в
достаточном количестве,  - это золото. У ваших лидеров, мистер Каррерас,
-  закончил я задумчиво,  - должно быть,  неплохая шпионская сеть,  чтов
Англии, что в Америке.
   - Если ты готов выложить на это дело достаточную  сумму,  безразлично
заметил он,  - большая шпионская сеть не нужна. У меня в каюте есть даже
полный план загрузки судна с золотом. У каждого человека есть своя цена,
мистер Картер.
   - Интересно, почем бы я пошел?.. Итак, мы подошли к концу. Американс-
кое правительство не делало в последнее время секрета из своих успехов в
возвращении  части золотого запаса,  уплывшего ранее в Европу.  Валютная
лихорадка помогла.  Это золото надо перевезти, и часть его, готов съесть
свою шляпу, едет на корабле, который мы перехватываем. Интересен уже сам
по себе тот факт,  что он должен прийти в Норфолк только в сумерках, еще
более интересно то,  что Норфолк в нашем случае почти наверняка означает
военно-морскую базу Хэмптон-Родс,  где корабль можно разгрузить по  всем
требованиям безопасности.  А Норфолк,  по-моему,  это пункт, от которого
ближе всего до Форт-Нокса,  где должно храниться золото. Сколько золота,
Каррерас?
   - На  сто  пятьдесят миллионов долларов,  - не моргнув глазом ответил
он. - Вы почти ничего не упустили. Во всяком случае, ничего существенно-
го.
   Сто пятьдесят  миллионов  долларов.  Я попытался представить себе эту
сумму, но без особого успеха, и спросил:
   - Почему вы выбрали именно "Кампари"?
   - Я думал, вы и об этом догадаетесь. Откровенно говоря, у нас было на
примете  еще три корабля,  все с нью-йоркской линии.  Мы некоторое время
следили за маршрутами всех четырех. Ваш оказался наиболее подходящим.
   - Как доходчиво вы все объяснили. Так, значит, приди мы в Карраччо на
пару дней позже и...
   - Рядом с вами,  как только вы покинули Саванну, шел военный корабль,
фрегат. Он мог в любое время остановить вас под каким-нибудь благовидным
предлогом. Я был у него на борту. Такой необходимости не возникло. - Так
вот какой пароход засек наш радар на выходе из Саванны - не американский
боевой корабль,  как мы думали,  а корабль хунты.  - Ведь наш способ был
все же намного легче и безопасней.
   - А фрегат вы,  естественно,  - вставил я, - для этого дела использо-
вать не могли.  И радиус действия маловат,  и волнения не выдерживает, и
грузовая стрела отсутствует - нечем груз поднимать.  Да и подозрительно,
слишком подозрительно.  А "Кампари"?  Кто хватится "Кампари", если он на
несколько дней где-нибудь задержится? Разве что наша главная контора.
   - О вашей конторе позаботились,  - успокоил меня Каррерас.  - Неужели
вы думаете,  что мы допустим столь очевидный просчет?  На борту есть наш
собственный передатчик,  и он давно уже в работе. Уверяю вас, наши ради-
ограммы регулярно идут в эфир.
   - Так  вы  и это устроили.  А "Кампари" с его скоростью может догнать
большинство торговых судов,  это большой океанский корабль,  практически
для любой погоды, у него первоклассный радар и мощные грузовые стрелы, -
я сделал паузу и взглянул на него. - У нас даже палуба на носу и на кор-
ме усилена под установку платформ для пушек.  На английских кораблях так
делается с войны.  Но учтите, что снизу все равно надо укреплять балками
- а это работа на два дня. Иначе даже трехдюймовка за пару выстрелов все
разворотит.
   - Пара выстрелов - это все, что нам надо. Я задумался над этой репли-
кой. Пара выстрелов. Что-то не сходятся тут концы с концами. Что задумал
Каррерас?
   - О чем, ради всего святого, вы говорите? - устало спросила Сьюзен. -
Усиленные стальные палубы, балки, что все это такое?
   - Пойдемте со мной, мисс Бересфорд, и я с удовольствием продемонстри-
рую вам,  что я имею в виду, - предложил Каррерас. - Помимо всего проче-
го,  я убежден,  что ваши почтенные родители очень беспокоятся о вас.  Я
зайду к вам попозже, мистер Картер. Пойдемте, мисс Бересфорд.
   Она с сомнением, колеблясь, посмотрела на него. Я вмешался:
   - Конечно,  идите,  Сьюзен.  А вдруг повезет?  Один приличный толчок,
когда он около поручня поскользнется. Главное, поймать момент.
