кара Божья.  Я  ни  разу  не  промахнулся  своим
молотком, не так ли? Но они легко умирали, Синди.  Тебе  не  надо  бояться
адского пламени.
     Ребенок начал плакать, и Синтия крепче прижала Лудлоу к себе.
     - Это было много лет назад. Я теперь уже не та женщина.
     - Конечно, нет. Сколько миллионов  ты  унаследовала  от  Кордвейлера?
Десять? Двадцать? Я должен сказать, что твои речные  суда  комфортабельны.
Свои лучшие партии в покер я сыграл на "Речной луне".  -  Улыбка  медленно
стала гаснуть на его лице, и на  ее  место  пришла  злобная  ухмылка.  Его
пальцы бегали по кожаному хлысту для  верховой  езды.  -  Ты  ни  разу  не
ответила на мои письма. У меня стало появляться такое  чувство,  будто  ты
больше  не  хочешь  меня  видеть.  В  конце  концов,  я  представил   тебя
Кордвейлеру... или ты позабыла? Расскажи мне хотя бы, как ты это  сделала.
Крысиный яд в пироге? Или мышьяк в кофе?
     Она кисло посмотрела на него. У ее груди надрывался Лудлоу.
     - Неважно, - сказал он. - Как бы это ни было сделано, следы ты замела
хорошо. Что приводит меня к следующему вопросу: когда ты собираешься убить
Арама Эшера?
     - Убирайся, - прошептала она. - Убирайся отсюда, пока  я  не  вызвала
полицию!
     - Ты вызовешь полицию? Не думаю. Глубоко внутри  мы  все  те  же.  Но
молоток - это не твой стиль. Твой стиль - это скользкие  слова  и  влажные
поцелуи. Я устал ждать то, что мне причитается, Синди.  -  Он  нетерпеливо
кивнул в сторону младенца. - Он голоден. Почему ты не вытащишь сиську и не
накормишь его?
     Она не ответила. Тайгрэ облокотился на угол кровати.
     - Я пришел, чтобы меня  тоже  накормили.  Ты  должна  в  первый  день
каждого месяца в  гостиной  отеля  "Крокет"  в  Эшвилле  передавать  Эндрю
Джексону конверт с десятью тысячами долларов.
     - Ты сошел с ума! У меня нет таких денег!
     - Нет? - Тайгрэ залез  в  свой  карман.  Быстрым  движением  руки  он
наполнил воздух блестящими серебряными  монетами.  Монеты  рассыпались  по
кровати, упали Синтии на лицо, в колыбель младенца и  застучали  по  полу.
Она вздрогнула. - У меня их целая коробка. Десять тысяч  долларов,  каждый
месяц. Я даже покажу, каким я могу быть терпимым: в этот  месяц  я  ожидаю
лишь пять тысяч долларов. _И_ ту великолепную трость, с которой ходит твой
муж.
     - Эта вещь передается из поколения в поколение! Он даже спит  с  ней!
Невозможно будет...
     - Заткнись, - мягко сказал Тайгрэ. - Я хочу эту трость. Я влюбился  в
нее вчера на вокзале. Укради ее у него. Мне все равно как. Затрахай его до
потери сознания, у тебя всегда были  к  этому  способности.  -  Он  злобно
уставился на плачущего младенца. - Неужели ты не можешь заткнуть ему рот?
     - Я не хочу, чтобы меня шантажировали, - протестующе заявила  Синтия.
-  Ты  не  понимаешь,  с  кем  ты  говоришь!   Ты   говоришь   с   Синтией
Кордвейлер-Эшер! Мой муж меня любит, и я  тоже  его  люблю.  Он  не  будет
слушать твои гадости!
     Тайгрэ наклонился вперед, и в его  золотистых  глазах  блеснула  едва
сдерживаемая животная ярость.
     - Ты забыла, что я знаю,  где  закопаны  тела.  Очень  вероятно,  что
чикагская полиция захочет узнать, кто ты такая на самом  деле.  Арам  Эшер
умный  человек.  Он  выкинет  тебя  к  черту,  если  хотя  бы  подумает...
