было пусто. Лаура открыла  дверцу
и шагнула в болото, доходившее ей до лодыжек. Мотор "чероки" не  работал.  В
молчанье Лаура услышала тяжелые удары своего сердца и крики чаек.
   Где же Мэри? С ней Дэвид или нет?
   Лаура пригнулась, двигаясь по щиколотку в грязной  воде  и  держась  так,
чтобы между ней и "чероки" был ствол дерева. Она ожидала  выстрела  в  любую
секунду. Выстрела не последовало.
   - Отдай моего ребенка! - крикнула она. Ее палец лежал на  спуске,  правая
рука пульсировала от ожившей боли. - Ты слышишь?
   Но Мэри Террор не ответила. Она была слишком хитра, чтобы так легко  себя
выдать.
   Лауре придется идти туда, где она  прячется.  Она  перебежала  за  другое
дерево, ближе к джипу, и подождала несколько секунд. Мэри  не  показывалась.
Лаура подобралась еще поближе к "чероки", вокруг  плыл  туман,  и  солнечный
свет серел, проникая сквозь его завесу в верхушках  деревьев.  Она  стиснула
зубы и бросилась к багажнику "чероки", пригнулась за ним и прислушалась.
   И услышала отдаленный гром.
   Волны, поняла она в следующий  момент.  Тихий  океан,  обрушивающийся  на
скалы.
   Воздух был прохладен и влажен, вода сочилась по стволам  деревьев.  Лаура
выглянула из-за багажника. Дверца водителя была открыта. Мэри не было.
   Лаура встала, готовая пригнуться, если заметит движение. Она заглянула  в
машину, увидела мешанину вещей после путешествия Мэри,  учуяла  запах  пота,
мочи и испачканных памперсов.
   Лаура прошла мимо "чероки", следуя по грунтовой дороге. Она шла медленно,
осторожным шагом, ее чувства были обострены до предела и ловили любой  намек
на засаду. Волосы на шее шевелились мурашками, запах  соли  стоял  у  нее  в
ноздрях. Грохот прибоя становился сильнее.
   А затем лес расступился в обе стороны, и перед ней стоял дом, глядящий на
Тихий океан, и изгрызенные его волнами скалы.

Глава 9

ДОМ ГРОМА

   Это был двухэтажный деревянный дом с остроконечной крышей, балюстрадой со
сломанными перилами и широкой верандой, охватывающей нижний этаж. К ступеням
крыльца вела заросшая бурьяном дорожка из камней.
   Когда-то этот дом мог быть красивым - но очень давно. Теперь  он  уже  не
подлежал ремонту. Соленый бриз и брызги  Тихого  океана  давным-давно  съели
краску. Дом был темно-серым, стены покрылись зеленым мхом и лишайником цвета
пепла. Что-то похожее на рак поразило древесину, прорастило щупальца и  дало
метастазы по всем стенам. Часть опор веранды рухнула, пол просел.  Приложили
свою руку и вандалы: все окна были разбиты и надписи, нанесенные краской  из
баллончиков, извивались среди лишайников яркими колючими лозами.
   Лаура направилась к крыльцу. Вторая ступенька была сломана,  и  четвертая
тоже. Лаура взялась за перила, и ее рука увязла в сгнившем  дереве.  Входной
двери не было.. Сразу за порогом была дыра в полу, которая вполне могла быть
следом ботинка Мэри. Лаура зашла внутрь, ее встретил  густой  запах  соленой
воды  и  внутренние  стены,  темные  от  наростов.  Мох  свисал  с   потолка
гирляндами. Украшение к приезду хозяина, подумала  Лаура.  Она  двинулась  к
лестнице, и ее нога провалилась в пол, как в серую жижу. Она вытянула  ногу,
и маленькие  черные  жучки  торопливо  хлынули  из  дыры.  Первая  ступенька
лестницы отвалилась. И многие другие тоже. Дом сгнил до самой  сердцевины  и
стены готовы были рухнуть.
