земпляр макси-длины, сдвигая его в
сторону, чтобы просунуть голову внутрь, когда услышал позади себя легкий
щелчок дверной ручки, и приятный голос сказал:
   - Это действительно прекрасная норка,  не правда ли, мистер Картер? В
любой момент за нее можно получить столько,  сколько вы зарабатываете за
два года.

3.                       Вторник. 21.30-22.15.

   Сьюзен Бересфорд была красавица,  этого отрицать нельзя.  Безупречный
овал лица, высокие скулы, блестящие каштановые волосы, чуть более темные
брови, неправдоподобно зеленые глаза: с такими данными она легко кружила
головы всем офицерам на корабле. Кроме тех, кто уже успел от неразделен-
ной  любви  потерять  эту  существенную принадлежность мужского туалета.
Исключение составлял лишь один, по фамилии Картер. Лицо с постоянным вы-
ражением  ироничной  снисходительности для меня теряет все свое очарова-
ние.
   Правда, в данный момент по этому поводу я не мог  предъявить  никаких
претензий. Она была отнюдь не иронична и тем более не снисходительна. На
загорелых щеках от гнева, а может и от страха, выступили два ярких, пун-
цовых пятна, лицо искривилось в гримасе, как у человека, увидевшего отв-
ратительное насекомое у себя на подушке.  Если я здесь чуточку и преуве-
личил,  то,  во всяком случае, дело к этому шло. Презрительная усмешка в
углах рта была заметна и невооруженным глазом.  Я отпустил норку и  зах-
лопнул дверцу шкафа.
   - Нельзя  так пугать людей,  - укоризненно сказал я.  - Вам следовало
постучаться.
   - Мне следовало.., - у нее перехватило дыхание от моей наглости, ни о
каком  снисхождении  не могло быть и речи.  - Что вы собирались делать с
этим манто?
   - Ничего. Я не ношу норку, мисс Бересфорд. Мне она не идет. - Я улыб-
нулся, она нет. - Могу объяснить.
   - Уверена,  что можете,  - она направилась к двери.  - Только, думаю,
вам лучше будет объясниться с моим отцом.
   - Как вам будет угодно. Только поторопитесь. Мое дело срочное. Позво-
ните лучше по телефону. Или мне самому?
   - Отстаньте  вы  со  своим телефоном,  - раздраженно воскликнула она,
вздохнула,  закрыла дверь и прислонилась к ней. Я вынужден признать, что
любая дверь,  в том числе и роскошная полированная дверь "Кампари", выг-
лядит вдвое привлекательней,  когда к ней прислоняется Сьюзен Бересфорд.
Она покачала головой,  затем посмотрела на меня снизу вверх своими пора-
зительно зелеными глазами.  - Могу вообразить что угодно, мистер Картер,
но  вот  картина  нашего уважаемого старшего помощника,  выгребающего на
спасательной шлюпке к необитаемому острову с моей норкой на задней  бан-
ке, как-то не укладывается у меня в сознании. - Начинает приходить в се-
бя,  отметил я с удовлетворением. - Да и, кроме того, зачем она вам? Вон
в той тумбочке не меньше чем на пятьдесят тысяч долларов драгоценностей.
   - Не догадался.  Да и по тумбочкам не лазил. Я ищу человека, которому
стало плохо, и он лежит сейчас где-то без сознания, если не того хуже. А
мне не приходилось встречать тумбочки, в которую бы влез Бенсон.
   - Бенсон?  Наш старший стюард?  Этот милый человек? - она сделала два
шага в моем направлении, и я с удивлением заметил тревогу в ее глазах. -
Это он пропал?
   Я рассказал ей все,  что знал сам. Это не отняло много времени. Когда
я закончил, она воскликнула:
   - Ничего не понимаю! Сколько шуму из ничего! Он мог выйти прогуляться
по палубе, сесть где-нибудь покурить, а вы почему-то начинаете шарить по
каютам.
   - Вы не знаете Бенсона,  мисс Бересфорд. Никогда в жизни он не уходил
с пассажирской палубы раньше одиннадцати вечера.  Мы бы меньше всполоши-
лись,  если бы узнали, что пропал вахтенный офицер с мостика или рулевой
бросил штурвал. Подождите секунду, - я открыл дверь каюты, чтобы опреде-
лить, откуда доносились голоса, и увидел в коридоре Уайта и другого стю-
арда.  Уайт было обрадовался, увидев меня, но сразу помрачнел, когда за-
метил стоящую за мной Сьюзен Бересфорд. Священные для Уайта нормы прили-
чия рушились одна за другой.
