нное ему прозвище, макака скакала
с  головы  на  голову, тут вырывая клок  волос,  тут  хватая
человека за ухо, там пачкая одежду мерзкой коричневой жижей.
Не знаю, чем преподобный накормил Люцифера, но пища эта явно
не пошла макаке впрок. Люцифер бросился в нашу сторону; мама
закричала  от  страха,  а  отец  едва  успел  уклониться   и
присесть.   По  счастью,  коричневые  струи  нас   миновали.
Уцепившись за люстру, Люцифер перелетел через последний  ряд
и  приземлился на голубую шляпу какой-то женщины, удобрив ее
цветы   неподобающим  образом.  Потом  он  бросился  дальше;
замелькали  лапы  и  хвост-плеть, защелкали  зубы,  и  вновь
послышались  пронзительные крики. Запах гнилых  бананов  был
настолько  силен, что от него впору было потерять  сознание.
Один из храбрых солдат Христовых попытался схватить поводок,
но  отшатнулся, получив заряд коричневой жижи прямо в  лицо.
После  этого  Люцифер запустил зубы в длинный  нос  какой-то
женщины,  вырвал клок волос у стоявшего рядом с  ней  рыжего
мальчика  и  принялся  скакать  со  стула  на  стул,  словно
маленькая уродливая версия Фреда Астора.
      -  Ловите его! - кричал со сцены преподобный  Блессет,
держась  за  остатки откушенного уха. - Ловите  это  исчадие
Сатаны!
      Кому-то  удалось схватить Люцифера, но рука поймавшего
мгновенно разжалась и отдернулась с кровоточащими отметинами
на  запястье.  Макака была шустра, как само порождение  Ада.
Присутствовавшие  и  не думали ловить Люцифера,  потому  что
были   заняты  тем,  что  уклонялись  и  прятались  от   его
испражнений  и острых зубов и когтей. Я сидел  на  корточках
между  стульями,  мама и отец стояли,  прижавшись  к  стене.
Преподобный Блессет наконец-то заметил открытую дверь.
     - Дверь! Закройте кто-нибудь дверь! Не выпускайте его!
     Идея была хороша, вот только для ее реализации было уже
слишком  поздно.  Люцифер несся прямо к  двери,  его  глаза-
бусины  блестели от удовольствия. Проносясь  мимо  стен,  он
оставлял на них свои автографы.
      -  Остановите его! - орал преподобный, но Люцифер  был
ловчее  ловкого:  он танцевал по головам мужчин  и  бросался
ласточкой  с  женских шляп. Наконец, он  с  победным  воплем
вылетел  сквозь  дверь  на вольный  воздух,  в  опускавшиеся
сумерки.
       Несколько  человек  бросились  в  погоню.   Остальные
вздохнули с облегчением, хоть воздух был не слишком пригоден
для  дыхания. Отец помог маме подняться на ноги, а потом,  с
помощью  двух других мужчин, поднял и усадил на стул  тучную
леди, которая потеряла сознание в самый напряженный момент и
рухнула на пол, как подрубленное дерево.
      -  Все  сохраняйте  спокойствие! -  нетвердым  голосом
возвестил  преподобный. - Опасность миновала, все сохраняйте
спокойствие! Опасность миновала!
      Я  был  поражен  самообладанием Блессета,  потому  что
говорить такое, когда у тебя наполовину отъедено ухо и  весь
костюм перепачкан обезьяньим дерьмом, не так-то просто.
      Греховодная  песня, ради которой  мы  собрались,  была
'  !kb  .  После случившегося "Бич Бойз" казались совершенно
незначительным предметом. Постепенно народ начал приходить в
себя.  На  смену  потрясению пришел  гнев.  Кто-то  закричал
преподобному,  что  это  он виноват  в  том,  что  обезьянка
сорвалась с поводка, а кто-то другой добавил, что первым  же
делом с утра он пришлет в Свободную баптистскую церковь счет
за  чистку  костюма. Женщина с укушенным носом кричала,  что
она  подаст на Блессета в суд. Негодующие голоса  слились  в
один   мощный   хор;   я   увидел,  как   опустились   плечи
преподобного,  как  он будто уменьшился ростом  и  съежился,
словно  вместе с дурным воздухом из него ушла вся  сила.  Он
стал  смущенным  и  жалким,  точно  таким  же,  как  и   все
остальные.
