хаузу
среди ночи, но она почувствовала в комнате запах Уолена.
     Она крепко зажмурилась и в темноте хриплым шепотом позвала маму.



                                    7

     Нью Тарп не прекращал бороться до тех пор, пока восходящее солнце  не
обагрило небеса.
     Каждый раз, когда  он  в  течение  ночи  пытался  вырваться,  колючки
захватывали его еще крепче. В нескольких местах они вошли в его тело. Пару
раз он принимался плакать, но когда понял, что это истощает  его  силы,  а
без них он умрет, он тотчас умолк, словно ему дали пощечину.
     В яму понемногу начал проникать свет. Ветер,  такой  яростный  ночью,
стих до едва слышного шепота. Изо рта Нью еще шел пар, но кости уже начали
леденеть. Он за всю жизнь никогда так не замерзал.
     Дважды за ночь ему чудилось, что его зовут издалека. Он пытался звать
на помощь, но его голос был слабым и  хриплым,  а  голова  сильно  болела.
Когда луна начала заходить, он услышал, как что-то движется по  краю  ямы.
Он задрал голову, насколько позволяли обвившие его шею колючки, но  ничего
не увидел. Судя по треску ломающихся кустов, там было что-то большое.  Нью
казалось, что он слышит прерывистое дыхание. Но лес оставался тихим.  Один
из порывов ветра донес до него мускусный запах зверя на охоте.
     Жадный Желудок, подумал Нью, оставаясь совершенно  спокойным.  Жадный
Желудок ходила по краю ямы. Жадный Желудок чуяла его и _х_о_т_е_л_а_  этот
вкусный кусок мяса, но даже ужасная черная пантера не решалась  спуститься
в эти колючки.
     Через некоторое время звуки стихли. Зверь ушел на поиски более легкой
добычи.
     Каждый раз, закрывая глаза, Нью  видел  фигуру,  стоящую  на  краю  с
чем-то безвольно висящим под мышкой. Он ничего  не  мог  сказать  об  этой
фигуре. Мужчина или женщина, какого возраста, человек  ли  вообще?  Но  он
знал, кто это был. У него зашлось сердце и по коже поползли  мурашки.  Это
было то, о чем предупреждала его мама всю жизнь, то,  что  унесло  девочку
Парнеллов в третью неделю сентября и маленького Вернона  Симмонса  прошлой
осенью.
     Иногда он думал, что все  это  лишь  сказки,  придуманные  родителями
детей, живущих на горе Бриатоп, чтобы те не уходили далеко в лес.
     Но теперь, благодаря лунному свету, он знал другое.
     "Я должен  выбраться  отсюда!"  -  мысленно  крикнул  Нью.  Он  снова
рванулся, пытаясь вырвать у колючих веток левую руку и  освободить  правую
ногу. Шипы вонзились ему в горло, и  на  коже  выступили  капельки  крови.
Маленькие коготки рвали его грудь.
     Успокойся.   Тише,   не   дергайся.   Шипы   задушат   тебя.    Нужно
о_б_д_у_м_а_т_ь_, как отсюда выбраться.
     Он аккуратно повернул голову. Скелет охотника позади него,  казалось,
слегка светился. Нью увидел, что на нем все еще висит  сгнивший  охотничий
рожок. Мертвец пробыл здесь очень, очень долго.
     Его взгляд перешел  на  вьюнок,  оплетавший  изломанную  правую  руку
скелета. Зеленые кости пальцев показывали, как стрелка, на кучу  поблекших
листьев у правой ноги мертвеца.
     Нью уставился на пустые ножны от охотничьего ножа.
     А где же сам нож?
     Выпал во время падения?  Нью  опять  посмотрел  на  скрюченные  кости
пальцев. Затем на кучу листьев.
     Он вытянул левую ногу и стал ворошить эту кучу носком ботинка. Из-под
листьев бросилось врассыпную множество черных жуков. В воздухе повис сырой
могильный запах.  Колючки  вонзились  в  него,  как  только  он  попытался
дотянуться еще левее. Он сдвинул ногу и попробовал рыть в другом месте, но
раскопал лишь белые листья, червей и слизней.