проклятие! - Он внезапно метнулся вперед к  колыбели  и  вырвал  плачущего
ребенка из рук Синтии. Она протянула руки  к  ребенку,  но  Тайгрэ  быстро
отступил назад и рассмеялся. Он провел рукой вокруг шеи Лудлоу.
     - Маленький  ублюдок-сосунок,  -  прошипел  он  с  дикими  от  ярости
глазами. Синтия раньше уже видела его в таком состоянии и сейчас не  смела
даже пикнуть. - Если бы ты был мой, я бы свернул тебе шею и выкинул  бы  в
это чертово окно! Давай, продолжай звать мамочку! _З_о_в_и_!
     - Отдай его мне. - Она отчаянно старалась сохранить  спокойствие.  Ее
голос сорвался, а руки, когда она протянула их за младенцем, дрожали.
     Тайгрэ придвинул свое ухмыляющееся лицо вплотную к младенцу.
     - После того, как я уйду, ты долго будешь помнить меня,  не  так  ли?
Это хорошо. Мне нравиться оставлять о себе память.  -  Держа  ребенка  над
вытянутыми руками Синтии, он кинул его,  как  куль  с  бельем.  Когда  она
поймала младенца, Тайгрэ протянул руку и разорвал ее  ночную  рубашку.  На
пол полетели пуговицы. Грудь Синтии была  обнажена.  Она  прижала  к  себе
ребенка, и он начал сосать.
     - Миссис Эшер? - позвала Райтеос из-за закрытой двери. - С вами все в
порядке, мэм?
     Тайгрэ коснулся ее щеки хлыст.
     - Да, - сказала она шепотом. Затем громче: - Да! Я... со мной  все  в
порядке. Мистер Тайгрэ сейчас уходит.
     - Ты запомнила, что я  сказал?  Пять  тысяч  долларов  и  трость.  Со
следующего раза десять тысяч долларов в месяц. - Он провел хлыстом  по  ее
щеке. - У тебя прекрасный цвет  лица.  Ты  всегда  была  просто  прелесть.
Может, ты сама посетишь меня в отеле "Крокет"?
     - Уходи! - прошипела она.
     - Я жду твоего первого платежа, - сказал  он,  направляясь  к  двери.
Остановившись, он улыбнулся, изящно поклонился и вышел из комнаты.
     Синтия быстро отложила Лудлоу и начала собирать монеты. Она торопливо
запихала их в наволочку, чтобы позже от них избавиться.
     Спустя неделю из гостиной исчезла трость Арама. Все слуги сновали  по
Лоджии в поисках ее. Синтия предположила, что ее украл и продал кто-то  из
прислугу. Уволив половину персонала, безутешный Арам проводил долгие часы,
запершись в своей комнате. Синтия ушла в  себя  и  большую  часть  времени
проводила с малышом, который  спал  за  ее  кроватью  в  отделанной  мехом
колыбели.
     Менее чем через три месяца крик Синтии посреди  ночи  заставил  Арама
выбежать из своей спальни в коридор. Влетев в ее  комнату,  он  обнаружил,
что она душит их сына. В  свете  лампы  лицо  Лудлоу  было  синим,  а  его
маленькое тело корчилось. Он вырвал его у Синтии, но  она  закричала:  "Он
задыхается!", и Арам понял, что в горле ребенка что-то застряло.
     Он раскрыл Лудлоу рот и залез туда пальцами.
     - Помоги ему! - молила обезумевшая Синтия. Арам взял ребенка за пятки
и поднял его вверх, пытаясь вытряхнуть этот предмет. Но горло Лудлоу  было
по-прежнему  блокировано.  Синтия  схватила  шнурок  звонка  и  стала  его
дергать,  вызывая  слуг  с  нижнего  этажа.  По  коридорам,   как   жуткий
предвестник несчастья, покатился звон.
