? - Глаза Гордо засветились. - Тебя жовут? Что
случилось с твоим ртом, придурок?
      В  тот  момент  я  поднимал Ракету  с  земли  и  снова
устанавливал  его  на  подножку.  Я  стоял  перед   нелегкой
дилеммой: от правильно принятого решения зависело многое.  Я
мог прыгнуть в седло и укатить домой, бросив своих друзей  и
Немо Кюрлиса на произвол судьбы, или же остаться и разделить
их  участь. Я не был героем и никогда не обманывался на этот
счет. В драке я мало что значил, на то, чтобы отстоять  свою
независимость силой, рассчитывать было нечего. Но  я  твердо
знал  одно - если я сейчас, сию минуту отсюда уеду, то  буду
опозорен на веки вечные. И я остался, хотя мой разум, каждая
частичка  здравого смысла во мне кричала и  взывала,  умоляя
немедленно смотаться.
      Но  есть и другой род здравого смысла, тот, к которому
нужно прислушиваться всегда и во всем, хотя голос его обычно
звучит гораздо тише голоса животного страха.
     И я двинулся навстречу синякам и разбитому носу, слыша,
как бьется, словно мышь, мое сердце.
     - Слышь, придурок, а ведь ты похож на пидора, - сообщил
Гоча Немо Кюрлису. - Тебе кто-нибудь об этом говорил?
      -  Эй,  послушайте, парни. - Дэви Рэй выдавил из  себя
& +*cn улыбку. - Он нормальный, Немо, я хочу сказать. Почему
бы вам не...
      Последующее  не заняло и двух секунд - Гоча  шагнул  к
Дэви,  ловким  приемом зацепил ногу моего  друга  ногой  под
коленку  и  сшиб его на землю, сильно толкнув в грудь.  Дэви
плюхнулся  на спину, подняв вокруг себя облако  пыли.  Встав
над  повергнутым неприятелем, Гоча упер руки  в  бока,  дымя
своим "Честерфилдом".
     - А ты заткнись. Понял?
     - Мне нушно домой, - тихо проговорил Немо и повернулся,
попытавшись  уйти,  но  Гордо успел схватить  его  за  ворот
рубашки.
      -  Стоять, пацан, - тихо прошипел он. - Никуда  ты  не
пойдешь.
      -  Нет, мне нушно идти, потому што моя мама... От слов
Немо  Гордо залился визгливым смехом; с деревьев, окружавших
поле, снялись испуганные птицы.
      - Ты только послушай, что этот придурок лепечет, Гоча!
У него же полный рот дерьма!
      -  Наверно,  оттого, что он постоянно концы  сосет,  -
отозвался Гоча. - Верно?
     Жесткий взгляд Гочи впился Немо в лицо.
     - Ты же любишь отсосать, верно?
      Что заставляло Брэнлинов быть такими, какими они есть,
не  мог  догадаться никто. Возможно, они родились  с  зерном
черной  злобы  внутри,  а  может быть,  злоба  зародилась  и
нагноилась  в  них потом, подобно нарыву вокруг незаживающей
раны.  Как  бы  там ни было, Брэнлины не признавали  никаких
законов,  кроме  собственных; стало ясно,  что  ситуация  по
быстрой  спирали  несется  к  самой  невероятной  и  ужасной
развязке.
     Гордо встряхнул Немо:
     - Ты слышишь, что я говорю? Ты ведь сосешь концы, да?
     - Нет, - отозвался Немо. Его голос звучал едва слышно.
      -  Брешет, брешет, - подал голос Гоча, чья тень тяжело
упала  на  Дэви Рэя. - По роже видно, что он любит  отсосать
конец подлиннее и потолще, типа конского.
      -  Нет,  не люблю. - Грудь Немо вздымалась от  частого
дыхания, наружу был готов вырваться первый всхлип.
      - Ах, маменькин сыночек сейчас расплачется! - с кривой
улыбкой проблеял Гордо.
