й сделал эту цепочку вручную.  Он  бывший  зубной
врач, а это его хобби - изготовлять всякие ювелирные  изделия  из  золота  и
серебра. Ты с ним когда-нибудь познакомишься у Минни  и  Романа,  я  в  этом
просто  уверена,  потому  что  у  них  часто  бывают  гости.  Ты,  наверное,
познакомишься со всеми их друзьями, то есть с нашими друзьями.
   Розмари посмотрела  на  Лауру-Луизу,  на  секунду  оторвавшись  от  своей
работы. Та раскраснелась, смутилась и последние  слова  скомкала.  Минни  не
обратила  на  это   внимания,   поглощенная   своей   работой,   Лаура-Луиза
заулыбалась, и Розмари тоже улыбнулась ей.
   - Ты сама себе шьешь? - спросила Лаура-Луиза.
   - Нет, - ответила  Розмари,  с  удовольствием  меняя  тему.  -  Я  иногда
пытаюсь, но у меня плохо получается.
   Вечер удался на славу. Минни рассказала много забавных  случаев  о  своем
детстве в Оклахоме, а Лаура-Луиза поделилась с Розмари несколькими секретами
шитья  и  пространно  объяснила,  почему  у  Бакли,  кандидата  в  мэры   от
консерваторов, есть реальная возможность выиграть на выборах, хотя положение
его сейчас весьма невыгодное.
   Ги  вернулся  в  одиннадцать,  очень  тихий  и  задумчивый.  Он  еще  раз
поздоровался с женщинами, прошел к Розмари, нагнулся и поцеловал ее в щеку.
   - Уже одиннадцать? -  удивилась  Минни.  -  Боже  мой!  Пойдемте  скорей,
Лаура-Луиза!
   - Приходите ко мне в гости, - сказала на прощанье Лаура-Луиза. - В  любое
время. - Женщины уложили шитье и штопку в мешочки и быстро удалились.
   - Ну как рассказы? Так же захватывающи, как и вчера? - спросила Розмари.
   - Да, - ответил Ги. - А ты здесь не скучала?
   - Все в порядке. Я занималась вышиванием.
   - Вижу.
   - А еще подарок получила.
   Она показала ему талисман.
   - Раньше его носила  Терри.  Они  сначала  ей  его  подарили  -  она  мне
показывала. Полиция, наверное.., вернула его.
   - Может быть, она даже не надевала его, - предположил Ги.
   -  Нет,  надевала.  Она  им  так  гордилась,  будто  это  был  первый   и
единственный подарок в ее жизни.
   Розмари сняла талисман и положила его на ладонь, потом взялась за цепочку
и начала медленно раскачивать шарик.
   - Ты будешь его носить? - спросил Ги.
   - Он плохо пахнет. Там внутри вещество, называется таннисовый  корень.  -
Она вытянула руку вперед. - Из знаменитой оранжереи.
   Ги понюхал и пожал плечами.
   - По-моему, неплохо.
   Розмари прошла к трюмо в спальне, выдвинула ящичек, где в коробке  из-под
конфет у нее хранилась всякая всячина.
   - Таннисовый, ну и что? - спросила она свое отражение в зеркале, положила
талисман в коробку, закрыла ее и задвинула ящик назад.
   Ги, стоя в дверях, заметил:
   - Если ты приняла подарок, то надо его носить.

***

   Ночью Розмари проснулась и увидела, что Ги сидит на кровати и курит.  Она
спросила его, в чем дело.
   - Ничего, - ответил он. - Просто бессонница. "Наверное, рассказы Романа о
знаменитостях прежних лет ввели его в депрессию", - подумала Розмари, - ведь
его карьера еще далека от карьеры Генри Ирвинга и  Форбса..,  как  его  там.
Если он снова пойдет  к  Роману  слушать  его  воспоминания,  то  это  будет
настоящим мазохизмом. Она взяла его за руку и попросила не волноваться.
   - О чем?
   - Обо всем.
