тходящей когорты пламя пело победную песнь.
    ***
    Белый Город пострадал существенно меньше. Маги  выпустили  Нечисть  на
свободу именно  в  Ч„рном  Городе,  и  потому  в  Белом  к  уже  имевшимся
добавилось лишь пяток пожаров.
    Император ждал, пока легаты и центурионы приведут в  порядок  когорты.
Победа была полная - они  взяли  все  три  подворья,  и  тела  по-быстрому
казненных магов валялись на камнях, в лужах крови. Не  пощадили  никого  -
Император знал, что заразу надо выжигать кал„ным железом.
    Если, конечно, не воспользоваться магией. Две когорты потеряли в общей
сложности около пяти десятков легионеров. Ничтожная потеря для такого боя,
когда враг может испепелить  тебя  за  версту,  а  ты  должен  обязательно
добежать на расстояние удара мечом.
    Император ждал. Раскалившийся до почти невыносимого перстень с  ч„рным
камнем на его руке  медленно  остывал.  Однако  Император  не  смотрел  на
камень, где медленно угасала, закрываясь,  пара  чьих-то  алых  глаз;  его
взоры оставались прикованы к белой латной перчатке.
    ...Когда уже поднятая на копья волшебница, дико вскрикнув,  метнула  в
него ветвящийся пучок молний, он неосознанно  успел  лишь  вскинуть  левую
руку. И способное навылет прошивать скалы заклятье разбилось, словно волна
о камень, о спокойное белое мерцание странного  подарка.  Вся  сила  удара
ушла  в  землю,  оставив  в  ней  дымящуюся  воронку  глубиной  в  полтора
человеческих роста.
    Миг спустя волшебница умерла на копьях, но перед глазами Императора до
сих пор стояло е„ молодое лицо, искаженное уже не от боли и  предсмертного
ужаса, а от неописуемого удивления.
    Последний взгляд умирающей был устремл„н на белую латную перчатку.
    "...Куда как непрост был этот дар, и кто знает, к  чему  стремится,  к
чему может быть приложена скрытая в нем сила?
    Но сейчас вс„ это неважно. Маги нанесли-таки удар по Ч„рному Городу, -
с глухой яростью думал Император, глядя на бушующее зарево. - Не многие  ж
там  уцелеют...  Аврамий...  Хеон...  все  остальные...   просто   жители,
исправные налогоплательщики, верившие в своего Императора - который сам же
и навлек на их голову эту беду".
    Двигать когорты в огонь Император не  мог.  Не  знал  он  и  заклятий,
способных утишить пламя. Оставалось только  одно  -  держать  оборону,  не
давая огню прорваться в Белый Город.
    Правда, едва ли маги позволят ему это.
    Император  никогда  не  верил  ни  в  удачу,  ни  в  судьбу.  Стечение
обстоятельств - оправдание труса или слабого сердцем, не  способного  идти
до конца. Сегодня  ему  не  удалось  одержать  верх  -  значит,  он  будет
сражаться дальше.
    "Вы слишком мягкосердечны, принц, -  кажется,  так  говорила  когда-то
нестареющая Сежес? Что ж, ты хорошо воспитала меня, ведьма. Пожинай теперь
сама эти плоды".
    Легаты спешили с докладами. Вс„  в  порядке,  подворья  обысканы,  все
сколько-нибудь ценное собрано, когорты  готовы  двигаться  дальше.  Убитые
оставлены на попечение мортусов.
    Император резко кивнул. В  Белом  Городе  ещ„  целых  четыре  подворья
магов, и едва ли они...
    Он не закончил  мысль.  Подбежал  запыхавшийся  дозорный,  едва  успел
вытянуться и стукнуть кулаком о кирасу, отдавая честь,  и  выпалил  единым
духом: - Маги идут... От подворий... Много. Там, там и там, -  он  показал
рукой. - Кирила убили... А я мага из  арбалета  прострелил  -  и  дворами,
дворами!..
    "Он не вр„т", - подумал Император.
    -Как тебя зовут? - спросил он, вглядываясь в лицо солдата.
    - Фока я, мой Император.
    - Я запомню тебя, Фока. Твоя награда жд„т тебя, а пока возьми вот это.
- Император снял с пояса одно из украшавших его золотых колец. - Когда вс„
кончится, сможешь славно погулять. - И он дружески хлопнул воина по плечу,
    - Никак нет, мой Император!  -  отчеканил  легионер,  вытягиваясь  еще
больше. - Я никогда не продам...
    -  Ладно,  ступай,  -  махнул  рукой   Император.   Бурные   выражения
верноподданнических чувств он недолюбливал. - Посмотрим, всегда ли ты  так
же хорош, как показал себя сейчас.
