е Мэри я бы нашла место, где  устроить  засаду,  -
подумала Диди. - Свет из гостиницы нам в спину, а ветер в лицо". Но у них не
было другого выбора, кроме как идти по следу,  и  они  видели  черные  пятна
крови на снегу.
   Борозда, оставленная Мэри, изгибалась к выставке динозавров, застывших  в
боевых позах, - клыки обнажены, когти  молотят  воздух.  За  ними  невдалеке
должна была быть дорога. От Мэри остался только след,  и  его  уже  заметало
снегом. Сад Динозавров Диди не нравился - за любой из статуй могла прятаться
Мэри. Она остановилась сама и остановила Лауру, схватив ее за плечо.
   - Не хочу я там идти! - сказала она. - Давай обойдем кругом!
   Лаура кивнула и пошла прочь от чудовищ, выходя к дороге. Диди шла на  два
шага сзади, ее плечи ссутулились  в  борьбе  с  ветром,  в  теле  начиналась
неудержимая дрожь. Льдинки впивались в щеки, и она отвернулась влево,  чтобы
защитить глаза.
   Вот тогда она и увидела за десяток  футов  от  себя  фигуру,  стоящую  за
хвостом одного из громовых ящеров.
   Лицо женщины было  призрачно-белым,  снежинки  завязли  в  волосах.  Диди
увидела  отражение  огней  гостиницы  в   ее   глазах   и   отблеск   света,
отпрыгивающий,  как  электрическая  искра,  от  желтого  значка-"улыбки"  на
свитере. Мэри держала сверток на сгибе левой руки, а правую руку вытянула  к
ним, и в этой руке был револьвер, наведенный на Лауру, которая еще не видела
опасности Диди испытала приступ выворачивающего внутренности ужаса и поняла,
как Мэри заслужила свое имя. Выражение лица Мэри было совершенно пустым, без
триумфа или гнева, просто уверенное знание человека, который взял верх.
   Крик Диди растаял в воздухе. Ни на  что  времени  не  оставалось,  -  она
прыгнула на Лауру, ударила ее плечом,  и  в  ту  же  секунду  услышала,  как
сработал пистолет Мэри: щелк-щелк.
   Лаура упала животом в снег  Диди  почувствовала  укусившую  в  шею  пулю,
что-то еще ударило ее в грудь, словно мул лягнул. Дыхание перехватило болью,
палец на спуске "магнума" свело судорогой, и пуля ушла в неба  Лаура  успела
вывернуться, и когда Мэри выстрелила снова, снег  взметнулся  там,  где  она
была мгновением раньше. Лаура увидела стоявшую за хвостом динозавра женщину,
и на решение была только доля секунды. Она прицелилась и нажала на спуск.
   Пуля поразила свою цель: не Мэри  Террор,  но  мишень  побольше  -  бедро
динозавра, покрытое серой чешуей. Полетели осколки бетона, и Мэри нырнула за
тело чудовища.  Лаура  встала  и  бросилась  за  спину  покрытого  бетонными
пластинами стегозавра. Она поглядела на Диди, лежавшую на боку.  Вокруг  нее
расплывалось темное пятно. Лаура поползла назад к подруге, но  остановилась,
когда пуля попала в одну из спинных пластин динозавра рядом с ее головой и с
визгом отрикошетила.
   Мэри, стоя на коленях, шарила в сумке,  ища  коробку  патронов  к  своему
"кольту", которые она  забрала  из  оружейного  ящика  мертвеца.  Ее  пальцы
коченели и соскальзывали от ледяной крови. Она зарядила в револьвер две пули
и еще две потеряла в снегу. Но она замерзла, ее силы  быстро  таяли,  и  она
понимала, что не слишком долго выдержит на этом холоде.  Ханжу  Беделию  она
свалила, другая сука - за укрытием. Тяжело будет добраться до  "чероки",  но
это надо сделать. Другого выхода нет.