   - Я знаю, что  ты  здесь!  -  крикнула  Лаура.  Насыщенные  влагой  стены
приглушали ее голос. - Отдай моего ребенка! Я тебе его не оставлю, и ты  это
теперь знаешь!
   Тишина. Только гром прибоя и звук падающих капель.
   - Выходи, Мэри! Я найду тебя рано или поздно!
   Нет ответа. Что, если она его убила? О Господи, что, если она  убила  его
там, во Фристоуне, и вот почему полицейские...
   Она одернула себя, чтобы не спятить. И осторожно прошла в другую комнату.
Эркеры, давно разбитые, открывали величественный вид на  океан.  Были  видны
волны, обрушивающиеся на скалы, высоко взлетающая  пена.  Туман,  безмолвный
разрушитель, просачивался в дом.  На  проваленных  половицах  лежали  пивные
банки, сигаретные окурки и пустая бутылка из-под рома.
   Лаура услышала звук, который сперва приняла за крик чайки на ветру.
   Нет, нет. У нее подпрыгнуло  сердце.  Это  был  плач  ребенка.  Откуда-то
сверху. Слезы жгли ей глаза, и она чуть не всхлипнула от  облегчения.  Дэвид
все еще жив.
   Но чтобы взять его, надо подняться по лестнице.
   Лаура стала  подниматься,  перешагивая  через  сломанные  ступени.  Дэвид
продолжал плакать. Звук то спадал, то опять становился сильнее. "Он устал, -
подумала она. - Устал и голоден". Руки тосковали по нему до боли. Осторожно,
осторожно! Лестница дрожала под ее весом,  как,  должно  быть,  дрожала  под
весом Мэри Террор. Она поднималась в сумрак, мох поблескивал  на  стенах,  и
она поднялась на второй этаж.
   Это был лабиринт комнат, но ее вел плач  Дэвида.  Ее  правая  нога  опять
провалилась в пол, и она чуть не упала на колени. На этом втором этаже почти
весь пол уже рухнул, а оставшиеся доски разбухли и просели.  Лаура  обходила
окаймленные гнилью кратеры, где кишели черные  жуки,  и  следовала  на  звук
голоса своего ребенка.
   Мэри могла быть где угодно. Таиться за углом, стоять  во  тьме,  поджидая
ее. Лаура продолжала двигаться осторожно, шаг  за  шагом,  готовая  в  любой
момент увидеть в дверях мощный силуэт. Но Мэри не было и  следа,  и  наконец
Лаура вошла в комнату, где был ее сын.
   Он был не один.
   Мэри Террор стояла в дальнем углу комнаты, лицом  к  двери.  Она  держала
Дэвида на согнутой левой руке, а в правой был револьвер, прижатый  к  голове
ребенка.
   - Ты нашла меня, - сказала Мэри. Улыбка пробежала по ее лицу,  сведенному
безумием. Глаза ее были пылающими дырами, горошины пота сверкали на ее  коже
волдырями. Пятно крови и гноя просочилось сквозь штанину джинсов.
   У Лауры встали дыбом волосы. Она видела запекшуюся кровь на свитере  Мэри
и на значке-"улыбке". Курок револьвера был уже взведен.
   - Отпусти его. Прошу тебя.
   Мэри помедлила. Она, казалось, обдумывает это, и ее глаза глядели куда-то
в сторону от Лауры.
   - Он говорит, что я не должна этого делать, - ответила Мэри.
   - Кто это говорит?
   - Бог, - сказала Мэри. - Вон он стоит. Лаура  судорожно  сглотнула.  Крик
Дэвида взмывал и падал. Он звал свою мать, ее  ноги  рвались  отнести  ее  к
нему.
   - Брось пистолет, - приказала Мэри.
   Лаура заколебалась. Как  только  она  расстанется  с  пистолетом,  с  ней
покончено. Мозг ее дымился, пытаясь найти выход.
