икто всерьез
не воспринимает. Шутовская  организация!  Тебе  вообще  не  следует  всерьез
бояться за меня. При тон охране, что у меня, я не в большей  опасности,  чем
любой средний гражданин нашей страны. Скорее даже в меньшей  опасности,  чем
средний гражданин. Не забывай, что все меня любят.
   - Все-то все.., да не все, - сказала  Розмари.  Затем  потупила  глаза  и
прибавила:
   - А ну как узнают правду?
   - А кто ж им эту правду скажет? - фыркнул Энди. - Ты не проболтаешься.  Я
не проболтаюсь. Так что и говорить-то не о чем.  Хочешь  кофе?  У  меня  тут
целый кофейник. Свеженький. Чувствуешь аромат?
   Розмари тяжело вздохнула: какой же он все-таки беспечный.., и милый'.
   - Ну, давай, наливай.
   Он быстро чмокнул ее в лоб и пошел наливать кофе. Она  размотала  шарф  и
присела на диванчик, потирая застывшие руки.
   - В следующий раз ходи бегать с Джо, - наставительно сказал Энди.  -  Или
со мной. Иди на худой конец с охранником. Поверь мне, если  кто-нибудь  тебя
узнает, толпа может на  радостях  запросто  смять  тебя.  Не  рискуй  такими
вещами?
   - Ладно, убедил, - отозвалась Розмари. Энди поставил на  столик  рядом  с
ней голубую чашку с солнышком на боку и вазочку с фруктозой.
   - Я хотел позвонить тебе, да решил, что рано, - сказал  он,  присаживаясь
рядом с матерью. - До разговора с Реке я успел переговорить с Дианой. У  нее
родилась очередная гра-а-андиозная идея - ничего мельче она, похоже, никогда
не рожает. Однако этот ее проект, как и все прочие, мне вполне  по  душе.  Я
надеялся, что ты не откажешься принять участие. Но если  ты  занята  или  не
расположена, то я, конечно, настаивать не стану...
   - Не ходи вокруг да около. Говори прямо.
   - На следующей неделе  было  бы  неплохо  поехать  на  несколько  дней  в
Ирландию. Дублин и Белфаст. Во-первых, у тебя ирландские корни - это большой
плюс.  А  во-вторых,  я  немало  поспособствовал  некоторому   умиротворению
ирландских террористов. Словом, хороший прием нам обеспечен. Что до  средств
массовой информации, то наш визит именно в  неспокойную  Ирландию  привлечет
наибольшее внимание прессы. Это пойдет на первые полосы газет всего мира. Ну
а мы с тобой сделаем все возможное, чтобы каждые  пять  минут  рекламировать
акцию со свечами.
   Розмари с хмурым видом отхлебнула кофе и поставила чашку на столик.
   - Разумеется, я поеду с тобой, - сказала она. - Но..,  честное  слово,  я
тебя не понимаю, Энди! - Тут она в волнении  схватила  его  за  руку.  -  Ты
ведешь себя, словно сигаретами торгуешь! А на самом деле мы рекламируем одну
из чудеснейших акций,  которая  возбудит  и  вдохновит  весь  мир!  Не  надо
опошлять  грандиозное  событие  таким  сугубо  деловым  подходом.   Зажжение
миллиардов свечей в новогоднюю ночь - это.., это  своего  рода  произведение
искусства! Я не шучу. У  нас  с  Ги  было  предостаточно  друзей-художников.
Некоторые из них занимались хэппенингами -  театральными  импровизациями,  в
которых участвовали и сами зрители. Поверь  мне,  временами  это  получалось
просто здорово, и актеры, и зрители взаимно обогащались. Так что я говорю  с
некоторым знанием дела. Задуманное тобой зажжение свечей - самый  масштабный
хэппенинг и истории человечества. Грандиознее не бывало, а может, и не будет
никогда!
   Энди со вздохом согласился:
   - Хорошо, мамочка, я больше не буду опошлять.
