че-
рез ступеньки,  так же как и взбирался наверх. Если бы я резко не затор-
мозил,  а капитан ловко не увернулся,  наши лбы, несомненно, испытали бы
взаимную прочность.  Буллен четко выразил словами давно уже витавшую над
мостиком мысль.
   - Вы что, мистер, совсем рехнулись?
   - Радиорубка, сэр, - попытался второпях объяснить я. - Бежим!
   Через несколько секунд мы уже были на месте. Я подергал замок. Амери-
канская вещь - надежность умопомрачительная. Замок был заперт.
   Тут я заметил,  что из него торчит ключ.  Я попробовал повернуть  ту-
да-сюда,  но его заклинило крепко. С тем же успехом попытался его выдер-
нуть. Буллен тяжело дышал мне в спину.
   - В чем же все-таки дело, мистер? Что это внезапно на вас нашло?
   - Минутку, сэр, - я заметил, что с мостика спускается Уайтхед, и жес-
том подозвал его. - Найдите боцмана, велите ему принести пассатижи.
   - Есть, сэр. Сейчас достану пассатижи.
   - Я,  кажется, сказал, велите боцману их принести, - свирепо поправил
его я. - Потом попросите у мистера Питерса ключ от этой двери. Пошевели-
вайтесь!
   Уайтхед рванул с места в карьер. Он явно был рад удрать. Буллен взмо-
лился:
   - Послушайте, мистер...
   - Декстер ушел с мостика,  потому что увидел нечто странное. Так ска-
зал Фергюсон. Где еще, как не здесь, сэр?
   - Почему именно здесь? Почему не...
   - Взгляните на это,  - я взял в руку замок.  - Ключ согнут.  И вообще
пока все, что происходило, было связано с этим местом.
   - А иллюминатор?
   - Без толку,  смотрел, - я провел его за угол к единственному окну. -
Занавески задернуты.
   - Так что, эту проклятую стекляшку и разбить нельзя?
   - Какой  смысл?  Все  равно уже поздно.  Буллен подозрительно на меня
посмотрел,  но ничего не сказал.  Полминуты прошло в молчании.  С каждой
секундой Буллен становился все более озабоченным.  Я - нет,  я и так был
уже до предела озабочен.  Появился направлявшийся на  мостик  Джеймисон,
заметил нас и хотел было подойти, но недвусмысленный жест Буллена указал
ему правильное направление.  Наконец притащился боцман со здоровыми пас-
сатижами.
   - Откройте эту чертову дверь, - сухо распорядился капитан.
   Макдональд попытался вытащить ключ пальцами,  потерпел неудачу и пус-
тил в ход пассатижи.  От первого же рывка ключ аккуратно разломился над-
вое.
   - Прекрасно, - мрачно сказал Буллен. - Так стало легче.
   Макдональд посмотрел на него,  на меня,  потом снова на зажатый в че-
люстях пассатижей обломок ключа.
   - Я его даже и не крутил, сэр, - спокойно отозвался он. - И если этот
ключ американский,  пусть меня назовут англичанином, - добавил с презре-
нием гордый горец и передал ключ для обозрения. Металл на изломе был се-
рый и пористый. - Самоделка, и, кстати, не слишком удачная.
   Буллен положил обломок в карман.
   - Второй кусок можете достать?
   - Нет,  сэр.  Заклинило намертво,  - он порылся в необъятных карманах
своих штанов и достал маленькую ножовку. - Может, ею попробовать, сэр?
   - Давайте.
   Три минуты напряженной работы - дужка, в отличие от самого замка, бы-
ла сделана из закаленной стали,  и ножовка прошла насквозь. Боцман вынул
замок и вопросительно посмотрел на капитана.
   - Заходите вместе с нами, - сказал Буллен. На его лбу появились капли
пота.  - Следите только, чтобы никто не подходил. - Он распахнул дверь и
вошел внутрь, я следом.