     Шипя от боли, когда шипы вонзались ему в горло, Нью раскапывал носком
ботинка листья прямо под рукой скелета. Он  орудовал  ногой  как  лопатой,
двигая ею вверх и вниз. Из потревоженного гнезда во все  стороны  поползли
пауки.
     Один  из  них  вскарабкался  на  торчащую  из  сырой  земли  рукоятку
охотничьего ножа, сделанную из оленьего рога.
     ОХОТНИК ПЕРЕД СМЕРТЬЮ ДОЛЖЕН БЫЛ ТЯНУТЬСЯ ЗА СВОИМ НОЖОМ.
     Наверху каркнула ворона - словно бы прозвучал жестокий  смех.  Нож  с
таким же успехом мог быть и в миле  отсюда.  С  одной  свободной  рукой  и
свободной ногу Нью никак не мог до него дотянуться.
     - Помогите!  -  крикнул  он  в  отчаянии.  Его  голос  прозвучал  как
предсмертный хрип. Мать, должно быть, уже ищет его. И  другие  люди  тоже.
Они должны в конце концов его найти.  _К_а_к  _ж_е_,  мрачно  подумал  он.
Кто-то должен был найти и этого охотника.
     Нью подавил стон и пристально уставился на нож. Нужно  дотянуться  до
него, сказал он себе. Как-нибудь. Не то я так и умру здесь.
     Теперь я глава семьи, подумал он. Мама всегда говорила ему  об  этом.
Его папа погиб в феврале в Фокстоне в гараже, где он работал -  по  словам
шерифа Кемпа, в результате несчастного случая. Бобби Тарп  накачивал  шину
грузовика, и она взорвалась прямо перед его лицом. Шериф сказал, что  отец
ничего не почувствовал и скончался там же, на месте.
     САМ В БЕДУ ПОПАДАЕШЬ, говорила его мама, САМ ИЗ НЕЕ И ВЫПУТЫВАЙСЯ.
     Нью очень любил отца. Бобби Тарп женился на Майре Саттервайт  поздно,
когда ему было уже за тридцать. Когда он умер, ему было сорок два. Как и у
Нью, глаза у него были изумрудного цвета. Он был тихим, мирным  человеком,
но иногда Нью видел, что отец чем-то обеспокоен, и не знал,  почему.  Отец
Нью был очень замкнутым человеком.
     ДОСТАТЬ НОЖ. КАК-НИБУДЬ.
     Он представил, как нож лежит в его руке. Он  попытался  вытащить  его
ботинком, но только загнал его еще глубже в землю.  Мысленно  он  обхватил
рукоять ножа из оленьего рога и почувствовал каждую  выемку  на  ней.  Нож
оттягивал его руку.
     СТРАШИЛА ЗАБРАЛ ЕГО МЛАДШЕГО БРАТА. ЕГО ПЛОТЬ И КРОВЬ. СТОЯЛ НА  КРАЮ
ЯМЫ И ВСЕ ВРЕМЯ УХМЫЛЯЛСЯ.
     Гнев, как молния, блеснул в глазах  Нью.  Он  пристально  смотрел  на
охотничий нож.
     Если ты чего-нибудь хочешь  достаточно  сильно,  однажды  сказал  ему
отец, ты можешь этого добиться. Но только если  ты  хочешь  этого  умом  и
сердцем, хочешь каждой порой кожи и каждым волоском на голове  и  убежден,
что это правильно...
     СТРАШИЛА УХМЫЛЯЛСЯ. СМЕЯЛСЯ НАД НИМ, СМЕЯЛСЯ, УКРАВ  НАТАНА  И  УНЕСЯ
ЕГО В ГЛУБИНУ ЛЕСА...
     Сердце Нью сильно забилось. Красным заволокло глаза. Он изо всех  сил
потянулся к ножу. Шипы безжалостно рвали его  кожу  и  не  собирались  его
выпускать.