   - А в Ирландию я поеду обязательно. Давно мечтала  когда-нибудь  съездить
туда!
   - Вот и отлично. Это будет романтическое путешествие - только мы вдвоем!
   Она пристально посмотрела на сына. Энди расплылся в улыбке.
   - Ты это насчет вчерашнего вечера? - спросил он. - Не  хмурься.  Во  всем
виновато шампанское. Хватил лишку, ну и прижался к тебе больше,  чем  нужно.
Впредь буду вести себя приличнее. Обещаю.
   Но ей показалось, что на секунду глаза у него стали тигриными.
   - Ангел мой Энди... - раздумчиво произнесла Роз-мари.
   Сын, навострив уши, внимательно наблюдал за ней.
   - Вот что, ангел ты мой, - другим, строгим тоном сказала она,  -  никакой
романтической поездки вдвоем. Со мной будет секретарь. Желательно, чтобы это
был кто-то, кого я знаю и с кем смогу найти общий язык.
   Энди хмыкнул и пожал плечами:
   - Так с ходу никого предложить не смогу. Но что-нибудь да придумаю.
   - Вот и отлично. Плюс к этому поедет мой возлюбленный.
   Энди выпучил глаза:
   - Твой возлюбленный? Розмари решительно кивнула.
   - Все настоящие знаменитости так путешествуют,  -  заявила  она,  скромно
улыбаясь и невинно моргая.
   Однако Энди эта шутка почему-то не рассмешила.
 
Глава 11 
 
   Утром двадцатого декабря, в понедельник, через день после возвращения  из
Ирландии, Джуди  поправила  на  себе  сари,  сказала:  "Простите,  мне  надо
бежать", и, подрезав инвалидную коляску Хэнка, пустилась в погоню за Розмари
по центральному коридору десятого этажа.
   Индианка настигла ее у дверей в женский туалет и затащила туда.
   - Розмари, мне с тобой надо поговорить, - затворяя дверь, сказала она.
   Пригнулась, посмотрела, нет ли ног под дверцами кабинок, встала, перевела
дух и одернула сари.
   - Джуди! Что за черт! - спросила Розмари, потирая руку. - Какая перемена!
Давно ли ты годилась на роль в фильме "Я гуляла  с  зомби?".  Рада,  что  ты
пришла в себя.
   - Извини, - сказала Джуди. - И за мое поведение - ничего лучше не  смогла
придумать, чтобы выдержать эту поездку, - и за то, что причинила тебе  боль.
Так хочется побыстрее убраться отсюда! Я ухожу.  Пожалуйста,  давай  сегодня
вечером встретимся. Это необходимо!
   - Уходишь? - спросила Розмари. Джуди кивнула:
   - Из "БД". И из Нью-Йорка уезжаю.
   - О, Джуди! Я знала, у вас с Энди проблемы...
   - Были, - сказала Джуди. - Все кончено. Я это поняла  в  Дублине  уже  на
вторую ночь. Помнишь? В тот вечер у него поднялась температура,  после  того
как вы с ним угодили под дождь. Где это случилось, в парке?
   Розмари кивнула.
   Джуди глубоко вздохнула.
   - Ему нравилось, когда я с ним играла в няньку или  мамочку.  Я  слышала,
это всем мужчинам нравится. Но в ту ночь... Ладно, потом. Пожалуйста,  найди
для меня время. Столько надо тебе рассказать, я просто обязана это  сделать,
прежде чем уйду. И еще я хочу кое о чем посоветоваться.
   -  Джуди,  -  сказала  Розмари,  -  я  росла  а  Омахе  и   воспитывалась
по-простому. Меня не тянет совать нос в личную жизнь сына.
   - Личная жизнь тут ни при чем, - сказала Джуди. - Я имею  в  виду  совсем
другое. То, о чем ты и сама скоро прочтешь в  газетах.  В  апреле  или  мае,
может, и раньше.
   Розмари пристально посмотрела на нее:
   - И что же ты имеешь в виду?