   - Ваше англосаксонское чувство юмора быстро надоедает, - ехидно заме-
тил Каррерас. - Посмотрим, сумеете ли вы его сохранить в ближайшие дни.
   С этими зловеще прозвучавшими словами он вышел. Марстон поднял на ме-
ня глаза.  Усиленная работа мысли,  отражавшаяся в его взгляде, кажется,
начала рассеивать его недоумение.  - Неужели Каррерас имел в виду именно
то, что я понял?
   - Именно это.  Грохот,  что вы слышите - пневматические дрели. В уси-
ленных секциях палубы размечены отверстия под  пушки.  Каррерас  сверлит
дырки.
   - Так он собирается установить орудия?
   - Они  у него были в двух контейнерах.  Почти наверняка в разобранном
виде, приготовленные для быстрой сборки. Они не обязательно большие, да-
же скорее всего. Солидное орудие можно установить только в доке. Во вся-
ком случае, они достаточно большие, чтобы остановить этот корабль.
   - Я этому не верю,  - запротестовал Марстон.  - Ограбление в открытом
море? Пиратство в наш век? Смешно! Это невозможно!
   - Скажите это Каррерасу.  У него нет ни малейшего сомнения в том, что
все это очень, очень возможно. У меня тоже. Можете вы мне сказать, что в
состоянии его остановить?
   - Но нам надо его остановить, Джон. Мы должны его остановить!
   - Зачем?
   - Господи!  Зачем!  Так  что,  пусть  он  скрывается с черт его знает
сколькими миллионами фунтов?
   - Вас только это беспокоит?
   - Конечно,  - огрызнулся Марстон. - Да и любой на моем месте забеспо-
коился бы.
   - Вы несомненно правы,  доктор, - неожиданно согласился я. - Я что-то
сегодня не в духе.  - В мыслях мои слова звучали совсем по-другому:  "Да
подумай ты хоть чуть-чуть,  старый лентяй, и забеспокоишься в десять раз
сильнее,  чем сейчас. Причем уже не о деньгах. И все равно только вполо-
вину того, как озабочен я". А я был смертельно озабочен и испуган, очень
испуган. Каррерас умен, спору нет, но, может быть, все-таки на самую ма-
лость меньше,  чем сам об этом думает.  Он сделал ошибку, когда оказался
слишком втянутым в разговор,  а когда человек оказывается излишне втяну-
тым в разговор и ему надо что-то скрыть, он совершает новую ошибку - го-
ворит либо слишком много,  либо слишком мало.  Каррерас совершил обе эти
ошибки. Ему, конечно, нечего было волноваться, не проговорился ли он. Он
не мог проиграть. Сейчас, во всяком случае.
   Появился завтрак. Я не слишком был настроен есть, но тем не менее по-
ел.  Было потеряно слишком много крови, а все силы, что сумел бы восста-
новить,  я собирался использовать ближайшей ночью. Еще менее я был наст-
роен спать,  но по той же причине попросил у Марстона снотворное и полу-
чил его.  Ночью у меня намечались другие дела. Последнее, что почувство-
вал,  прежде, чем провалился в сон, было непривычное ощущение сухости во
рту, той сухости, которая всегда сопутствует непреодолимому страху. Но я
убедил себя,  что это не страх,  совсем даже не страх.  Просто эффект от
снотворного. В этом мне удалось себя убедить.

8.                       Четверг. 16.00-22.00.

   Когда я проснулся, день клонился к вечеру. Было около четырех. До за-
ката оставалось еще добрых четыре часа,  но в лазарете уже горел свет, а
небо было совсем темное, как ночью. Мрачные, набухшие, низкие тучи поли-
вали море косыми струями ливня, и даже сквозь закрытые двери и иллюмина-
торы доносился высокий,  тонкий звук,  не то вой, не то свист ураганного
ветра, рвущего такелаж.