   - Во Фристоуне, - сказала она. - Ты нашла Джека Гард и...
   - НЕ ПРОИЗНОСИ ЭТОГО ИМЕНИ! - взвизгнула  Мэри.  Ее  рука  с  револьвером
задрожала, а костяшки пальцев побелели.
   Лаура стояла неподвижно. Из ее легких вырывалось хриплое дыхание, на  лбу
выступил холодный пот.
   Глаза Мэри закрылись на секунду или две, словно она пыталась отогнать то,
что ей привиделось. Затем они резко открылись.
   - Он мертв. Он погиб в семьдесят втором. В Линдене, Нью-Джерси. Там  была
перестрелка. Свиньи нас нашли. Он умер.., спасая меня и моего ребенка.  Умер
у меня на руках. Он сказал..,  он  сказал...  -  Она  поглядела  на  Бога  в
ожидании наставлений. - Он сказал, что никогда не любил никого другого,  что
наша любовь была, как две падающие звезды, горящие ярко и жарко, и  те,  кто
их увидит, будут ослеплены этой красотой. Вот так он умер. Давным-давно.
   - Мэри? - Лаура с величайшим усилием сохраняла  ровный  голос.  Если  она
сейчас что-нибудь не сделает,  ее  ребенок  погибнет.  Мысль  о  полицейском
снайпере и сумасшедшей на балконе закружилась в  ее  голове  в  ужасе  синих
мигалок. Но та женщина убила своего ребенка  из-за  смертного  спазма.  Если
Мэри придется внезапно делать выбор, убьет она сперва Лауру  или  Дэвида?  -
Ребенок мой. Можешь ты это понять? Я его родила. Он...
   - Он мой, - перебила Мэри. - И мы умрем вместе. Усекаешь?
   - Нет.
   Это был единственный способ. Глаза Лауры высчитывали  дюймы,  ум  отмерял
бегущие секунды. Время почти истекло. Она кинулась вперед и упала на колени,
и быстрота ее движения застала Мэри Террор врасплох.
   Единственное  воспоминание  промелькнуло  сквозь  горячечный  мозг  Мэри,
словно  холодный  бальзам:  маленькая   рука   Барабанщика,   сжимающая   ее
указательный палец, будто не давая ему нажать на спуск.
   Револьвер не выстрелил.
   В те доли секунды, когда Лаура поднимала пистолет и целилась, револьвер в
руке Мэри отвернулся от головы ребенка и стал поворачиваться к ней.
   Но Лаура успела выстрелить два раза.
   Она целила в ноги женщины с расстояния десять футов. Первый выстрел  ушел
мимо, ударив в стену, но вторая пуля  распорола  ее  раненое  бедро  горячим
фонтаном крови и гноя. Мэри вскрикнула, как зверь, ее  ноги  подкосились,  и
пистолет выстрелил раньше, чем она успела прицелиться в Лауру. Когда  колени
Мэри коснулись пола, Лаура рванулась к ней и с размаху опустила пистолет  ей
на голову, попав по левой скуле. Руку Мэри свело судорогой, и револьвер упал
на пол. Лаура схватила зеленую аляску, в которую был завернут  Дэвид,  ногой
сбросила револьвер сквозь дыру в полу и попятилась.
   Мэри лежала на боку, со стоном стискивая свою изувеченную ногу.
   Лаура, всхлипывая, прижала к себе Дэвида  и  поцеловала  его  личико.  Он
завывал, и в глазах его блестели слезы.
   - Все в порядке, - сказала она. -  Все  в  порядке.  О  Господи,  я  тебя
вернула. Я вернула моего мальчика, слава Богу!
   Надо  выбраться  отсюда.  Лесной  кордон  недалеко.  Она  пойдет  туда  и
расскажет, где Мэри Террор. Ее сердце  бешено  колотилось,  кровь  по  жилам
неслась вовсю Она чувствовала себя на грани обморока, пережитое готово  было
обрушиться на нее, как океан на скалы. Она крепко держала ребенка,  отступая
прочь из комнаты.