   - Ладно, - согласился Ги. - Не буду.
   - Ты у меня самый великий. Ты об этом знаешь? И все у тебя будет  хорошо.
Тебе  еще  придется  выучиться  каратэ,  чтобы  отделываться  от  назойливых
фотографов. Он улыбнулся в тусклом свете сигареты.
   - Это может  произойти  в  любую  минуту,  -  продолжала  она.  -  Что-то
грандиозное. Что-то достойное тебя.
   - Я знаю. Спи, дорогая.
   - Ладно. Осторожней с сигаретой.
   - Хорошо.
   - Разбуди меня, если не сможешь заснуть.
   - Обязательно.
   - Я тебя люблю.
   - Я тоже люблю тебя, Ро.
   Через пару дней Ги принес два  билета  на  субботний  вечерний  спектакль
"Фантастике", которые ему дал его наставник по вокалу Доминик. Ги уже, видел
это представление, когда оно было показано впервые несколько лет  назад,  но
Розмари всегда мечтала посмотреть его.
   - Пойди с Хатчем, - сказал Ги, - а я поработаю  над  сценой  из  "Дождись
темноты".
   Хатч тоже видел  спектакль,  поэтому  Розмари  пошла  с  Джоан  Джеллико,
которая за обедом в ресторанчике созналась, что расходится с Диком и  у  них
теперь нет ничего общего, кроме адреса. Эта новость расстроила Розмари.  Уже
несколько дней Ги был чем-то занят, он казался далеким и  озабоченным  и  не
делился своими мыслями с ней. Может быть,  у  Дика  с  Джоан  тоже  так  все
начиналось? Она рассердилась на Джоан за то, что на ней было  слишком  много
косметики и она очень громко  аплодировала  в  таком  маленьком  театре.  Не
удивительно, что они разошлись с Диком: она была шумная и вульгарная,  а  он
тихий и сдержанный - им не стоило торопиться со свадьбой.
   Когда Розмари пришла домой, Ги как раз выходил из ванной после  душа.  Он
был какой-то возбужденный и  таким  оставался  всю  неделю.  Разные  чувства
овладевали Розмари. Спектакль был хороший - даже лучше, чем она ожидала,  но
были и плохие новости - Джоан и Дик разошлись.
   - Ведь &ни совершенно разные люди, - сказала Розмари. - Правда?
   Потом она  поинтересовалась,  как  прошла  репетиция  сцены  из  "Дождись
темноты".
   - Проклятый таннисовый корень! - возмущалась Розмари. -  Вся  спальня  им
пропахла. - Горький запах каким-то образом проник даже в ванную. Она взяла в
кухне кусок фольги и тройным слоем обмотала ею несчастный талисман.
   - Может быть, через несколько дней запах исчезнет, - предположил Ги.
   - Хорошо бы, - ответила Розмари, опрыскивая комнату освежителем  воздуха.
- А если нет, то я его выброшу, а Минни скажу, что потеряла.
   Они занялись любовью - Ги был очень возбужден и агрессивен, - потом через
стенку услышали, что у Минни и Романа снова гости: то же  монотонное  пение,
что и раньше, как будто они хором читали молитвы, и те же звуки  флейты  или
кларнета, переплетающиеся с голосами.

***

   Ги оставался в приподнятом настроении все воскресенье: он мастерил  полки
и подставки для обуви в  шкафах,  а  в  понедельник  красил  их  и  испачкал
скамеечку, которую Розмари приобрела в магазине совсем недавно.  Он  отменил
занятия с Домиником и внимательно поглядывал на телефон, каждый  раз  хватая
трубку, как только раздавался первый звонок. В три часа дня телефон зазвонил
снова, и Розмари, переставляя стулья в гостиной, услышала голос мужа:
   - Боже мой, невероятно. Бедняга!
   Она тихонечко подошла к двери спальни.
   - Бог мой... - повторял Ги.
