска вырвавшихся
из глубин памяти жестоких видений затмевала рассудок, не оставляя  ничего,
кроме ненависти к старому недругу.
    И Дану атаковали баррикаду в  лоб.  Впереди  -  мечники  и  копейщики,
позади -  лучники.  Густо  полетели  стрелы,  Дану  торопились  опустошить
колчаны, пока свои не  полезут  на  баррикаду  и  луки  поневоле  прид„тся
опустить.
    Никогда ещ„ Агата не ощущала такого упоения силой и местью. Она  стала
мечом  и  стрелой,  она  стала  каждым  воином-Дану,  что  убивали  сейчас
ненавистных хумансов,  она  не  нуждалась  в  глазах,  чтобы  видеть  вс„,
творящееся на поле; этим новым своим зрением она различила  за  баррикадой
Кицума, Нодлика, Эвелин и Таньшу.
    Так. Презренные хумансы решили, что смогут противостоять Силе  Дану?..
Наивные. Однако надо поторопиться. В сво„  время  она,  Сеамни  Оэктаканн,
дала слово посчитаться с Эвелин, и она посчитается.
    Агата перехватила поудобнее эфес Деревянного Меча и легко  побежала  к
баррикаде.
    - Красиво идут, - спокойно сказал Кицум. Старый клоун вытер пот со лба
- он взмок, несмотря  на  холодный  день.  Из  низких  туч  летели  редкие
снежинки.
    За спинами оборонявшей баррикаду четв„рки из деревни опрометью  бежали
прочь е„ обитатели. Встать рядом с защитниками не дерзнул ни один.
    - Вот и подумай, Кицум, стоит ли умирать ради этого быдла? - коротко и
хрипло рассмеялась Эвелин.
    - Вспомни как следует вс„, чему тебя учили в ветви, девочка, и тогда я
ещ„ детей твоих в храме Спасителя имяполагать приду, - усмехнулся старик.
    - Детей... - Эвелин внезапно д„рнула щекой и запустила руку куда-то за
пазуху. - Кицум... Таньша... кто выживет... если  выживет...  не  оставьте
наших с Нодликом.
    - Так у вас есть?.. - поразился клоун.
    -  Есть,  -  болезненно  скривился  жонглер,  ловя  и   демонстративно
переламывая о колено очередную  стрелу.  -  Иль  мы  не  люди?  Мальчик  и
девочка...
    - Кицум, возьми мой... - Эвелин торопливо протянула старику  маленький
бронзовый медальон. Дешевая грубая работа -  верно,  чтобы  не  позарились
марод„ры, - Нодлик! Таньше дай...
    Молчаливая Смерть-дева, не произнося ни слова, взяла бронзу и, вс„ так
же не произнося ни слова, кивнула.
    - Ничего, ничего, рано себя хоронишь, - ворчливо сказал  Кицум.  -  Ты
пока ещ„ в платье, не в саване... Подошедшие почти  вплотную  к  баррикаде
Дану дружно взвыли и  бросились  в  атаку.  Их  лучники  перестали  метать
стрелы. Наступал черед меча.
    В левой руке Таньша, словно веер, держала между пальцев  четыре  ножа.
Пятый - в уже поднятой для броска правой руке.  Сама  рука  не  двигается,
одно короткое движение кисти - клинок летит  сверкающей  рыбкой,  вонзаясь
прямо в глаз Дану. Левая рука подбрасывает в воздух второй нож, правая его
ловит - и второй, столь же молниеносный бросок. Падает второй Дану. Теперь
за дело берется Эвелин, с„ зв„здочки летят одна за другой, но  по  большей
части отскакивают от шлемов и нагрудников Дану.
    - Хватит! - орет Кицум, хватая Смерть-деву за руку.  -  Побереги  ножи
для данки! Мы их сдержим!
    Кажется невозможным, что  двое  бойцов  остановят  накатывающийся  вал
атакующих. Однако коротко свистят мечи Нодлика,  петля  Кицума  вспарывает
воздух - два тела падают. Третьему удается перепрыгнуть через преграду, но
тут его встречает серп Эвелин.
    Четв„ртый, пятый, шестой...