       -   Мне..,  нужно..,  домой.  -  Немо  уже  отчетливо
всхлипывал,  а  за  толстыми стеклами его  очков  собирались
слезы.
     В этом мире нет никого более жестокого, чем юный дикарь
с   невысохшим  молоком  на  губах  и  озлобленным  сердцем.
Бегавшие  взгляды Брэнлинов ясно говорили о том, что  братья
никогда  не  рисковали задирать ребят  своего  возраста  или
старше - это было написано у них на лбу.
       Я  оглянулся  по  сторонам.  Мимо  бейсбольного  поля
проехала  машина,  но  водитель  даже  не  взглянул  в  нашу
сторону.  Мы  были  брошены на произвол судьбы.  Равнодушное
солнце палило наши головы.
      -  Поставь-ка детку на колени, Гордо, - приказал Гоча.
Cордо послушно толкнул Немо на землю, заставив опуститься на
колени.  -  А  теперь дай ему его любимого, -  продолжил  со
смешком Гоча. Гордо расстегнул ширинку своих джинсов.
      -  Эй,  парни, - подал голос Джонни. - Прекратите!  Не
нужно!
      Гордо,  уже державший свой перец в кулаке,  стоял  над
Немо Кюрлисом.
      -  Заткнись, негрила, если не хочешь, чтобы и на  твою
долю досталось.
      Я  не  мог  больше  этого терпеть.  Опустив  глаза,  я
взглянул  на бейсбольный мяч в своей руке. Немо уже  открыто
плакал. Гордо дожидался, когда появится первая водичка. Я не
мог больше этого выносить.
      Я  вспомнил, как они пнули Ракету и столкнули  его  на
землю.  Я  видел  слезы на лице Немо. И  я  бросил  в  Гордо
бейсбольный мяч. С расстояния в десять футов.
      Нельзя  сказать, чтобы я вложил в бросок все силы,  но
мяч врезался в правое плечо Гордо с отчетливым "шлсп". Взвыв
как  дикий кот, Гордо пошатнулся, и именно в этот момент его
мочевой пузырь расслабился и опорожнился. Моча залила джинсы
Гордо  сверху донизу, до самых ботинок, но ему  было  не  до
того  -  держась  за плечо, он орал благим  матом  и  стонал
одновременно.  Мгновенно повернувшись ко мне,  Гоча  Брэнлин
взглянул  на меня с неподдельным интересом. Дымок от  крепко
зажатой в его чубах сигареты вился из его губ и ноздрей. Его
физиономия побагровела, и, сорвавшись с места, он бросился в
атаку.  Прежде чем я успел отпрянуть, он налетел на меня  со
всей  силы.  Еще  через  мгновение я  уже  лежал  на  земле,
прижатый сверху Гочей, который задом давил мне на грудь,  не
давая вздохнуть.
     - Я.., я.., не могу.., дышать... - прохрипел я.
      -  Вот  и  хорошо, - прошипел он и с маху ударил  меня
кулаком в нос.
      Только  от  первых двух ударов боль была сильной.  По-
настоящему  сильной  и отвратительной. С  третьего  удара  я
перестал  ощущать  боль. В голове раз  за  разом  взрывались
разряды шутих, но я не прекращал борьбы, извивался, бился  и
пытался   вырваться,  замечая  собственную  алую  кровь   на
костяшках кулаков Гочи.
      -  О черт, он сломал мне руку! - стонал Гордо, стоя на
коленях прямо в пыли.
      Внезапно в высветленные перекисью волосы Гочи  впилась
чья-то рука. Голова моего мучителя дернулась назад, сигарета
выпала  из  его рта, и я увидел стоявшего над  нами  Джонни.
Потом раздался голос Дэви Рэя: "Держи его крепче!" - и в нос
Гочи врезался кулак.
      Из мясистого носа Гочи потекла кровь. Когда из ноздрей
Гочи  зазмеились  две ровные струйки, он взревел  как  дикий
зверь и скатился с меня. Первым делом он набросился на  Дэви
Рэя и принялся молотить его кулаками с монотонностью машины.