    Совершенно одуревший  от  счастья,  легионер  по-уставному  повернулся
кругом и побежал прочь, придерживая висящий за спиной арбалет.
    "Маги не стали ждать, пока  их  окружат.  Что-то  заставило  их  выйти
из-под защиты стен и искать боевой удачи на улицах Белого Города.  Почему?
Отчего? Оттого, что три подворья пали одно за другим и  никакая  магия  не
смогла остановить порыв легионеров?"
    Император вновь, в который  уже  раз,  пристально  взглянул  на  белую
латную перчатку. "Неужели это ты помогаешь мне, неведомый дар? И опять  же
- почему и отчего? Какая и кому в этом выгода, кроме меня? У  Радуги  есть
еще один враг? Тогда это хорошо, потому  что,  как  известно,  враг  моего
врага - мой друг".
    - Мой Император, они уже близко. - Сулла  деликатно  кашлянул,  выводя
своего повелителя из задумчивости.
    - Разворачивай стрелков, второй легат. Если ты сумеешь удержать их  до
моего сигнала, обратно верн„шься уже полным легатом.
    Сулла криво ухмыльнулся.
    - Понял, мой  Император.  Пусть  повелитель  не  сомневается  -  Сулла
верн„тся назад до сигнала только мертвым,
    Зазвучали слова команд. Манипулы развернулись фронтом навстречу магам,
арбалетчики  заняли  верхние  этажи,  крыши  и   чердаки;   к   легионерам
присоединилось и немало простых обитателей Белого Города  -  вид  пылающих
кварталов Ч„рного Города мог обратить против Радуги кого угодно.
    Однако здесь собирался народ не  чета  бедноте  из-за  стены.  Бывалые
центурионы, поседевшие в походах, урядники городской стражи, выслужившиеся
легионеры - они пользовались привилегией увольняться со  службы  вместе  с
оружием и сейчас, как встарь, собирались к  легионным  значкам,  с  особым
шиком салютуя легатам.
    Их было уже больше двух сотен, и они продолжали прибывать.
    Император сжал левый кулак. "Ну, таинственный дар, неважно, откуда  ты
явился, из света или из тьмы, оружие ли ты хаоса или порядка - готов ли ты
к бою?"
    И насмешливый, одному Императору слышимый  голос  ответил  -  четко  и
внятно: "Сейчас и всегда, чело вече!

                                                                   ГЛАВА 4

    Из башни били прицельно - кто-то из волшебников развлекался  пусканием
огненных стрел по  живой  мишени.  Уйти  Фессу  не  давали  -  стоило  ему
приблизиться  к  столь  желанному  устью  улицы,  как  дорога  перед   ним
взрывалась клубами огня. Конечно,  держи  Фесса  на  прицеле  только  один
волшебник, воин Лиги ушел бы легко; он вырвался бы, окажись стрелков двое,
трое или даже четверо; но в башне, судя по всему, засело самое меньшее две
дюжины опытных и бывалых магов. Они не совершали ошибок и не покупались на
нехитрые финты. Они развлекались игрой с человеком - массовое  истребление
им уже прискучило, хотелось чего-то нового, и упрямо цеплявшийся за  жизнь
Фесс подходил для этого как нельзя лучше.
    Он прыгал через м„ртвые тела, то падал,  то  вскакивал,  перекатываясь
через плечо, уходя от настигавших его молний отчаянными длинными прыжками,
когда тело вытягивалось параллельно земле точно в полете. Он кружил вокруг
башни, стараясь беречь силы и дыхание - в надежде на чудо.
    ...И когда все до единого провалы на площади дохнули огн„м, куда более
жгучим и яростным, чем устремленные в него, Фесса, молнии, он понял -  вот
его шанс.
    ...Он обернулся в последний миг - да так и замер, пораж„нный до  самой
глубины души.  Башня,  несокрушимая  башня  волшебников  Радуги,  медленно
оседала,  проваливаясь  вглубь,  словно  сама  земля  разъялась   под   ее
фундаментом. По  стенам  бежали  трещины;  часть  с  грохотом  обвалилась,
открывая внутренности - перекрытия, лестницы,  балки,  из  накренившегося,
словно корабль в бурю, зданий начали  выскакивать  фигурки  людей.  Из-под
подошвы башни взлетали вверх огненные струйки, словно  строение  тонуло  в
полыхающей жидкости.
    Фесс хищно усмехнулся. Одним движением вытер мокрую  от  пота  рукоять
глефы и, лавируя между фонтанами рвущегося из-под земли  огня,  ринулся  к
башне.