     СТРАШИЛА СХВАТИЛ ЕГО БРАТА И ПОСМЕЯЛСЯ ЗАТЕМ НАД НИМ ИЗ ТЕМНОТЫ.
     Волна ярости прошла сквозь него и наполнила его горьким  гневом.  Это
был гнев, неведомый ему доселе. Гнев  не  только  на  Страшилу,  но  и  на
дешевый сосновый гроб, принявший тело отца,  на  шину  грузовика,  которая
взорвалась вдруг ни с того, ни с сего, на колючки и на  гору  Бриатоп,  на
старенький домик, в котором его молчаливая мать пекла пироги  с  ежевикой.
Все это Нью почувствовал каждой порой кожи, и его прошиб пот.
     "Я ЕГО ХОЧУ", - мысленно закричал он.
     Охотничий нож затрепетал и с легким шорохом вышел из земли. Он  завис
в трех дюймах над землей, затем упал обратно в листья.
     Нью изумленно вскрикнул.
     На секунду он  почувствовал,  действительно  _п_о_ч_у_в_с_т_в_о_в_а_л
нож, зажатый в правой руке, которая теперь сильно горела.
     Мальчик посмотрел на нож, не подпрыгнет ли  он  опять,  но  этого  не
произошло. Однако теперь он свободно лежал на земле. Нью  вытянул  ногу  и
придвинул его ближе. Пауки поползли по его ботинку.
     "Я   хочу   его...   _с_е_й_ч_а_с_",   -   сказал   он   мысленно   и
сконцентрировался на ощущении ножа в своей руке. На том,  как  он  сжимает
рукоятку пальцами, чувствует его тяжесть.
     Нож подпрыгнул, как рыба, и снова лег на землю.
     Все было как во сне. Там, где  Нью  ушиб  голову  о  скалу  во  время
падения, она сильно болела. Его виски, казалось, были  зажаты  в  железных
тисках. У него было  ощущение,  прежде  ему  незнакомое,  будто  его  мозг
отделен от тела и, разъединившись, работает по-другому. Сердце у  мальчика
сильно билось, и на мгновение боль в голове стала  настолько  невыносимой,
что ему показалось, будто он теряет сознание.
     Но этого не произошло. Нож лежал без  движения  на  земле  возле  его
ноги. Его лезвие  было  покрыто  ржавчиной,  но  режущая  кромка  казалась
ослепительно красной.
     Нью ощутил остроту этого ножа. Импульс  энергии  возник  между  ними,
связав их словно бы электричеством.
     И Нью понял, что это такое.
     М_а_г_и_я_.
     В этом ноже была магия. Он так долго  лежал  в  земле  Бриатопа,  что
впитал в себя часть магии горы. В нем  есть  магия,  и  эта  магия  должна
помочь Нью спастись.
     Я хочу его, скомандовал он.
     Нож не шелохнулся.
     Ну же. Я хочу его.  Он  представил,  как  нож  поднимается  с  земли,
медленно-медленно, плывет по воздуху к его раскрытой руке. Он ощутил холод
рукоятки из оленьего рога и сжал ее. Ну. Я  хочу  этот  нож,  _с_е_й_ч_а_с
ж_е_.
     Нож подпрыгнул, еще подпрыгнул.
     Ну, ну же, черт возьми! Нью опять пронизал гнев.
     Будто подчиняясь ему, нож высоко подпрыгнул и повис, вращаясь, в трех
футах над землей. Он начал было двигаться к его руке,  но  опять  упал  на
землю. В следующий раз было проще, но нож опять упал. Теперь он  лежал  на
земле прямо под правой рукой мальчика.
     Поднимайся, командовал Нью. Поднимайся и иди ко мне в руку.  Он  едва
не хихикнул. Что скажет об этом Натан! Но воспоминание о Натане  пришло  и
ушло. Он видел белый лунный свет на бесчувственном лице Натана и  мысленно
вскрикнул.
     Волшебный нож, вращаясь, поднялся с земли, кружась вокруг своей  оси,
и скользнул Нью прямо в руку, где сидел как влитой.