   Декстера мы нашли,  хотя и слишком поздно. У него был тот характерный
вид  мешка с тряпьем,  полнейшую бесформенность которого может воспроиз-
вести лишь мертвый.  Распластавшись на полу лицом вниз, он едва оставлял
нам с Булленом место, чтобы встать.
   - Вызвать  доктора,  сэр?  - раздался голос стоявшего у порога Макдо-
нальда.  Костяшки пальцев,  которыми он держался за дверь, белели сквозь
натянувшуюся кожу.
   - Поздно уже звать доктора, боцман, - холодно ответил Буллен. Тут его
хладнокровие лопнуло,  и он взорвался.  - Бог мой, мистер, когда все это
кончится? Он мертв, вы же видите, что он мертв. Кто за этим стоит, какой
чудовищный злодей,  почему они его убили,  мистер?  Почему им нужно было
его убить?  Да пропади они все пропадом, зачем эти изверги его убили? Он
же был ребенок, кому он когда какой вред причинил? - Буллен был действи-
тельно  вне себя - ему даже не пришло в голову,  что покойник приходился
сыном самому председателю совета директоров "Голубой  почты".  Позже  до
него дойдет.
   - Он умер по той же причине, что и Бенсон, - объяснил я. - Он слишком
много видел, - я опустился на колени и осмотрел спину и шею трупа. Ника-
ких отметок.  Я взглянул на капитана и спросил: - Можно его перевернуть,
сэр?
   - Этим ему уже вреда не причинишь,  - обычно багровое лицо Буллена  в
значительной мере утратило яркость окраски, губы сжались в тонкую полос-
ку.
   Поднапрягшись, я сумел перевернуть Декстера на бок. На проверку пуль-
са  и  дыхания времени терять не стал.  Когда человеку трижды прострелят
грудь,  о дыхании и пульсе можно говорить только в прошедшем времени.  А
судя  по  белой  форменной рубашке Декстера с тремя аккуратными дырками,
окаймленными красными колечками и припудренными сверху  черными  следами
пороха,  его действительно прострелили трижды.  Все три дырки можно было
прикрыть игральной картой.  Кто-то стрелял наверняка. Я поднялся, бросил
взгляд на капитана, на боцмана и обратился к Буллену:
   - Это мы уже не сумеем представить сердечным приступом, сэр.
   - Они стреляли в него три раза, - констатировал очевидное Буллен.
   - Против нас выступает кто-то из разряда маньяков, сэр, - я глядел на
Декстера,  не в силах отвести глаз от его лица,  искаженного гримасой  в
тот его последний момент,  который стал границей жизни и смерти. - Любая
из этих пуль была смертельной.  Но тот, кто его убил, проделал это триж-
ды.  Кто-то, кому просто нравится нажимать на спусковой крючок, нравится
смотреть,  как пули рвут тело человека,  пусть  даже  этот  человек  уже
мертв.
   - До  чего  хладнокровно  вы  об этом рассуждаете,  мистер,  - Буллен
как-то странно посмотрел на меня.
   - Конечно,  хладнокровно,  - я продемонстрировал капитану свой писто-
лет.  - Покажите мне человека,  который это сделал, и он получит от меня
то же, что получил от него Декстер. В точности то же, и к чертям капита-
на Буллена и все законы. Вот как я хладнокровен.
   - Прошу прощения,  Джонни, - голос его снова ожесточился. - Никто ни-
чего не слышал. Почему, хотел бы я знать?
   - Он стрелял в упор,  возможно даже просто воткнул ствол ему в грудь.
Видите следы сгоревшего пороха.  Это ослабило звук. Кроме того, все ука-
зывает на то,  что этот человек, или точнее эти люди, - профессионалы. У
них наверняка на пистолетах глушители.
   - Понятно,  - Буллен обернулся к Макдональду. - Приведите сюда Питер-
са, боцман. Немедленно.