   - Потом все объясню, - пообещала Джуди. - И умоляю, не говори Энди, что я
ухожу. Завтра или даже сегодня вечером я ему сама позвоню, но если встречусь
с ним, не выдержу. Всякий раз от его проникновенных взоров  и  романтических
слов я превращаюсь в медузу - а потом презираю себя.
   Розмари глубоко вздохнула:
   - Ладно. Сегодня вечером. В восемь устраивает?
   - Спасибо. - Джуди пылко пожала ей руки. - Спасибо.
   Они вышли в просторный коридор. В  нескольких  ярдах  от  дверей  ждал  в
кресле Хэнк, его луноподобное лицо сияло, глаза за очками блестели.
   - Ну ладно, Розмари, - сказал он, - давай похвастай, что там у тебя  было
с его величеством.
   - О да, пожалуйста, - подхватила Джуди. - Я и сама хотела спросить.
   - Хвастаться совершенно нечем, - ответила Розмари. - Вы  же  знаете  этих
так называемых английских репортеров. Король мне поцеловал руку. А  чего  вы
ожидали? Что он меня отшлепает?
   - Ну что ж, - кивнул  Хэнк,  -  занятные  новости.  А  у  меня  уже  есть
результаты субботнего опроса.
   - Хорошие? - поинтересовалась Розмари. Джуди коснулась ее плеча.
   - Отличные. До встречи. - Она поцеловала Розмари в щеку. - Хэнк...
   - Позабочусь, - пообещала Розмари и двинулась к Хэнку.
   - Во-первых, всю неделю крутили  ролик  "Они  у  нас  зажгут  свечи!",  -
сообщил Хэнк. - Количество  отрицательных  ответов  упало  с  двадцати  двух
процентов до тринадцати. Гляди.
   - Не верю. - Розмари склонилась над распечаткой. И присвистнула.
   Хэнк, глядя на нее, улыбался. Затем вдруг, покачав головой  вправо-влево,
сказал:
   - Привет.
   Розмари повернулась, выпрямилась и  тоже  сказала  "Привет"  -  в  дверях
женской уборной стояла Сэнди, невозмутимая блондинка  в  бежевом  костюме  с
высоким воротом. Должно быть, она сидела  в  одной  из  дальних  кабинок  и,
конечно, не слышала, о чем говорила Джуди.
   С улыбкой выходя в коридор, Сэнди сказала:
   - Здравствуй. С возвращением. Надеюсь, ты не  слишком  устала  от  полета
через несколько часовых поясов. Наверное, восхитительное путешествие?
   - Увидимся. - Хэнк развернул кресло и поехал по коридору.
   - Ладно, милая, колись!  -  Сэнди  вцепилась  в  Розмари  наманикюренными
ногтями. - Что там за шашни с его величеством?
   - Совершенно ничего не было, - ответила Розмари. - Ты же знаешь этих  так
называемых английских репортеров.
   Они шагали вслед за креслом Хэнка, склонив головы друг к другу.
   Навстречу вышел Крейг. Они с Хэнком поиграли - Хэнк прорывался, Крейг  не
пускал, затем Хэнк показал ему распечатку, и минуту-другую все,  нагнувшись,
читали.
   Потом Розмари помахала остальным рукой и пошла на телестудию. Хэнк поехал
дальше по коридору, а Крейг направился в мужскую уборную. Сэнди осталась  на
месте.
   - Крейг, - сказала она, - когда управишься, надо будет поговорить.
 
*** 
 
   Многое показалось странным незамыленным глазам  и  ушам  Рипа  Ван  Рози.
Например, то,  как  в  тысяча  девятьсот  девяносто  девятом  году  средства
массовой информации  писали  и  говорили  о  террористах,  берущих  на  себя
ответственность за злодеяния. Сестра Агнес расколола бы  указку  и  углубила
борозды  на  своем  столе:  "Мы  заявляем,  что  это  хорошо!   -   Бац!   -
Ответственность подразумевает  зрелость  и  сознательность!  -  Бац!  -  Они
признают свою вину! - Бац! - Позор тем, кто скажет иначе!"