   И надо было идти, пока не отказали ноги. Она еще раз выстрелила в  Лауру,
пуля отколола еще один  осколок  от  шкуры  стегозавра,  а  затем  встала  с
Барабанщиком на руках и начала снова пробиваться к дороге.
   Лаура выглянула из-за своего укрытия и  увидела,  как  Мэри  ковыляет  по
снегу.
   - Стой! - закричала она. - СТОЙ! - Ветер унес ее голос, и  она  вышла  из
укрытия и навела пистолет в спину другой женщины.
   Мысленным взором она увидела,  как  пуля  проходит  сквозь  тело  Мэри  и
разрывает Дэвида. Она подняла пистолет и выстрелила в воздух.
   - СТОЙ! - завопила  она.  У  нее  драло  в  горле.  Мэри  не  оглянулась.
Хромающим, но целеустремленным шагом она шла по белым сугробам.
   Лаура рванулась вслед за ней. Три шага -  и  она  остановилась,  пистолет
опустился вниз. Она посмотрела на Диди, лежащую  в  черной  луже.  Опять  на
Мэри, на фигуру, мерно уходящую вдаль. Опять  на  Диди  -  над  лужей  крови
клубился пар.
   Она повернулась к Диди, подошла к ней и встала на колени.
   Глаза Диди были открыты. Извилистая струйка крови стекала у нее изо  рта,
лицо залепил снег. Она еще дышала, но это был жуткий звук. Лаура  посмотрела
на Мэри, ковыляющую прочь с Барабанщиком на руках, - она уже почти вышла  из
Сада Динозавров на дорогу.
   Рука Диди поднялась, как умирающая птица, и уцепилась  за  свитер  Лауры,
украденный в магазине.
   Губы Диди зашевелились. Вырвался тихий  стон,  быстро  унесенный  ветром.
Лаура увидела, что другая рука  Диди  подергивается,  стискивает  карман  ее
джинсов. В глазах, огромных от боли  глазах,  Диди  была  какая-то  мысль  -
что-то, что она хотела, чтобы Лаура поняла. Пальцы Диди продолжали цепляться
за карман с судорожной силой.
   Карман. Что-то в кармане у Диди.
   Лаура осторожно запустила  в  него  руку.  Нащупала  ключи  от  машины  и
сложенный лист бумаги и вытащила их наружу. Развернув бумажку,  она  увидела
треснутый колокол, знак "Либерти  Мотор  Лодж".  В  свете  отдаленных  огней
"Сильвер Клауд" она прочла имена троих мужчин, написанные  на  этой  бумажке
поверх "улыбки".
   Диди подтянула ее поближе, и Лаура наклонила голову.
   - Помни, - прошептала Диди. - Он.., и мой тоже.
   Рука Диди отпустила свитер Лауры.
   Лаура стояла на коленях в снегу  рядом  со  своей  сестрой.  Наконец  она
подняла голову и поглядела на дорогу.
   Мэри Террор не было.
   Прошло, быть может, две минуты. Лаура поняла, что Диди больше  не  дышит.
Ее глаза запорашивало снегом, и Лаура их закрыла. Это нетрудно было сделать.
   Где-то звонили колокола свободы.
   Лаура положила бумажку в карман и встала, держа в руке пистолет  и  ключи
от машины. Лед намерз у нее на лице полосками, но в сердце бушевал  ад.  Она
трудным шагом пошла прочь от мертвой  женщины,  вслед  за  живым  мертвецом,
который завладел ее ребенком. Ее хлестал ветер, пытался сбить с ног,  плевал
снегом в лицо, выдергивал волосы.
   Они пошла быстрее, проталкиваясь сквозь  снег,  как  упрямый  паровоз.  В
следующий момент она собрала в себе все, что еще  могло  придавать  силу,  и
побежала Снег ухватил  ее  за  лодыжки,  дернул,  и  она  растянулась.  Боль
пронзила сломанную руку, болтались размотанные бинты.  Лаура  опять  встала,
свежие слезы текли по ее лицу. Некому больше слышать ее плач.  Ее  спутницей
теперь была только мука.