      Мужчины, погнавшиеся за Люцифером на улицу, вернулись,
обливаясь  потом  и  тяжело дыша. По  их  словам,  обезьянка
забралась  на  дерево  и  исчезла. Может  быть,  ее  удастся
изловить  завтра, с восходом солнца, когда  станет  светлее.
Может быть, тогда удастся загнать макаку в сеть.
     Теперь не Люцифер пытался изловить людей в свои сети, а
люди  ловили сетью Люцифера. Подобный обмен ролями показался
мне  одновременно и интригующим, и смешным,  но  тут  в  мои
мысли ворвался голос отца:
     - Они хотят его поймать - напрасно надеются.
      Преподобный Блессет опустился на пол и уселся прямо на
сцене.  Пока его паства покидала церковь, он так и  сидел  в
своем перепачканном и отвратительно пахшем костюме и смотрел
на  свои руки. На проигрывателе продолжал крутиться диск,  и
из  динамика  доносились размеренные  щелчки:  "Щелк,  щелк,
щелк..."
      Вечер выдался очень жарким и влажным. Мы катили  домой
по  пустынным  полутемным  улицам.  Тишину  нарушала  только
мерная  симфония насекомых, трещавших в деревьях  и  кустах.
Меня  все время не покидало ощущение, что из ветвей за  нами
следит  Люцифер.  Теперь, когда он наконец получил  свободу,
никакая  на  свете  сила  не могла  загнать  его  обратно  в
деревянный ящик.
      Один  раз  мне показалось, будто я снова  слышу  запах
пылающего  креста, дым от которого вился над крышами  домов.
Но  я, наверное, ошибался - должно быть, кто-то просто жарил
сосиски на жаровне в своем саду.

                           Глава 6

          Мама Немо и неделя с дедушкой Джейбердом

      Лето, как и все прошлые и будущие, катилось под уклон.
Преподобный  Блессет  попытался продолжить  священный  поход
против  "Бич  Бойз", но не преуспел в этом.  Он  организовал
лишь  около  полудюжины  писем в  "Журнал"  от  читателей  с
требованием  запретить трансляцию песни  по  радио.  Пар  из
машины  преподобного оказался выпущенным. Возможно, причиной
были  длинные  и ленивые июльские дни; может быть,  внимание
было  привлечено к тайне горящего креста перед  домом  Леди;
или,  может  быть,  люди наконец специально  сами  послушали
'-  ,%-(bcn песню и составили о ней собственное мнение.  Так
или  иначе,  жители  Зефира поняли, что  склочная  кампания,
затеянная  преподобным, не имела под собой ничего  серьезнее
истерических и надуманных обвинений Все закончилось и  вовсе
неловко:  мэр  Своуп  неожиданно  нанес  визит  в  Свободную
церковь  и  потребовал от Блессста прекратить  пугать  людей
демонами,  которых не существует нигде, кроме как  в  голове
преподобного.
      Что касается Люцифера, то его видели после этого очень
многие  -  он  скакал по ветвям деревьев  то  тут,  то  там.