   Стараниями Энди терроризм, достигший в прошлом году жуткого  пика,  пошел
на спад, но варварские злодейства все еще случались, и не только на  Ближнем
Востоке. В то утро, когда Энди, Розмари и  Джуди  высадились  в  белфастском
аэропорту, они узнали, что в Гамбурге от  новой  разновидности  газа,  давно
облюбованного террористами, погибло свыше шестисот человек. И никто пока  не
"взял на себя ответственность". На  пострадавшей  территории  -  в  десятках
припортовых  кварталов  -  еще  оставался  ядовитый  газ.   О   подробностях
умалчивалось.
   На обратном пути Розмари подбросила Энди идею: почему бы не  снять  ролик
или не выступить в телепередаче с призывом ко  всему  человечеству:  давайте
сами  перестанем  говорить,  как  террористы,  и  тогда  немногие  отщепенцы
останутся   без   питательной   среды   и   волей-неволей   начнут    думать
"цивилизованно". Энди сказал, что мысль неплохая  и  в  будущем  году  может
пригодиться, однако особого энтузиазма в его голосе Розмари не уловила,  так
что она решила  испробовать  иные  подходы  и  записала  кое-какие  мысли  в
электронный  блокнот.  Либо  придется  расшевелить  сына,  либо  предпринять
что-нибудь самостоятельно.
   Впрочем, не на этом было сосредоточено ее внимание, пока она звонила ему,
чтобы поговорить о снижении числа отрицательных ответов после ролика "Они  у
нас зажгут свечи!" на девять пунктов. (Вот оно, ее излучение!) Занято - Энди
с кем-то разговаривает по телефону. Нет,  ему  обязательно  надо  сейчас  же
увидеть распечатку.
   Она позвонила еще раз через полчаса - автоответчик.
   Она позвонила Хэнку и снова услышала записанный на пленку голос.
   Розмари встала - пойти поговорить с Крейгом. Отворила  дверь  и  выпучила
глаза от изумления.
   Телевизионный отдел пуст!
   Ни Крейга, ни Кевина - никого...
   На экранах трех телевизоров - ничего. Мистика, да и  только!  Она  прошла
мимо  безлюдных  кабинок,  где  раньше,  стоило  лишь  наклонить  голову   и
прищуриться, всегда улавливала признаки жизни - если не в этих кабинках,  то
в центральном коридоре и расположенном сразу за ним  юридическом  отделе,  -
смену освещенности, звук шагов,  далекую  канонаду  компьютерной  игры...  А
сегодня - тишина.
   И нерушимая неподвижность.
   Розмари  вернулась  в  офис.  Позвонила  Сэнди,  услышала  ее  голос   на
автоответчике.
   Взяла "Тайме", посмотрела дату - понедельник,  20  декабря  1999  ("Число
жертв  в  Гамбурге  достигает..."),  и  поняла  наконец,  почему   все   так
таинственно исчезли.
   И почему ей тоже следует исчезнуть. Сейчас же.
   На предрождественскую беготню по магазинам остались всего пять дней.
 
*** 
 
   Неузнаваемая в головном платке, темном свитере, слаксах и  солнцезащитных
очках, Розмари  неспешно  разглядывала  принаряженные  к  Рождеству  витрины
бутнков в вестибюле. Коридорные помахали,  руками  в  белых  перчатках,  она
помахала в ответ, остановилась, чтобы посмеяться и сказать:  "Вы  же  знаете
этих английских репортеров..."
   Привезенные из Дублина свитеры почта уносила всем  ее  родным  братьям  и
сестрам,  двоюродным  братьям  и  сестрам,  племянникам  и  племянницам,  но
предстояло одарить  еще  уйму  народу:  персонал  "БД"  (семь  мужчин,  пять
женщин), несколько человек из гостиничного  штата,  которые  заслуживали  не
только чаевых в конвертиках (двое мужчин, две женщины),. Энди и Джо.