   Она продолжала идти, пропахивая снег, как плуг, дрожа всем телом, джинсы,
лицо и свитер промокли, волосы поседели не по годам и новые морщины  залегли
в углах глаз.
   Она шла вперед, потому что не было пути назад.
   Лаура прошла заснеженное поле и Сад Динозавров, где доисторические  твари
застыли навсегда, и пошла вниз по дороге к машине,  которая  понесет  дальше
одинокого путника.

Глава 5

БИТВА С ФУРИЯМИ

   В тепле "чероки" мочевой пузырь Мэри не выдержал.
   Мокрое и горячее пропитало сиденье под ее бедрами. Единственная вертелась
мысль, мысль о песне из погребов ее памяти:  "Парк  Макартура",  и  о  тепле
текущего вниз зеленого потока. Она подала  "чероки"  задним  ходом  вниз  по
горной дороге, колеса виляли.  К  рукам  возвращалась  чувствительность,  их
кололо тысячами горячих иголок. Лицо горело, будто с него содрали  несколько
слоев кожи, и кровь на джинсах обледенела блестящей  коростой.  Правая  рука
была измазана алым, пальцы дергались в танце поврежденных нервов. Барабанщик
все плакал, но пусть себе: он жив, и он принадлежит ей.
   "чероки" зацепил хвостом одну из брошенных у дороги машин. Она  выровняла
его, и тут же взвизгнул металл, когда  "чероки"  вильнул  вправо  и  зацепил
большой семейный автомобиль. Она доехала до  конца  дороги  и  повернула  на
восьмидесятую трассу, обогреватель жужжал, но холод еще глубоко сидел у  нее
в легких. Она нашла знак, указывающий на западное направление восьмидесятого
шоссе, и повернула на въездной подъем, и снег закручивался перед ее  фарами,
как подводный ил. Дорогу ей перегораживал другой  большой  полыхающий  знак:
СТОП! ДОРОГА ЗАКРЫТА. Но на этот раз легавой машины не было, и Мэри  провела
"чероки" сквозь снег по правой обочине и опять выскочила на въезд.
   На восьмидесятое шоссе вел длинный, скользкий от снега  поворот,  который
Мэри прошла ползком. А затем она оказалась на  шоссе,  а  легавая  машина  у
выезда на Макфадден осталась в четверти  мили  позади.  Мэри  дала  скорости
медленно дорасти до сорока миль в час, шоссе  под  колесами  уходило  вверх.
Снег все еще валил густо, а ветер ярился  зверем.  Она  держала  путь  через
Скалистые горы.
   Не прошло и десяти  минут  от  выезда  Мэри  на  трассу,  как  изъеденный
ржавчиной одноглазый "катлас" проделал тот же путь по повороту к  выезду  на
шоссе и двинулся вслед за ней.
   Ледяные слезы оттаивали на лице Лауры. Нервы ее натянулись,  как  канаты,
пульс колотился бешено Она крепко вцепилась в  руль  одной  рукой  и  локтем
другой помогала себе его удерживать. Единственный работающий дворник издавал
пронзительный визг, смахивая снег, и Лаура боялась, как  бы  не  сгорел  его
привод. "Катлас" карабкался вверх,  шоссе  стало  скользким  ото  льда,  как
натертый паркет. Она держала скорость  между  тридцатью  и  тридцатью  пятью
милями в час, и молилась, чтобы Мэри  сохраняла  бодрость  и  не  слетела  с
дороги. Она знала, что Мэри сильно ранена и наполовину замерзла, как  и  она
сама. Изувеченная рука под повязкой превратилась  в  распухший  огонь.  Тело
достигло своего болевого порога и перешло  его,  и  сейчас  Лаура  ехала  на
чистой силе воли и таблетках  "блэк  кэт".  Она  ехала  вперед,  потому  что
слезами Дэвида не вернуть, и если заползти в темный угол  и  закрыть  глаза,
это его тоже не вернет.  Слишком  далеко  она  зашла,  чтобы  сдаваться.  Ее
подруга осталась лежать в снегах. Мэри Террор ждет расплата и за этот грех.