   "Кампари" содрогался,  как наковальня под ударами молота. Он по-преж-
нему шел быстро,  недопустимо быстро для такой погоды, продираясь сквозь
волны,  накатывавшиеся на корабль справа по носу. В том, что это никакие
не горы, а вполне обычные для тропического шторма волны, я был совершен-
но уверен.  "Кампари" приходилось так туго просто потому, что он слишком
быстро  пробивал себе дорогу через бушующее море.  Удары волн скручивали
корабль - а это самая страшная угроза прочности его корпуса.  С регуляр-
ностью метронома "Кампари" врезался правым бортом в поднимающуюся волну,
задирал нос и кренился на левый борт, забираясь на нее, на мгновение за-
мирал в нерешительности и,  резко качнувшись вправо, устремлялся вниз по
склону пробежавшей волны, чтобы снова уткнуться правой скулой во вздыма-
ющуюся  гору следующей.  Толчок этот сопровождался такой встряской,  что
еще несколько секунд весь корабль,  до последней заклепки, до последнего
листа обшивки,  дрожал противной, изматывающей нервы дрожью. Вне всякого
сомнения кораблестроители с Верхнего Клайда, построившие "Кампари", сра-
ботали на славу, но они не могли рассчитывать на то, что их детище попа-
дет в руки маньяка. И у стали наступает усталость.
   - Доктор Марстон,  - попросил я.  - Попытайтесь вызвать Каррераса  по
телефону.
   - Ага,  проснулся,  - он покачал головой. - С час назад я лично с ним
беседовал. Он на мостике и говорит, что останется там всю ночь, если бу-
дет нужно.  И он больше не собирается снижать скорость.  Говорит,  что и
так уже спустился до пятнадцати узлов.
   - Парень тронулся.  Слава богу,  у нас стабилизаторы.  Не будь их, мы
уже давно бы перекувырнулись.
   - А могут они бесконечно выдерживать такие вещи?
   - Весьма маловероятно. Как там капитан и боцман?
   - Капитан пока спит. Все еще бредит, но дышит легче. А своего прияте-
ля Макдональда можешь спросить сам.
   Я перекатился на другой бок. Боцман на самом деле не спал и глядел на
меня, ухмыляясь.
   - Поскольку вы изволили пробудиться,  не позволите ли мне удалиться и
прикорнуть часок в амбулатории? - спросил Марстон. - Мне бы этого хвати-
ло.
   По его виду я бы этого не сказал:  доктор выглядел бледным и измучен-
ным.
   - Мы позовем вас, если что-нибудь будет не так, - я проследил, как он
вышел, и обратился к Макдональду: - Хорошо выспался?
   - А что толку,  мистер Картер?  - он улыбнулся.  - Хотел вставать,  а
доктор что-то заупрямился.
   - Удивлен?  А ты знаешь,  что у тебя разбита коленная чашечка,  и  ты
пойдешь по-настоящему не раньше, чем через несколько недель? - По-насто-
ящему он никогда не пойдет.
   - Да, неудобно получается. Доктор Марстон тут мне излагал насчет это-
го Каррераса и его планов. Парень, видно, рехнулся.
   - Похоже на то. Но рехнулся он или нет, что его может остановить?
   - Возможно, погода. На улице свежо.
   - Погода его не остановит. При его идиотской целеустремленности. Но я
попытаюсь это сделать сам.
   - Ты?  - во время разговора Макдональд повысил голос, но сейчас вдруг
перешел на шепот. - Ты? С раздробленной костью? Да как ты сможешь...
   - Она не раздроблена,  - я рассказал ему о своем обмане. - Мне кажет-
ся,  я смогу заставить работать ногу, если не придется слишком много ла-
зать.
   - Понятно. А что за план, сэр?
   Я изложил свой план. Он решил, что я чокнулся, как и Каррерас, и при-
нялся было меня отговаривать,  но  вынужден  был  согласиться,  что  это
единственный  выход,  и даже внес свои уточнения.  Мы как раз вполголоса
обсуждали их,  когда распахнулась дверь,  охранник ввел в лазарет Сьюзен
Бересфорд и вышел, захлопнув дверь за собою.
   - Где вы были весь день? - спросил я тоном прокурора.
   - Я видела пушки,  - она была бледна и, кажется, совсем позабыла свой
гнев на меня за сотрудничество с Каррерасом.  - Большую он  поставил  на
корме, а поменьше - на носу. Они сейчас накрыты брезентом. А весь день я
провела с мамой, папой и всеми остальными.
   - Как там наши пассажиры?  - полюбопытствовал я.  - Бесятся,  что  их
умыкнули, или наоборот в восторге от этого приключения? Подумать только:
такой аттракцион на борту "Кампари" - и бесплатно,  будет о чем  вспоми-
нать  до конца дней своих.  Я уверен,  что большинство из них испытывает
большое облегчение в связи с тем, что Каррерас не требует выкупа.
   - Большинство из них вовсе не испытывает никакого облегчения,  - воз-
разила  Сьюзен.  -  Они так страдают от морской болезни,  что им уже все
равно, жить или умирать. Да я и сама ощущаю нечто подобное.
