ранной,  что  еще  долго   после   прослушивания   продолжала
действовать на подсознание. Пресса взялась за сопоставления. Когда Шанн со
своей свитой сошла с поезда в Новом Орлеане, газетчики ждали ее, как свора
охотничьих собак. За вокзалом  стояла  толпа.  Они  называли  ее  убийцей,
кричали, что она ведьма, которая сочинила сатанинскую симфонию. Стресс для
Шанн был слишком  сильным,  и  она  окончательно  прекратила  выступления.
Следующие  несколько  лет  она  провела  в  новоорлеанской  лечебнице  для
душевнобольных. После того как ее выписали, она ушла в женский монастырь.
     - И она никогда не возвращалась в Эшерленд? Она не  похоронена  здесь
на кладбище?
     - Нет. Ей поставили памятник, но Шанн  похоронена  в  Новом  Орлеане.
Точно неизвестно, зачем Лудлоу ездил ее  повидать,  возможно,  он  пытался
привезти ее обратно домой. Как  бы  то  ни  было,  но  она  не  уехала  из
монастыря. -  Эдвин  помедлил,  собираясь  с  мыслями.  На  стене  нечетко
вырисовывалась его тень. - В Новом Орлеане были сильные бури и наводнения.
Поезда отменили, - тихо продолжил он. - Лудлоу и Лютер забронировали места
на одном из последних пароходов старика Кордвейлера под названием "Голубая
луна". Согласно  описанию,  данному  газетами,  пароход  был  в  плачевном
состоянии. Как бы то ни было, Лудлоу каким-то образом позволил увлечь себя
в заднюю комнату для игры в покер, и так было начал возвращение  семейного
скипетра.
     Пока Эдвин говорил,  над  Эшерлендом  прозвучал  приглушенный  раскат
грома. В своем воображении Рикс  увидел  некогда  гордую,  а  ныне  всю  в
неказистых заплатах из дешевой дранки "Голубую луну", с трудом плывущую на
запад по вышедшей из берегов Миссисипи. В комнате на корме при свете  ламп
шла игра в карты. Ставки были высоки. Двадцатичетырехлетний Лудлоу сел  за
круглый стол для игры, но это оказалась не просто игра.


     Мистер Тайсон, пожилой джентльмен в цилиндре, который  завел  в  баре
разговор с Лудлоу, представил его остальным игрокам. Лудлоу назвался Томом
Войатом, понимая, что пожилой джентльмен,  вероятно,  ищет  овцу,  которую
можно остричь, а имя Эшера могло быть ему знакомо. Лудлоу часто прибегал к
такой предосторожности с незнакомцами.
     Лудлоу кивнул по очереди каждому  из  них:  лысому  мужчине  крепкого
сложения,  который  носил  кричащий  бриллиантовый  перстень  и   назвался
Николлсом - с двумя "л" - кофейно-смуглому человеку по имени Чэнс - у него
была козлиная бородка,  а  правый  глаз  прикрывала  коричневая  бархатная
повязка, и худому негру,  который  назвался  Брезреном.  В  одной  из  его
широких ноздрей была продета  булавка  с  рубином.  Лудлоу  налили  стакан
виски, предложили отличную гаванскую сигару, и игра пошла.
     "Голубая луна", качаясь, тащилась по неспокойной реке. Все скрипело и
стонало так, будто она  вот-вот  развалится.  Карточный  стол  был  усыпан
пятидесяти-  и  стодолларовыми  купюрами,   а   развешанные   по   комнате
керосиновые лампы ярко горели в клубах сигарного дыма. Лудлоу  рассчитывал
быстро проиграть некоторую сумму и оставшуюся часть длинного путешествия в
Сент-Луис провести в баре. Так что, выиграв менее чем за  час  почти  пять
тысяч долларов, он был изрядно удивлен.
     Тайсон налил ему еще виски и похвалил за его ловкую игру.  Но  Лудлоу
не делал ничего особенно ловкого. Фактически, большую  часть  выигрыша  он
сделал, когда  его  партнеры  пасовали.  Николлс,  с  умелыми  интонациями
бывшего актера, неожиданно предложил удвоить ставки.