   Ветер хлестал по "катласу", кузов стонал, как человек. Лаура, не  моргая,
смотрела прямо вперед, в буран.  Она  высматривала  красный  свет  хвостовых
огней, но ничего не было впереди, кроме  снега  и  тьмы.  Дорога  забиралась
вправо, все еще поднимаясь. Шины заскользили на корке льда, и у Лауры сердце
дало перебой, но колеса опять зацепились за шоссе. Привод дворника  завизжал
громче, и это напугало Лауру больше, чем  лед.  Если  дворник  полетит,  она
приехала, пока не кончится буран. Теперь дорога  пошла  под  уклон  и  стала
загибаться  влево,  и  Лауре  пришлось  придавливать  тормоз.  Колеса  снова
проскальзывали, "катлас" юзом чуть не вылетел на обледеневший заградительный
рельс разделительной полосы, пока Лаура снова смогла  выровнять  машину.  На
ветровое стекло ложились слои снега, казавшиеся сплошными,  и  снова  дорога
пошла на подъем. Порыв ветра ударил по "катласу" слева, как боксер на ринге,
и руль задергался в сжимавшей его руке.
   Она должна двигаться, даже если будет делать всего десять миль в час. Она
должна двигаться, пока не  перегорит  привод  дворника  и  снег  не  закроет
стекло. Единственное в ее жизни, что имело значение, - снова взять  на  руки
своего сына, и если ей придется, она будет биться с фуриями за  каждую  милю
пути.
   Впереди на дороге Мэри притормозила "чероки". Шоссе выровнялось,  на  нем
намело сугробы в четыре - пять футов высотой. Ветры лупили "чероки" с  обеих
сторон и выли, как банши. Мэри виляла между сугробами, колеса  буксовали  на
льду и снова находили сцепление с дорогой. Вдруг джип потерял  управление  и
завилял, и Мэри вцепилась  в  руль,  но  ничего  не  могла  сделать.  Машина
совершила медленный оборот и вмазалась в  сугроб.  Мэри  протащила  "чероки"
через сугроб, напрягая мотор  до  предела.  Еще  тридцать  ярдов  -  сугробы
окружили ее со всех сторон; некоторые из них возвышались  до  восьми  футов.
Она ехала дальше, пытаясь  найти  среди  них  путь,  но  ей  пришлось  опять
остановиться, потому что сугробы повсюду доходили до капота,  и  сквозь  них
было не пробиться.
   Она поглядела в зеркало заднего вида. Тьма на тьме. Где же эта сука?  Все
еще торчит в "Сильвер Клауд"? Или уже на шоссе? Да,  эта  сука  -  настоящий
боец, но  не  настолько  сумасшедшая,  чтобы  попытаться  прорваться  сквозь
Скалистые горы в буран. Нет, такой вид безумия - это для Мэри.
   Все, сейчас она никуда  не  едет.  Бензина  в  баке  полно.  Обогреватель
исправен. Часа через два рассветет. Может быть, при  свете  дня  она  сможет
выбраться.
   Мэри вытянула ручной тормоз, отключила фары  и  дворники.  Через  секунду
ветровое стекло было завалено снегом. Она оставила мотор на холостом ходу  и
взяла Барабанщика на руки. Он уже отплакался, но  теперь  издавал  мяукающие
голодные звуки. Она достала сумочку и детское питание. В  нос  ударил  едкий
запах мочи: Барабанщик последовал ее примеру и тоже обмочился.
   "Чертовски неудобное место для смены пеленок", - подумала она. Но  теперь
она мать, и что надо сделать, то надо. Она опять поглядела в зеркало заднего
вида. Опять ничего. Сука осталась  в  "Сильвер  Клауд"  с  ханжой  Беделией.