    - Вон она! Вон данка! - кричит Кицум в тот миг, когда его нить начисто
сносит едва поднявшуюся над баррикадой голову.
    Следом за рядами Дану бежит Агата. В руке -  нелепый  деревянный  меч,
пусть даже и красиво сделанный; увы, но Кицум слишком  хорошо  знает,  что
такое Иммельсторн и что это отнюдь не игрушка.
    Дану напирают. И Кицум, и Нодлик дерутся уже в полуокружении.
    - УЛОЖИ данку! - вновь вопит старый клоун. Он ловко  уворачивается  от
серебристого клинка, сверкает летящая к шее обреч„нного диамантовая  нить,
но... Кицум внезапно поскальзывается и падает.  На  ровном  месте.  Оружие
выпадает из его руки - полудюжина мечей тотчас пригвождает его к земле.
    Нодлик растерянно смотрит на собственные руки - внезапно  утратив  всю
ловкость, они кое-как отмахиваются отлично  сбалансированными,  созданными
для веерной  защиты  клинками  точно  парой  деревяшек.  Неловко  отбивает
удар... и тотчас пропускает выпад. Остри„ клинка Дану высовывается у  него
из спины.
    Эвелин, только что  лихо  зарубившая  одного,  наполовину  задушившая,
наполовину  разорвавшая  цепью  горло  другому  и  вогнавшая  звездочку  в
раззявленный рот третьему, внезапно ударяет  грузиком  на  конце  цепи  по
темени саму себя. Взор мутнеет, женщина роняет оружие...
    Дану рубят ее на части с особым остервенением.
    Таньша, прижатая к стене  дома,  один  за  другим  мечет  ножи,  затем
выхватывает рапиру... и неумело подставленная шпага  тотчас  ломается  под
молодецким взмахом меча. Следующий выпад перерубает женщине шею.
    ...Сеамни Оэктаканн с  Деревянным  Мечом  в  руке  перебирается  через
баррикаду.
    Зеркало в башне Кутула померкло. Видение оборвалось.
    Деревянный Меч. Тот самый, за  которым  Красный  Арк  охотился  и  уже
самонадеянно почитал у себя в руках.  А  он,  оказывается,  по-прежнему  у
Дану, и девочка со шрамом на шее вед„т в бой  последнюю,  наверное,  сотню
воинов своего народа...
    И ведь каким-то образом добрались они до имперских  земель,  добрались
незамеченными - и куда только смотрела пограничная стража? И где бароны  с
их  дружинами  -  к  Императору  они  могли  не  пойти,  но  уж   перебить
богомерзких, Спасителем отвергнутых Дану, убивающих  их  сервов  и  жгущих
деревни на их исконных баронских землях...
    "Перебить их?.. И эту девочку тоже?
    Нет, я не хочу. Не хочу, нет! Я... я должен сделать это сам. Но сперва
- я должен посмотреть ей  в  глаза,  ей,  что  была  живой  мишенью,  моим
деревянным истуканом, на  котором  оттачиваются  удары!..  Она  не  должна
умереть!.."
    Император сжал кулаки. Ладони стали мокрыми от пота.
    "Не бойся этого и не обманывай себя. - Императору  показалось,  что  с
ним заговорило само зеркало. - Никаким баронам не под  силу  справиться  с
Деревянным Мечом. Он - сам по себе Сила. Тем более в руках той, что была к
этому предназначена. Да и кто знает, сумеет ли справиться  с  этой  магией
твоя белая перчатка? Магию Дану - по  крайней  мере  ту,  что  встречалась
доселе, - одолеть удалось, но  кто  поручится,  что  она  справится  и  со
знаменитым Иммельсторном?"
    А что вообще, по легенде, может одолеть Деревянный Меч?
    "Когда в бою сойдутся Два Брата-близнеца..." - всплыли в памяти слова.
Драгнир, Алмазный Меч - Арк тоже почитал  его  своей  добычей.  И  где  он
сейчас, этот Меч? Сказки говорили, что он  спрятан  глубже  самых  древних
гномьих пещер, но кто же верит в сказки, тем более во время  всемогущества
Радуги? Кому могло прийти в  голову,  что  Алмазный  Меч  -  по  преданию,
громадный кристалл, выращенный гномами, из одного-единственного зародыша и
впитавший в себя всю древнюю силу гор, - сможет  в  один  прекрасный  день
вырваться на поверхность? Да и где  искать  этот  самый  Драгнир?  Нет  ни
времени, ни  сил,  чтобы  обшаривать  бесконечные  лабиринты  под  Хребтом
Скелетов и в иных местах, где в древности обитало Подгорное Племя!