   - Я  вас искал,  сэр,  - сказал он укоризненно.  - Меня послал мистер
Каммингс.  Внизу мы никакого успеха не добились,  увы,  сэр. Мистер Кам-
мингс сейчас осматривает наши каюты,  - он стоял несколько мгновений не-
подвижно,  на лице его неодобрение быстро сменялось беспокойством. - Что
мне теперь делать, сэр?
   - Ничего.  То  есть то,  что обычно.  Вы на вахте,  пока мы не найдем
старшего стюарда, а сейчас появятся пассажиры. Пришлите через десять ми-
нут трех стюардов ко входу в коридор палубы "А".  Один обыщет каюты офи-
церов на носу, второй - на корме, третий - камбузы и кладовки. Дождитесь
только моего сигнала.  Мисс Бересфорд, если вы разрешите, я воспользуюсь
вашим телефоном.
   Не ожидая разрешения,  я снял трубку,  вызвал каюту боцмана и обнару-
жил, что мне повезло. Он был в каюте.
   - Макдональд?  Старший помощник говорит. Не хотелось тебя беспокоить,
Арчи, но у нас неприятности. Бенсон пропал.
   - Старший стюард?  - в его низком,  размеренном  голосе,  который  за
двадцать  лет  в  море  ничуть не потерял своего горского акцента,  было
что-то неуловимо обнадеживающее. Скорее всего эффект заключался в полном
отсутствии в его интонации возбуждения или удивления. Макдональд никогда
и ни по какому поводу не бывал возбужден или удивлен.  Для меня  он  был
больше, чем просто верной опорой, это был самый важный человек на палубе
корабля.  И самый незаменимый. - Вы уже обыскали каюты пассажиров и стю-
ардов?
   - Да.  Без толку.  Возьми людей,  не важно - с вахты или свободных, и
прочеши все палубы. В такое время там отирается множество матросов. Про-
верь,  не  видел  ли кто из них Бенсона или вообще что-нибудь необычное.
Может, он заболел, может, упал и стукнулся. По моим данным, он на борту.
   - А если мы ничего не найдем?  Снова проклятый обыск,  так я понимаю,
сэр?
   - Боюсь, что да. Сможешь управиться за десять минут?
   - Вне всякого сомнения, сэр.
   Я повесил трубку, позвонил вахтенному механику, распорядился прислать
людей на пассажирскую палубу,  опять связался с Томми  Вильсоном,  затем
попросил соединить меня с капитаном.  Пока ожидал,  мисс Бересфорд снова
одарила меня улыбкой,  сладчайшей,  но в которой,  по моему мнению, было
слишком много ехидства.
   - Господи, - восхищенно сказала она. - Какие мы деловые! Звонок туда,
звонок сюда,  четкие распоряжения. Генерал Картер готовит свою кампанию.
Старший помощник открывается мне новой стороной.
   - Такая  большая и ненужная суматоха,  - согласился я.  - И все из-за
какого-то стюарда.  Только дело в том,  что у него жена и трое  детишек,
которые по-прежнему уверены, будто он здоров и невредим.
   Она покрылась краской до корней своих каштановых волос,  и на мгнове-
ние мне показалось,  что она собирается встать на цыпочки и залепить мне
пощечину. Но она просто резко повернулась на каблуках, пересекла комнату
по пушистому ковру и встала у иллюминатора,  всматриваясь в  темноту.  Я
никогда прежде не представлял,  что спина может выражать такую гамму пе-
реживаний.
   Капитан Буллен подошел к телефону.  Голос его был по-обычному хрипл и
сердит,  но  даже  металлическая безликость телефона не могла скрыть его
озабоченность.
   - Какие успехи, мистер?
   - Никаких, сэр. У меня наготове поисковая группа. Могу я начать через
пять минут? Последовала пауза, затем он ответил.
   - Придется, ничего не поделаешь. Сколько времени это у вас займет?
   - Минут двадцать, полчаса.
   - Не слишком ли вы торопитесь?
   - Я не думаю,  чтобы он от нас прятался,  сэр.  Ежели ему стало плохо
или он по какой-то важной причине должен был уйти с пассажирской палубы,
я надеюсь найти его в каком-нибудь вполне очевидном месте. Он хмыкнул:
   - Я ничем не могу помочь?  - наполовину вопрос,  наполовину утвержде-
ние.
   - Нет,  сэр, - зрелище рыскающего по верхней палубе капитана, сующего
нос под чехлы спасательных шлюпок, никак не могло увеличить доверия пас-
сажиров к "Кампари".