     Нью  начал  быстро  рубить  держащие  его  ветки.  Колючие   веревки,
обхватившие его  грудь,  рвались  с  резким  звуком,  и  из  них  сочилась
желтоватая жидкость. Он освободил левую руку и увидел,  что  все  запястье
опоясано ранками. Труднее всего было резать колючки вокруг  шеи,  так  как
некоторые из них довольно глубоко вошли в нее, а  ему  вовсе  не  хотелось
перерезать себе горло.
     К  тому  времени,  как  он  полностью   освободился,   лучи   солнца,
пробивающиеся сквозь листву,  стали  теплыми  и  золотыми.  Выковыривая  в
земляной стене отверстия для ног, он стал карабкаться наверх, цепляясь  за
кусты и корни. Наверху, все еще сжимая в руке волшебный нож, он повернул к
яме мрачное исцарапанное лицо и прокричал: "Умрите, проклятые!" Его  голос
напоминал слабый хрип, но был пропитан злостью.
     Затем он вернулся на тропинку, где  стояли  его  корзины,  содержимое
которых было расклевано воронами, и побежал домой.
     Нью не увидел, как колючки в яме начали чернеть и вянуть, погибая.



                                    8

     - О чем задумался? - весело спросила Маргарет Эшер.
     Рикс очнулся от задумчивости. - Так, ни о чем, - ответил он  и  вновь
принялся за колбасу, лежащую у него на тарелке. На самом деле он  думал  о
том, какое замечательное стоит утро. Они сидели  на  застекленной  веранде
позади Гейтхауза, откуда открывался вид на сад и горные  пики  на  западе.
Сейчас сад представлял собой настоящее буйство расцветок. Хотя было только
восемь часов, чернокожий садовник в соломенной шляпе уже  вовсю  трудился,
подметая опавшие листья с мощеных  дорожек,  пересекавших  сад.  Мраморные
амуры, фавны и сатиры важно стояли в цветах.
     Небо было голубым и  чистым.  По  нему  пролетела  стая  диких  уток.
Завтрак был отличный, кофе крепкий, и Рикс прекрасно выспался после  ухода
Паддинг. Когда он принимал этим утром витамины, то взглянул  в  зеркало  и
заметил, что мешки под глазами стали как будто поменьше.  Или  ему  только
показалось? Как бы то ни было, он чувствовал себя прекрасно и  даже  обрел
аппетит, так как прикончил весь  завтрак.  За  год  своего  отсутствия  он
соскучился по стряпне Кэсс.
     - Я слышала, как утром приехал Бун, - сказала Маргарет. Сегодня на ее
лице был лишь тонкий слой косметики, чтобы оттенить скулы.  -  Думаю,  это
было где-то около пяти. Ты удивишься, узнав, что я могу слышать,  когда  в
доме тишина.
     - Да? - Рикс быстро насторожился. Она имеет в виду, что  слышала  его
разговор с Паддинг? Вряд ли. Ее комната находится в другом конце  коридора
и между ними много комнат.
     - Я отчетливо слышала, как Бун и та женщина  ссорились  как  кошка  с
собакой. - Она покачала головой и презрительно сжала губы. - О, говорила я
ему - "не женись на ней"! Говорила, что он пожалеет, и, видишь,  я  ничуть
не ошиблась. Да, он очень жалеет об этом.
     - Почему же тогда он не разведется с ней, как  с  двумя  предыдущими,
если он так несчастлив?
     Она аккуратно сложила свою салфетку и положила ее за тарелкой.  Вошла
горничная и принялась убирать грязную посуду.
     - Потому что, - сказала Маргарет после того, как  горничная  ушла,  -
можно не сомневаться в том, что эта шлюха нарассказывает про нас, если  ее
выпустить из имения. Она всего лишь маленькая пьющая дура, но  она  носила
фамилию Эшер в течение двух лет, четырех месяцев и двенадцати дней, на два
года дольше, чем ее предшественницы. Она знает про нас... некоторые  вещи,
которые могут просочиться в печать, если она сорвется с цепи.