Банановый торт, остывавший на окошке Сони и Катарины  Гласе,
непонятным образом оказался разоренным. Раньше я бы  сказал,
что  без  Брэнлинов  тут не обошлось,  но  последние  недели
Брэнлины  залегли на дно и вели себя очень  тихо.  В  то  же
время,   с   другой   стороны,  область  обитания   Люцифера
находилась от земли на больших высотах. Ему ни к  чему  было
вести  себя  тихо. Несколько человек из пожарной  команды  и
добровольцев  под  командованием шефа  Марчетте  предприняли
попытку изловить Люцифера в сеть, но все, чем увенчались  их
старания,  - это фонтан обезьяньего кала, обильно украсивший
их одежду. Люцифер имел верный глаз спереди и отличный напор
сзади.  Посмеиваясь над незадачливыми ловцами, отец  сказал,
что  это  самый лучший из известных ему способов самозащиты,
но  мама  заметила, что от одной мысли о бегающей по  городу
обезьяне ей становится дурно.
     В течение дня Люцифер особенно не высовывался, держался
тихо,  но с наступлением ночи приходила его пора. Его  дикие
крики из крон деревьев были способны поднять спящих даже  на
Поултер-хилл.  Не раз и не два за ночь можно  было  услышать
там  треск  ружейного  выстрела: это означало,  что  кому-то
наконец  надоел  шум и гам, поднятый Люцифером.  В  Люцифера
стреляли раз двадцать, но не сумели даже задеть. Ему  везло,
он  так  и  не  поймал пулю. Результатом ночной  пальбы  был
собачий  лай, поднимавшийся на весь городок по меньшей  мере
на полчаса, после чего заснуть оказывалось вовсе невозможно.
Не  прошло  и недели, как совет Зефира принял постановление,
запрещавшее ружейную стрельбу в пределах города после восьми
вечера.  Вскоре Люцифер научился колотить палками в мусорные
баки,  причем особенно полюбил заниматься этим рано  поутру,
примерно между тремя и четырьмя часами. Он не притронулся  к
грозди отравленных бананов, которая была специально положена
под  куст  мэром  Своупом,  и  с  презрением  обходил  любые
ловушки.  Он  полюбил оставлять свои коричневые  росписи  на
свежевымытых   автомобилях;  а  в  одно   прекрасное   утро,
свалившись  с  дерева  прямо  на  голову  мистеру   Геральду
Гаррисону,  он  испугал его так, что  выбил  из  уха  нашего
доблестного почтальона серную пробку. Потом мистер  Гаррисон
рассказал моему отцу, как все было: по его словам, он  сидел
на своем крыльце, покуривал сигарету в пластиковом мундштуке
и  баюкал  свое  подвязанное левое ухо,  которое  сутки  как
ужасно стреляло.
      -  Жалко,  что при мне не было ружья, а то  я  бы  его
обязательно   подстрелил,  этого   маленького   ублюдка,   -
продолжил мистер Гаррисон. - Но он быстрый, чертенок,  нужно
.b$  bl  ему  должное. Жахнул меня по макушке и  был  таков,
только задница и мелькнула. Готов поклясться, что это  самый
шустрый зверек, которого я в жизни видел.
     Мистер Гаррисон улыбнулся и покачал головой.
     - Что за времена настали: нельзя днем спокойно пройтись
по  улице, того и гляди тебе сверху на голову чертова макака
свалится.
     - Думаю, что недолго ему осталось гулять на свободе, уж
очень он всем надоел, - подал голос отец.
      - Не знаю, - задумчиво ответил мистер Гаррисон, пыхнув
дымком  и  глядя,  как голубое облачко  тает  в  воздухе.  -
Знаешь, что я думаю, Том?
     - Что?
     - Эта чертова обезьяна не просто зверь, в ней сеть что-
то еще. Что-то сидит в ней необычное, дьявольское, "от что я
думаю.
     - С чего ты взял?
      -  А  вот  с чего. Смотри: отчего эта обезьяна  так  и
осталась  жить  в  Зефире? Почему  она  не  ушла  устраивать
переполох в Братон?
     - Не знаю, - ответил отец. - Я об этом даже не думал.
      -  Я скажу тебе почему, - объяснил мистер Гаррисон.  -
Наверняка тут не обошлось без этой бабы.