Пытаясь вмешаться, Джонни хватал Гочу за руки, но тот, когда
ему  наконец надоело, извернувшись, размахнулся и  что  было
силы врезал Джонни сбоку в голову. Гордо, с перекошенной  от
ярости  физиономией,  вскочил на ноги и моментально  занялся
.!  +$%"h(,  от  такого "прямого попадания"  Джонни,  первым
делом свалив того на землю. Джонни рухнул как подкошенный; я
видел,  как первый же удар Гордо угодил ему прямо в глаз.  С
криком  "Сволочи!" Дэви Рэй бросился в контратаку, но  Гоча,
старше  и сильней, схватил буяна за шиворот, словно мешок  с
бельем, помотал им в воздухе и отбросил на несколько шагов в
сторону. Я сидел на земле с полным ртом кропи. Немо  вскочил
на ноги и что было силы рванул наутек, спасая свою жизнь, но
через  несколько  шагов  ему  не  повезло  -  запутавшись  в
собственных  ногах, он споткнулся и полетел  носом  прямо  в
траву.
      О  том,  что происходило потом, я не люблю вспоминать.
Сначала Гоча и Гордо вдвоем обрабатывали Дэви Рэя, держа его
за  руки  и прижимая к земле, потом они взялись за Джонни  и
довольно долго со зловещей размеренностью трудились над ним.
Бросив  Джонни на земле, захлебывавшегося бурлящей в ноздрях
кровью, Брэнлины снова двинулись в мою сторону.
     - Ты, кусок дерьма, - сказал мне Гоча, из носа которого
все еще сочилась кровь.
      Он  ткнул  меня ботинком в грудь, и я сноса рухнул  на
спину. Гордо, по-прежнему держась за свое плечо, заорал  из-
за спины брата:
     - Дай-ка я сам займусь им!
     Перед глазами у меня все плыло, я не мог защищаться. Но
даже в лучшей своей форме я мало что мог сделать против этой
парочки без ошипованной булавы, широкого двуручного  меча  и
дополнительных пятидесяти фунтов веса.
     - Надери ему задницу, Гордо! - подзадоривал брата Гоча.
Гордо  схватил  меня за отвороты рубашки и поднял  с  земли.
Рубашка  безбожно затрещала, и я подумал, что по возвращении
домой мама устроит мне головомойку.
      -  Отпусти его, или я убью тебя, - неожиданно раздался
чей-то голос.
     Смех Гочи напоминал лай.
     - Брось-ка это на землю, сынок, - проворковал он.
     - Я убью тебя. Если ты не отпустишь его, то, клянусь, я
убью тебя!
      Сморгнув,  я  сплюнул кровь и оглянулся. В  пятнадцати
футах от нас стоял Немо Кюрлис. В его тощей руке, отведенной
назад для броска, был зажат бейсбольный мяч!
       Ситуация   принимала  любопытный  оборот.   Я   сумел
хорошенько  приложить  Гордо мячом в  плечо,  и  мне,  можно
сказать,  повезло;  в  руках  же  Немо  безобидный  на   вид
маленький мячик становился смертоносным оружием. В том,  что
Немо  при желании способен влепить любому из Брэнденов мячом
прямо  между  глаз  и  вышибить мозги, я  не  сомневался  ни
капельки. Я не сомневался и в том, что, потяни Брэнлины  еще
несколько секунд, Немо так и сделает! Мне были отлично видны
его   глаза,   увеличенные  выпуклыми  стеклами   очков.   И
полыхавшую  в  них  неудержимую ярость,  похожую  на  отсвет
далеких, но мощных пожаров, нельзя было не разглядеть.  Немо
больше  не рыдал и не дрожал. С бейсбольным мячом в руке  он
был  повелителем  мира.  В тот миг я  был  уверен,  что  без
убийства  не  обойдется. Быть может,  причиной  была  ярость
ec$.#. и нескладного шкета, шепелявого, привлекающего взгляд
любого   "быка",  подобно  тому  как  вид  молодого  теленка
заставляет  пасть  хищника наполняться слюной.  Быть  может,
количество  старых  обид в Немо превысило  некий  предел,  и
теперь  ситуация требовала однозначного разрешения:  "или  -
или".   Но  как  бы  там  ни  было,  в  глазах  его   горела
смертоносная решимость.