   - Я тебя вернула, я тебя вернула, - повторяла она, неся его к лестнице.
   И тут она услышала шорох.
   Сзади.
   Она обернулась.
   Мэри Террор сделала последний ковыляющий нырок и ударила ее в лицо правым
кулаком с такой силой, что голова Лауры резко запрокинулась назад.  Падая  с
полыхающим от боли мозгом, Лаура крепко  прижала  Дэвида  к  себе  и  успела
вывернуться так, чтобы удар при падении пришелся не по нему, а по ее правому
плечу. Пистолет выскользнул у нее из пальцев,  и  она  услышала,  как  он  с
глухим стуком провалился во мрак.
   Мэри была уже рядом,  пытаясь  вырвать  Дэвида.  Лаура  отпустила  его  и
вцепилась в глаза Мэри, ее сломанные ногти  оставляли  глубокие  борозды  на
безумном лице. Мэри ударила Лауру в грудь, как молотом, перебив  дыхание,  и
пока Лаура отчаянно хватала ртом воздух, у нее снова вырвали Дэвида.
   Лаура скрюченной в локте рукой  обхватила  горло  Мэри  и  сдавила.  Мэри
отпустила ребенка, чтобы ударить Лауру в ребра, а  затем  яростно  взметнула
Лауру вверх, и обе женщины вместе врезались в стену, а Дэвид лежал  на  полу
под ними.
   Гнилая стена рухнула. Они пролетели сквозь мягкие, изъеденные  насекомыми
доски на пол соседней комнаты. В схватке колено  Мэри  ударило  в  сломанную
руку Лауры, и боль полыхнула ослепляющим светом. Лаура услышала  собственный
стон, как звериный крик. Она ударила правым кулаком,  попав  Мэри  в  плечо,
опять ударила и попала в челюсть. Ответный удар Мэри пришелся Лауре в живот,
а затем Мэри схватила  ее  за  волосы  и  попыталась  разбить  ей  голову  о
половицы.
   Лаура отбивалось с силой отчаяния  обреченной.  Она  запустила  пальцы  в
глаза Мэри и рванула - и Мэри завопила и отшатнулась. Кровь из раны Мэри  на
бедре залила их обоих, заляпала пол. Лаура  ударила  ногой,  попала  Мэри  в
ребра, и та хрипло ухнула. Следующий  удар  пришелся  мимо,  и  Мэри  Террор
поползла в сторону, капая  кровью  из  угла  правого  глаза.  Лаура  встала,
шатаясь, и внезапно Мэри опять повернулась  к  ней,  схватила  ее  за  ноги,
оторвала от пола и швырнула спиной в другую стену. Лаура прошла  сквозь  эту
стену, как сквозь сырой картон, а Мэри рванулась за ней сквозь гнилое дерево
и размокшую штукатурку со сдавленным рычанием ярости.
   Кровь заливала глаза Мэри, ее лицо стало алой маской  Она  ударила  Лауру
ногой, когда та поднялась на колени и  отчаянно  пыталась  защитить  лицо  и
голову руками. Лаура  отразила  один  удар,  а  другой  ей  попал  в  плечо.
Переполненная  болью,  она  рвалась  подняться  на  ноги.  А   затем   Мэри,
полуослепленная - ее  правый  глаз  белел  в  глазнице,  -  обхватила  Лауру
медвежьими объятиями, прижав ее руки к бокам, и  стала  выдавливать  из  нее
жизнь.
   Лаура билась, но не могла освободиться.  В  глазах  мутилось.  Когда  она
потеряет сознание, Мэри забьет ее до смерти. Лаура запрокинула голову  назад
и мотнула ею вперед, ударив лбом изо всех сил в рот и нос Мэри.