     Первым в комнату прибежал Кейл Бодейн, старший сын Витта. Он метнулся
к Араму, выхватил у него младенца, перевернул  и  сильно  стукнул  его  по
спине. Потом еще и еще.
     Из горла  ребенка  вырвался  булькающий  кашель.  Что-то  звякнуло  и
покатилось по полу. Затем Лудлоу застонал, как будто пытаясь  воскреснуть.
Рыдающая Синтия взяла его на руки и стала укачивать.
     - Что это? - Арам наклонился к полу, что-то поднял и поднес к  свету.
Синтия увидела блеск серебра, и у нее самой остановилось дыхание. - "Ивы",
- прочел Арам на монете. - "Комната  номер  четыре.  Синди".  -  Когда  он
посмотрел на нее, на его лице уже застыла твердая маска, которую ему  было
суждено носить весь остаток жизни. - Объясни мне, - прошептал он, - почему
жетон публичного дома чуть не задушил насмерть моего сына?


     Уилер Дунстан внимательно наблюдал за Риксом.
     - Синтия, должно быть, пропустила один из жетонов, когда собирала их.
Он завалился в колыбель ребенка. Лудлоу его  проглотил,  и  таким  образом
секрет раскрылся. Когда ей было шестнадцать лет, она работала проституткой
в публичном доме в Новом Орлеане.
     - И что произошло дальше? Арам с ней развелся?
     - Нет. Я думаю, он действительно очень сильно любил ее. Он уже был до
этого однажды женат, на китаянке из Сан-Франциско, и у него  была  от  нее
дочь по имени Шанн, которой в 1858 году было двенадцать лет и она  училась
музыке в  Париже.  Но  он  восхищался  деловыми  способностями  Синтии  и,
конечно, обожал Лудлоу. Развод уничтожил бы Синтию социально и,  вероятно,
финансово тоже.
     - А как насчет Тайгрэ? Если он так крепко держал ее на привязи, то он
не должен был так легко отступить, не так ли?
     - Арам нашел его в отеле "Крокет" - он стоял там, где сейчас торговый
центр, - и публично вызвал на дуэль. Естественно, дуэли были запрещены, но
у Арам были связи наверху. Синтия умоляла его не драться, так как Рэндольф
Тайгрэ был отличный стрелок, но он ее не слушал. Они встретились  на  поле
неподалеку отсюда. Тайгрэ даже принес с  собой  трость.  Они  должны  были
стреляться на отделанных золотом пистолетах Эшера. - Дунстан на  мгновение
замолчал, выпуская дым. - Борьбы не было. Тайгрэ попал ему между  глаз,  и
Арам Эшер умер на месте.
     - А затем Тайгрэ снова пришел к Синтии?
     - Нет, - ответил Дунстан. - Арам ее  любил  и  хотел  защитить  ее  и
мальчика. Когда Кейл Бодейн проверил пистолет Арама, то обнаружил, что  он
не заряжен. Он _в_о_о_б_щ_е_  никогда  не  заряжался.  По  существу,  Арам
совершил самоубийство, а Рэндольф Тайгрэ, человек с репутацией  карточного
шулера, цветной, - убийство. Тайгрэ был вынужден бежать из штата. В смерти
Арам победил. Согласно его  воле,  Синтия  вступала  во  владение  военным
бизнесом и поместьем, но должна  была  все  передать  Лудлоу,  когда  тому
исполнится восемнадцать лет.
     - А как насчет трости? - спросил Рикс. - Как  она  попала  обратно  в
семью?
     - Это еще один вопрос, на  который  у  меня  нет  ответа.  Ее  вернул
Лудлоу, но как - я не знаю. - Дунстан вынул трубку изо  рта  и  держал  ее
между ладонями. - Есть множество вопросов, которые требуют ответов. Иногда
я думаю, что никогда  их  не  найду.  Эта  книга  очень  важна  для  меня,
чертовски важна. - Дунстан сцепил руки, и на них  вздулись  узлы  мышц.  -
Может, я и потратил на эту работу шесть лет, но в  моей  голове  она  была
очень давно.