Выстрелы должны были свалить Лауру-дуру, если бы Диди не встала на  пути.  А
стреляла она хорошо - оба раза. Она не знала точно,  куда  попало  Диди,  но
вряд ли Диди ближайшее время будет кого-либо преследовать.

***

   В двух милях позади  "чероки"  Лаура  услышала  скрежет.  Он  продолжался
десять секунд, а затем дворник остановился. Снег закрыл ветровое стекло.
   - Проклятие! - крикнула Лаура, нажимая на тормоз.
   Автомобиль пошел юзом, сперва влево, потом вернулся вправо  и  заскользил
боком вдоль восьмидесятого шоссе. У Лауры  нервы  были  готовы  сорваться  с
цепи, но все, что  она  могла  сделать,  -  собраться  перед  столкновением.
Наконец  "катлас"  выровнялся,  начал  слушаться  тормоза   и   остановился,
проскользив длинный тормозной путь.
   Ей больше не ехать, пока не  кончится  снег.  Только  и  оставалось,  что
поставить на  ручной  тормоз  и  выключить  фары.  Обогреватель  работает  с
потрескиванием, но он накачивает теплый воздух. Бензина чуть больше половины
бака. Несколько часов она продержится.
   В темноте Лаура  заставила  себя  дышать  медленно  и  глубоко,  стараясь
успокоиться. Пусть Мэри даже и оторвалась от нее, но она  знает,  куда  Мэри
направляется. В такую вьюгу Мэри ни быстро не поедет, ни  далеко  не  уедет.
Может быть, она съедет с  восьмидесятой  магистрали  и  попытается  поспать.
Главное - добраться до Фристоуна раньше Мэри и найти Джека Гардинера,  если,
конечно, он действительно один из тех троих в списке Диди.
   Вокруг "катласа"  расстроенной  скрипкой  визжал  ветер.  Лаура  откинула
голову и закрыла глаза. Перед ней  возникло  лицо  Диди:  не  лицо  женщины,
умирающей в снегу, но то лицо, которое  у  нее  было,  когда  она  тщательно
обрабатывала  раны  Лауры.  Она  видела   Диди   в   гончарной   мастерской,
показывающую работы, родившиеся в ее терзаемом  мукой  сознании.  Потом  она
увидела лицо Диди - такое, какое могло быть у нее в далекой молодости,  лицо
юной  девушки  на  выпускной  черно-белой   фотографии,   где-то   в   конце
шестидесятых. Диди улыбается, ее волосы  сбрызнуты  лаком  и  завиваются  на
концах, и все ее лицо покрыто веснушками, у нее  здоровый  вид  и  на  щеках
румянец деревенской девушки. Глаза у нее ясные, они глядят в будущее оттуда,
где не живут убийства и террор.
   Картинка начала таять, Лаура позволила ей  уплыть  и  уснула  в  объятиях
бури.

***

   Выполнив  материнские   обязанности,   Мэри   положила   Барабанщика   на
пассажирское сиденье и опять застегнула аляску вокруг него. Несколько  минут
она думала, сколько еще придется проехать - двести  миль  через  Юту,  потом
через Неваду еще больше трехсот, проехать через Рено в  Калифорнию,  вниз  к
Сакраменто, и затем через долину Нала к Окленду  и  Сан-Франциско.  Придется
купить  еще  памперсов  и  детского   питания   для   Барабанщика.   Достать
каких-нибудь таблеток от боли и чего-нибудь, чтобы не засыпать.  У  нее  все
еще оставалось полным-полно денег от продажи  кольца  матери  и  сорок  семь
долларов с мелочью, взятые в доме Роки  Роуда.  Надо  будет  сменить  джинсы
перед тем, как идти в магазин, а запихнуть распухшее бедро в другие штаны  -
это будет еще та работка. Где-то среди  вещей  у  нее  есть  еще  одна  пара
перчаток, так что можно  будет  спрятать  окровавленную  руку.  Сколько  еще
времени пройдет, пока свиньи возьмут ее след? Она  прикинула,  что  недолго.