    Император  последний  раз  взглянул  в  зеркало.  Поверхность   быстро
покрывалась сетью мелких трещин. Первый осколок,  дзинькнув,  расплескался
по каменному полу едва  видимой  жемчужной  пылью.  Зеркало  не  выдержало
напора бушевавших за холодной стеклянной стеной сил.
    ...Уже утром имперские легионы оставили башню. Все, что могло  горсть,
было предано огню. Император отводил армию. Маги отдали ему одно из  своих
укреплений, несколько десятков аколитов младших  ступеней;  основные  силы
Радуги по-прежнему не показывались.
    Легионеры устали. Войско нуждалось в отдыхе. Ничего иного,  кроме  как
отвести потр„панную армию к ближайшему воинскому лагерю, никто  предложить
не мог. Похоже, что оставалось только одно - сковыривать  орденские  башни
по одной, подобно тому, как хирург вскрывает многочисленные нарывы.  Война
затянется на голы, а казну пополнить неоткуда,  потому  что  бароны,  само
собой, налоги платить перестанут, воспользовавшись наступившей  смутой.  А
многие наверняка встанут на сторону Радуги - впрочем, этого Император  как
раз не боялся. Оставшиеся у  него  когорты  справятся  с  любым  баронским
ополчением. Но задачи это вс„ равно не решит.
    "Радуга медлит. Радуга тянет  время,  отделываясь  мелкими  подачками.
Семицветье хочет, чтобы я радовался  этим  малым,  дорого  купленным  и  в
общем-то бесплодным победам. Пока что  каждый  убитый  маг  обходится  мне
больше чем в сотню легионеров. Чтобы истребить таким образом  всю  Радугу,
не хватит никаких воинов.
    Нужно что-то совершенно неожиданное. Нужно  заставить  Радугу  собрать
все силы в один  кулак...  хотя  все  наставления  по  военному  искусству
рекомендуют бить распылившего  свои  силы  противника  только  по  частям,
создавая численное превосходство в каждом отдельном бою. С Радугой это  не
пройдет. Хотя... с  другой  стороны...  если  бы  башню  Кутула  обороняли
несколько тысяч магов - что осталось бы от моего войска даже при всей мощи
подаренного неведомым союзником амулета?"
    Серая Лига разгромлена. От некогда могучих тагатов, не  менее  могучих
ветвей остались лишь воспоминания. Все, кто хотел сражаться  с  Радугой  и
имел для этого достаточно смелости или хотя бы безрассудства,  остались  в
Мельине  грудами  костей  и  праха  под  обугленными  развалинами.   Часть
Патриархов бежала.  Часть  -  не  сомневался  Император  -  наверняка  уже
продалась Радуге. Хорошо дразнить могучего зверя, когда он в клетке.  Семь
Орденов сквозь пальцы смотрели на Серых. Теперь так уже не будет.
    Бароны крайне ненадежны. Изменят при первой опасности. Тем  более  что
на этой войне, похоже, поживиться им будет нечем - громадная  сокровищница
Кутула так и осталась нетронутой. Преодолеть завесу пламени не смогла даже
белая перчатка.
    А  впереди  зима.  Пусть  даже  не  слишком  суровая  здесь,  на  юге,
неподал„ку от берега Внутренних Морей - но вс„-таки зима.  Зимой  положено
не воевать, а сидеть по лагерям, муштруя новобранцев и доводя до уставного
блеска все бляхи с оковками.
    До ближайшей башни - не меньше  тр„х  недель  пути.  А  если  начнутся
метели с мокрым, быстро тающим снегом, что превратят тракты в  непролазную
кашу, даже те из них, что замощены, - то и все четыре, если не пять.
    А за каждый день на этой войне Император платит вдвое...
    А на востоке Дану, предводительствуемые девочкой с  Деревянным  Мечом,
уже мстят вечным врагам.
