Розмари не сводила с него глаз.
   - Я предвидел, что на дантиста наедет такси или что-нибудь в этом роде, -
сказал  Джо,  подтягивая  белый  галстук.  -  Я  знаю,  как  эго   делается.
Мегашах-маты, бесконечная игра: он белый, я черный. Первый шаг  за  ним,  но
сегодня я смахну с доски его пешки. А также коней, и  слонов,  и  короля.  А
королеву приберегу. - Он поклонился Розмари и подмигнул. - Чисто  сработано,
правда? Ты - его логически закономерный шаг, твоя задача -  добиться,  чтобы
наш котенок распустил сопли, поэтому я держал в рукаве  Джо  и  ждал  своего
часа.
   Розмари не сводила с него глаз.
   - К кому скорее всего обратится попавшая в беду дамочка? - продолжал  он,
расправляя на животе рубашку. - К кому,  если  не  к  бывшему  полицейскому,
якобы имеющему связи с гангстерами? А если, к примеру,  дамочке  понадобится
химик-эксперт? Или билеты на хит сезона, или  места  в  церкви  на  молитве?
Кстати, сердечный привет от Мэри-Элизабет и  ее  любовницы-лесбиянки!  -  Он
ухмыльнулся. - Детка, когда я вхожу в собор, у всех начинаются  схватки.  Но
довольно о моих дьявольских махинациях.
   Он развернул золотисто-голубой рулон, достал ее брючный костюм  и  блузу,
вынул сандалии, протянул ей.
   Розмари посмотрела на свои вещи.
   - Переодевайся. И приведи себя в порядок. У  него  в  ванной  для  гостей
полный комплект косметики от "Элизабет Арден"... Ну, давай  же!  Мы  немного
потанцуем. Танцы лучше разогревают, чем все это дерьмо. Здесь  есть  большой
зал, именно там я его учил. У вас, ребята, мало что получается прилично,  но
на этот бальный зал посмотреть стоит.
   Она перевела дыхание и сказала:
   - Я лучше умру. Честное слово. Я серьезно.
   - О? - Он опустил  руки,  кивнул.  -  Понимаю,  что  ты  чувствуешь.  Это
наследственное. Плюс церковное воспитание. - Он снова кивнул и покосился  на
гвоздь, лежащий на ковре.
   Окровавленный  стальной  гвоздь  взмыл  в  воздух,  качнулся  в  сторону,
поднялся еще выше и приклеился шляпкой к потолку футах в девяти  или  десяти
над лицом Энди.
   Энди лежал и смотрел на гвоздь.
   - В какой глазик? - Джо-сатана поглядел на Розмари.
   Она подняла руки.
 
*** 
 
   - Расслабься. Помнишь? Я все делаю сам. Они танцевали на скользком черном
полу перед мерцающей диорамой  -  Ист-Сайд,  мост  Уайтстоун,  Квинс  -  под
светящимися днищами облаков.
   Он пел вместе с Фредом Астером: "Пока не грянул час расплаты и не сбежали
музыканты, танцуй и пой!" - и прижимал ее к себе. Держал за талию, за руку.
   - Послушай, извини, что я так нехорошо себя вел. Ты должна понять, у меня
сегодня совершенно особенная ночь и я  чуток  мандражирую.  И  я  не  привык
выслушивать грубости, разве что от него в последнее время.
   - И за это ты прибил его к стене? -  не  глядя  на  Джо-сатану,  спросила
Розмари.
   Они танцевали под пианино, духовые инструменты, тарелки и барабаны.
   - Слушай, Рози, я ведь мог приказать, чтобы с тобой  разобрались,  однако
не сделал этого. Я ограничился комой и позаботился о том, чтобы ты лежала  в
хорошей клинике и твои счета вовремя оплачивались.
   Розмари глядела в сторону, и он заставил ее повернуться.
   - В эту ночь мы будем смотреть в глаза друг другу. И не  говори,  что  не
помнишь. Должно быть, ты очень испугана,  даже  в  ужасе.  Не  буду  к  тебе
слишком строг.
   Но для меня это волнующий и прекрасный момент. Единственный в жизни, -  в
одной из моих жизней, а не в твоей, надеюсь, ты понимаешь, о чем  я  говорю.