     Гордо разжал руки и отпустил меня. С разбитой губой и в
рваной рубашке, я плюхнулся на свой зад.
      -  Глядите, я весь дрожу, - по-змеиному прошипел Гоча,
делая шаг в сторону Немо.
     Гордо отставал от брата всего на шаг. Его хозяйство все
еще  болталось  на  виду,  бледное и  сморщенное.  По  моему
мнению, лучшую мишень было трудно придумать.
      -  Так бросай же его, куриная душонка! - ледяным тоном
проговорил Гордо.
      Брэнлины  и  не  подозревали,  что  всего  на  волосок
отстояли от смерти.
     - Эй, ребята! А ну, что там происходит?
      Донесшийся до нас голос исходил от человека, стоявшего
на  другой стороне поля, от дороги, что бежала по самому его
краю.
     - Эй, ребята, у вас что там, драка?
     Я повернул на голос голову и почувствовал, что мое лицо
отяжелело,  словно набитый камнями мешок. У  обочины  дороги
прямо  у  поля  стоял грузовичок почтальона.  Сам  почтальон
спешил  в  нашу сторону, глядя на нас из-под козырька  своей
форменной  фуражки.  На  нем были шорты,  ботинки  и  темные
носки; голубая почтальонская рубашка под мышками отмокла  от
пота.
      Подобно  любому  зверю, Брэнлинам отлично  был  знаком
скрип  петель на двери клетки, готовой вот-вот захлопнуться.
Не  сговариваясь,  они повернулись и стремглав  бросились  к
своим  велосипедам,  оставив на  поле  боя  тела  нескольких
жертв,  истекавших кровью и слезами. На бегу Гордо торопливо
запихнул  свой  перец обратно в ширинку и застегнул  молнию.
Оба братца ловко вскочили в седла; Гоча оказался в седле  на
мгновение позже - он чуть замешкался, ровно настолько, чтобы
успеть  тычком ноги снова свалить Ракету на землю: очевидно,
стремление   к  разрушению  в  нем  было  выше   страха   за
собственную  шкуру.  Оказавшись в  седлах,  братья  отчаянно
закрутили педали, торопясь убраться с места расправы.
      -  Эй,  обождите-ка  минутку! - закричал  им  в  спину
почтальон, но Брэнлины были послушны только своим внутренним
демонам.  Как  смерч они пронеслись через поле,  вздымая  за
собой  клубы пыли, свернули на тропинку, извивавшуюся  среди
сорной  высокой травы, и скрылись в перелеске, что начинался
неподалеку.  Из леса донеслось воронье карканье: стервятники
приветствовали своих собратьев.
      Все  закончилось,  осталось только зализывать  раны  и
подсчитывать потери.
      Наш  доблестный  почтальон, мистер  Геральд  Гаррисон,
ежемесячно доставлявший мне "Знаменитых чудовищ"  в  простом
коричневом конверте, в ужасе остановился, увидев мое лицо.
      -  Господи Боже мой! - выдохнул он. - Кори, это ты?  Я
молча  кивнул. Моя нижняя губа превратилась в  подушку,  мой
левый глаз совершенно заплыл и ничего не видел.
      -  Что они с тобой сделали, парень? Ты в порядке?  Что
случилось  с  нами, было ясно без слов. Что  касалось  моего
состояния,  то  я  вряд ли годился для того,  чтобы  крутить
хулахуп.  Тем  не менее все мои зубы плотно сидели  в  своих
гнездах.  Дэви Рэй тоже был вроде ничего, хотя  его  лицо  и
превратилось  в  один сплошной синяк и кто-то  из  Брэнлинов
наступил ему на ладонь, чуть не переломав все пальцы. Больше
всех досталось Джонни Вильсону.