   - Привыкните,  - бодро успокоил ее я. - Скоро все привыкнете. Я хочу,
чтобы вы кое-что для меня сделали.
   - Что, Джон? - непривычная покорность в голосе, вызванная, естествен-
но,  усталостью, обращение по имени - все это не могло не заинтересовать
боцмана,  но когда я бросил на него взгляд,  он невозмутимо рассматривал
перед собой переборку, на которой абсолютно нечего было рассматривать.
   - Получите разрешение сходить к себе в каюту.  Скажите,  что идете за
одеялами, очень замерзли вчера ночью. Суньте между одеял вечерний костюм
вашего отца. Только не летний, а темный. Ради всего святого, удостоверь-
тесь, что за вами не следят. У вас есть темные платья?
   - Темные платья? - она вздрогнула. - Почему...
   - Бога ради,  - раздраженно прошептал я. Снаружи доносились голоса. -
Отвечайте же!
   - Черное платье для коктейля.
   - Принесите и его. Она серьезно посмотрела на меня.
   - Не могли бы вы все же объяснить мне...
   Распахнулась дверь,  и вошел Тони Каррерас, ловко сохраняя равновесие
на качающейся палубе. Под мышкой он прятал от дождя сложенную карту.
   - Добрый вечер,  - голос его звучал достаточно бодро,  но выглядел он
весьма бледно. - Картер, вам задание от отца. Вот координаты "Тикондеро-
ги" сегодня в 8.00 и 16.00.  Нанесите их на карту и посмотрите, держится
ли она предписанного ей курса.
   - "Тикондерога" - это,  следовательно,  название корабля,  который мы
должны перехватить?
   - Еще какие вопросы?
   - Но...  но координаты,  - озадаченно промолвил я, - какого черта они
вам известны?  Уж не скажете же вы,  что сама "Тикондерога" передает вам
свои координаты? Неужели радисты на этом корабле...
   - Мой отец думает обо всем,  - спокойно прервал меня Тони Каррерас. -
Практически обо всем.  Я уже говорил вам,  что он выдающийся человек. Мы
ведь собираемся попросить "Тикондерогу" остановиться и разгрузиться.  Вы
как думаете,  нам будет очень приятно,  если они станут отбивать 8051  в
эфир,  когда мы дадим предупредительный выстрел перед их носом? С радис-
тами "Тикондероги" произошел небольшой несчастный случай  перед  отходом
судна из Англии, и их пришлось заменить на, скажем, более подходящих лю-
дей.
   - Небольшой несчастный случай? - задумчиво повторила Сьюзен. Несмотря
на то, что она была бледна, как мел, от морской болезни и от волнения, я
видел ясно, что она не боится Каррераса. - Что за несчастный случай?
   - С любым из нас может такой случиться, мисс Бересфорд, - Тони Карре-
рас все еще улыбался,  но почему-то вдруг потерял свое мальчишеское оча-
рование.  Лицо его ничего не выражало,  единственное,  на что я  обратил
внимание, были его странно помутневшие глаза. Более чем когда-либо я был
уверен, что у молодого Каррераса не все в порядке с глазами, и более чем
когда-либо был уверен,  что дефект его зрения заключался не в самих гла-
зах,  которые лишь выражали некое отклонение от нормы,  лежавшее  значи-
тельно глубже.  - Ничего серьезного, уверяю вас. Каждого из них убили не
больше одного раза.  Один из замены не только радист, но и опытный штур-
ман.  Мы  не видели причины,  почему нам не следует воспользоваться этим
фактом, чтобы иметь свежую информацию о положении "Тикондероги". И мы ее
имеем - каждый час.
   - Ваш отец ничего не оставляет на волю случая,  - признал я. - За тем
исключением, что он зависит от меня - единственного опытного штурмана на
корабле.
   - Он не знал,  да и как он мог знать, что все остальные офицеры "Кам-
пари" окажутся столь... э-э... безрассудными. Мы, и мой отец и я, питаем
отвращение к убийству любого рода.  - Опять несомненное впечатление иск-
ренности,  но я уже начинал понимать,  что  он  действительно  искренен,
просто критерии того, что считать убийством, а что нет, у нас совершенно
несопоставимы.  - Мой отец также хороший штурман,  но он,  к  сожалению,
слишком сейчас занят. Он у нас единственный моряк-профессионал.
   - А остальные разве нет?
