дит, но ясно было
одно  -  эта  ферма определенно не относилась к числу  мест,
посещение  которых  поощрялось бабушкой Сарой.  Почему-то  я
вспомнил  дом мисс Грейс на другой стороне озера  Сак-сон  и
девушку  по  имени Лэнни, которая показала мне свой  розовый
язык, высунув его трубочкой.
      -  Нет, сэр, я не буду болтать, - ответил я. Дедушкина
хватка  ослабла.  Его  тайна, в чем бы она  ни  заключалась,
будет сохранена во мне как в могиле.
      -  Бодину  это  не понравится, - прохрипел  человек  в
двери.
      -  Джером,  если  Бодину станет  невмоготу,  он  может
засунуть свою башку себе в задницу, потому что мне  на  него
наплевать. Так ты впустишь меня в дом или нет?
     - Зелень есть?
      -  Уже дыру в кармане прожгла, - отозвался Джейберд  и
хлопнул  себя ладонью по карману штанов. Он потащил  меня  в
дверь, но я уперся:
      - Дедушка, нам нужно отвезти сухое мор... Он оглянулся
на  меня  -  и  я  увидел в его глазах то, что  открыло  мне
частицу  истинной натуры моего дедушки. Его взгляд  полыхал,
словно  горнило далекой топки. Он выражал нестерпимый голод,
распаленный тем, что происходило в глубине этого дома. Сухое
мороженое  было  напрочь  забыто;  да  и  вообще,  очевидно,
поездка  за  мороженым была только частью  плана,  ничтожным
фрагментом мира, настоящего мира, начинающегося через  шесть
миль от шоссе.
      -  Иди  за  мной,  я тебе сказал!  -  прорычал  он.  Я
продолжал упорствовать и стоять на своем:
     - Мне кажется, что нам нужно...
      - Тебе ничего не должно казаться! - заорал на меня он,
и  то, что тянуло его внутрь дома с такой нестерпимой силой,
заставило  его лицо исказиться от жуткой злобы.  -  Либо  ты
сделаешь,  как  я тебе говорю, либо я на твоем  заду  живого
места не оставлю! Ты понял, что я говорю?
     После этого он сильно толкнул меня в спину, и я кубарем
влетел  в  раскрытую  дверь. И тут  мое  сердце  заледенело.
Мистер  Клэйпул  закрыл  за нами  дверь  и  задвинул  засов.
Сигарный  дым  клубился  под  сводами  комнаты,  в  которую,
казалось, никогда не проникал солнечный свет; все окна  были
закрыты  ставнями  на задвижках, лампочки под  потолком  еле
светили,  потому что все заросли паутиной. Вслед за мистером
Клэйпулом  мы  прошли через первую комнату  и  оказались  во
второй  комнате, в задней части дома. Дверь туда  тоже  была
закрыта.  В  комнате, где мы оказались, под потолком  слоями
плавал  сигарный  дым, в центре ее стоял  круглый  стол,  за
которым сидели четверо муж чин и под светом яркой лампочки в
сто  свечей играли в карты. Под рукой у каждого игрока  и  в
центре  стола  лежали столбики покерных фишек, перед  каждым
стоял пузатый стакан с янтарной жидкостью.
     - Что за дела, мать его! - прорычал один из игроков, от
чего  у меня сразу же побежали по спине мурашки. - Я не  дам
мухлевать!
     - Тогда на тебя еще пятерка, мистер крутой, - отозвался
$`c#.)  игрок. Красная фишка опустилась на столбик в  центре
круглого стола.
      Кончик  сигары  первого  игрока  горел  подобно  жерлу
вулкана в преддверии вселенской катастрофы.
     - Принимаю пятерку! - ответил он, и сигара перекатилась
из угла в угол его рта, напоминающего шрам.
     - Давай - или поднимай, или отваливай... Я заметил, как
крохотные,  заплывшие жиром поросячьи  глазки  метнулись  ко
мне. Мужчина бросил свои карты на стол рубашкой вверх.