   - Есть, сэр, - Макдональд повернулся кругом, но тут поспешно вмешался
я. - Сэр, одно слово прежде, чем уйдет Макдональд.
   - В чем дело? - в голосе его сквозило нетерпение.
   - Вы собираетесь отправить радиограмму?
   - В  самую точку попали.  Я собираюсь вызвать нам навстречу пару ско-
ростных патрульных катеров. Эти газотурбинные игрушки смогут до нас доб-
раться к полудню.  А так как я им сообщу, что у меня на борту за двенад-
цать часов совершенно три убийства, они будут поспешать. Наигрался я уже
в эту хитроумную игру, старший. Эти липовые похороны сегодня утром долж-
ны были усыпить их подозрения,  привести их к мысли,  что мы  уничтожили
единственную улику против них.  А что мы получили в результате? Еще одно
убийство.
   - Бесполезно, сэр. Теперь уже слишком поздно.
   - Что вы имеете в виду?
   - Он даже не побеспокоился поставить крышку на место перед  тем,  как
уйти,  сэр,  - я кивнул на сдвинутую металлическую крышку большого пере-
датчика. Крепежные винты были вывернуты. - Может быть, он спешил удрать,
может просто знал, что нет смысла скрывать. Все равно мы рано или поздно
обнаружим тело,  и скорее рано,  чем поздно, - я поднял крышку и отодви-
нулся в сторону, чтобы Буллен тоже мог посмотреть.
   Передатчик этот уже передал свою последнюю радиограмму, в этом не бы-
ло никакого сомнения. Внутри него была каша из разорванных проводов, мя-
тых железок и битого стекла.  Кто-то тут поработал молотком.  Для такого
вывода больших дедуктивных способностей не требовалось:  сам молоток по-
коился среди искореженных обломков сложнейшей некогда начинки передатчи-
ка. Я поставил крышку на место.
   - Есть аварийный передатчик, - хрипло сказал Буллен, - в тумбе стола.
И бензиновый движок к нему. Он наверно упустил его из виду.
   Но убийца его не упустил,  он вообще был не из тех, которые упускают.
И тут молоток погулял на славу.  Пожалуй, аварийный передатчик пострадал
даже сильнее, чем основной. Для полноты картины преступник расколошматил
и щиток движка.
   - Должно быть,  наш приятель снова слушал свой приемник, - тихо заме-
тил. Макдональд. - Вот он и явился разбить радиостанцию, чтобы мы больше
уже ничего не приняли. Ему повезло. Приди он чуть попозже, радист бы уже
вернулся, мои люди драили бы снаружи палубу, и он ничего бы не смог сде-
лать.
   - По-моему, везеньем его успехи не объяснить, - возразил я. - Слишком
уж  он дьявольски удачлив.  Не думаю,  что действительно пришли какие-то
еще сообщения, которые могли его побеспокоить. Он просто боялся, что они
могут прийти.  Он знал наверняка,  что и Питере, и Дженкинс находятся на
похоронах.  Возможно,  он проверил,  что радиостанция заперта. Подождал,
пока горизонт не очистится,  вышел на палубу, отпер рубку и зашел в нее.
А Декстер, к несчастью для себя, увидел, как он заходил.
   - Ключ, мистер, - напомнил Буллен. - Ключ. Откуда он взялся?
   - Радиотехник в Кингстоне проверял радиостанцию.  Помните, сэр? - Еще
бы он не помнил. Радиотехник позвонил на корабль и спросил, не требуется
ли какой ремонт,  а капитан ухватился за это предложение как за  ниспос-
ланную богом возможность запереть радиорубку и отказаться принимать при-
водящие его в ярость радиограммы из Лондона и Нью-Йорка. - Он там провел
часа четыре.  На все,  что угодно, времени хватит. Он такой же радиотех-
ник, как я королева красоты. У него с собой был страшно внушительный че-
модан с инструментами,  но я подозреваю, что он пользовался единственным
инструментом,  если можно так выразиться. Палочкой пластилина снял отпе-
чаток  ключа.  Вряд ли он успел еще и выпилить ключ на месте.  Эти новые
американские замки слишком сложные.  Так что,  я думаю,  он  там  вообще
больше ничего не делал.