    И  совершенно  непонятно,  где  Радуга?  Где  Сежес,  Гахлан,   Реваз,
остальные? Что, хотелось бы знать, предпримет Бесцветный Нерг?  Неужели  и
на сей раз останется в стороне?
    Никто не знает ответов.
    Император обернулся. Над башней Кутула ещ„ плыли облака дыма,  а  чуть
выше, в разрыве угрюмых туч,  внезапно  мелькнула  стремительная  крылатая
тень. Очень похожая на ту, что вырвалась из подземелий башни.
    ***
    Гномы творили сво„ чародейство добрую половину ночи. Давно  уже  пошла
на спад луна, клонясь к т„мному горизонту, медленно поворачивались зв„зды,
а над холмом переливалось матово-жемчужное облако.
    Шестеро гномов-волшебников неутомимо  плели  сеть  сложного  заклятия.
Драгнир был неспокоен. Он рвался впер„д, он чувствовал врага  -  и  теперь
осталось этого врага найти. Никто не сомневался, что этот враг - отнюдь не
жалкие  легионы  презренной  Империи.  Маги   Радуги   наконец   стряхнули
оцепенение и собирают силы? Возможно. Это предстояло выяснить.
    Сидри первым почувствовал неладное. Под земл„й зашевелилась, сбрасывая
каменные оковы, какая-то новая сила, доселе крепко спавшая в глубине; сила
Алмазного Меча потоком устремилась сквозь дольмен и  дальше,  вниз,  вниз,
вниз...
    Гном заорал, пытаясь предупредить своих. На мгновение он увидел вс„  -
и подземную камеру, и кости на  полу,  и  каменный  саркофаг;  но  поздно,
слишком поздно.
    Земля прямо под ногами Сидри брызнула вверх  ч„рным  фонтаном.  Легко,
словно гнилую ткань, разрывая  земные  пласты,  на  поверхности  появилась
жуткая тварь, какую гномы не смогли бы увидеть даже в кошмарном сне.
    Ч„рные крылья. Шипастый хвост. Туловище хуманса, только без рук. Тупая
ч„рная морда, более напоминающая рыбью. Пара алых глаз.
    Хвост молнией прорезал  жемчужное  светящееся  облако,  что  окутывало
гномов. Сидри услыхал сдавленный крик кого-то  из  сотоварищей;  не  помня
себя, гном рванулся к кристаллическому ковчегу с Драгниром. Остатки  линий
пентаграммы под ним вспыхнули огн„м, на Сидри загорелась одежда, однако он
этого даже не заметил.
    Схватив ковчег в охапку, Сидри кубарем покатился вниз  по  склону;  за
его спиной раздался свирепый рев, свист рассекаемого воздуха  и  отчаянные
крики - тварь добивала остальных волшебников, не столь  сообразительных  и
не столь проворных.
    ,., А когда вс„ было кончено, существо взвилось в воздух.  Алые  глаза
обладали способностью видеть за десятки  и  сотни  миль  -  оно  мгновенно
узрело собрата, кружащегося над башней Кутула.
    Ч„рные крылья широко развернулись. Издав  пронзительный  вопль,  тварь
понеслась на восток.
    Тави уже давно закончила с мечом, тщательно очистила  от  плоти  врага
гномий зазубренный кинжал, успела отполировать его до немыслимого  блеска,
а маг Акциум вс„ продолжал сво„ кажущееся бесконечным  колдовство.  Стоял,
замерев, в глубоком трансе, с широко раскинутыми  руками;  глаза  открыты,
немигающий взор смотрит в недоступную для Тави  даль,  и  магический  Эфир
трепещет от бесконечных и неимоверно сложных заклятий, постоянно  творимых
волшебником.
    Тави и сама была б  рада  не  видеть,  не  чувствовать  той  пропасти,
которую маг спешно мостил  сейчас  своими  заклятьями.  Однако  она  могла
зажмуриться, могла даже  запечатать  себе  взор  несложными  заклинаниями,
однако перед ней по-прежнему стояло жуткое  видение  бездны  без  конца  и
края, откуда медленно  поднималась  неисчислимая  волна  каких-то  бел„сых
созданий. Ощущение бескрайности и бесконечности  бездны  ст