      -  Эй! - крикнул он. - Что этот пацан тут делает, черт
его дери?
     Моментально я оказался в центре всеобщего внимания.
     - Джейберд, ты что, совсем спятил, мать твою? - спросил
один  из  игроков. - Какого хрена ты с собой детей таскаешь?
Выведи его быстро вон!
      -  Это  мой  внук, - ответил дедушка. - Он  нормальный
пацан, будет держать язык за зубами.
     - Может, он и твой внук, но не мой. - Мужчина с сигарой
в  зубах  подался  вперед, его могучие руки  стиснули  стол.
Коротко стриженные каштановые волосы стояли густым ежиком, а
на  мизинце  правой руки сверкало кольцо с  бриллиантом.  Он
достал изо рта сигару большим и указательным пальцами, и его
глаза превратились в щелки.
      - Ты знаешь правила, Джейберд, - сурово проговорил он.
- Никто не может войти в этот дом без разрешения.
     - Но этот паренек - мой внук. Он нормальный пацан.
      -  Мне  плевать,  кто он такой - хоть  долбаный  принц
датский. Ты нарушил уговор, Джейберд.
      -  Эй,  нет причин собачиться, тут все ведь в порядке,
сам подумай...
     - Ты просто придурок, Джей! - заорал мужчина с сигарой.
Его  рот скривился на одну сторону, когда из него вместе  со
слюной  вылетали слова. На его полном лице блестел  пот,  он
был  весь  мокрый,  его  белая рубашка  была  вся  в  мокрых
разводах.  На  кармане  рубашки имелась  вышитая  монограмма
"ББ", а рядом с ней - несколько коричневых пятен от табачной
слюны.  -  Ты придурок! - орал он. - Ты хочешь,  чтобы  сюда
нагрянули копы и всех замели? Пацан завтра же все разболтает
своим  дружкам! С тем же успехом ты мог послать шерифу карту
с крестом на нужном месте!
     - Кори не станет болтать. Он соображает, что к чему.
     - Вот как?
     Маленькие свиные глазки снова вернулись ко мне.
      -  Ты ведь такой же придурок, как и твой дедок, верно,
пацан?
     - Нет, сэр, - ответил я.
      Мужчина  с сигарой рассмеялся. Его смех был в точности
как  те  звуки,  которые производил  в  прошлом  апреле  Фил
Кеннер,  когда его рвало на парту овсянкой. Поросячьи  глаза
мужчины  так  и  остались недобрыми, хотя  теперь  он  скупо
улыбался.
     - Тебе лет-то сколько, ведь на вид ты совсем еще щенок?
Хоть и неглупый, правда?
      -  Он сделает так, как я ему скажу, мистер Блэйлок,  -
b.`./+(".  вставил дедушка Джейберд, и я  вдруг  понял,  что
человек  с  поросячьими глазками - не кто  иной,  как  Бодин
Блэйлок собственной персоной, брат Донни и Вэйда Блэйлоков и
сын  известного своим зловещим нравом Блэйлока Большое Дуло.
Я  вспомнил, как при входе дедушка смело заметил,  что  если
Бодину что не нравится, он может засунуть голову себе в зад;
а на проверку вышло, что с головой в заднице оказался не кто
иной, как мой дедушка.
      - Сильно сомневаюсь, Джей, - ответил Бодин, - у пацана
явно  есть  башка на плечах. - С этими словами сын  Большого
Дула  расхохотался,  повернувшись  лицом  к  остальным  трем
игрокам, и те тоже поспешно засмеялись, вторя ему нестройным
эхом,   словно   добропорядочные   индейцы   своему   вождю.
Неожиданно смех Бодина оборвался.
      -  Давай  вали-ка  отсюда,  Джейберд,  -  приказал  он
дедушке.  -  Сегодня  у  нас собирается  приличная  публика.