       Мистер   Гаррисон,   плотный   краснолицый   мужчина,
неизменно,  когда  только его не увидишь за  рулем,  дымящий
сигаретами  в  пластиковом  мундштуке,  содрогнулся,   помог
Джонни подняться и сесть. Орлиный ирокезский нос Джонни  был
сломан, без всякого сомнения. Из ноздрей его текла красная и
густая  кровь, взгляд его глаз сквозь щелки оплывших век  не
мог сойтись на одной точке и постоянно блуждал.
      -  Паренек, ты слышишь меня? - с тревогой спросил  его
мистер Гаррисон. - Сколько пальцев у меня на руке?
      Выставив  руку,  он развел три мясистых  пальца  перед
носом у Джонни.
     - Шесть, - ответил Джонни.
     - Похоже, у него...
      Затем последовало слово, от которого и тогда, и сейчас
у  меня  бегут  мурашки, потому что, только услышав  его,  я
моментально представляю кровавую кашу у себя в голове.
      -  ..сотрясение мозга. Его нужно срочно отвезти к доку
Пэрришу. Вы сможете сами добраться до дому?
       Вопрос  был  обращен  только  ко  мне  и  Дэви   Рэю.
Оглянувшись  по  сторонам,  я обнаружил,  что  Немо  и  след
простыл.  Его  мяч,  которым  он недавно  грозил  Брэнлинам,
теперь   безобидно  лежал  возле  первой  базы.  Мальчик   с
совершенной рукой исчез.
      -  Парни,  что избили вас, ведь были братья  Брэнлины,
верно?  - Мистер Гаррисон помог Джонни подняться на ноги  и,
вытащив из кармана шорт клетчатый носовой платок, подал ему,
чтобы  тот  прижал платок к носу, унять кровь. Не  прошло  и
минуты,  как  платок  стал насквозь мокрым  от  крови,  хоть
выжимай. - Этим жлобам давно нужно было надрать задницу!
     - Док Пэрриш вылечит тебя, Джонни, - сказал я другу, но
тот  вряд  ли  меня  расслышал - на подгибавшихся  ногах  он
направился  к  грузовичку мистера Гаррисона,  а  сам  мистер
Гаррисон  поддерживал его под руки. Мы с Дэви Рэем стояли  и
смотрели,  как  мистер  Гаррисон  усаживает  Джонни  в  свой
грузовичок,   закрывает   дверцу,  потом   обходит   машину,
усаживается  за  руль  и  заводит  мотор.  Когда  грузовичок
почтальона  тронулся с места, Джонни безвольно откинулся  на
сиденье и голова его завалилась на спинку. Ему действительно
здорово досталось. Ему и вправду было худо.
       После   того   как   грузовичок  мистера   Гаррисона,
развернувшись к городу, умчался в больницу дока Пэрриша,  мы
вместе  с  Дэви  подняли  велосипед Джонни,  отвезли  его  и
спрятали  под  трибунами, туда, где он  не  так  бросался  в
#+  ' . От Брэнлинов можно было ожидать всякой пакости - они
вполне  могли вернуться назад и, пока Джонни не забрал  свое
имущество,  разнести  его велик в пух  и  прах.  По-хорошему
нужно  было  завезти велик Джонни к нему домой, но  в  нашем
плачевном  состоянии это было все, на что мы были  способны.
Чуть  позже  наши  затуманенные головы  осенила  мысль,  что
Брэнлины  могли и не уехать далеко, а затаиться в перелеске,
дожидаясь,  когда грузовичок мистера Гаррисона  скроется  из
глаз.
      Такие  мысли заставили нас поторопиться. Дэви подобрал
свои  мяч и перчатку и сел на велосипед, а я оседлал Ракету.