    Пришла пора воздать должное за свои нелепые прыжки.
    Он ощущал напор чужой силы, но неистовое, уже опалившее ему лицо пламя
само, оказывается, разрушало атакующую мощь  изощр„нных  боевых  заклятий.
Правда, напор огня быстро спадал, на площади отвратительно пахло  паленым;
маги вот-вот опомнятся и примутся за него всерьез.
    Наполовину обрушившаяся, башня тем не менее устояла. С  одной  стороны
громоздились кучи битого камня, поднимаясь аж до третьего этажа, и по этим
осыпям, балансируя, сейчас спускалась цепочка людей.
    Фесс не стал метать ножи или заточенные звездочки.  Нет,  с  этими  он
разберется иначе - "честным клинком, к лицу лицом!". За его спиной  дальше
и дальше в город уходила волна пламени,  без  остатка  пожирая  немудр„ные
деревянные домишки мельинской бедноты.
    "И после этого  вы  еще  хотите  жить,  маги?  Сперва  выпустили  орду
Нечисти, а когда это скорее всего не помогло,  решили  просто  сжечь  весь
город со всеми обитателями!"
    - А-а-аргх-х-х!.. - только и вырвалось из груди  пожилого  волшебника,
помогавшего сойти с каменной груды совсем ещ„ молоденькой девчонке  -  тем
не менее уже заслужившей право на одноцветный плащ.
    Глефа вскрыла мага, точно нож хирурга или бальзамировщика, от горла до
самого паха. Фесс увидел широко раскрытые глаза девчонки, плещущийся в них
ужас... и хотел было сдержать руку, но опоздал. Глефа сама, словно  живая,
на обратном ходу ткнула девушке под ребро своим вторым лезвием.
    Жалящая пламенная стрела задела  плечо  Фесса,  он  зарычал  от  боли,
нырнул, уходя от второго удара,  -  и  длинное  ледяное  копь„  взорвалось
облаком радужных искр, впустую разбившись о камень.
    Третьего мага он просто скинул в ещ„ не угасший провал - тот  вцепился
в рукоять глефы, пальцы свело судорогой, пришлось помочь  ему  разжать  их
при помощи ножа.
    Четв„ртого - разрубил напополам. Пятого -  вернее,  пятую  -  сбил  на
камни обухом клинка и каблуком раздавил горло.
    Фесс поднимался  по  каменной  осыпи,  окруж„нный  шелестящим  облаком
крутящейся стали. Шестой маг набросил на него было душащую невидимую сеть,
и Фесс едва-едва успел метнуть с ладони остроконечную  звездочку,  оборвав
действие чар.
    У него прибавлялось ран, он не обращал на них внимания. Камни  за  его
спиной были все покрыты кровью; мертвые тела лежали, раскинув руки, лицами
вверх  или  же,  напротив,  ничком,  словно  в  последнем  тщетном  усилии
спрятаться от неотвратимого ужаса.
    ...Когда  он  добрался  до  ровного  пола  башни,  за   ним   осталось
четырнадцать трупов - из них половина женщин.
    В ближнем бою  маги  уступали  воинам  Лиги  -  чтобы  точно  нацелить
заклятие, нужно время. Командор Арбель имел его в достатке, окажись сейчас
здесь он или маг его уровня, Фессу было б несдобровать.
    -Что-то рвануло левый бок, обвилось вокруг груди;  воин  увидел  прямо
перед глазами распахнутую змеиную пасть. Заклятье было брошено  мастерски,
вс„, что Фесс успел сделать, - это хлопнуть себя по левому рукаву; скрытый
самострел - стальная трубка с пружиной внутри - плюнул железным  опер„нным
шипом прямо в небо твари. Ногой Фесс опрокинул невысокую тощую фигуру... и
уже поднимая окровавленную глефу, понял, что на сей раз убил  мальчишку  -
не старше двенадцати лет.
    И на этом вс„ как-то сразу кончилось. Уцелевшие маги  бежали;  куда  -
Фесс не успел заметить.  Воспал„нный  разум  не  замечал  пока  ран  и  не
чувствовал боли, но по левому боку текло что то теплое и липкое.
    Пошатываясь,  Фесс  спустился  с  развалин.  Вокруг  полыхали  пожары;
страшная  ночь  не  кончалась.  Что  вообще  происходит  в  Мельине,   где
Император, жив ли он? Жив ли Патриарх - Фесс связан присягой, он не  может
уйти просто так, бросив Лигу.