Крупные игроки приедут прямо сюда. Залетные пижоны, надумали
сорвать  с меня бабки, лохи. Нам не до тебя с твоим  детским
садом.
      Дедушка  взволнованно откашлялся. Его глаза  не  могли
оторваться от горки покерных фишек.
     - Э-э-э.., я просто хотел спросить.., раз уж я здесь..,
то  не  могу  ли я несколько раз поставить? Как насчет  пары
конов, Бодин?
      -  Говорю тебе - бери своего пацана за шиворот и  вали
отсюда,  Джей,  -  услышал он в ответ.  -  Это  будет  самое
лучшее. Здесь у меня люди играют в покер, а не в няньки.
      -  Кори  может подождать снаружи, - торопливо  ответил
дедушка  Джейберд. - Он и сам не против. Подождешь  меня  на
улице, хорошо, парень?
      - Бабушка ждет нас с сухим мороженым, - твердо ответил
я.
     Ответом мне был громогласный хохот Бодина Блэйлока. Я с
ужасом увидел, как страшно покраснели щеки моего дедушки.
      - О каком мороженом ты тут болтаешь, стервец, мне дела
нет ни до какого мороженого! - орал на меня дедушка, и в его
глазах  клокотала ярость и мука. - Она может ждать нас  хоть
до завтрашнего утра, это ее дело, а я сделаю так, как решил!
     - Думаю, тебе все-таки лучше двигать домой, Джейберд! -
подал  из-за  стола голос другой мужчина. - Иди,  твоя  жена
приготовит  тебе  твое  любимое.  В  твоем  возрасте   лучше
держаться подальше от неприятностей, Джей!
      -  А ты заткнись! - сорвался дедушка, лицо которого из
красного  стало пунцовым. - Вот, бабки при мне! -  продолжил
он и, вытащив из кармана двадцатку, припечатал се к столу. -
Я в игре или нет: отвечай!
      Я чуть не задохнулся. Рисковать двадцатью долларами  в
покер!  Это же целая куча денег. Бодин Блэйлок снова засунул
сигару в рот и молча сидел, переводя взгляд с денег на  лицо
дедушки Джейберда.
      -  Двадцать долларов, - наконец проговорил он, - этого
тебе едва хватит, чтобы сесть за стол.
     - У меня есть еще, не беспокойся.
      Я  понял, что либо дедушка перед отъездом за мороженым
cab`.(+  налет  на  семейную кубышку, либо  у  него  имелась
особая  покерная заначка, о которой бабушка Сара  не  знала.
Само собой, бабушка не одобрила бы такую пустую трату денег,
и  поэтому  поездка за мороженым подошла в виде  повода  как
нельзя  лучше.  Может  быть, поначалу дедушка  хотел  просто
повидаться  с  здешними завсегдатаями, но потом  демон  игры
обуял его и дедушка Джейберд решил пуститься во все тяжкие.
     - Так я в игре или нет?
     - Выведи своего пацана.
      -  Кори,  иди  посиди в машине, - приказал  дед.  -  Я
вернусь через несколько минут.
     - Но бабушка сказала...
      - Иди и жди меня в машине! Делай, как я велел! Живо! -
заорал на меня Джейберд. Бодин пристально рассматривал  меня
сквозь завесу сигарного дыма и словно говорил мне:
     Видишь, пацан, что я могу сделать с твоим дедом?