     - Я знаю, что над моею глупой башкой тяготеет  рок,  -  сказал  он  с
тонкой усмешкой, - но, возможно, удача изменит этому молодому человеку.
     - Я в этом не так уверен, мистер Николлс, -  ответил  Тайсон.  -  Наш
мистер  Войат  довольно  проницателен.  Что  скажете,  мистер  Войат?   Вы
согласны?
     Лудлоу знал, что в такой ситуации следует брать деньги и бежать.  Все
смотрели на него. Повисла напряженная тишина. Лудлоу решил проиграть.
     - Я согласен, - сказал он.
     К его удивлению, он продолжал выигрывать без всяких  видимых  усилий.
Быстрый ум Лудлоу вычислил шансы сторон. Не нужно было быть  гением  чтобы
понять:  его  готовят  к  крупному  проигрышу.  Действовали  его  партнеры
медленно и осторожно. Для  начала  Брезрен  сорвал  крупный  куш,  который
состоял в основном из денег Лудлоу. Затем Лудлоу лишь один раз выиграл  на
четверной, а его гора фишек быстро таяла. Но всякий раз,  когда  казалось,
что Лудлоу может бросить карты и встать из-за стола, ему позволяли сорвать
приличный куш. С ним забавлялись, он это знал, и все они должны были  быть
заодно, чтобы так разыграть спектакль. Возможно, Тайсон выбрал  его  из-за
хорошей одежды, или из-за бриллиантовой булавки, или из-за  толстой  пачки
денег, которую он доставал расплачиваясь в баре.  Хотя  игроки,  казалось,
были невинно сосредоточены на собственных картах, создавалось впечатление,
что они наверняка знали  какие  именно  карты  на  руках  у  Лудлоу,  и  в
соответствии с этим делали  ставки.  Лудлоу  был  озадачен.  Как  они  это
делают?
     Он прекратил пить виски, которое ему настойчиво  предлагал  Тайсон  и
изо всех сил сосредоточился на картах. Лудлоу  поставил  последнюю  тысячу
долларов из своего выигрыша, когда его пальцы нащупали в левом нижнем углу
короля пик три малюсенькие, едва выступающие точечки. Другие  карты  также
имели различные комбинации точек на том  же  самом  месте.  Лудлоу  понял:
такой крап не под силу заметить пьяному, который убежден, что к нему снова
вернется удача. Карты были помечены, казалось, случайными наборами  мелких
точек. Этот запутанный код точно говорил сдающему,  какая  у  кого  карта.
Лудлоу внутренне улыбнулся стоявшей перед ним двойной задаче: расшифровать
этот код и взять под контроль колоду.
     - Ну, - сказал он, добавив невнятности в свой голос,  когда  проиграл
еще четыреста долларов. - Я думаю, с меня достаточно,  джентльмены.  -  Он
стал подниматься.
     Тайсон схватил его за руку.
     - Еще один кон, мистер Войат. Я чувствую, что вам сегодня везет.
     Лудлоу выиграл следующий кон и еще один за ним. Затем началась полоса
серьезных потерь. Его выигрыш кончился, и  он  играл  уже  на  собственные
деньги. Контроль за колодой переходил по кругу стола, а выигрыш Чэнса рос.
     В течение следующего часа, пока "Голубая луна" боролась с течением, а
по крыше барабанил проливной дождь, мозг Лудлоу, сидевшего с непроницаемым
лицом, работал, как машина. Как заправский математик он подсчитывал шансы,
а его пальцы  поглаживали  карты,  запоминая  каждую  комбинацию  точек  и
соответствующую ей карту. Он более часто  стал  скидывать,  сохраняя  свои
деньги, потом уголком глаза поймал  быстрый  взгляд  Чэнса,  брошенный  на
Тайсона,  -  и  "удача"  вернулась  к  нему  в  виде  крупного   выигрыша,
воодушевляя его безрассудно торговаться в следующем розыгрыше.