   Он  сидел  на  кровати,  держа  в  одной  руке  трубку,  а  в  другой   -
пятновыводитель "Красный дьявол". Он даже не взглянул на нее.
   - И никто не знает, отчего это произошло? - продолжал он. - Боже мой, как
это ужасно. Просто кошмар... - Он выпрямился. -  Да.  Да,  смогу.  Я  бы  не
хотел, чтобы она досталась мне таким образом, но я... - Он снова замолчал. -
Об этом вам надо будет переговорить с Алланом. Аллан Стоун - это его  агент,
но я уверен, что никаких затруднений  не  будет,  мистер  Вайсе,  во  всяком
случае, что касается меня.
   Наконец-то. Его минута настала. Розмари ждала затаив дыхание.
   - Спасибо, мистер Вайсе, - говорил Ги. - И пожалуйста, сообщите мне, если
что-нибудь узнаете. Еще раз спасибо.
   Он повесил трубку и, закрыв глаза, некоторое время сидел  неподвижно.  Он
был бледен, лицо застыло - просто восковая  фигура  в  одежде,  с  настоящим
телефоном и с настоящей банкой пятновыводителя.
   - Ги! - окликнула Розмари.
   Он открыл глаза и посмотрел на нее.
   - Что случилось? - спросила она. Он заморгал и ожил.
   - Дональд Бомгарт, - произнес Ги. - Он ослеп. Он проснулся вчера  и..,  и
он больше ничего не видит.
   - Не может быть, - ахнула Розмари.
   - Сегодня утром он пытался повеситься. Сейчас он  в  больнице,  ему  дали
сильную дозу успокоительного. Они с болью смотрели друг на друга.
   - Роль передали мне, - продолжал Ги. - Конечно, очень неприятно  получать
ее таким образом...
   Он перевел взгляд на банку с пятновыводителем, которую все еще  держал  в
руке, и поставил ее на тумбочку.
   - Послушай-ка, пожалуй, мне надо прогуляться. - Он встал. - Извини, но  я
должен это переварить.
   - Конечно, я понимаю. - Розмари посторонилась.
   Ги встал  и  пошел  к  двери,  не  переодеваясь,  открыл  ее  и  не  стал
придерживать: дверь громко захлопнулась за ним.
   Розмари ушла в гостиную, думая о бедном Дональде  Бомгарте  и  счастливом
Ги; нет  -  о  счастливых  Розмари  и  Ги,  о  роли,  которая  не  останется
незамеченной, даже если весь спектакль и  окажется  неудачным,  о  том,  что
после такой роли обязательно предложат еще одну, может быть, в кино, и у них
будет дом в Лос-Анджелесе, сад с травами и  трое  детей  с  разницей  в  два
года... Бедный Дональд Бомгарт со своим нелепым именем, которое он так и  не
поменял... Наверное, он хороший актер, если сначала для роли выбрали его,  а
не Ги, но теперь он лежал в больнице под  сильной  дозой  успокоительного  -
слепой, пытавшийся покончить с собой.
   Присев на подоконник, Розмари наблюдала за дверью подъезда, ожидая, когда
появится Ги. Интересно, думала она, когда начнутся репетиции? Конечно же, на
этот раз она поедет с ним, она давно об  этом  мечтала  Интересно,  куда?  В
Бостон? Или в Филадельфию? Хорошо бы - в Вашингтон. Она там никогда не была.
Пока днем Ги будет репетировать, она бы осматривала достопримечательности, а
по вечерам, после работы, все встречались бы в ресторане или в клубе,  чтобы
посплетничать и обменяться последними новостями...
   Она продолжала смотреть на подъезд, но Ги так и  не  появился.  Наверное,
вышел ?a?ac черный ход.

***

   Теперь, когда он должен был чувствовать себя  счастливым,  он,  наоборот,
выглядел мрачным и встревоженным. Подолгу сидел, не двигаясь, и много курил.
Иногда он начинал следить за  каждым  ее  движением,  будто  в  ней  таилась
какая-то опасность.