Лучше будет, если поймешь. И кто знает, возможно, я даже умнее,  чем  кажусь
самому себе. Возможно, я знал - или всего лишь  надеялся  где-то  в  глубине
души, - что, если ты доживешь до той поры, когда Энди придет  время  взяться
за дело, может случиться, мы снова поглядим  друг  другу  в  глаза  в  более
приличной, "цивилизованной" ситуации и у нас,  так  сказать,  появится  шанс
вернуться туда, откуда мы пошли разными путями.
   Она смотрела на него, он улыбался.
   - И вот глядим... Тебе нравятся его глаза? Могу сделать такие  же.  -  Он
посмотрел на нее тигриными глазами. - Тебе нравится Кларк Гейбл?  -  В  этот
момент ее спрашивал и ей улыбался Кларк Гейбл. - Скарлет, я  могу  всю  ночь
напролет изображать Реда Батлера. - С плутоватой улыбкой Гейбл покачивал ее.
- Сейчас - наверх, но свет не погаснет. - Джо-сатана поднял ее на  руках.  -
Мои спецэффекты очень специфичны.
   Она отвернулась. Продолжая вести в  танце,  он  заставил  ее  прогнуться,
заглянул в глаза, привлек к себе.
   - Пока не грянул час расплаты, - пропел Фред Астер.
   Джо-сатана поставил ее на ноги.
   - А сейчас перейдем к приятной стороне дела. На тот случай,  если  ты  не
понимаешь, к чему все идет... Рози, я говорю о вечной юности. Выбери возраст
- двадцать три, двадцать четыре, да сколько скажешь! - и он твой навеки.  Ни
болей, ни хруста в суставах, ни противных коричневых пятнышек, все отлажено,
все тикает, как мотор "роллс-ройса".
   Танцуя, Розмари посмотрела на него; он кивнул.
   - Я это часто предлагаю, однако редко обеспечиваю. Ты  достаточно  стара,
чтобы оценить предложение, и тебя я не обману. Получишь не только потерянные
годы, но и те, что впереди, все  до  последнего.  Проживешь  их  в  приятном
окружении,  ничего  общего  с  адской  сволочью,  которая  тебе  всю   жизнь
искалечила... Рози,  по  части  обслуживания  я  дам  сто  очков  фору  этой
гостинице.
   Она повернулась к нему и спросила:
   - А ты отменишь Зажжение, если я...
   - Послушай, - сказал он, - давай без этого, а? Нет, не отменю.  Да  и  не
могу, уже слишком поздно. Так что -  или  вечная  юность,  или  смерть,  как
только спустишься на несколько этажей. Газ  сюда  не  достанет,  он  тяжелее
воздуха. Вот почему мы с тобой наверху.
   Она попятилась, посмотрела на него:
   - А как же Энди? Он покачал головой:
   - Я в нем больше не нуждаюсь, да и не верю  ему,  тем  более  когда  дело
касается тебя. У нас  еще  будут  дети.  Сколько  захочешь.  Вечная  юность,
помнишь? Розмари, подумай!  Я  понимаю,  такое  решение  принимать  нелегко,
учитывая твое прошлое  и  прочие  обстоятельства,  но  ты  умная  женщина  и
способна помножить два на два. Ты ведь меня лихо  сделала,  когда  расколола
загадку Джуди. Так что наверняка ты поймешь: это единственный выход.
   Они танцевали  на  фоне  блеска  и  облаков.  Он  вертел  ее,  удерживал,
прижимался щекой к ее щеке.
   - Я в раю... Я в раю... Сердце бьется так сильно - не могу говорить...  -
пел Фред Астер.
 
*** 
 
   В свете мерцающих экранов Розмари сидела в кресле, сгорбясь, сложив  руки
на груди и опустив голову.
   Энди полулежал на диване,  упираясь  локтем  в  подлокотник.  Коврик  был
отброшен. Тигриные глаза смотрели на Розмари, рогатая  голова  покачивалась,
губы обнимали соломинку из банки  с  кока-колой,  которую  он  держал  между
когтистыми большим и указательным пальцем обмотанной полотенцем руки.
   Джо-сатана сидел в кресле, откинувшись на спинку; ноги в черных  шелковых
носках лежали на пристенном столике. Дьявольские очи (умеренные до тигриных)
посматривали то на жену, то на  сына.  Он  ел  икру,  черпая  ее  ложкой  из
фунтовой  банки.  Не  боясь  испачкаться,  перевернул   банку,   глянул   на
многофункциональные часы.