   Разумеется, с Энди дело обстояло совсем непросто.
   В  прошлое  Рождество  легче  легкого  было  найти  для  него  подарки  -
трехколесный велосипед, составные  картинки-загадки  и  две  книжки  Доктора
Сьюса  <Псевдоним  американского  писателя  и  иллюстратора  Теодора   Сьюса
Гейзеля, автора популярнейших детских книг.>. Но теперь, спустя чуть  больше
шести месяцев,  перед  Розмари  встала  серьезная  проблема.  Ведь  Энди  на
двадцать восемь лет старше и знает, кто его настоящий отец. Вопрос не в том,
что ему купить, а в том, по какому поводу.
   Сделать ему подарок к Его дню рождения?
   Да, решила она. Что-то вроде заговора молчания против  террористов:  надо
поставить Энди в безальтернативную ситуацию.
   Розмари приценилась к перчаткам в бутике "Гуччи", к мужским украшениям  в
"Лорде и Тейлоре", к одеколону в  "Шанели".  В  бутике  фирмы  "Гермес"  она
выбрала полдюжины платков и шарф. Шарф она сегодня вечером подарит  Джуди  -
эх, если бы можно было ее уговорить, чтобы не  уходила,  чтобы  они  с  Энди
остались друзьями... Кстати,  что  означают  ее  слова:  "Ты  и  сама  скоро
прочтешь в газетах. В апреле или мае"?..
   Розмари расплатилась кредитной карточкой. Не важно, напомнила  она  себе,
кто задумал и сделал первые шаги для создания "БД" (да и не  стоит  поминать
его в это время года!). Организацию сейчас субсидируют в основном плутократы
вроде Рене-как-его-там, который вдобавок жертвует на личные нужды Энди;  сын
рассказал об этом, вручая Розмари карточку перед вылетом в Ирландию.  "Нынче
никто в здравом уме не верит, что люди встанут под знамена  тех,  у  кого  в
кармане ветер. Будем реалистами, мама. Что же касается поступающих  в  офисы
"БД" центов, долларов, песо и тэ пэ, то они  без  остатка  идут  на  местные
социальные программы и прочие нужды; за этим следит  Департамент  налогов  и
сборов и его зарубежные родственники".
   Ладно. Но уж наследующий год она пойдет за рождественскими  покупками  со
своими собственными деньгами.
   В бутике "Салка" Розмари долго рассматривала красивый  халат  из  черного
атласа с ярко-синей отделкой - на Энди он бы выглядел сногсшибательно. Цена,
конечно, выше крыши, и, пожалуй, слишком уж интимно, но почему бы и...
   Спустя чуть более часа она возвратилась в апартаменты. На два тридцать  у
нее была назначена  встреча  с  парикмахером  -  чтобы  привести  в  порядок
прическу и ответить на вопросы о короле.
   Едва Розмари успела снять очки, ожил  телефон.  Звонили  по  "секретному"
номеру. Энди?
   - Привет! Не хотела тебя беспокоить, да тут вдруг вспомнила: "Лютер" - не
из тех ли пьес, в которых играл на Бродвее отец Энди?
   Диана. Уверена, что ее должны узнавать по голосу.
   - Да...
   - Я так и думала. Не захочешь помочь  ребятам?  Они  пытаются  воскресить
пьесу, правда, не на Бродвее, а на задворках. Только начали репетировать,  а
хозяин театра оказался лютеранином, заявил, что это ересь, и вышибает их  за
какую-то формальную провинность. Чек на две секунды опоздал, представляешь?
   - Если он лютеранин, почему считает пьесу ересью? - спросила  Розмари.  -
Она же пролютеранская.