   Догадка моя была совершенно ошибочна. Но мысль о том, что липовый ра-
диотехник во время пребывания в радиорубке мог  заниматься  еще  чем-ни-
будь,  пришла мне в голову лишь спустя много часов. Она лежала совсем на
поверхности, как я ее не заметил? Подумай головой пару минут, и допер бы
непременно,  но прежде чем я подумал головой,  пронеслись эти часы,  и к
тому времени было уже слишком  поздно.  Слишком  поздно  для  "Кампари",
слишком  поздно для его пассажиров,  недопустимо поздно для стольких уже
членов экипажа.

   Мы оставили Декстера лежать в радиорубке и заперли дверь на новый за-
мок.  Почти пять минут препирались о том,  куда спрятать тело, покуда до
нас не дошло вполне очевидное решение - оставить его там,  где оно нахо-
дилось.  Все равно радиорубка в тот день никому уже была не нужна до тех
пор, пока в Нассау на борт не поднимется полиция. Ему там было ничуть не
хуже, чем в любом другом месте.
   Из радиорубки прямиком направились в телеграфный салон.  Тамошние те-
летайпы были подсоединены к приемо-передающим станциям,  настроенным  на
фиксированную волну бирж Лондона,  Парижа и Нью-Йорка.  Грамотный в этом
деле человек, такой как Питере или Дженкинс, вполне мог перенастроить их
практически  на любую волну.  Но ни Питере,  ни Дженкинс ничего не могли
поделать в той ситуации,  которую мы обнаружили.  В  салоне  стояли  два
больших,  остроумно  замаскированных под бары передатчика.  Оба они под-
верглись в точности тому же обращению,  что и их собратья в радиорубке -
снаружи  не  тронуты,  внутренности расколошмачены вдрызг.  Кто-то ночью
славно поработал,  радиорубка, должно быть, стояла в списке на последнем
месте.
   Я посмотрел на Буллена.
   - С вашего разрешения, сэр, мы с Макдональдом пойдем взглянем на спа-
сательные шлюпки. В конце концов какая разница, на что терять время.
   Он сразу меня понял и кивнул.  Постепенно капитан Буллен начинал выг-
лядеть все более затравленным. Он был самый способный, самый знающий ка-
питан "Голубой почты", но никогда за всю его долгую практику ему не при-
ходилось попадать в такую переделку.
   Мы с  Макдональдом  действительно зря потеряли время.  У нас было три
спасательных шлюпки,  снабженных батарейными передатчиками,  чтобы можно
было  передать сигнал бедствия,  если "Кампари" утонет или еще почему-то
его придется покинуть. Вернее, когда-то раньше снабженных. Но не теперь.
Передатчиков не было.  Какой смысл терять время, кроша начинку молотком,
когда всего-то нужно уронить их за борт. Наш кровожадный приятель ничего
не упустил.
   Когда мы  явились в капитанскую каюту,  куда нам было велено прийти и
доложить,  там в воздухе повисло нечто, совершенно мне не понравившееся.
Говорят, можно унюхать страх. Не знаю, но все же ощутить его как-то мож-
но,  и он явственно ощущался в этой каюте в девять  часов  утра.  Страх,
чувство полной беззащитности перед лицом неведомых могущественных и без-
жалостных сил материализовались чем-то неощутимо хрупким в атмосфере ка-
юты. Казалось, протяни руку, дотронься, и все разлетится вдребезги.