     - После несчастного случая? -  рискнул  предположить  Рикс.  -  Эдвин
рассказал мне о нем. Я очень сожалею.
     - Великолепно, - горько сказал Дунстан. - Вы сожалеете,  а  моя  жена
мертва, дочь  получила  тяжелые  физические  и  моральные  повреждения,  я
изуродован, а Уолен Эшер отсиделся за стеной адвокатов, которые  говорили,
что я был пьян, когда мы столкнулись. Он вернулся домой, в Лоджию, а я был
вынужден бороться из последних сил чтобы моя газета выжила. Я увидел,  как
работает ум Эшеров, - бери что хочешь и когда  хочешь,  а  на  последствия
наплевать. С этого момента мне  захотелось  узнать  об  Эшерах  как  можно
больше. Я намерен завершить эту книгу вне зависимости от  того,  что  ваша
семья против меня предпримет, и тогда, слава  Богу,  люди  узнают  правду:
мораль у вас, Эшеров, находится в зачаточном состоянии, а совести и  вовсе
нет. Вы продали души за всемогущий доллар.
     Рикс  хотел  было  возразить,  но  передумал.  Он  осознал,  что  его
присутствие здесь доказывало правоту Дунстана. Он предавал свою семью ради
признания и денег, которые ему могла принести книга. Но какой у  него  был
выбор?  Если  он  хочет  контролировать  этот  проект,  он  сперва  должен
завоевать доверие Дунстана.
     - Так чем я могу вам помочь? - спокойно спросил он.
     Его собеседник молча смотрел на него, пытаясь принять решение.
     - Хорошо, - сказал он в конце концов. - Если вы действительно  хотите
помочь, я дам вам шанс. Как я уже сказал, мне нужны  ответы  на  некоторые
вопросы. Как  Лудлоу  вернул  трость?  Как  и  когда  умерла  Синтия?  Что
случилось с Шанн? - В его глазах была  ледяная  решимость.  -  Лудлоу  был
гением с  фотографической  памятью.  Я  читал,  что  он  где-то  в  Лоджии
оборудовал мастерскую для своих изобретений. Что они из себя представляли?
Затем будет еще один вопрос, более объемный и, вероятно, самый главный.
     - Какой?
     Дунстан слегка улыбнулся. Улыбка получилась несколько надменной.
     - Найдите сначала ответы на эти  вопросы.  Тогда  мы  будем  говорить
дальше.
     - И вы покажете мне рукопись?
     - Возможно, - сказал Дунстан.
     Рикс кивнул и поднялся чтобы  уйти.  Сейчас  ему  следует  играть  по
правилам Дунстана.
     - Я вернусь, - пообещал он и пошел к двери.
     - Рикс, - окликнул Дунстан. Рикс остановился.  -  Будь  осторожен,  -
сказал ему Дунстан. - Ты не знаешь Уолена так, как я.
     Рикс вышел из дома и направился к машине. В небе собирались облака.



                                    28

     Возвращаясь от Дунстана, Рикс проехал  мимо  Гейтхауза  и  направился
прямиком в Лоджию. Он не торопился домой,  где  все  выключатели  заклеены
клейкой лентой. Вечером в библиотеке ему  придется  работать  при  свечах.
Запах от  Уолена  стал  сильнее.  Он  шел  в  комнату  Рикса  из-за  угла,
просачивался под дверь и проникал в шкаф с его одеждой. За столом во время
завтрака, когда Рикс передал матери и сестре, чего хочет  Уолен,  Маргарет
застыла как изваяние, не донеся  вилку  до  рта.  Она  медленно  моргнула,
опустила вилку и посмотрела на сына через стол так, будто он сошел с ума.
     Кэт тоже была потрясена.
     - Ты хочешь сказать, что мы должны жить в _т_е_м_н_о_т_е_?
     - Так он мне сказал. Мы, конечно, можем пользоваться свечами.  У  нас
здесь достаточно канделябров, чтобы осветить кафедральный собор.