   - Хорошо, мистер. Если понадоблюсь, буду в телеграфном салоне. Поста-
раюсь отвлечь пассажиров на время вашей работы, - это доказывало, что он
в самом деле озабочен и притом серьезно.  Он с большим удовольствием во-
шел  бы  в клетку с бенгальскими тиграми,  нежели в салон для болтовни с
пассажирами.
   - Есть,  сэр,  - я повесил трубку.  Сьюзен Бересфорд снова  пересекла
комнату  и встала неподалеку,  вкручивая непослушную сигарету в агатовый
мундштук чуть ли не в фут длиной.  Этот мундштук меня раздражал,  как  и
все в мисс Бересфорд,  в том числе и то, как она стояла, уверенно ожидая
огня. Интересно было бы узнать, когда мисс Бересфорд в последний раз са-
ма  добывала огонь для собственной сигареты.  Не было такого в последние
годы,  подумал я,  и не будет, покуда в радиусе сотни ярдов от нее будет
находиться хоть один завалящий мужичонка.  Она дождалась огня, выпустила
ленивое облачко дыма и заметила:  - Группа для обыска? Должно, будет ин-
тересно. Можете на меня рассчитывать.
   - Очень сожалею,  мисс Бересфорд,  - должен признаться,  что в голосе
моем этого сожаления не прозвучало. - Это дело команды. Капитану не пон-
равится.
   - И старшему помощнику тоже, не так ли? Можете не затруднять себя от-
ветом, - она посмотрела на меня с вызовом. - Я ведь тоже могу быть вред-
ной. Что, например, скажете, если сейчас сниму трубку и сообщу своим ро-
дителям, что застукала вас во время обыска наших личных вещей?
   - Очень удачно будет с вашей стороны, миледи. Я знаю ваших родителей.
Мне  доставит  большое удовольствие поглядеть,  как вас отшлепают за то,
что вы ведете себя, как капризный ребенок, когда в опасности жизнь чело-
века.
   В этот вечер краска на ее щеках появлялась и исчезала с регулярностью
неоновых огней рекламы на Пикадилли.  В данный момент щеки зажглись сно-
ва.  Она и в малой степени не была такой сдержанной и независимой, какой
ей хотелось казаться.  Погасив только что закуренную сигарету,  спокойно
осведомилась:  - Как вы смотрите на то,  что я доложу о вашей непозволи-
тельной дерзости капитану?
   - Тогда к чему стоять и попусту болтать об этом?  Телефон у  вас  под
рукой,  - она не сделала попытки воспользоваться моим предложением,  и я
продолжал:  - Откровенно говоря, миледи, вы и вам подобные мне противны.
Вы  пользуетесь  состоянием  своего отца и собственным привилегированным
положением пассажира "Кампари", чтобы насмехаться, и чаще всего оскорби-
тельно,  над членами команды, которые не имеют возможности отплатить вам
той же монетой.  Они должны принимать это как должное, потому что они не
такие,  как вы. У них нет счетов в банках, зато есть семьи, которые надо
кормить,  матери,  которых надо обеспечивать в старости. Они знают, что,
когда мисс Бересфорд отпускает шутки на их счет,  смущает их и злит, они
должны улыбаться,  а если не станут,  она и ей подобные сделают так, что
бедняги вылетят с работы.
   - Пожалуйста, продолжайте, - попросила она. На нее внезапно нашло ка-
кое-то оцепенение.
   - Да все уже.  Злоупотребление властью,  даже в таком  пустяке,  вещь
отвратительная.  А когда кто-нибудь вроде меня дерзнет вам ответить,  вы
грозите ему увольнением, а ваша угроза - это почти состоявшееся увольне-
ние. И это хуже, чем отвратительно, это просто низко.
   Я повернулся и пошел к двери:  сначала найду Бенсона, потом скажу ка-
питану о своем уходе.  "Кампари" и так уже надоел мне хуже горькой редь-
ки.
   - Мистер Картер!
   - Да?  - я обернулся,  держа руку на ручке двери. Механизм окраски ее
щек продолжал работать регулярно.  На этот раз даже загар не скрывал  ее
бледности.  Она подошла и положила ладонь мне на руку. Твердой ее руку я
бы не назвал.
   - Мне очень,  очень жаль,  - сказала она тихим голосом.  -  Не  могла
представить.  Я люблю шутки,  но не оскорбительные шутки.  Я думала... я
думала, это безобидно, и никто не был против. Мне и в голову не приходи-
ло лишать кого-нибудь работы.
   - Ха-ха, - ответил я.
   - Вы  мне не верите,  - все тот же тихий голос,  ладонь по-прежнему у
меня на руке.