Когда она перевалит через горы, надо будет  уносить  ноги.  Может,  придется
найти место и отсидеться тихо, пока не спадет волна.
   Но  сейчас  ничего  этого  сделать  нельзя.  Снова  вернулся  жар,   тело
болезненно пульсировало, и Мэри поняла, что быстро отключается. Мэри нашла в
темноте лицо ребенка, поцеловала его в  лоб,  потом  откинула  назад  спинку
сиденья. Она закрыла глаза и прислушалась к ветру. В этом  ветре  был  голос
Бога, поющий для нее "Люби ее бешено".
   Мэри слышала только первый куплет, а дальше уже спала.

Глава 6

МОТОЦИКЛИСТ

   Тук-тук.
   - Леди?
   Тук-тук.
   - Леди, с вами все в порядке?
   Лаура проснулась - это было трудно, как выплывать из  клея.  Она  открыла
глаза и увидела человека в коричневой аляске с капюшоном рядом с ее окном.
   - Вы в  порядке?  -  опять  спросил  он.  Его  лицо  с  длинной  челюстью
покраснело от холода.
   Лаура кивнула. Это движение заставило мускулы ее шеи и плеч проснуться  и
взбеситься от ярости.
   - У  меня  есть  кофе.  -  Он  держал  термос  и  приподнял  его  в  знак
приглашения.
   Лаура опустила боковое стекло.  До  нее  вдруг  дошло,  что  ветер  стих.
Кое-где кружились небольшие снежинки.  Серое  небо  было  покрыто  полосками
жемчужного света, и в его сумрачном свечении Лаура  увидела  огромные  белые
горные гряды, которые тянулись вдоль  восьмидесятого  шоссе.  Мужчина  налил
кофе в крышку от термоса, протянул ей, и  она  с  благодарностью  выпила.  В
другой жизни она могла бы захотеть ямайский "Блю Маунтин",  а  теперь  любое
горячее  варево  обладало  восхитительным  вкусом,  если  могло  завести  ее
внутренний мотор.
   - Что вы здесь делаете? - спросил он. - Дорога еще закрыта.
   - Наверное, не туда свернула. - Ее голос прозвучал лягушачьим кваканьем.
   - Вам повезло, что не заехали спрашивать дорогу у святого Петра.  Черт-те
что тут творилось до самого Рок-Спринге. Сугробы выше моей головы и  широки,
как дом.
   Творилось, сказал он. До нее донесся шум механизмов.
   - У меня полетели дворники, - сказала она. - Вы бы не могли мне  очистить
ветровое стекло?
   - Считайте, что смог.
   Он принялся счищать снег рукой в кожаной перчатке Снег оказался  почти  в
пять дюймов толщиной, последний дюйм обледенел на  стекле.  Человек  глубоко
всунул скрюченные пальцы, поскреб ими, и ледяная корка  отлетела  со  звуком
пистолетного выстрела. Ветровое стекло с ее стороны очистилось, и стал виден
желтый  снегоочиститель  за  работой  в   сорока   ярдах   впереди.   Другой
снегоочиститель сгребал снег с полос, ведущих на восток, а третий стоял  без
водителя в двадцати футах от "катласа".  Лаура  поняла,  что  спала  мертвым
сном, если не слышала, как приближается эта штука. За снегоочистителями  шли
два огромных грузовика дорожных служб, их бригады рассыпали золу на  ледяные
пятна. Шестеренки у нее в мозгу клацнули и пришли в зацепление.
   - Вы из Рок-Спринге?
   - Мои люди движутся  на  Тейбл-Рок,  но  досюда  сугробы  уже  расчищены.
Чертовские завалы, доложу я вам.
   Снегоочистители пришли с запада. Дорога на Калифорнию открыта.
   - Спасибо. - Она вернула ему чашку.
   Мотор "катласа" все еще работал на холостом ходу, бак  опустел  почти  до
конца. Она прикинула по яркости  дневного  света,  ч