     Лудлоу знал, что чем чаще он сдает, тем выше шансы побить шулеров  их
собственным  оружием.  Но  они  были  опытнее  его,  и   ему   по-прежнему
приходилось разыгрывать обалдевшего дурака в ожидании  той  минуты,  когда
придет время их  уничтожить.  Он  сосредоточил  все  внимание  на  картах,
которые сдавал, скользя пальцем по помеченному уголку. Но он был неловок и
узнавал лишь половину карт.
     Ему пришлось ждать еще шесть раздач перед тем, как он  снова  получил
право сдавать. На этот раз он намеренно делал это более медленно. Хотя  он
проиграл Брезрену, процент узнанных Лудлоу карт заметно  вырос.  Когда  он
сдавал  в  следующий  раз,  он  уже  проигрывал  семь  тысяч  долларов  из
собственных денег. В глазах его  партнеров  была  кровь.  Они  чувствовали
запах свежего мяса и жаждали крови.
     Пора.
     - Джентльмены, - сказал Лудлоу, перетасовав колоду. - Я чувствую руку
судьбы. Что вы скажете, если мы поднимем сумму первой ставки?
     На лице Тайсона появилась скользкая улыбка.
     - Еще по тысяче долларов на каждого, мистер Войат?
     - Нет, сэр, - ответил Лудлоу. -  Еще  по  десять  тысяч  долларов  на
каждого. Наличными. - В неожиданно повисшей тишине  он  аккуратно  положил
колоду перед собой, вытащил банкноты из своего сюртука и положил деньги на
середину стола.
     - Это... чертовски  крупная  сумма,  -  сказал  Николлс.  Его  взгляд
перебегал от одного игрока к другому.
     - В чем дело? - Лудлоу разыграл тупое удивление. -  Вы,  джентльмены,
не готовы к этому?
     - Десять тысяч долларов за первую ставку на одного игрока? -  Брезрен
вынул сигару изо рта, и его глаза превратились в тоненькие  щелочки.  -  А
какой предел?
     - О, небеса, - сказал Лудлоу. - Кто-нибудь желает играть?
     Воцарилась тишина. Тайсон нервно откашлялся и залпом проглотил стопку
виски. Сидящий на другом конце стола Чэнс,  пристально  глядя  на  Лудлоу,
холодно улыбнулся.
     - Я играю, - сказал он. Он вынул из внутреннего  кармана  коричневого
бархатного сюртука пачку банкнот и, отсчитав десять тысяч долларов, накрыл
ими деньги Лудлоу.
     - Я выхожу,  джентльмены,  -  сказал  Брезрен.  Николлс  нерешительно
посопел, а затем поставил деньги на кон. Тайсон медлил.  Его  глаза  стали
змеиными и внимательно изучали  лицо  Лудлоу.  Затем  он  тихо  хмыкнул  и
выложил десять тысяч долларов.
     Теперь от Лудлоу требовалась точность  и  аккуратность.  Он  медленно
сдавал, скользя пальцами по точечкам и идентифицируя  каждую  карту  перед
тем как сдать следующую. Когда карты  были  сданы  и  обменены,  у  Лудлоу
оказались пара десяток, дама червей, пятерка бубен и  пятерка  червей.  По
его расчетам, у Тайсона было два туза, у Николлса - разношерстная карта, а
у Чэнса две пары - валетов и девяток.
     - Играем? - тихо спросил Лудлоу.
     Тайсон начал с тысячи долларов. Николлс уравнял. То же сделал и Чэнс.
     - Я принимаю вашу тысячу, - сказал им Лудлоу, - и поднимаю вас еще на
десять тысяч. - Он вынул банкноты и кинул их на стол.
     Изо рта Николлса вместе с сигарным дымом вырвался сдавленный  кашель.
Лицо Тайсона стало приобретать желтоватый оттенок. Он взял  свои  карты  и
уставился на них, словно  пытаясь  прочитать  будущее.  Лудлоу  встретился
взглядом с сидящим напротив Чэнсом. Его лицо ничего не выражало.