     - Ты имеешь в виду Недуг?
     Глаза Маргарет затуманились.
     - Да, его.  И  не  только.  Например,  сколько  у  нас  денег,  какой
недвижимостью мы владеем. Она знает о нашем острове в  Карибском  море,  о
казино в Монте-Карло, о банках и других компаниях. У Буна язык без костей.
Представь себе заголовки газет в случае развода. Эта  маленькая  шлюха  не
удовлетворится соглашением без суда, как две другие. Она  пойдет  прямо  в
"Нэшенл Инквайр" и наговорит про нас всякую зловещую ложь.
     - И зловещую правду? - спросил Рикс.
     - Ты очень плохого мнения о своей семье, Рикс.  Ты  должен  гордиться
тем, кто ты есть, и тем вкладом, который внесли твои  предки  в  выживание
страны.
     - Верно. Да, я всегда был  белой  вороной,  не  так  ли?  Думаю,  мне
слишком поздно разыгрывать из себя звездно-полосатого барабанщика.
     - Пожалуйста, не надо о флагах,  -  холодно  сказала  Маргарет.  Рикс
знал, что мать помнит  о  фотографии,  появившейся  в  нескольких  газетах
Западной Каролины. На ней Рикс в тенниске размахивал  черным  флагом.  Его
волосы доставали до плеч, и он шагал в первом ряду толпы демонстрантов  из
Университета Западной Каролины, протестовавших против войны  во  Вьетнаме.
Снимок был сделан за минуту до того, как полиция стала их  разгонять.  Еще
до того, как сражение было окончено, у девятерых  были  сломаны  кости,  а
Рикс сидел посреди дороги, с шишкой величиной с куриное яйцо на голове,  и
наблюдал море ног вокруг себя.
     Эта  фотография  появилась  и  на   первой   странице   еженедельника
"Фокстонский демократ", с кружком вокруг головы Рикса. Уолен был вне себя.
     - Тебе бы следовало изучить достижения твоих предков, -  посоветовала
Маргарет. Рикс вежливо слушал, не показывая удивления. - Они бы  преподали
тебе пару уроков фамильной гордости.
     - Но как, скажи на милость, я могу это сделать?
     Она пожала плечами.
     - Ты мог бы для начала прочитать некоторые из  тех  книг,  что  Уолен
принес из библиотеки Лоджии. Последние  три  месяца  он  изучает  семейные
документы.
     - Ч_т_о_? - сердце Рикса забилось.
     - Семейные документы. Это их Уолен велел слугам принести  из  Лоджии.
Дюжина старых бухгалтерских книг, дневников и других бумаг  из  фамильного
архива. В библиотеке Лоджии их  тысячи.  Я  их,  естественно,  никогда  не
видела, но Эдвин мне рассказывал.
     Рикс был поражен. Семейные документы? Прямо здесь, в Гейтхаузе?
     - Я думал, ты не знаешь, что это за книги.
     - Да, я не знаю точно, какие это книги и почему Уолен их читает. Но я
определенно знаю, что они из библиотеки Лоджии.
     - Ты  видела  их?  -  Спокойно,  сказал  он  себе,  не  выдавай  свою
заинтересованность!
     - Конечно, видела. Я была там в то утро, когда их принесли. Некоторые
из них так заплесневели, что воняли, как дохлая рыба.
     Боже мой, подумал Рикс. Он подпер подбородок рукой, чтобы  удержаться
от ухмылки. Фамильные документы в библиотеке Гейтхауза! Он  надеялся,  что
сможет найти что-нибудь стоящее, но это был дар свыше! Нет, подожди-ка.  В
бочке с медом есть ложка дегтя.
     - Библиотека ведь заперта, - напомнил он матери. - Даже если бы  я  и
захотел заглянуть в эти книги, я бы не смог войти, не так ли?