   - Нет,  к  сожалению.  Но  они отлично справляются со своей задачей -
смотреть,  чтобы профессиональные моряки,  ваши моряки, делали свое дело
как положено.
   Это было  утешительное известие.  Если Каррерас и дальше будет упрямо
гнать "Кампари" на такой скорости,  практически каждый,  кто не является
профессиональным моряком, испытает весьма болезненные ощущения. Это мог-
ло помочь мне в моих ночных трудах. Я поинтересовался:
   - А что случится с нами,  когда вы,  наконец, погрузите это проклятое
золото?
   - Свалим вас всех на "Тикондерогу", - лениво ответил он. - Что еще?
   - Да?  - развеселился я. - Чтобы мы тут же смогли сообщить на все ко-
рабли о том, что "Кампари"...
   - Сообщайте кому угодно,  - безмятежно согласился он.  - Думаете,  мы
сошли  с  ума?  Мы бросим "Кампари" в то же утро:  рядом у нас уже будет
другой корабль. Поймите, наконец, что Мигель Каррерас ошибок не допуска-
ет.
   Я промолчал и занялся картами, а Сьюзен попросила разрешения принести
одеяла.  Он с улыбкой предложил проводить ее,  и они вышли вместе. Когда
через  несколько минут они вернулись,  я уже нанес координаты на карту и
убедился, что "Тикондерога" идет тем самым курсом. Вручил карту Каррера-
су, он поблагодарил меня и ушел.
   В восемь часов вечера появился обед.  Это, конечно, была лишь бледная
тень тех обедов, которыми славился "Кампари". Антуан никогда не блистал,
когда стихия восставала против него,  и все же обед был вполне приличен.
Сьюзен не стала есть. Я подозревал, что ей очень плохо, но она умалчива-
ет об этом.  Миллионерская дочка или нет, она не была капризным ребенком
и не жалела себя,  чего я скорее всего ожидал бы от дочери  Бересфордов.
Сам я не был голоден,  в животе у меня завязался какой-то узел, не имев-
ший ничего общего с качкой. Но опять-таки для того, чтобы набраться сил,
я  плотно пообедал.  Макдональд набивал рот,  будто неделю не видал еды.
Буллен,  привязанный ремнями к кровати,  метался в беспокойном сне, про-
должая бормотать что-то себе под нос.
   В девять часов Марстон спросил:
   - Не пора ли выпить кофе, Джон?
   - Самое время,  - согласился я. Бросилось в глаза, что у доктора дро-
жат руки.  После стольких лет ежевечернего принятия порядочной дозы рома
нервы его не годились для таких дел.
   Сьюзен принесла пять чашек кофе - по одной за раз - дикая качка "Кам-
пари",  удары,  от которых все тряслось и дребезжало,  исключали возмож-
ность нести в руках больше, чем одну чашку. Одну для себя, одну для Мак-
дональда, одну для Марстона, одну для меня и одну для охранника, того же
молодца,  который стоял на часах и минувшей ночью. Нам четверым - сахар,
охраннику - чайную ложку белого порошка из запасов Марстона.  Сьюзен от-
несла ему чашку.
   - Как наш приятель? - осведомился я, когда она вернулась.
   - Зеленый,  почти как я,  - она попыталась улыбнуться, но без особого
успеха. - Очень обрадовался.
   - Где он там?
   - В проходе. Сидит на полу в углу, автомат на коленях.
   - Как скоро подействует ваше снадобье, доктор?
   - Если он сразу все выпьет,  минут через двадцать.  И не  спрашивайте
меня,  пожалуйста, сколько времени оно будет действовать. Люди так отли-
чаются друг от друга,  что я не имею ни малейшего  представления.  Может
быть,  полчаса, а может - и все три. Никакой уверенности тут быть не мо-
жет.
   - Вы сделали все, что смогли. Кроме самого последнего. Снимите повяз-
ку и эти проклятые шины, сделайте милость.
   Он нервно взглянул на дверь.
   - Если кто-нибудь войдет...
   - Ну и что тогда? - нетерпеливо прервал его я. - Даже если мы рискнем
и проиграем, нам будет не хуже, чем до того. Снимайте!
   Марстон принес стул, уселся поудобнее, просунул лезвие ножниц под по-
вязку,  державшую шины, и несколькими быстрыми ловкими движениями вскрыл
бинты.  Повязка развалилась,  обнажив шины,  и в этот  момент  открылась
дверь.  Тони Каррерас быстро пересек каюту и склонился, осматривая в з