   - О, черт! Три минуты двенадцать секунд, а уже началось. Смотрите, парень
на лестнице! Видите? А там, вон там, женщина.  Хо-хо,  глядите,  куда  упала
свеча. - Он покачал головой из стороны в сторону, отвесно  воткнул  ложку  в
икру. - Поразительная точность! - Он поднял бокал с шампанским.  Глотнул.  -
Молодцы были эти ребята. Ты куда?
   Розмари вышла из комнаты. Приблизилась к окну.
   Постояла, прижимаясь лбом к стеклу.
   Пятьюдесятью двумя этажами ниже в парке искрилась золотая  пыль.  Золотая
пыль на игровых площадках, золотая пыль на Шип-Медоуз. На севере,  насколько
охватывает глаз, мерцает золотая пыль - где-то ярче, где-то тусклее.  Где-то
она сменяется темными пятнами. Должно быть, половина населения города  (и  в
том числе ядро "БД") собралась там, внизу,  под  голыми  зимними  деревьями,
чтобы зажечь свечи. Может быть, людей влекла туда память предков-друидов?
   В двух окнах крутого, как утес, здания на Пятой авеню вспыхнул  огонь.  В
Квинсе облака окрасились багрянцем. В вышине на фоне звездного неба медленно
проплыло несколько огней - самолет одной из  немногочисленных  международных
авиакомпаний, которым не удалось отменить все рейсы на этот  час.  Но  пилот
вернется и зажжет прихваченную с собой свечку за всех  пассажиров  и  членов
экипажа, которые тоже затеплят свечи после посадки.
   Далеко  внизу  в  искрящейся  золотом  парковой  части  Сентрал-парк-саут
завалился набок крошечный конь и увлек за собой карету. За ним рядком лежали
другие кони и экипажи. Легковые машины и автобусы стоят, их окружает золотая
пыль и черные крапинки.
   Розмари плакала.
   Если бы она поднялась сюда в  пятницу  вечером,  когда  впервые  услышала
призыв Энди... Если бы стыд не заглушил остальные чувства...
   Она содрогнулась всем телом.
   Глубоко вздохнула. Вытерла щеки тыльными сторонами ладоней.
   Услышала за спиной его шаги.
   - Я остаюсь с Энди, - сказала она.
   - А я думал, ты умнее,  -  сказал  Энди.  Она  повернулась  к  нему.  Они
посмотрели друг на друга.
   - Уходи.
   - Как? - спросила она. - Я ведь не заслужила даже вечную  старость.  Даже
еще одного дня жизни.
   - Уходи, - повторил Энди. - Поверь, так надо. Все будет хорошо.
   - Хорошо? - Ее глаза наполнились слезами. -  У  меня  все  будет  хорошо?
Когда в целом мире все умрут, и ты  умрешь,  и  я  останусь  с  ним?  Да  ты
обезумел от голода! Ты сумасшедший!
   - Посмотри на меня, - сказал он. Она заглянула в тигриные глаза.
   - На этот раз ты можешь мне поверить. Розмари вглядывалась в его лицо.
   - В самом деле?
   - Какая мне выгода лгать? - Энди улыбнулся.
   Она тоже улыбнулась. Наклонилась к нему, погладила по щеке. Поднялась  на
цыпочках. Он наклонился. Они поцеловались в губы. Целомудренно.
   Улыбнулись друг другу.
   Он шагнул в сторону, протянул перевязанную  руку  в  сторону  Джо-сатаны,
который во фраке и белом галстуке, с  котелком  в  руках  ждал  у  открытого
медного цилиндра.
   Розмари постояла секунду-другую и пошла - креп покачивается из стороны  в
сторону, высокие каблуки щелкают по скользкому черному полу.
   Джо-сатана галантно пропустил ее в кабину из красной  кожи  и  меди.  Она
повернулась и мельком увидела Энди, стоящего на фоне мерцания  и  облаков  с
поднятой рукой, затем Джо-сатана приблизился к ней вплотную, и за его спиной
затворилась дверь лифта.
   Они камнем полетели вниз.
   Он надел ей на голову свой котелок,  сдвинул  его  на  затылок,  распушил
несколько локонов.
   - Прелесть!
   Розмари посмотрела на его белый галстук. Настоящий узел, никаких  резинок
с застежками.
   - Как мы пройдем через газ?
   - Об этом не беспокойся.
   Он улыбался, а она посмотрела вверх, на красные буквы и цифры, мелькающие
над его головой. 10, 9, 8... 1, -1, -2...