    Но сейчас надо было просто выбираться  отсюда,  Закрываясь  плащом  от
нестерпимого жара на пылающих улицах, Фесс  упрямо  пробирался  к  границе
Белого Города. Живых на его пути уже не встречалось,
    ***
    Агата сидела, откинувшись, в низком кресле, задрав  ноги  на  табурет.
Рядом с ней валялся распиленный рабский ошейник - наложенные на него  чары
оказались нипочем  Хозяину  Ливня.  Пальцы  Агаты  медленно  скользили  по
нат„ртой железом шее.
    "И за это вы мне тоже заплатите, хумансы. Очень дорого заплатите.  Вы,
зловонная плесень на лоне матери-земли, вы, ошибка обленившихся  богов,  -
бойтесь мести Сеамни Грозной!"
    Кицум  бы  сказал,  что  это  лучший  номер,  который  ему  когда-либо
доводилось видеть на подмостках. Но, увы, старого клоуна тут  не  было,  и
Агата продолжала упиваться кровожадными помыслами. Другое  дело,  что  все
эти помыслы при ближайшем рассмотрении могли вызвать разве что смех  своей
напыщенностью и помпезностью.
    Да, Кицуму  нашлось  бы  над  чем  посмеяться.  Агату  окружали  голые
иссиня-ч„рные стены, такие же ч„рные, как и весь замок  Хозяина  Ливня.  С
высоты  исполинской  горы  было  видно  далеко  окрест.  Восточные  хребты
вздымались неистовым танцем застывшего камня,  частоколом  острых  вершин,
лишь слегка прикрытых сверху  снежными  шапками.  Внизу  на  десятки  миль
тянулся непроходимый лабиринт ущелий и долин, безжизненных, безводных, где
не росло ни одного дерева, а на востоке простирался великий  океан.  Агата
никогда не могла даже предположить, что морской  простор  может  оказаться
настолько беспредельным, Далеко-далеко, так далеко, что глаз бессилен  был
различить грань меж небом и морем, лежал волшебный горизонт;  каждое  утро
из-за  него  торжественно  выплывал  алый  шар  солнца,  окрашивая  словно
специально собиравшиеся здесь легкие облака во  все  оттенки  праздничного
розового цвета.
    Агата провела весь вчерашний день одна-один„шенька, стоя  или  сидя  у
окна и глядя на волнующуюся морскую гладь. Далеко  внизу  пролегла  тонкая
белая нить прибоя - словно искусная мастерица аккуратными мелкими стежками
намертво пришила друг к другу неразлучные морс и землю.
    Девушка народа Дану по  имени  Сеамни  Оэктаканн  слишком  долго  была
лишена одиночества. Все годы проклятого  рабства.  И  теперь  наслаждалась
каждым мгновением тишины.
    Хозяин Ливня - своего настоящего имени он так и не назвал - не докучал
ей и вообще не показывался на  глаза.  Невидимые  глазу  слуги  доставляли
яства и  напитки  -  самые  изысканные,  какие  только  Агата  могла  себе
представить. Полученную в башне Арка одежду Агата с омерзением  спалила  в
камине при первой же возможности. И сейчас на ней  было  роскошное  платье
цвета молодой листвы, вс„ покрытое серебристыми росчерками. Ч„рные  волосы
девушки украшала берилловая диадема - все драгоценности мира были доступны
ей ныне, однако  Сеамни  выбрала  то,  что  ей  положено  было  б  надеть,
отправляясь на первый в е„ жизни бал. Ничего лишнего ей было не нужно.
    "Позови меня, когда почувствуешь, что устала от тишины,  -  сказал  ей
Хозяин  Ливня.  -  Я  думаю,  что  двух  или  трех  восходов  тебе   будет
достаточно".
    "Как бы не так.  Нужно  провести  долгие  годы  в  рабстве  у  гнусных
хумансов,  чтобы  научиться   ценить   одиночество".   А   увидев   только
один-единственный восход, Агата поняла, что ей не хватит ни двух, ни  даже
десяти.
    Сам замок, похоже, был нежилым - тишь, пустота, никакой обстановки или
предметов роскоши. "Ты сделаешь вес сама", - говорил Хозяин Ливня. Но  это
потом, потом, после того как она отдо...
    А что, если в это время имперские  легионы  уже  подходят  к  Бросовым
землям? - вдруг обожгла с„ страшная  мысль.  Агата  замерла,  не  в  силах
пошевелиться. Она НЕ выполнила приказ магов Арка! Хозяин Ливня НЕ убит,  и
его меч НЕ принес„н в башню Красного Ордена!
    "Так что помешает магам теперь двинуть войска впер„д? Мама...  отец...
что будет с ними, что будет с остатками народа Дану, которые ты так хотела
спасти. Сеамни Оэктаканн?"