      Я  вышел на улицу. Прежде чем взяться за ручку входной
двери,  я  услышал,  как в глубине дома к  столу  придвинули
новый  стул.  Потом  я вышел под пекло  и,  засунув  руки  в
карманы, от нечего делать принялся пинать сосновые шишки  на
дороге.  Я  ждал. Прошло десять минут. Потом еще десять.  По
дороге пропылила большая машина. Из нее вылезли трое молодых
мужчин и постучались условным стуком во входную дверь, после
чего  мистер Клэйпул открыл дверь и впустил их внутрь. Дверь
фермы  закрылась снова. От дедушки по-прежнему  не  было  ни
слуху  ни  духу.  Я сел в машину и некоторое время  подождал
внутри, но дедушкин "форд" прожарился настолько, что  сидеть
в  нем  было все равно что устроиться в кухонной духовке.  С
отвращением  отлепив  рубашку от  спинки  сиденья,  я  снова
выбрался  на улицу. Некоторое время я вышагивал перед  домом
взад-вперед, потом заметил мертвого голубя и минут  двадцать
смотрел, как муравьи обгладывают мясо с его костей.  К  тому
моменту  прошел  уже,  наверное, целый  час.  Я  решил,  что
дедушка  не  просто меня ни во что не ставит, а вовсе  забыл
обо мне, как забыл и о бабушке Саре, потому что всегда и  во
всем главным для него был он сам. Зародившись в животе шаром
жгучего   пульсирующего  тепла,  во   мне   тугой   пружиной
развернулась злость. Я уставился на дверь, пытаясь внушением
заставить   дедушку  выйти  наружу.  Но  дверь   по-прежнему
оставалась закрытой.
      Тогда  в  голове у меня зародилась новая мысль,  может
быть, самая светлая: Ну и черт с ним!
      Я  вытащил  из  машины коробку  с  сухим  мороженым  и
двинулся в обратную дорогу пешком.
      Первые две мили я прошел очень бодро. На третьей  миле
меня стала одолевать жара. Пот стекал обильными струйками по
моему  лицу,  то и дело попадая в глаза, а макушку  мне  гак
припекало,  словно там развели костер, а дорога расплывалась
у меня перед глазами, петляя между сосновыми стенами. Я было
решил  голосовать,  но вес машины двигались  мне  навстречу.
Раскаленный  асфальт  прожигал  мои  ступни  сквозь  подошвы
башмаков.  Мне  хотелось присесть в  тени  и  отдохнуть,  но
промедление и отдых стали бы проявлением слабости, с тем  же
успехом я мог признаться себе, что не должен был рисковать и
/ca* blao в шестимильную прогулку под раскаленным солнцем по
стоградусной жаре, а надо было оставался около лесной  фермы
и  ждать,  когда мой дедушка наконец наиграется  в  покер  и
соизволит выйти. Ну уж нет Я решил доказать, чего стою, я не
сдавался, шагая вперед и вперед. А о волдырях подумаю потом.
      Чтобы  скоротать  время, я решил придумать  историю  о
своей прогулке в лесу, которую мог бы потом написать. Может,
я  напишу  о  мальчике,  которому пришлось  пешком  пересечь
раскаленную добела пустыню, потому что он должен был донести
до места корзину драгоценных камней, которую ему доверили. Я
поднял голову, чтобы сквозь капли пота поглядеть на паривших
в  небе  стервятников, охочих до моего  мяса,  но  в  ту  же
секунду  моя  нога угодила в выбоину в дороге,  и,  вывихнув
лодыжку,  я  грохнулся на дорогу. Коробка с сухим  мороженым
лопнула, все ее содержимое рассыпалось по асфальту.  Я  упал
на нес прямо животом.
     Я готов был разрыдаться.
      Я  чуть не плакал. Но ни одной слезы не выкатилось  из
моих глаз.
     Моя нога чертовски болела, но я мог стоять и даже идти.
Больше  всего  мне  было  жалко  блестящего  порошка  сухого
мороженого, который высыпался на асфальт большой горкой. Дно
коробки лопнуло. Я собрал порошок ладонями, сколько  мог,  и
насыпал в карманы, потом повернулся и захромал дальше.
      Я  не  собирался отдыхать, потому что сидеть в тени  и
лить  слезы не входило в мои планы, даже несмотря на то  что
порошок  медленно,  но верно сыпался из моих  карманов.  Мне
совсем  не  улыбалось,  чтобы дедушка устроил  мне  разборку
посреди лесной дороги.