   Кабина помчалась еще быстрее.
   Стало жарко.
   Розмари потела и смотрела на его галстук.
   - Скорей бы избавиться от этого обезьяньего наряда, - сказал он. - Я имею
в виду тот, что внутри. Я ведь его таскаю уже три проклятых года.
   Он вонзил когти - когти! - в галстук  и  ворот  сорочки,  дернул,  сорвал
вместе с кожей шеи. Обнажилась черная с прозеленью чешуя; клочки  материи  и
плоти полетели на медь и красную кожу.
   Розмари посмотрела в адские глаза, на кривые белые рога.
   - Ты же говорил, ада не будет.
   - Розмари, деточка моя, - прохрипел он, срывая пиджак,  рубашку,  мясо  с
влажной черно-зеленой чешуи, - я лгал!  Неужели  ты  этого  еще  не  поняла?
Извиваясь, к ее лицу потянулся огромный язык. Она закрыла глаза и закричала,
а в следующий миг ее обхватили руки.
   - Ро! Ро! - кричал он, держа ее, сжимая ее, целуя ее в лоб. - Все хорошо!
Все хорошо! Хрипя, задыхаясь, она открыла глаза.
   - Все хорошо, - твердил он. - Все хорошо, все хорошо...
   Она вцепилась в свою  пеструю  пижамную  рубашку,  окинула  диким  взором
залитую светом раннего утра комнату.
   Увидела афиши из Парижа и Вероны, желтый полноформатный плакат со  словом
"Лютер" и красным кольцом у нижнего края.
   И, хрипя, всхлипывая, хватая ртом воздух, упала на мужскую грудь.
   - О, Ги! Это было ужасно! И все не кончалось!..
   - О, моя бедная девочка. - Он прижал ее к себе и поцеловал в лоб.
   - Совсем как наяву!
   - Вот что бывает, когда читаешь на ночь "Дракулу"...
   Она отстранилась на него  и  посмотрела  на  пол.  Там  лежала  книжка  в
бумажной обложке.
   - Брэм Стокер! -  вскричала  она.  -  Ну  конечно!  Пока  она  переводила
дыхание, он сел на постели.
   - Мы снимаем жилье в этом старом доме, а он  называется  Брэм!  Брэмфорд!
Сначала он стоял в центре города, потом - в  Сентрал-парк-уэст,  сначала  он
был черным, потом розовым, сначала с горгульями, потом  без...  Сначала  это
была "Дакота", только квартирную плату там брали...
   - Ну разве не мило? -  Он  лег,  зевнул,  почесал  под  резинкой  пестрых
пижамных штанов.
   Розмари повернулась и ударила его кулаком по плечу.
   - А ты, подлый предатель! - воскликнула она. - Отдал меня шайке  ведьм  и
колдунов!
   - Выдумки! Выдумки! - Он со смехом поймал ее кулак.
   - И у меня был ребенок от Сатаны!
   - Ого! Если речь зашла о детях, то мне пора. Он слез с кровати и пошел  в
ванную, оставив дверь  полуотворенной.  Розмари  подобралась  на  коленях  к
зеркалу в золоченой оправе, что висело на стене в изножье постели.
   - О Господи! - Она погладила себя по груди, провела  ладонями  по  щекам,
схватилась за волосы - огненно-рыжие, - поцеловала их,  посмотрела  в  глаза
своему отражению, пощупала кожу вокруг глазных яблок, погладила щеки, горло,
руки. - Мне было пятьдесят восемь! Правда, я выглядела чуть моложе,  но  мне
было пятьдесят восемь! Чудовищно! Я походила на тетю Пэг!
   - Разве она не милашка?
   - Да, но все-таки... Пятьдесят восемь... -  Розмари  присвистнула.  -  До
чего же здорово снова оказаться молодой! А ведь это было так реально! Все от
и до! - Она села и нахмурилась. - Год тысяча девятьсот девяносто девятый.  И
в нем творится всякая чертовщина. Мы с сыном, как... Иисус и Мария.., только
совсем иначе...
   Розмари тряхнула головой, снова встала на колени и пригляделась  к  своим
щекам. Хорошенько пригляделась. Заметила крохотное пятнышко.
   - Надо будет получше заботиться о коже...
   - Хорошо, что я рано встал. Я решил съездить,  попробоваться  на  роль  в
"Брысь, кошка!".
   - В тысяча  девятьсот  девяносто  девятом  она  будет  хитом,  -  сказала
Розмари, вглядываясь в свой левый глаз. - Воскресят.