     -  Ни  одной  электрической  лампочки?  -  спросила  Маргарет   тихим
напряженным голосом. Рикса встревожил тусклый блеск  в  ее  глазах.  -  Ни
е_д_и_н_о_й_?
     - Мне очень жаль, но он сказал, что нельзя включать ни  электрический
свет, ни какие-либо электроприборы, за исключением кухни.
     - Да, - пробормотала она. - Да, конечно. А иначе как бы мы ели?
     - Я удивлен тем, что папа не позвал  _т_е_б_я_  донести  до  нас  эту
новость, - сказал Рикс Кэт. - Я не думал, что он так сильно мне доверяет.
     Кэт выдавила улыбку.
     - Это потому, что он знает, как сильно я ненавижу темноту,  -  нервно
сказала она. - Мне даже спать приходиться при свете.  Он  это  знает.  Это
глупо, я знаю, но... темнота меня пугает. Как будто...  смерть  подступает
ко мне или что-то в этом роде.
     - Брось, все не так страшно. Мы зажжем свечи и будем ходить по  дому,
как в фильмах Винсента Прайса.
     - Я так и думала, что ты скажешь что-нибудь подобное!  -  огрызнулась
Маргарет. - Мы в ужасном положении, а ты отпускаешь плоские шуточки! - Она
повысила голос, и в нем появились визгливые нотки. - Твой отец болен, а ты
все шутишь! В семье кризис, а тебе лишь бы  шуточки!  Когда  ты  обнаружил
свою жену мертвой в ванне, ты тоже шутил?
     Видимым усилием воли Рикс удержался, чтобы не  запустить  тарелкой  в
стену. Он заставил себя доесть и как можно скорее вышел из комнаты.
     Увидев трубы и громоотводы Лоджии, он непроизвольно сбросил скорость.
Доехав до моста, затормозил и остался сидеть в машине, не выключая  мотор.
Перед ним простерся мост, хранивший следы сотен копыт,  колес  экипажей  и
автомобильных шин. Черная вода озера была слегка  подернута  рябью,  а  на
каменистых отмелях утки щипали тростник.
     Громадная Лоджия с заложенными кирпичом окнами напоминала  безмолвный
центр Эшерленда. Какие тайны она опекала? И какие секреты хранила  до  сих
пор?
     Он услышал в вышине звук приближающегося вертолета и посмотрел вверх,
когда тот пролетал над Лоджией, направляясь к вертолетной площадке рядом с
Гейтхаузом. С деревьев вспорхнули и улетели испуганные птицы. Кто  же  мог
прибыть в такое время? Те двое, кого он видел несколько дней  назад?  Если
Уолен позволил им пользоваться вертолетом в то время, когда он не  выносит
шума,  значит,  гости,  несомненно,  важные.  Уолен  работает  над   своим
последним проектом - что он из себя представляет? Что Уолен хочет найти  в
тех старых книгах?
     Внимание Рикса привлекло движение рядом с Лоджией. Там стояла буланая
лошадь, привязанная к  каменной  скульптуре,  охраняющей  главный  вход  в
Лоджию. Испуганная шумом вертолета, она задергалась,  но  поводья  держали
крепко, и через минуту это замечательное животное успокоилось.
     Внутри Лоджии кто-то был, подумал Рикс. Бун? Кэт? Что им там делать в
темноте?
     Рикс крепче сжал руль, проехал на несколько футов вперед,  въехал  на
мост и снова остановился. Затем проехал еще несколько футов, медленно, как
будто боялся, что мост может развалиться. На середине моста  Рикс  ощутил,
что по его рукам  струится  пот.  Лоджия,  казалось,  закрыла  собой  весь
горизонт. Когда он достиг дальнего  конца  моста,  то  увидел,  что  фасад
Лоджии был покрыт мелкими трещинками. Кое-где куски камня и мрамора  упали
на землю. Вокруг фундамента лежали гниющие трупы птиц, а их перья засели в
неухоженном  кустарнике  как  снежные  хлопья.  По  всему  острову  стояли
декоративные статуи фавнов,  кентавров,  горгон  и  других  мифологических
существ. Были мраморные фонтаны, петляющие  тропинки  и  заросшие  газоны.