   - Что с тобой? - постоянно спрашивала Розмари.
   - Ничего, - отвечал он. -  Разве  ты  сегодня  не  идешь  на  занятия  по
скульптуре?
   - Я уже два месяца не ходила.
   - Почему ты бросила?
   Она пошла на занятия, отлепила  старый  пластилин,  переделала  каркас  и
начала заново, новую работу среди новых учеников.  -  Где  вы  пропадали?  -
поинтересовался преподаватель. Он носил роговые очки, имел огромный кадык и,
несмотря  на  свои  громадные  мускулистые  руки,  лепил  крошечные  изящные
фигурки.
   - В Занзибаре, - пошутила Розмари.
   - Занзибара больше нет,  -  сказал  он,  нервно  улыбаясь.  -  Теперь  он
называется Танзания.
   Однажды Розмари долго ходила по магазинам, а когда вернулась, то  увидела
букет роз на кухне, еще один в гостиной, а из спальни вышел  Ги  с  розой  в
руке, виновато улыбаясь, как будто репетировал  сцену  из  какого-то  нового
спектакля.
   - Я просто настоящее дерьмо. Это все из-за того, что я переживал: а вдруг
к Бомгарту вернется зрение? И больше меня ничего не интересовало  вокруг.  -
Это понятно, - ответила Розмари. - Ты должен  чувствовать  себя  ужасно  при
таких обстоятельствах.
   - Послушай, -  перебил  он  и  вручил  ей  розу.  -  Даже  если  все  это
провалится, даже если я до конца  своих  дней  буду  рекламировать  вина,  я
больше никогда не буду вести себя так по отношению к тебе.
   - Но ты совсем...
   - Я все понял. Я был так озабочен своей карьерой, что "Мысль Номер  Один"
была не о тебе. Давай заведем ребенка, ладно? Или троих, одного за другим.
   Она удивленно посмотрела на него.
   - Ну, малыша, понимаешь. Агу-агу... Пеленки всякие там. Уа-уа!..
   - Ты это серьезно? - спросила Розмари.
   - Конечно, серьезно. Я даже рассчитал, когда  лучше  этим  заняться  -  в
следующий понедельник и вторник. На  календаре  эти  дни  отмечены  красными
кружочками.
   - Ты что, на самом деле хочешь этого, Ги? -  переспросила  Розмари,  и  в
глазах ее заблестели слезы.
   - Нет, я так шучу! Конечно, я говорю серьезно. Но только не надо плакать,
Розмари, хорошо? Пожалуйста. Я очень расстроюсь,  если  ты  будешь  плакать,
поэтому прекращай это сейчас же, ладно?
   - Хорошо, я не буду.
   - Я, наверное, помешался с этими розами, да? - Он радостно  оглянулся.  -
Там в спальне ждет еще один огромный букет.

Глава 8

   Розмари пошла на Бродвей за  рыбными  котлетами  и  на  Лексингтон  авеню
купить сыра - не потому, что его не было в  магазине  поблизости,  а  просто
оттого, что утро было свежее и прозрачно-голубое, и ей захотелось  побродить
по городу. Пальто развевалось, и утренние прохожие  восхищенно  посматривали
на нее, а спешащие на работу служащие замечали ее неторопливость  и  немного
завидовали. Был понедельник, четвертое октября, в этот  день  приезжал  Папа
Римский, и люди становились от этого более благожелательными и общительными,
чем в обычные дни. "Как здорово, - думала Розмари. - Все  люди  счастливы  в
тот самый день, когда счастлива я сама".
   Днем она посмотрела выступление Папы по телевизору, который выдвинула  из
ниши и повернула так, чтобы было удобно  одновременно  смотреть  передачи  и
готовить на кухне рыбу с овощами и салат. Речь Папы в ООН тронула Розмари, и
теперь она была  совершенно  уверена,  что  положение  во  Вьетнаме  наконец
изменится. "Нет войне", - говорил он. Неужели эти слова не  дойдут  даже  до
самых твердолобых политиков. В половине пятого, когда она уже  накрывала  на
стол перед камином, зазвонил телефон.