     -  Да,  Уолен  настаивал,  чтобы   библиотека   была   закрыта.   Но,
естественно, у Эдвина есть связка запасных ключей. Мы должны  проветривать
там и вытирать пыль. Если этого не делать, весь дом пропахнет плесенью.  -
Она внезапно моргнула, и Рикс понял, что она подумала о запахе  Уолена.  -
Прекрасный завтрак, не правда ли? - спросила она, быстро овладев собой.  -
Бун пожалеет, что пропустил его.
     Рикс собрался еще порасспросить ее о библиотеке в Лоджии, но  тут  он
услышал тихое завывание. Птицы поспешно взлетели с дерева. Звук становился
все  громче.  Он  посмотрел  на  небо  и  увидел   серебристый   вертолет,
промчавшийся над Гейтхаузом.  Он  сделал  круг  и  медленно  опустился  на
вертолетную площадку.
     - О, это, наверное, твоя сестра! - Маргарет поднялась со стула, желая
посмотреть. - Кэтрин вернулась! - обрадовалась она.
     Но вместо Кэт на дорожке появились двое мужчин, один в военной форме,
а другой в темном деловом костюме, солнечных очках и с дипломатом.
     - Опять они, - сказала Маргарет, садясь. Она тихо вздохнула. - Это  к
Уолену.
     - Кто это? - спросил Рикс.
     - Один из Пентагона. Думаю, ты видел  его  раньше,  а  может  и  нет.
Генерал Маквайр. А другой -  мистер  Меридит  с  военного  завода.  Доктор
Фрэнсис говорил твоему отцу, что он должен соблюдать абсолютный покой,  но
Уолен ничего не слушает. - Она улыбнулась Риксу, но  ее  глаза  оставались
пустыми. - Когда твой отец поправится, мы  уедем  в  отпуск.  Возможно,  в
Акапулько. Там, должно быть, замечательно в январе, как ты думаешь?
     - Да, - ответил он, внимательно глядя на нее, - наверное.
     - В Акапулько все время солнечно. Твоему отцу нужен  хороший  отпуск.
Ему нужно уехать туда, где солнце и смех.
     - Извини. - Рикс встал. - Я бы  хотел  прогуляться.  Подышать  свежим
воздухом.
     - Сегодня прекрасный день для прогулки, не правда  ли?  Если  хочешь,
можешь прогуляться верхом.
     - Я найду, чем заняться. Спасибо за завтрак. - Он вышел, оставив мать
на террасе. Ему было невыносимо сознавать, что она живет  в  смутном  мире
фальшивых надежд и мечтаний, ожидая, что ее муж отбросит саван и спустится
вниз по лестнице, пританцовывая как Фред Астер. Следующее  ее  путешествие
будет на фамильное кладбище Эшеров, расположенное на востоке поместья.
     Но сейчас он хотел найти Эдвина. Ему хотелось получить запасной  ключ
и самому заглянуть в библиотеку. Но нужно быть  очень  осторожным.  Он  не
хотел, чтобы кто-либо узнал о его намерениях, и  теперь  даже  жалел,  что
посвятил Кэсс  в  свои  планы.  Если  у  Уолена  возникнет  хоть  малейшее
подозрение, что он собирается поворошить старые  гробы  Эшеров,  документы
моментально окажутся снова в Лоджии. Он остановил горничную и спросил,  не
видела ли она Эдвина, но она ответила отрицательно.
     Рикс вышел из Гейтхауза. Воздух был удивительно  свежим  и  пьянящим.
Эдвин мог быть в дюжине мест, руководя какой-нибудь из многих повседневных
работ. Рикс пошел через сад по дороге, ведущей  мимо  теннисных  кортов  к
дому Бодейнов.
     Он прошел мимо гаража, длинного, приземистого  строения  из  камня  с
десятью дверями, при открывании  уходящими  вверх.  Раньше  в  нем  стояли
кареты и экипажи Эшеров, теперь же там был красный "Феррари" Буна, розовый
"Мазерати" Кэт, новый лимузин, запасной лимузин на случай поломки первого,
красный "Тандеберд 57", синий "Кадиллак 52",  белый  "Паккард  48",  серый
"Дузенберг 32", "Штуц Беркат" и "Форд" модели Т в от