Рикс пристально посмотрел через ветровое стекло наверх, на ряд водосточных
труб и статуй, украшавших верхние террасы Лоджии. Со ската крыши, с высоты
ста с лишним футов, за его приближением наблюдали каменные львы.
     Лоджия  определенно  нуждалась  в  уходе.  По  стенам  полз   вьюнок,
нащупывая в них трещины и щели. Черные  пятна  говорили  об  утечке  воды.
Подъездная дорога была вся испещрена рытвинами, а буйная  трава,  растущая
на острове, настолько разрушила ее  покрытие,  что  под  ним  проглядывала
грубая каменистая почва.
     Рикс остановил машину. Так близко он подходил к Лоджии  только  когда
был маленьким мальчиком. Он с изумлением обнаружил, что  его  необъяснимый
страх медленно переходит в ужас. Рикс знал: что бы он ни думал  о  Лоджии,
она  оставалась  поразительным  творением  человеческих  рук.  Мастерство,
воплощенное в орнаменты, арки, балконы, лепнину и башенки,  было  поистине
волшебным. Сколько бы мог стоить  такой  дом  вроде  Лоджии,  гадал  Рикс.
Триста миллионов долларов? Не менее, и это не считая мебели. Он заехал под
портик. Буланый жеребец был привязан к железному столбику рядом с парадной
каменной лестницей, которая вела массивным дубовым дверям. Над ними висело
зелено-черное изображение герба Эшеров: три ревущих льва, отделенные  друг
от друга узкими поясами.
     Риксу не пришлось долго ждать. Не  прошло  и  десяти  минут,  как  из
дверей  вышел  Бун  с  фонарем  в  руках.  Увидев  "Тандеберд",  он  резко
остановился, а затем, придя в себя, рывком  закрыл  дверь  и  спустился  с
крыльца.
     Рикс опустил боковое стекло.
     - Что происходит?  -  Его  голос  дрожал.  В  присутствии  Лоджии  он
чувствовал себя изнервничавшимся идиотом.
     Бун наподдал ногой по куче  опавших  листьев,  которую  сюда  нанесло
ветром.
     - Что ты здесь делаешь, Рикси? - спросил он,  даже  не  посмотрев  на
брата. - Шпионишь за мной?
     - Нет. А что ты такого делаешь, за чем стоит шпионить?
     - Не умничай, - резко сказал Бун. - Я думал, ты сторонишься Лоджии.
     - Сторонюсь. Я увидел с берега твою лошадь.
     - И ты пересек мост, чтобы взглянуть, в чем дело, да?  -  Бун  лукаво
улыбнулся. - Или ты хотел посмотреть на Лоджию поближе?
     - Возможно, и то и другое. Что ты делал внутри?
     - Ничего особенного. Иногда я прихожу туда побродить и  поглазеть.  В
этом ведь нет ничего плохого, не так ли?
     - Ты не боишься заблудиться?
     - Я _н_и_ч_е_г_о_ не боюсь. Кроме того, - сказал он, - я всегда смогу
найти дорогу  на  первом  этаже.  Это  просто,  когда  поймешь,  как  идут
коридоры.
     - А папа знает, что ты приходишь сюда и гуляешь?
     Бун холодно улыбнулся.
     - Нет. А почему он должен знать?
     - Просто любопытно.
     - Любопытство кошку сгубило, Рикси. Знаешь, ты  меня  удивил.  Должно
быть, у тебя больше нервов, чем я думал. Я никогда  не  думал,  что  после
того, что с тобой тут произошло, ты сможешь подойти к Лоджии  так  близко.
Что ты чувствуешь, Рикси? Ты помнишь, как ты здесь заблудился? Как темнота
сжималась вокруг тебя? Как ты кричал и никто не мог тебя  услышать?  -  Он
опер