   - Конечно, верю, - неубедительно соврал я. И взглянул в ее глаза, что
было серьезной ошибкой и крайне рискованным мероприятием.  Впервые я об-
наружил,  что эти огромные зеленые глаза могли каким-то  хитрым  образом
мешать человеку дышать.  Мне,  во всяком случае, они дышать не давали. -
Конечно, верю, - повторил я. На этот раз убежденность в моем голосе оше-
ломила даже меня самого.  - Пожалуйста,  простите меня за резкость.  Мне
нужно спешить, мисс Бересфорд.
   - Можно мне пойти с вами? Ну, пожалуйста.
   - Да пропади все пропадом,  идите,  - раздраженно согласился я. Сумев
отвести  взгляд от ее глаз,  я снова обрел способность дышать.  - Идите,
если хотите.
   В носовом конце коридора, рядом с дверью в каюту Сердана, я наткнулся
на Каррераса-старшего.  Он курил сигару с тем довольным и умиротворенным
видом,  который неизменно снисходил на всех пассажиров после  того,  как
Антуан завершал насыщение их желудков.
   - Вот вы где, мистер Картер, - воскликнул он. - А мы недоумевали, по-
чему вы не вернулись к столу.  Позволю себе спросить,  что случилось?  У
входа на пассажирскую палубу собрались матросы. Мне казалось, что прави-
ла запрещают...
   - Они ожидают меня, сэр. Бенсон - вы, вероятно, его еще не встречали,
это наш старший стюард, - он исчез. Снаружи собралась поисковая группа.
   - Пропал?  - седые брови полезли вверх.  - Куда он мог... да, да, ко-
нечно, вы сами не имеете представления, что с ним приключилось, иначе не
устраивали бы этот поиск. Я могу помочь?
   Я заколебался,  вспомнив  на секунду о мисс Бересфорд,  уже пробившей
себе дорогу в ряды участников поиска,  и осознав,  что теперь  ничем  не
смогу остановить ораву других пассажиров,  которые также пожелают участ-
вовать. Наконец, я сказал: - Благодарю вас, мистер Каррерас. Вы, похоже,
не тот человек, который может многое упустить.
   - Мы одного поля ягода,  мистер Картер. Пропустив мимо ушей эту зага-
дочную фразу,  я заторопился к выходу.  Безоблачная ночь,  черное  небо,
неправдоподобно  густо  усеянное звездами,  нежный теплый ветерок с юга,
легкая ленивая зыбь на море.  Для наших стабилизаторов, свободно съедав-
ших двадцать пять градусов во время тридцатиградусной качки,  это был не
соперник.  Темная тень отделилась от тонувшей во мраке переборки. Ко мне
подошел Арчи Макдональд,  боцман. Несмотря на свои девяносто кило живого
веса, он двигался легко, как балерина.
   - Какие успехи, боцман?
   - Никто ничего не видел,  никто ничего не слышал. А на палубе сегодня
вечером, между восемью и девятью, было по меньшей мере человек десять.
   - Мистер Вильсон здесь? Ага, здесь. Мистер Вильсон, возьмите ребят из
машинного отделения и троих матросов.  На вас палуба и  все,  что  ниже.
Приступайте.  Макдональд,  мы  с вами займемся верхними палубами.  Левый
борт ваш, правый - мой. Два матроса и кадет. Полчаса. Встречаемся здесь.
   Одного человека я послал проверить шлюпки.  Почему это  вдруг  Бенсон
возымел  желание  забраться в шлюпку,  я не мог и вообразить.  Разве что
шлюпки всегда почему-то привлекают тех,  кто хочет спрятаться,  хотя,  с
другой стороны, было непонятно, чего это вдруг ему приспичило прятаться.
Второй человек был послан рыскать по надстройке за мостиком. Сам я вмес-
те с Каррерасом прошелся по помещениям шлюпочной палубы: радарной рубке,
штурманской рубке,  сигнальному мостику. Рыжик, наш младший юнга, отпра-
вился на корму в сопровождении мисс Бересфорд,  которая,  судя по всему,
догадалась,  что я разделить ее общество не рвусь. Зато Рыжик рвался. Он
всегда  рвался.  Что бы ни говорила Сьюзен Бересфорд ему или о нем,  ему
было все равно. Он был ее рабом и не скрывал этого. Если бы она из любо-
пытства  попросила его прыгнуть с мачты в бассейн на палубе,  он бы счел
это для себя величайшей честью. Я живо представил себе, как он бродит по
палубам подле Сьюзен Бересфорд и лицо его пламенеет под стать шевелюре.