     - О ком ты говоришь, Геральд?
      -  Перестань,  Том, ты же знаешь.  -  Мистер  Гаррисон
мотнул  головой в сторону Братона. - Это она наслала на  нас
эту дрянь. Она, их королева.
     - Ты имеешь в виду Леди?
      - Точно. Ее самую. Сдается мне, что она наслала на нас
какое-то   проклятие,  из-за  того..,  ну,  в  общем..,   ты
понимаешь.., из-за того, что недавно случилось.
     - Из-за сожженного креста? - закончил отец.
     - Угу.
      Мистер Гаррисон отодвинулся в тень, потому что  солнце
добралось до его коленей.
      -  Она  устроила какой-нибудь ритуал, свое вуду-шмуду,
вот  что  я  думаю.  И теперь никто не сможет  изловить  эту
проклятую  обезьяну,  а  это не правильно,  тут  точно  дело
нечисто, говорю тебе, Том. Прошлой ночью эта тварь  орала  у
меня под окнами словно баньши. Линду Лу едва удар не хватил.
      -  В  том, что обезьяна гуляет по городу, виноват один
преподобный Блессет и никто другой, - напомнил отец  мистеру
Гаррисону. - Леди к этому отношения не имеет.
      -  Но  ведь  и в этом нельзя быть до конца  уверенным,
верно?  -  Мистер Гаррисон стряхнул пепел в  траву  и  снова
вернул  мундштук в рот. - Мы ведь не знаем,  какая  сила  ей
подчиняется. Клянусь, Клан правильно взял ее на заметку. Нам
здесь эта негритоска не нужна. Ни она, ни ее петиции.
      - Я не желаю иметь ничего общего с Кланом, Геральд,  -
сказал  отец.  -  И  поджигать кресты я всегда  считал  ниже
своего достоинства. По-моему, это удел трусов.
      Услышав  это, мистер Гаррисон тихонько усмехнулся,  из
его полуоткрытого рта выскользнул клубочек дыма.
      -  Не  знаю, есть ли вообще в Зефире Клан, - отозвался
.-. - Но кое о чем я недавно слышал.
     - Например?
      -  Да.., просто всякие разговоры. У меня такая работа,
что  волей-неволей  услышишь  много  всякой  болтовни.  Люди
говорят, что ребята из Клана услыхали о том, что творится  в
нашем  городке, и решили, что пора Леди предупредить. Потому
что, Том, многим кажется, что пора ее выставить отсюда, пока
она не устроила в Зефире свой порядок и не отправила тут все
в тартарары.
      - Леди живет здесь с незапамятных времен, и до сих пор
ничего с Зефиром не случилось.
     - До сих пор она помалкивала. А теперь в нее словно бес
вселился  -  она обнаглела и качает права. Цветные  и  белые
должны  купаться  в одном бассейне, только  представь  себе!
Знаешь  что. Том? По-моему, этот размазня мэр Своуп  склонен
пойти ей на уступки, того и гляди, позволит ей все, что  она
только потребует.
      -  Ну,  -  отозвался отец, - времена всегда  меняются.
Раньше или позже перемены неизбежны.
     - Господи, Том! - пораженно воскликнул мистер Гаррисон.
- Уж не заодно ли ты с ней? На чьей ты стороне?
      -  Я ни на чьей стороне, Гарольд. Единственное, что  я
хотел  сказать:  нам тут в Зефире не нужны  ни  овчарки,  ни
брандспойты,  ни бомбы террористов. Дни Булла Коннора  давно
миновали. По мне, так я ничего не имею против того, что  мир
идет вперед, таков уж уклад вещей, и ничего тут не попишешь.
     Отец пожал плечами.
     - Перед будущим мы бессильны, Геральд, оно придет и нас
не спросит. Это исторический факт.
      -  Уверен,  что  ребята из Клана  могут  тут  с  тобой
поспорить. У них совсем другая точка зрения.