   - Почем я знаю, что у него в башке творится? Мне  лишь  известно,  что  у
ребят до вылета на панель  осталось  два  дня,  у  них  будет  что-то  вроде
собрания, и председателем на нем - внучка моей старой подруги. Если выкроишь
для них пять минут и поговоришь  о  чем  угодно,  они  попадут  в  газеты  и
теленовости, и день не пропадет. Это, конечно, в теории. Если честно,  я  не
думаю, что хозяин театра пойдет на попятный.  Он  уже  и  раньше  проделывал
такие номера, и ему сходило с рук.
   - Где и когда собрание? - спросила Розмари. Она  позвонила  Джуди  домой.
Услышала ее голос на автоответчике, дождалась гудка и сказала:
   - Джуди, это Розмари. Нельзя ли нам...
   - Розмари, это я.
   - Привет. Нельзя ли нам сегодня встретиться попозже?  У  меня  встреча  с
какими-то ребятами, они ставят спектакль... - Она объяснила.
   - Ну конечно! Помоги  им.  Как  это  ужасно,  когда  людям  не  позволяют
выразить идеи! Хотя, если чек  опоздал  и  хозяин  театра  не  арендатор,  а
владелец...
   - Если верить Диане,  я  вернусь  к  девяти,  -  сказала  Розмари.  -  Но
вообще-то театр в Виллидже на Кармин-стрит, так что для верности пусть будет
полдесятого.
   - Устраивает. Мне пока есть чем заняться - собираю вещи.
   - Да не спеши ты так Давай поговорим.
   - Я уже решила. И наговорилась. Да и что ребята скажут,  если  передумаю?
Счастливо.
   Розмари   позвонила    Диане.    Вымолвила    одно-единственное    слово:
"Договорились".
   - Отлично. Может, что и получится. Правда  ведь,  это  будет  здорово?  Я
закажу машину. В полвосьмого?
   - Я собираюсь поговорить с Джо,  -  сказала  Розмари.  -  Может,  захочет
проверить в деле собственную машину. Я тебе перезвоню. Ты сегодня не  видела
Энди?
   - Никого я сегодня  не  видела,  кроме  моей  горничной.  Я  в  койке,  с
пояснично-крестцовым радикулитом.
   - Ой! Прости, Диана. Она позвонила Джо.
   - Да, конечно. Можем на моей машине. А он там будет?
   - Энди?
   - Лютеранин.
   - Джо! - воскликнула она.
   - Не удивляйся, у нас же с тобой общие друзья. И я знаком  с  владельцами
театров. В котором часу?
   Она позвонила Диане и взяла адрес.
   - Тебе там надо встретиться с помрежем, его Фил зовут, фамилию не  помню.
Да, мои поздравления надует опросов!
   Позвонили в дверь. Розмари безошибочно узнала руку сына.
   - Энди пришел, - сказала она. - Я тебе потом расскажу, как все было.
   - -Передай ему мои...
   Энди снова позвонил, Розмари ткнула пальцем в клавишу отбоя и поспешила к
двери. Отворила, и на нее двинулись розы - пахучие, круглые,  красные.  Энди
лучезарно улыбался. Не слишком ли лучезарно?
   - Сосчитай, - велел  он,  вручая  ей  пучок  стеблей,  обернутый  золотой
бумагой. Точно такую же бумагу Розмари видела в цветочном ларьке в вестибюле
гостиницы.
   - Прелесть. - Она прижала букет к груди. - Спасибо. - Она не сводила глаз
с его лица, лака он возвращался в прихожую и затворял дверь. - Что-нибудь не
так?
   - Шутишь? Сосчитай.
   - Девять.
   - В честь девяти пунктов, - объяснил он. - Вот это излучение!
   - Так я и думала! - Они поприжимались друг к другу щеками, поцеловались -
целомудренно. - Спасибо, милый, они просто  прекрасны.  -  Розмари  опустила
лицо в лепестки.
   - У тебя волосы другие, - заметил Энди, расстегивая молнию на куртке.
   - Тебе нравится? На Эрни нашло вдохновение. - Она повертела головой.