      Я  прошел  через  лес  три  мили,  когда  позади  меня
просигналил  автомобиль. Я быстро обернулся, ожидая  увидеть
дедушкин  "фордик".  Однако вместо него ко  мне  приближался
медно-желтый "понтиак". Машина притормозила, и я узнал  дока
Пэрриша,   торопливо  опускавшего  стекло  на   водительском
окошке.
     - Кори, это ты? Может, тебя подбросить? Куда ты идешь?
      -  Да, сэр, - с благодарностью отозвался я. - Я был бы
очень благодарен, если вы меня подвезете. Если это возможно,
конечно.
      Я  торопливо  забрался в машину.  Мои  подошвы  теряли
чувствительность, а лодыжка здорово распухла. Док Пэрриш дал
газ, и мы поехали.
      -  Я гощу у дедушки с бабушкой, - посчитал необходимым
объяснить я. - Это три мили отсюда по главной дороге.
     - Я знаю ферму Джейберда. - Док Пэрриш взял левой рукой
свой врачебный чемоданчик и перекинул его на заднее сиденье.
- Сегодня здорово жарко. Откуда же ты держишь путь?
     - Я.., э-э-э... - Нужно было на что-то решаться, причем
ответ   должен  был  удовлетворять  одновременно  нескольким
условиям.
      -  Бабушка  тут посылала меня кое-куда,  -  наконец  я
остановился на лучшем варианте.
     - Вот как.
     Док Пэрриш несколько секунд молчал.
     - Что там такое сыплется у тебя из кармана - песок?
     - Нет, это сухое мороженое.
      -  Понятно. - Док Пэрриш утвердительно кивнул,  словно
всю  жизнь носил сухое мороженое в карманах и в этом не было
ничего  особенного. - Как дела у твоего отца? Как у него  на
работе, стало полегче?
     - Сэр?
      -  Я  говорю о его работе. Он сказал мне,  что  сильно
устает на работе последние недели и поэтому плохо спит. Пару
недель  назад  он приходил ко мне на прием. Я  прописал  ему
таблетки.  Знаешь,  Кори,  на  самом  деле  стресс  -  очень
серьезное  дело.  Я посоветовал твоему отцу взять  небольшой
отпуск.
     - Ага.
      На  этот  раз  кивнул я, так, словно  сказанное  доком
Пэрришем было мне очевидно.
      - Мне кажется, ему становится лучше, - сказал я. Лично
я не слышал, чтобы при мне отец хоть раз говорил, что сильно
устает  на работе или что собирается идти к доку Пэрришу.  Я
прописал  ему  таблетки. Я уставился прямо перед  собой,  на
ленту  шоссе,  разворачивавшуюся  впереди.  Отец  борется  с
беспокойными  призраками,  тянущимися  к  нему   из   миров,
оставшихся  в прошлом. Я отчетливо понял, что отец  скрывает
часть  своей жизни от меня и мамы точно так же, как  дедушка
Джейберд скрывает от всех нас свою одержимость покером.
      Док  Пэрриш  довез  меня прямо  до  дедушкиной  фермы,
поднялся вместе со мной на крыльцо и постучал в дверь. Когда
бабушка  Сара  наконец нам открыла, док Пэрриш  сказал,  что
встретил меня на дороге, когда я шел по обочине.
      -  А  где  же твой дед? - спросила меня бабушка  Сара.
Должно быть, выражение лица у меня было самое кислое, потому
что еще через секунду она ответила за меня:
      - Наверняка снова впутался в какую-то авантюру. Точно.
Горбатого могила исправит.
      -  Коробка  с  сухим мороженым лопнула, -  объяснил  я
бабушке и показал ей пригоршни того, что осталось у  меня  в
карманах. Мои волосы были мокры от пота и висели сосульками.