Прежде  чем  перебросить ногу в седло, я на  долю  мгновения
заметил  в фаре золотой глаз. Глаз взирал на меня с холодной
жалостью,  словно бы говорил: "Так вот ты каков,  мой  новый
хозяин? Тебе во многом придется помогать, потому что сам  ты
мало  еще  на  что годишься!" У Ракеты вышел тяжелый  первый
день,  но  я от души надеялся, что дальше у нас все сложится
хорошо и мы подружимся.
      Мы с Дэви покатили с поля, каждый по-своему страдая от
боли  в  покрытых синяками головах и телах. Мы ясно  видели,
что   ждало   нас  впереди:  ужасы  встречи  с   родителями,
преследование   Брэнлинов  и  выяснение   отношений   с   их
родителями,  гневные  телефонные  звонки,  возможно,  визиты
шерифа,  пустые  обещания мистера и миссис Брэнлин,  что  их
мальчики  больше  никогда  и ни за  что  не  сделают  ничего
подобного.
     Но мы-то знали, на что способна эта парочка, - они были
неукротимы.
      Сегодня мы сумели избежать окончательной расправы,  но
Гордо  и  Гоча заимели на нас зуб. В любой момент они  могли
появиться  из-за  угла  на своих черных  велосипедах,  чтобы
завершить  начатое. Или, скорее сказать, то,  что  начал  я,
когда столь опрометчиво бросил в Гордо мяч.
       Прекрасное  начало  лета  было  отравлено   зловонием
Брэнлинов. Впереди были еще июль и август, но шансов на  то,
что  до сентября нам удастся добраться со всеми зубами, было
крайне мало.

                           Глава 4

                        "Я тусуюсь!"
                              
     Предчувствия нас не обманули.
     После возмущенных криков родителей и гневных телефонных
звонков  шериф  Эмори лично навестил дом Брэнлинов.  Гочу  и
Гордо он дома не застал - так он сказал потом моему отцу. Но
их  родителям он разъяснил все: и то, что их сыновья сломали
Джонни  Вильсону  нос  и  едва не  проломили  череп,  и  все
остальное.  На  что мистер Брэнлин ответил, что,  мол,  сами
понимаете,  шериф, мальчишки всегда мальчишки. И знакомиться
с грубым и суровым миром и учиться жить в нем всегда лучше с
детства.
      Сдержавшись,  шериф  Эмори выставил  палец  в  сторону
круглой  физиономии мистера Брэнлина, взиравшего на  него  с
-%"(--%)h(, видом:
     - А теперь послушайте, что я вам скажу! Советую получше
присматривать  за своими парнями, иначе им прямая  дорога  в
исправительную школу! Или вы сами спустите с них три шкуры и
будете следить, чтобы они и думать забыли поднимать на кого-
то руку, или, так и знайте, я отправлю их в колонию!
      -  Не  принимайте  это так близко к сердцу,  шериф,  -
ответствовал мистер Брэнлин, расположившийся в кресле  перед
телевизором.  Шерифа он принимал в гостиной.  По  углам  там
валялись грязные носки, а на кушетке стонала миссис Брэнлин,
жалуясь  на больную спину. - Да и что я могу с ними сделать,
шериф,  -  они меня совсем не боятся. Они вообще  никого  не
боятся.  Исправительную школу они спалят дотла и сровняют  с
землей.
      -  Я приказываю прислать их ко мне в участок, или  мне
придется приехать и привезти их туда под арестом.
      Мистер Брэнлин, ковырявший после сытного обеда в зубах
зубочисткой,  только  что-то  промычал  в  ответ  и  покачал
головой:
      -  Вам  не поймать этих пацанов, Джей-Ти. Вы пробовали
когда-нибудь поймать ветер? Они вольные птицы, и никто им не
указ.
      Зажав в зубах зубочистку, он наконец оторвал взгляд от
экрана  телевизора, по которому крутили  дневной  сериал  "В
погоне за кушем".