      -  Может  быть.  Но их дни тоже сочтены.  А  ненависть
всегда порождала только еще большую ненависть.
     Мистер Гаррисон несколько минут сидел молча.
      Его  взгляд был устремлен на крыши Зефира, но  что  он
пытался там увидеть, трудно было понять. Наконец он поднялся
и, подхватив свой мешок с письмами, закинул его на плечо.
      - Раньше ты мне казался разумным парнем. Том, - сказал
он на прощание и двинулся к своему грузовику.
     - Эй, Геральд! Погоди-ка минутку. Вернись, прошу тебя -
крикнул  вслед  мистеру  Гаррисону  отец,  но  тот  даже  не
обернулся.
      Отец  и мистер Гаррисон учились в школе Адамс-Вэлли  в
одном классе, и хотя никогда не были близкими друзьями,  вся
их  молодость прошла в одной компании. Отец рассказывал, что
мистер  Гаррисон  играл полузащитником в футбольной  команде
"Адамс-Вэлли"  и  его  имя, выбитое на серебряной  табличке,
висит теперь на стене почета школы.
      -  Эй,  Большой Медведь! - снова позвал отец, вспомнив
школьное прозвище мистера Гаррисона. Но мистер Гаррисон даже
не  оглянулся,  только  бросил окурок в  решетку  водостока,
завел свой грузовичок и укатил.
      Время шло, и пришла пора моего дня рождения. Я устроил
праздник и пригласил Джонни, Дэви Рэя и Бена на мороженое  и
,  ,(-  торт.  Торт  был  с  двенадцатью  свечами.  Пока  мы
угощались  тортом в гостиной, отец положил  наверху  на  мои
стол подарки.
      Перед  тем как настало время открывать подарки, Джонни
пришлось  уйти  домой.  Его все еще иногда  мучили  головные
боли,  и  он  принимал  таблетки.  Джонни  подарил  мне  два
отличных белых наконечника от стрел из своей коллекции. Дэви
Рэй  принес  мне куклу Мумии Ревелля, а Бен подарил  пакетик
маленьких пластмассовых динозавров.
      В  комнате  меня ждало чудо: на моем письменном  столе
стояла  пишущая машинка "Ройял", серая как линкор,  а  в  ее
каретку был вставлен белоснежный лист бумаги.
      Эта  машинка,  очевидно, уже отпечатала  немало  миль.
Часть  клавиш  была вытерта, на боку, прямо на краске,  было
выцарапано  П.Б.З. Позже я узнал, что это значит  "Публичная
библиотека Зефира": машинку приобрели на распродаже  старого
имущества. Буква "е" застревала, пробел часто не срабатывал.
Но  в  тот вечер я сел за свой письменный стол, отодвинул  в
сторону жестянку с карандашами "Тэкондерога" и с колотящимся
сердцем медленно напечатал собственное имя на листе бумаги.
     Так я вступил в эру высоких технологий.
     Довольно скоро я понял, что печатание на машинке - дело
нелегкое. Мои пальцы оказались очень неловкими. Мне придется
долго упражняться, чтобы добиться хотя бы небольших успехов.
Тем я и занялся, просидев над машинкой до глубокой ночи, так
долго,  что  маме  три  раза пришлось напоминать,  что  пора
ложиться  спать. КОРИ ДЖЭТ МЭКИНСОН. ДЭВИ РЕЙ КОЛАН.  ДЖИММИ
УИЛСОН.   РЕБЕЛЬ.   СТАРЫЙ  МОСИС.  ЛЕДИ.   ГОРЯЩИЙ   КРЕСТ.
БРЕМКИНСЫ. ШЛЯПА С ЗЕЛЕНЫМ ПЕРОМ. ЗИФИР. ЗЭФИР. ЗЕФИР.