     - Ну? - ворчливо спросил Лудлоу.
     - Игрок, который убегает, - сказал Тайсон, положив карты на  стол,  -
сохраняет  жизнь,  чтобы  выиграть  в  следующий  раз.   Прошу   прощения,
джентльмены.
     На носу у Николлса выступили капельки пота. Со сдавленным  стоном  он
оттолкнул свои бесполезные карты.
     - Вы думаете, что поймали меня, не так ли? - Единственный глаз  Чэнса
был цвета темного топаза.  -  Нет,  сэр.  Я  так  не  думаю.  -  Он  начал
отсчитывать банкноты, но на восьми тысячах трехстах  долларах  его  деньги
кончились.
     - Вам не хватает, сэр, - сказал Лудлоу. - Я думаю, это вас  доконало.
- Он начал сгребать деньги к себе.
     Но Чэнс быстро вытянул руку вперед и  вцепился  пальцами  в  запястье
Лудлоу. Глаза игрока сверкали, горькая усмешка кривила рот.
     - У меня есть кое-что, - с усилием сказал Чэнс, - что, я думаю, могло
бы покрыть недостаток. - Он нагнулся к полу и положил на стол предмет, при
виде которого от лица Лудлоу отхлынула кровь.
     Это был скипетр Эшеров с головой льва.
     - Прелесть, а? - спросил Чэнс. -  Она  принадлежала  раньше  богатому
человеку. Взгляните  на  отделку  серебряной  головы  льва.  Взгляните  на
гладкое как стекло черное дерево. Это подарила мне жена богатого человека.
Мы с ней, скажем так, были хорошо знакомы.
     Лудлоу посмотрел  Чэнсу  в  лицо  и  понял,  что  играет  в  карты  с
человеком, который убил его отца. Его сердце бешено заколотилось, а  кровь
снова прилила к лицу.
     - Что... заставляет вас верить,  будто  эта  палка  стоит  семнадцать
сотен долларов, сэр?
     - То, что она _в_о_л_ш_е_б_н_а_я_,  -  сказал  Чэнс,  наклонившись  к
Лудлоу с заговорщицкой улыбкой. - Видите этот шрам,  мистер  Войат?  Шесть
лет назад, в Атланте, мне выстрелили прямо в лицо. В упор,  из  небольшого
пистолета. Я потерял глаз, но выжил, потому что в руке у меня была трость.
Два года назад в поезде мужчина пырнул  меня  ножом  в  живот.  Нож  вошел
глубоко... но рана зажила за неделю. В Канзас-сити  женщина  порезала  мне
шею разбитой бутылкой. Доктор сказал, что я должен был бы  истечь  кровью,
но этого не произошло. У меня в руке была трость. Она волшебная, и поэтому
стоит семнадцать сотен долларов и даже гораздо больше.
     Лудлоу взял трость и пристально  рассмотрел  голову  льва.  Его  руки
дрожали.
     - Она полна счастья, - сказал ему Чэнс. - Посмотрите на меня. Я  тому
ходячее доказательство.
     - Ваши удачи... просто шли своим чередом,  мистер  Тайгрэ,  -  сказал
Лудлоу сдавленным голосом.
     Чэнс - Рэндольф  Тайгрэ  -  казался  таким  ошеломленным,  будто  его
лягнула в голову лошадь.
     - Меня зовут Лудлоу Эшер. Вы убили моего отца, Арама Эшера. Я  думаю,
полиции интересно было бы узнать...
     Но тут Тайгрэ вскочил, выкрикнул ругательство  и  опрокинул  стол  на
Лудлоу. Карты, деньги и фишки полетели в  воздух.  Николлс  завизжал,  как
ошпаренная крыса, а Тайсон упал со стула.  Когда  Лудлоу,  сжимая  трость,
повалился назад, Тайгрэ уже доставал  из  кобуры  под  сюртуком  револьвер
фирмы "Эшер" под названием "Защитник джентльмена".