   - Розмари? Как поживаешь?
   - Хорошо, - ответила она. - А ты как? Звонила Маргарита, самая старшая из
сестер.
   - Тоже хорошо.
   - Ты где?
   - В Омахе.
   Они никогда не ладили  между  собой.  Маргарита  была  тихой,  сдержанной
девушкой. Ей часто приходилось помогать матери сидеть с малышами. Поэтому ее
звонок был неожиданным, странным и настораживающим.
   - Все здоровы? - осторожно спросила Розмари. "Наверное, кто-нибудь  умер,
- подумала она. - Но кто - мама? Папа? Брайан?.." - Да, все здоровы.
   - Точно?
   - Точно. А ты как?
   - Я тоже здорова. У меня все нормально.
   - Знаешь, Розмари, у меня сегодня весь день было очень странное  чувство.
Будто с тобой что-то случилось. Несчастный случай или  что-то  вроде  этого.
Короче, что тебе грозит опасность. Возможно - больница.
   - Ничего подобного, - рассмеялась Розмари. - Со мной все в порядке.
   - Но это было очень сильное чувство, - продолжала  Маргарита.  -  Я  была
просто уверена, что с тобой что-то случилось. В конце  концов  Джин  сказал,
что? лучше всего позвонить и узнать.
   - А как он поживает?
   - Прекрасно.
   - А дети?
   - Ну, как обычно - синяки и царапины, а в остальном  все  нормально,  Да,
кстати, у меня скоро будет еще один.
   - А я и не знала. Как здорово! А когда?
   "У нас тоже скоро будет", - подумала Розмари.
   - В конце марта. А как твой муж, Розмари?
   - Все хорошо.  Он  получил  большую  роль  в  спектакле  и  скоро  начнет
репетировать.
   - Послушай, а ты видела Папу? - спросила вдруг Маргарита. -  Наверное,  у
вас там все с ума сходят?
   - Это уж точно... Я  его  смотрела  по  телевизору.  В  Омахе  ведь  тоже
показывают?
   - Как, ты даже не пошла на него посмотреть?
   - Нет.
   - Правда?
   - Правда.
   - Боже мой! Да ты знаешь,  что  отец  с  матерью  хотели  даже  лететь  в
Нью-Йорк, чтобы увидеть  его,  и  не  смогли  только  из-за  этой  проклятой
забастовки. Но некоторым все-таки удалось:  Донованы  уехали,  Дот  и  Сэнди
Валлингфорд... А ты там живешь, и не пошла на него посмотреть?
   - Религия для меня теперь значит намного меньше, чем раньше.
   - Я так и знала, - горько вздохнула Маргарита. - Это было неизбежно.
   И Розмари поняла, что про себя Маргарита сейчас думает:  "Ты  ведь  вышла
замуж за протестанта".
   - Спасибо, что позвонила, - попыталась закончить разговор Розмари.  -  Но
тебе не стоит за меня волноваться. Я еще никогда не чувствовала  себя  такой
здоровой и счастливой.
   - Но это было очень сильное чувство, - ответила Маргарита. - С той  самой
минуты,  как  я  сегодня  проснулась.  Ведь  я  привыкла  о  вас,   малышах,
заботиться...
   - Ну спасибо. Передавай всем привет и скажи Брайану, чтобы ответил на мое
письмо.
   - Обязательно. Розмари...
   - Да?
   - Меня это чувство все-таки не покидает.  Побудь  сегодня  вечером  дома,
ладно?
   - Мы как раз и собирались это сделать, - заверила Розмари, поглядывая  на
стол, который был уже наполовину накрыт.
   - Ну и хорошо. Береги себя.
   - Ладно. И ты тоже, Маргарита.
   - Обязательно. До свидания.
   - Пока.