      Мне  предстояло  пройти очень и очень  долгий  путь  к
совершенству, но я уже чувствовал энергию героев  вестернов,
храбрых индейцев, солдат в бою, энергию легиона детективов и
отряда монстров, которые шагали со мной плечом к плечу,  изо
всех сил стремясь появиться на свет и излиться на бумагу.
       Однажды   днем,   катаясь  на  Ракете   среди   мглы,
поднимавшейся с асфальта после дождя, я внезапно  обнаружил,
что  нахожусь у дома Немо Кюрлиса. Немо собственной персоной
стоял  на  крыльце - подбрасывал бейсбольный мяч в воздух  и
ловко ловил его, когда тот падал вниз и находился едва ли не
на  уровне  его груди. Остановившись, я поставил  Ракету  на
подножку  и  предложил Немо немного покидать. На самом  деле
мне  просто хотелось еще раз увидеть Немо в деле. Мальчик  с
совершенной  рукой, какой бы хрупкой и слабой  ни  выглядела
его  рука, воистину был осенен десницей Господней.  Довольно
скоро я пристал к нему, чтобы он попал мячиком в дупло дуба,
находившегося   через   улицу.   Просьба   была   немедленно
исполнена: Немо запулил мяч точно в требуемую цель, и  когда
тот три раза стукнул там о стенки, я едва не упал на колени,
чтобы  стать верным поклонником Немо, которого я  был  готов
боготворить.
     Потом зазвенели колокольчики, открылась входная дверь -
и  на  крыльце дома появилась мама Немо. Я заметил, как  под
стеклами  очков  глаза  Немо  мигнули,  будто  его  внезапно
ударили по макушке.
     - Немо! - позвала его мама голосом, напомнившим мне зуд
пилы  или готовой ужалить осы. - Я, кажется, запретила  тебе
бросать  мяч, разве не так? Я все видела через окно, молодой
человек!
      Мама Немо сбежала по ступенькам крыльца и бросилась  к
нам  как ураган. У нее были длинные темно-каштановые волосы,
может  быть,  когда-то ее можно было назвать миловидной,  но
теперь в ее внешности и лице появилось что-то жесткое. У нее
были  пронзительные  карие глаза с  глубокими  морщинками  в
углах,  ее косметика "Пан Кейк" была вся в коричневых тонах.
На ней были тугие черные велосипедные брюки и белая блузка с
воротником  в красных горошках, на руках - желтые  резиновые
перчатки.  Помада  на  ее губах была такая  красная,  что  я
поразился, увидев рот такого цвета. Она совсем не напоминала
домохозяйку.
      - Подожди, вот отец узнает! - добавила она. "Узнает  о
чем?"  -  удивился  я. Ведь Немо ничего плохого  не  сделал,
просто играл на улице около дома.
     - Я не упаду, - слабым голосом отозвался Немо.
      -  Но ты можешь упасть! - резко бросила его мама. - Ты
же  знаешь,  какие хрупкие у тебя кости! Если ты  упадешь  и
сломаешь  себе  что-нибудь, что  мы  будем  делать?  Честное
слово. Немо, иногда мне кажется, что у тебя не все в порядке
с головой!
     Глаза мамы Немо обратились ко мне, их свет напомнил мне
сияние тюремных прожекторов.
     - А это кто такой?
     - Это Кори. Мой друг - Друг Ага.
      Миссис Кюрлис осмотрела меня с головы до ног. По тому,
как поджался ее рот и сморщился нос, мне показалось, что она
приняла меня за прокаженного.
     - Какой такой Кори?
     - Мэкинсон, - ответил я ей.
     - Твой отец покупает у нас рубашки?
     - Нет, мэм.
      - Друг. - Суровый взгляд миссис Кюрлис снова обратился
к   Немо.  -  Я  просила  тебя  последить  за  собой  и   не
перегреваться на солнце, разве нет. Немо? И я  просила  тебя
не играть в мяч.
     - Я не перегрелся, мама. Я прошто...
      -  Ты просто не слушаешься меня, вот