   Выйдя из  радарной рубки,  я едва на него не натолкнулся.  Он пыхтел,
как будто прибежал черт знает откуда,  и я должен был признать,  что был
неправ  насчет  окраски его физиономии.  В полумраке палубы она казалась
серой, как старая газета.
   - Радиорубка, сэр, - он, задыхаясь, произнес эти слова и схватил меня
за руку.  Об этом в обычных обстоятельствах он и подумать-то не смел.  -
Пойдемте быстрее, сэр. Пожалуйста.
   Я и так уже бежал.
   - Вы нашли его?
   - Нет,  сэр.  Там мистер Броунелл.  - Это был наш старший радист. - С
ним что-то случилось.
   За десять секунд я домчался до радиорубки,  проскочил мимо Сьюзен Бе-
ресфорд,  бледным пятном видневшейся против двери, перепрыгнул через ко-
мингс и остановился.
   Броунелл так  вывернул  реостат освещения,  что лампа едва светилась.
Радисты во время ночных вахт имеют обыкновение сидеть в темноте.  Сам он
склонился над столом, уронив голову на правую руку. Мне были видны толь-
ко его плечи, волосы и маленькая плешь, являвшаяся несчастьем его жизни.
Пальцы  отведенной  в  сторону  левой руки едва касались телефона прямой
связи с мостиком.  Ключ передатчика монотонно пищал. Я чуть подвинул его
правую руку вперед,  писк смолк. Попытался нащупать пульс в запястье вы-
тянутой левой руки. Потом сбоку шеи. Затем обернулся к Сьюзен Бересфорд,
по-прежнему стоявшей в дверях:
   - У вас есть с собой зеркало? - Она молча кивнула, порылась в сумочке
и вручила мне пудреницу с зеркальцем в крышке. Я вкрутил реостат на пол-
ную яркость,  повернул голову Броунелла,  подержал зеркальце около рта и
ноздрей, поглядел на него и отдал обратно.
   - С ним действительно что-то случилось, - сказал я уверенным голосом,
прозвучавшим странно в этой обстановке.  - Он мертв. Или я думаю, что он
мертв. Рыжик, приведи сюда доктора Марстона, он обычно в это время в те-
леграфном салоне.  Скажи капитану, если он там. Больше никому об этом ни
слова.
   Рыжик исчез,  а на его месте в дверях, рядом с Сьюзен Бересфорд, воз-
никла новая фигура. Каррерас. Он замер, занеся ногу над комингсом. - Бог
мой! Бенсон!
   - Нет,  Броунелл. Радист. Мне кажется, он мертв. - На Тот маловероят-
ный случай,  что Буллен еще не спустился в салон, я снял трубку телефона
с надписью "Каюта капитана" и стал ждать ответа,  рассматривая привалив-
шегося к столу мертвеца.  Средних лет,  жизнерадостный здоровяк, имевший
один безобидный бзик,  который заключался в  преувеличенном  внимании  к
собственной  наружности  и  довел его однажды до покупки шиньона на свою
плешь - общественное мнение корабля вынудило его вскоре сбросить  камуф-
ляж,  Броунелл был на корабле одним из самых популярных и искренне люби-
мых офицеров. Был? Уже не будет. Я услышал щелчок снимающейся трубки.
   - Капитан? Говорит Картер. Не могли бы вы зайти в радиорубку? Срочно,
пожалуйста.
   - Бенсон?
   - Броунелл. Мертв, сэр.
   Пауза, затем щелчок. Я повесил трубку и потянулся к другому телефону,
который предназначался для связи с каютами радистов.  У нас было три ра-
диста, и тот, который дежурил с полночи до четырех утра, обычно манкиро-
вал обедом в столовой,  дабы насладиться им,  лежа на койке. Голос отоз-
вался:
   - Питере слушает.
   - Старший помощник на проводе. Сожалею, что пришлось побеспокоить, но
вам надо срочно явиться в радиорубку.
   - В чем дело?
   - Узнаете на месте.
   Верхний свет был явно слишком ярок для помещения, в котором находится
покойник.  Я  вывернул реостат,  и на смену ослепительному белому сиянию
пришло спокойное желтое свечение. В дверном проеме возникла голова Рыжи-
ка.  Он не казался уже таким бледным, хотя может быть просто к нему было
благосклонно мягкое освещение.
   - Врач сейчас придет,  сэр, - выпалил он, запыхавшись. - Только возь-
мет в лазарете свой чемоданчик.
   - Спасибо. Сходи теперь и вызови боцмана. И не носись так, Рыжик, на-
дорвешься. Кончилась спешка. Он ушел.
   - Что произошло? Что с ним случилось? - тихим голосом спросила Сьюзен
Бересфорд.