     - Нет! - закричал Брезрен, хватая его за руку. Пистолет  дернулся,  и
выстрел вдребезги разнес лампу. На пол и стены  брызнул  горящий  керосин.
Второй выстрел попал в голову Тайсона, когда тот, шатаясь,  поднимался  на
ноги. Затем Тайгрэ оттолкнул Брезрена  в  сторону  и  дважды  выстрелил  в
опрокинутый стол. Одна из пуль зацепила рукав Лудлоу, а другая, как  кнут,
обожгла краешек левого уха.
     - Убийство! - заорал Николлс. - На помощь!
     Тайгрэ выбежал из  дверей  и  помчался  по  узкому  коридору.  Лудлоу
последовал за ним, в  его  крови  взыграла  месть.  Выбежав  из  дверей  и
пробежав по пассажирской палубе,  Лудлоу  обнаружил  Тайгрэ,  стоявшего  у
поручней в шести футов от него. Со звериным рыком Тайгрэ поднял  пистолет,
чтобы выстрелить Лудлоу в лицо.
     Но Лудлоу со своей тростью оказался проворнее. Он  ударил  противника
по руке, прицел сбился, и пуля прошла над  плечом.  Затем  Лудлоу  яростно
накинулся на Тайгрэ. Они  столкнулись,  и  тут  раздался  треск  сломанных
перил. Вцепившись друг в друга, они полетели за борт, в бурную реку.
     Под водой Тайгрэ ударил Лудлоу пистолетом.  Ослепленные  грязью,  они
крутились и крутились,  захваченные  сильными  потоками.  Лудлоу  ударился
спиной обо что-то твердое. Его голову заполнил ревущий шум и  стук,  и  он
понял, что их затянуло под "Голубую луну".  Над  их  головами  было  днище
корабля, а в опасной близости от них - вращающееся колесо.
     Крепкий кулак Лудлоу осыпал ударами Тайгрэ. Молодой человек  вцепился
Тайгрэ в сюртук, но тот пнул его  ногой  в  живот,  и  драгоценный  воздух
вырвался изо рта Лудлоу. Тайгрэ вырвался  на  свободу  и  делал  отчаянные
попытки уплыть.  Стремительный  подводный  поток  подхватил  Лудлоу,  и  в
следующее мгновение он застрял в  ветвях  затонувшего  дерева  и  лежащего
менее чем в десяти футах под водой. Он пытался вырваться, а из его  легких
уходил последний воздух.
     Тайгрэ был подхвачен потоком,  который  нес  его  к  поверхности.  Он
ударился головой о дерево и вдохнул воздух. Но облегчение быстро сменилось
ужасом. Река бурлила вокруг него и, схваченный за шею,  он  поднимался  из
воды. Его голова застряла  между  двумя  досками  гребного  колеса.  Когда
Тайгрэ вытаскивало из реки, он страшно кричал - таково  было  давление  на
голову и шею. Крик стал сдавленным, и кучка людей, в ужасе наблюдавших эту
картину, увидела, как корчится тело Рэндольфа Тайгрэ.  Словно  на  ужасной
вращающейся  виселице,  Тайгрэ  был  поднят  гребным  колесом   наверх   и
низвергнут в воду. Потом снова поднят, уже безжизненный и покрытый грязью.
     И тут за колесом со дна поднялось  отпущенное  илом  дерево.  На  его
верхних ветках висел Лудлоу Эшер, полузахлебнувшийся, но крепко  сжимавший
в руке трость своего отца.


     Рикс пристально смотрел на портрет задумчивого Лудлоу.
     - Рэндольф Тайгрэ верил, что трость защищала его от  смерти?  -  тихо
спросил он.
     - По  крайней  мере,  такую  историю  рассказал  Николлс  репортерам.
Конечно, он мог сказать что угодно, лишь бы отвести подозрения от себя.
     - Я помню... пару дней назад мама что-то рассказывала о папе. Что его
сбросила лошадь, и он упал прямо на голову. - Рикс повернулся к Эдвину.  -
Она сказала, что он  встал,  отряхнулся  и  пошел,  как  будто  ничего  не
случилось. Насколько я знаю, папа никогда не получал серьезных травм.