    Она почувствовала, как покрывается потом. Хотелось  вскочить,  куда-то
немедленно бежать, что-то  немедленно  делать;  как  она  могла  забыть  о
ТАКОМ?!
    Агата вихрем вылетела из комнаты, очутившись на неширокой галерее, что
вела вокруг центральной винтовой лестницы. Где же искать Хозяина?  Где  он
может быть?..
    Сеамни неосознанно выбрала себе  покои  на  самом  верху,  под  крышей
башни. И теперь бегом бросилась вниз.
    Второй ярус. Пустые комнаты, голые стены,  никого  и  ничего.  Дальше,
дальше! Третий ярус. То же самое.
    Ступеньки сами ложились ей под ноги. Она  летела,  не  чуя  под  собой
опоры. Ниже, ниже, ниже!
    Пустые ярусы один за другим оставались  за  спиной.  Агата  с  разбегу
миновала самый нижний, где были выходившие во двор  двери;  лестница  вела
дальше, в подвалы; там девушка еще ни разу не бывала.
    Воздух изменился. Стал как будто бы гуще, сп„ртей,  тяжелей;  и  Агате
показалось - она чувствует кислый привкус Смертного Ливня. Со всех  сторон
надвинулась темнота; на стене девушка увидела факел,  воткнутый  в  ржавое
железное кольцо.
    Откуда здесь факелы? Да  и  зачем  они,  если  наверху  замок  отлично
обходится без них - несмотря на то, что на пронзавшей башню сверху  донизу
винтовой лестнице окон не было совсем?
    Изменились и сами стены. Они внезапно  обрели  вид  донельзя  древних,
потрескавшихся, с пятнами мха, с  сочащейся  по  швам  водой  (откуда  она
здесь, если замок стоит  на  высоченном  горном  пике?);  ступеньки  стали
ст„ртыми, точно по ним ступали бессч„тные тысячи ног.
    Агата замешкалась. Куда она ид„т? Ведь,  наверное,  достаточно  Просто
позвать Хозяина - мысленно, без всяких слов?
    Она попыталась. Ничего. И лишь снизу, из т„мной  глубины,  куда  вела,
свиваясь  бесконечными  кольцами,  каменная  лестница,   донеслось   нечто
наподобие ударов молота о наковальню. Очень-очень глухих и дал„ких.
    Агата продолжила спуск. Теперь она уже не бежала, она  осторожно  шла,
касаясь стены рукой, - камни ступеней стали предательски неустойчивы.
    Кислый запах вс„ усиливался и усиливался. Агата закашлялась -  что  же
будет дальше? Она просто не сможет идти!
    Однако она смогла. Из глаз беспрерывно текли слезы, горло душил кашель
- она спускалась. В воздухе сгустился туман, мглистое  марево,  в  котором
угрюмо и смутно маячили бл„клые пятна факелов. Вскоре Агата уже  с  трудом
могла различить собственную вытянутую руку. Что же будет дальше,  как  она
станет искать Хозяина?
    "Стыдись, - сказала она себе. - Ты прошла огонь и воду, ты ускользнула
из-под Смертного Ливня, в твои, именно в твои руки отдан был Иммельсторн;
    так неужели ж ты отступишь сейчас, когда вс„, что от тебя требуется, -
это спуститься по т„мной лестнице и слегка покашлять?"
    На какое-то время это помогло. Однако потом стало только хуже. Намного
хуже. Снизу доносились какие-то замогильные стоны, кислая  вонь  сделалась
почти нестерпимой, Агате пришлось оторвать полосу от  подола  собственного
платья, смочить в  попавшейся  луже  и  прижать  к  лицу  -  это  принесло
некоторое облегчение.
    Потом к стонам и кислому туману добавилась целая  армия  злых,  что-то
постоянно шепчущих голосов, Казалось, они  хором  проклинают  е„,  Сеамни,
предрекая ей невиданные горести и муки. На дне  души  ожил  и  зашевелился
страх - хотя Агата и  была  уверена,  что  после  всего  пережитого  ничто
испугать е„ не в  силах.  Оказалось,  что  очень  даже  в  силах,  Девушка
остановилась. Бешено  колотилось  сердце,  каждый  его  толчок  болезненно
отдавался в межреберье, как будто там, в груди, бился  в  слепом  ужасе  о
прутья костяной клетки насмерть перепуганный зверек.
    - "Нет. Я должна идти дальше! И я пойду". ...Виток, виток, ещ„ виток -
ноги устали спускаться, и Агата боялась даже думать,  как  же  она  станет
выбираться из этих глубин. Туман, по счастью, больше не  сгущался;  одн