   Кости хрустнули, как щепки Давление на ребра Лауры ослабло, и она  комком
сползла на пол, а Мэри  заковыляла  по  полу,  прижимая  руки  к  лицу.  Она
врезалась в стену, но эта стена была крепкой. Потом она встряхнула  головой,
веером полетели капли крови, наклонилась и задышала, как кузнечные  мехи,  и
изо рта ее свисала красная лента слюны.
   Лаура тряслась, ее нервы и мышцы готовы были отказать.  Она  чувствовала,
что теряет сознание, и когда  она  поднесла  руку  к  лицу,  то  отняла  ее,
перемазанную кровью.
   Мэри сплюнула кровь и пошла на нее, волоча свою изуродованную ногу.
   Она протянула к ней руки, схватила одной рукой  за  волосы  и  другой  за
горло.
   Лаура взлетела с пола, как распрямившаяся пружина,  заскрипела  зубами  и
схватила Мэри здоровой рукой за свитер, а ногой ударила в кровоточащее бедро
женщины, вложив в удар последние силы.
   Изо рта  Мэри  вырвался  мучительный  вой.  Она  отпустила  горло  Лауры,
хватаясь за ногу, попятилась назад, теряя равновесие, и врезалась плечами  в
стену.
   Лаура  видела,  как  рассыпалась  серая  стена,   как   вылетели   пулями
проржавевшие гвозди и как полетела вниз  Мэри  Террор  Вопль.  Окровавленные
руки Мэри когтили края дыры,  сквозь  которую  она  провалилась,  но  гнилое
дерево крошилось под ее пальцами, вопль стал резче Руки Мэри исчезли.
   Лаура услышала влажный шлепок Вопль затих.
   Стал слышен крик морских чаек Туман  -  безмолвный  разрушитель,  вплывал
сквозь проломленную стену.
   Лаура выглянула наружу. Мэри Террор выпала сквозь стену дома  и  упала  с
высоты сорока футов Она лежала ничком посреди скал, травы и разбитых бутылок
- отходов  чьей-то  вечеринки.  Какой-то  любитель  надписей  поработал  над
скалами, украсив их именами и датами, нанесенными  оранжевой  флуоресцентной
краской. В двадцати футах от головы  Мэри  виднелся  нарисованный  аэрозолем
знак мира.
   В правой руке Лауры был какой-то предмет.  Она  разжала  руку  и  увидела
значок-"улыбку", сорванный со свитера Мэри Террор. Его заколка вонзилась  ей
в ладонь.
   Она стряхнула его с руки, и он звякнул об пол лицом вниз.
   Лаура, хромая, пошла из комнаты и опустилась  возле  лестницы  на  колени
рядом с сыном.
   Его взгляд нашел ее, он вскрикнул. Она знала, что сейчас ее красавицей не
назовешь. Она взяла сына на  руки  -  огромное  усилие,  но  и  удовольствие
неоспоримое - и покачала его медленно и ласково. Постепенно его плач унялся.
Она слышала стук его сердца, и это чудо из чудес  ее  добило.  Она  опустила
голову и заплакала, смешивая кровь и слезы.
   Кажется, она потеряла сознание. Когда  она  очнулась,  ее  первой  мыслью
было, что Мэри Террор гонится за ней, и Бог ей помоги, если она  встанет  и,
выглянув, увидит, что этой женщины нет там, где она упала.
   Она  боялась  посмотреть.  Но  эта  мысль  прошла,  и  ее  веки  медленно
закрылись. Ее тело было царством боли. Позже - она не знала точно, когда,  -
плач Дэвида вернул ее в мир. Он был голоден. Хотел бутылочки. Надо покормить
растущего мальчика. Моего растущего мальчика.
   - Я люблю тебя, - прошептала она - Я люблю тебя, Дэвид.
   Она расстегнула аляску, вынула его и осмотрела его: пальчики на ручках  и
на ножках, пипочка - все. Он был цел, и он принадлежал ей.