   Розмари снова занялась сервировкой стола и  вдруг  почувствовала  приступ
ностальгии. Ей вспомнилась и Маргарита, и другие родственники,  и  Омаха,  и
безвозвратно ушедшее прошлое.
   Когда стол был накрыт, Розмари приняла  ванну,  напудрилась,  надушилась,
подкрасила глаза и губы, сделала прическу и надела красную  пижаму,  которую
ей подарил Ги на прошлое Рождество.

***

   Он пришел домой сравнительно поздно, уже после шести вечера.
   - М-м-м! - сладко промычал Ги, целуя ее. - Ты так аппетитно выглядишь.  -
Вдруг он нахмурился. - Вот черт!
   - В чем дело?
   - Я совсем забыл про пирог. Ги просил ее не  готовить  десерт,  он  хотел
принести домой свой любимый тыквенный пирог. - Я готов себя  расстрелять.  Я
прошел мимо двух магазинов, но так и не вспомнил про пирог;  ладно  бы  мимо
одного, а то - двух!
   - Все в порядке, - успокоила его Розмари. - Будем есть фрукты и сыр.  Это
самый лучший десерт.
   - Неправда, тыквенный пирог лучше.
   Ги пошел мыть руки, а  она  поставила  в  духовку  фаршированную  рыбу  и
заправила  салат.  Через  несколько  минут  Ги  появился  в  дверях   кухни,
застегивая воротничок синей велюровой рубашки.  Он  улыбался  и  был  слегка
заведен, как в первую брачную ночь. Розмари нравилось видеть его таким.
   - Твой друг Папа Римский сегодня весь транспорт остановил, - сообщил  он.
- Никуда не проехать.
   - Ты его видел по телевизору? Просто потрясающе!
   - Чуть-чуть посмотрел у Аллана. Стаканы в морозилке?
   - Да. Он выступил с прекрасной речью в ООН. Против войны.
   - Чепуха. А напитки мне нравятся.
   Они пили в гостиной  джин  и  закусывали  грибами.  Ги  положил  в  камин
скомканную газету и несколько лучин, а потом  еще  два  брикета  кеннелевого
угля.
   - Наверное, ничего не выйдет, -  сказал  он,  зажег  спичку  и  поднес  к
бумаге, которая сразу Же вспыхнула, а от нее занялись и лучины.  Густой  дым
клубами повалил к потолку.
   - Черт побери! - Ги вскочил и бросился к камину.
   - Осторожно, краска! - крикнула  Розмари.  Он  открыл  задвижку  трубы  и
включил кондиционер, который сразу же начал выгонять из комнаты дым.
   - Ни у кого сегодня нет такого очага, - самодовольно заметил Ги.
   Розмари со стаканом в руке присела на корточки и  заглянула  в  камин  на
пылающие угли.
   - Как здорово! Надеюсь, что зима в этом году будет суровая.
   Они  поставили  пластинку  Эллы  Фитцжеральд,  Но  как   только   супруги
приступили к рыбным котлетам, в дверь кто-то позвонил.
   - Вот зараза! - выругался Ги.
   Он поднялся, положил салфетку на стол  и  отправился  открывать.  Розмари
наклонила голову и прислушалась, Послышался голос Минни:  "Привет,  Ги!",  а
потом что-то неразборчивое. "Только не это, - подумала Розмари. - Не впускай
ее,  Ги,  только  не  сегодня  вечером!"  Ги  что-то  ответил,  потом  опять
заговорила Минни. Розмари успела услышать: "...лишние. Мы их есть не будем".
Снова тихий голос Ги, потом опять Минни. Розмари облегченно вздохнула.  Было
похоже, что Минни не останется. Слава Богу!
   Дверь захлопнулась, Ги закрыл ее и  на  цепочку  (отлично),  и  на  засов
(прекрасно!). Розмари выжидающе смотрела в коридор,  и  вот  появился  Ги  с
довольной улыбкой. Обе руки он держал за спиной.
   - Кто утверждал, что телепатии не существует? -  загадочно  произнес  он,
подошел к столу и выс