   - Ага, я расскажу - народ на уши встанет! Правда, здорово будет,  если  я
приду и выдам: "Джентльмены, счастлив заявить, что вы сотворили шедевр. Моей
чокнутой женушке сегодня ночью приснилось, что в тысяча девятьсот  девяносто
девятом ваша пьеска получит новую жизнь".
   - С каких это пор я чокнутая? - Розмари смотрела в зеркало,  приподнимала
и опускала локон на виске.
   - Ты что, забыла? Шоу-бизнес!
   - У роликовых коньков все четыре колеса будут в один ряд,  -  проговорила
она.
   - Этой тайны я никому не выдам. Она хихикнула.
   - А на Коламбус-Секл стоит большая золотая  башня.  -  Розмари  принялась
рассматривать другую половину лица, сжимая  локон  двумя  пальцами  почти  у
самых корней волос. - Я там жила, когда была старая.
   - А я где был?
   - То ли в могиле, то ли прозябал в неизвестности.
   - Один черт.
   Эта шутка вызвала у нее улыбку.
   - Пускай  Эрни  пострижет  меня,  что  ли...  Зазвонил  телефон,  Розмари
нагнулась, нащупала на полу аппарат, подняла черную трубку:
   - Алло?
   - Алло, мой ангел! Извини, если разбудил.
   - Хатч! - Розмари повалилась на спину и расправила провод. - Ты  даже  не
представляешь, как я рада тебя слышать! У меня был самый жуткий сон в жизни,
и в нем на тебя навела порчу дюжина чернокнижников.
   - Сон в руку. Именно это я и чувствую - будто на мне порча. Вчера вечером
я заложил за галстук и сейчас в теннисном клубе борюсь  с  похмельем.  Здесь
Джеральд Рейнольдс. Скажи-ка, вы с Ги еще не подыскали новую берлогу?
   - Нет. И почти в отчаянии. В  конце  месяца  надо  съезжать,  а  к  этому
времени все будет занято, - Дитя мое, твое счастье, что  на  свете  есть  я.
Помнишь, я тебе говорил об апартаментах Джеральда? С джунглями и  попугаями?
В "Дакоте"?
   - Да мало ли таких разговоров! То есть о "Дакоте". Не об  апартаментах...
- Розмари смотрела вперед и навивала на палец локон, а в другой руке держала
трубку телефона.
   - Ему нужно, чтобы там год, а то и  больше  кто-нибудь  пожил.  Он  домой
собирается, сниматься у Дэвида Лина. И с ног  сбился  в  поисках  серьезного
ответственного человека, способного позаботиться о флоре  и  фауне.  Улетать
собирается послезавтра. У него была наготове племянница, но вчера  ее  сбило
такси, бедняжка по меньшей мере полгода проведет в больнице.
   Из-за двери ванной высунулось лицо в мыльной пене.
   - Апартаменты? - изобразил Ги губами. Розмари кивнула.
   - Эй, ты меня слышишь?
   - Да. - Она взяла телефонную трубку в другую руку, потому что  рядом  сел
Ги. Не выпуская из руки бритву, он наклонился к Розмари - послушать.
   - Ангел мой, это бесплатно! Четыре комнаты в "Дакоте" с  видом  на  парк!
Будете жить среди знаменитостей: Леонард Бернстайн! Лорен  Баколл!  <Леонард
Бернстайн (1918 - 1990) - американский дирижер, пианист и композитор.  Лорен
Баколл (р. 1924 г.) - американская киноактриса.> А к  соседним  апартаментам
приценивался один из "Битлов"!
   Розмари и Ги переглянулись.
   Потом, поигрывая локоном, она устремила взгляд вперед.
   - Хочешь обсудить с Ги? Впрочем, что обсуждать?  Лови  момент!  Тут  один
парень топчется за моей спиной, тоже решил кого-то  порадовать.  Я  подожду,
десятицентовик есть, но он уже во мне  дыру  прожег  глазами!  Да,  пока  не
забыл: "жареные мулы"! Ровно три минуты двенадцать секунд. Засекал по часам.
   Розмари опустила трубку телефона на несколько дюймов.
   - Послушай, - сказал Ги, -  ты  ведь  не  позволишь  какому-то  сну  тебя
доставать? Еще чего! "Дакота"! Бесплатно!
   Она молча глядела прямо перед собой. 72
 
 
71