     Эдвин поднял брови.
     - Вы хотите сказать, что _т_р_о_с_т_ь_ как-то с этим связана?
     - Я не знаю. Но если Тайгрэ, пока он  владел  тростью,  не  брали  ни
пуля, ни нож...
     - Вы мыслите как писатель, - сказал Эдвин. - Это всего лишь трость, а
не магический посох. Я повторил историю так, как мне помнилось из газетной
статьи. Думаю, не  нужно  говорить,  что  газеты  в  те  дни  безумно  все
преувеличивали.
     Рикс пристально смотрел на Эдвина.
     - А что, если он  _в_о_л_ш_е_б_н_ы_й_?  -  спросил  он.  -  Волшебный
амулет или что-нибудь в этом духе? Вот почему он  защищал  Тайгрэ  до  тех
пор, пока Лудлоу не вернул его обратно. И поэтому каждый Эшер  держит  его
так близко к себе. Посмотри на эти портреты.
     Эдвин кивнул.
     - Я знаю это. Но трость - это еще и символ власти.  Естественно,  что
она присутствует на каждом  портрете,  и  естественно,  что  каждый  глава
семейства Эшеров всегда держал ее под рукой. -  Гром  прогремел  ближе,  и
Эдвин чуть вздрогнул. - Собирается гроза. Я полагаю, скоро будет ливень. -
Он поднялся с кресла. - Я не хотел  рассказывать  вам  эту  историю  из-за
того, что знал о Шанн и "Эшеровском концерте". Это не то, что дает  верное
представление о вашей семье.
     Рикс прошел под портретами, примечая где на каждом из них расположена
трость.
     - Эта трость - нечто большее, чем  просто  символ  власти,  Эдвин,  -
твердо сказал он. Он вспомнил переполнившее его ощущение  власти,  которое
пришло к нему, когда ее взял. Испытывали ли  люди,  изображенные  на  этих
портретах, такое же  чувство?  Рикс  поглядел  на  портрет  Арама,  и  его
поразила новая мысль. Понимал ли Арам, что погибнет на дуэли,  так  как  у
него нет больше трости? И не потому ли он, чтобы  расквитаться  с  Тайгрэ,
просто подставил его, не зарядив свой пистолет?
     - Ну, мне нужно искать Логана. Если  вы  его  увидите,  скажите  ему,
пожалуйста, чтобы он обратился к Кэсс или ко мне. -  Эдвин  остановился  в
дверях. - И обязательно съешьте ленч, Рикс. Нет смысла истощать себя.
     - Хорошо, - сказал Рикс, и Эдвин вышел из библиотеки.
     Теперь у него  была  информация,  нужная  Уилеру  Дунстану.  Возможно
также, Дунстан сможет пролить  свет  на  записную  книжку  с  рисунками  и
математическими формулами.
     Взяв записную книжку, Рикс вышел из библиотеки.  Когда  он  пересекал
курительную, над Эшерлендом разнеслось яростное громыханье  грома.  Нежный
механизм высоких часов, которые ввиду состояния Уолена больше не заводили,
издал тихий музыкальный звон. Рикс взглянул на  медный  маятник  и  замер.
Щелчком замка у него в голове сработало понимание.
     Он открыл книжку там, где были  рисунки,  и  сравнил  их  с  длинным,
украшенным на конце полумесяцем, прутом маятника.
     Это были рисунки _м_а_я_т_н_и_к_о_в_ с привесками различной формы.
     Маятник, подумал он. Секретный проект Уолена. Эта книжечка, очевидно,
предала Уолена. Чья она? И что это означает?
     Когда он  стоял,  переводя  взгляд  с  книги  на  высокие  часы,  ему
показалось, будто он,  всего  на  секунду,  почувствовал  дрожь  пола  под
ногами. Стены тихо застонали, и повисла тишина.
     С быстро бьющимся сердцем Ри