     - Ничего, у нас есть еще коробочка про запас. А то, что
в твоих карманах, я оставлю Джейберду.
      Я  узнал  об этом значительно позже. В течение  недели
после  этого  происшествия каждое  блюдо,  которое  Джейберд
получал   к   столу,   было  изрядно  приправлено   порошком
мороженого, и так продолжалось до тех пор, пока он буквально
не завыл.
     - Не хотите ли войти в дом и выпить холодного лимонаду,
доктор Пэрриш?
     - Нет, благодарю вас. Мне нужно обратно в свой кабинет.
      Лицо дока Пэрриша уже было погружено в сумрак забот  -
он  думал  о  другом,  наверное,  о  том,  что  его  ожидает
следующий пациент.
     - Миссис Мэкинсон, вы ведь знакомы с Седьмой Нэвилл?
      -  Конечно, я ее знаю, хотя и не виделась с ней  месяц
или даже побольше, а что?
      -  Я  как  раз  от нее, - ответил док  Пэрриш.  -  Вы,
".',.&-., не знаете: у нее был рак и весь последний год  она
стойко сражалась с ним.
     - О Господи! Я понятия не имела об этом.
      -  Да, она была стойкая женщина, но вот уже два  часа,
как  ее  нет  в  живых. Она хотела умереть  у  себя  дома  и
отказалась ехать в больницу.
     - Боже мой, я и не знала, что Сельма больна!
      -  Она  не  хотела, чтобы по городку пошли  разговоры.
Каким  образом  ей удавалось весь год справляться  со  своей
работой,  я  понятия не имею. Ведь она была учительницей,  а
это сплошные нервы.
     До меня наконец-то дошло, о ком идет речь. Я наконец-то
понял.   О   миссис  Нэвилл.  О  моей  миссис   Нэвилл.   Об
учительнице,   которая  посоветовала   мне   в   этом   году
обязательно  принять  участие  в  любительском  литературном
конкурсе. Прощай, сказала она мне, когда я выходил из класса
в первый день лета. Не увидимся в следующем учебном году или
там,  скажем,  до сентября, а короткое и твердое  прощай.  А
ведь  тогда  она  сидела в залитом солнечным светом  классе,
одна  за своим учительским столом, и уже знала, что для  нее
никогда  не наступит новый учебный год, первого сентября  не
будет нового класса и гогочущих юных мартышек.
      -  Я подумал, что вам нужно это знать, - объяснил  док
Пэрриш  и  прикоснулся  к  моему  плечу  рукой,  той  самой,
которая,  может быть, всего два часа назад накрыла простыней
лицо миссис Нэвилл.
      - Не советую гулять так далеко от дома в жару, Кори, -
сказал он мне на прощание. - Будь осторожен. Всего хорошего,
миссис Мэкинсон.
      Спустившись  с  крыльца,  он  уселся  за  руль  своего
"понтиака" и укатил прочь. Мы с бабушкой долго смотрели  ему
вслед.
      Еще  через час домой приехал дедушка Джейберд. На  его
лице  было выражение человека, которому только что  дал  под
зад  пинка  лучший друг, а последняя бумажка  с  президентом
незаслуженно уплыла в чужой карман. Он попытался кричать  на
меня,   ругаться,  что  я,  мол,  "сбежал  и  заставил   его
волноваться" и что у него "чуть разрыв сердца из-за этого не
случился".  Так  продолжалось  ровно  минуту,  пока  наконец
бабушка  Сара очень тихо и спокойно, но моментально  сбив  с
него всю спесь, не спросила, где сухое мороженое, за которым
его,  дедушку, посылали. В конце концов дедушка Джейберд  до
вечера   сидел  на  крыльце  наедине  с  порхавшими   вокруг
мотыльками в таком же увядшем состоянии духа, в котором,  по
всей видимости, находился и его притомившийся "джимбоб". Мне
даже  стало его жалко, хотя дедушка Джейберд был  совсем  не
тот   человек,