   Лаура крепко прижала его к себе и стала баюкать под говор океана снаружи.
   Настало время думать, что теперь делать.
   Она полагала, что сможет вывести "катлас" из болота. Если нет, то в джипе
могли остаться ключи. Нет, ехать в этой машине она не сможет. Даже сидеть  в
ней было бы невыносимо, потому что в ней запах этой женщины. Если не удастся
вывести "катлас", надо будет идти пешком на лесной кордон. Хватит ли  у  нее
сил? Она думала, что да. Это займет  время,  но  в  конце  концов  она  туда
дойдет.
   - Да, мы добредем, - уверила она своего ребенка. Он  поглядел  на  нее  и
поморгал. Он больше не плакал. Ее голос звучал лягушачьим кваканьем,  и  она
до сих пор чувствовала пальцы этой женщины у себя на  горле.  -  Все  теперь
позади, - сказала она, отгоняя прочь тьму, которая все еще пыталась  заявить
на нее права. - Все позади.
   Но что если она выглянет, и тела Мэри Террор там не будет?
   Лаура сделала попытку встать. Это было невозможно.  Надо  еще  подождать.
Свет казался ярче. Полдневный свет, подумала она.  Она  ощупала  рот  языком
изнутри - выбитых зубов нет, но полно сгустков крови. Боль в ребрах убивала,
она не могла глубоко вздохнуть. Сломанная рука.., что ж, есть  такая  точка,
за которой боль уже не осознается, и  она  миновала  эту  точку.  Когда  она
вернется к цивилизации, то будет просто находкой для доктора.
   Добраться до кордона - это не испытание. Настоящее испытание - это  будет
Дуг, и Атланта, и куда повернет теперь ее жизнь. Она не думала, что  в  этом
будущем найдется место для Дуга. У нее есть  то,  что  ей  принадлежит.  Все
прочее он может оставить себе.
   И был еще один вопрос. Вопрос о женщине, которая не хотела быть  забытой,
которая боялась, что чужие пройдут мимо ее могилы, не зная ее истории.
   Лаура позаботится о том, чтобы это не случилось; она  позаботится,  чтобы
Беделия Морз попала домой.
   Еще она подумала что теперь Нейл Касл  из  ФБР  может  отозваться  на  ее
звонок.
   Лаура подобрала ноги, прижала покрепче Дэвида и постаралась встать. У нее
это почти получилось. Со второго раза ей это удалось.
   Двигаясь медленно и осторожно, она  спустилась  по  лестнице.  На  первом
этаже ей опять пришлось отдохнуть.
   - Старуха твоя мама, сынок, - сказала она Дэвиду. - Как тебе это?
   Он издал булькающий звук. Она вложила ему в  ладонь  свой  палец,  и  его
ручка стиснула палец крепкой хваткой. Им теперь предстоит снова узнать  друг
друга, но времени у них полно. На его лице были царапины -  его  собственные
медали.
   - Ну что, готов попытаться?  -  спросила  она.  Он  не  выразил  никакого
суждения, только с любопытством глядел голубыми глазами.
   Лаура заковыляла из дома в полдневный свет. Туман все еще плыл,  и  Тихий
океан грохотал о скалы, как грохотал он многие века. Есть  неизменные  вещи,
как, например, любовь матери к ребенку.
   Дорога манила.
   Но еще не сейчас. Пока еще нет.
   Лаура обошла вокруг дома, ее сердце бешено колотилось  в  избитой  груди.
Она должна увидеть. Она должна знать, что может опять спать, не просыпаясь в
крике с мыслью, что где-то в этом мире едет ночью по шоссе Мэри Террор.
   Она была там.
   Ее глаза были  открыты,  голова  вывернулась.  Скала  была  ее  подушкой,
красной, как любовь.
   Лаура с облегчением перевела дух и отвернулась с сыном на руках.
   Обоим детям четверга предстоял долгий путь.