   С капитаном были Макилрой, Каммингс и наш второй помощник Томми Виль-
сон.  Его пришлось поставить в известность. Буллен сказал, что наш спек-
такль дошел до такой стадии,  когда надо ставить в известность всех офи-
церов в интересах их личной безопасности. Я в этом отнюдь не был уверен.
Буллен исподлобья взглянул на нас.  Лицо его было сумрачно, но спокойно.
Он умел скрывать под маской свои переживания.
   - Итак?
   Я покачал головой и сел. Макдональд остался стоять, но Буллен раздра-
женным  жестом велел ему сесть и сказал,  ни к кому конкретно не обраща-
ясь:
   - Полагаю, что это касается всех передатчиков на корабле?
   - Да,  насколько нам известно, - ответил я и предложил: - Не думаете,
что нам стоит пригласить сюда Уайта, сэр?
   - Я и сам собирался. - Он потянулся к телефону, сказал пару слов, по-
весил трубку и обратился ко мне.  - У вас,  мистер,  прошлой ночью  была
масса светлых мыслей. К сегодняшнему утру хоть одна осталась? - казалось
бы,  фраза резкая и обидная, но как ни странно в устах Буллена она проз-
вучала  совсем  не  оскорбительно.  Он просто совсем растерялся и теперь
хватается за любую соломинку.
   - Ни единой.  Нам известно только, что Декстер был убит сегодня утром
в восемь двадцать шесть,  плюс-минус минута.  Это совершенно точно.  А в
этот момент большинство пассажиров сидело за завтраком,  это тоже совер-
шенно точно.  Не завтракали только мисс Харкурт, мистер Сердан со своими
сиделками, мистер и миссис Пайпер из Майами и эта пара из Венесуэлы, Эр-
нандесы, и их дочь. Вот и все наши подозреваемые, а действительно подоз-
рительных среди них ни одного.
   - И все они вчера вечером обедали в то время, как были убиты Броунелл
и Бенсон,  - добавил задумчиво Макилрой,  - за исключением старика и его
сиделок.  Таким образом,  в списке подозреваемых остаются только они,  а
это не только смешно,  но еще и слишком очевидно. Мне кажется, у нас уже
немало доказательств того,  что людей, которые за всем этим стоят, можно
обвинить во всем, в чем угодно, только не в очевидности поступков. Если,
конечно, какие-то пассажиры не сообщничают друг с другом.
   - Или с командой, - пробормотал Вильсон.
   - Что?  - старик Буллен испепелил его гневным взором. - Что вы сказа-
ли?
   - Я сказал:  с командой,  - отчетливо повторил Вильсон.  Если капитан
хотел испугать Томми Вильсона, он попусту терял время. - При этом я имею
в виду и офицеров. Согласен, сэр, что узнал об этих убийствах всего нес-
колько минут назад,  и признаю, что у меня не было времени привести свои
мысли  в  порядок.  Но,  с другой стороны,  в отличие от всех вас,  могу
взглянуть на дело свежим взглядом. Я еще не так заблудился в лесу, чтобы
не видеть за ним деревьев. Вы все, кажется, убеждены, что виновен кто-то
из пассажиров.  Наш старший помощник накрепко вдолбил в вас эту мысль. А
допустим,  пассажир  был в сговоре с кем-то из команды...  Тому куда как
просто было поболтаться около радиорубки и забраться в нее,  улучив  мо-
мент.
   - Вы сказали,  что старший помощник вдолбил эту мысль нам в головы, -
чеканя слова, произнес Буллен. - Что вы имели в виду?
   - Только то,  что сказал,  сэр. Я только... - тут до него дошел смысл
слов капитана. - Господи, сэр. Мистер Картер? Вы думаете я сошел с ума?
   - Никто не думает,  что ты сошел с ума,  - успокоил его Макилрой. Наш
стармех всегда считал, что Вильсон в плане умственном должен выступать в
наилегчайшем весе,  но сейчас было видно, что его мнение понемногу меня-
ется. - Команда, Томми. Какие у тебя доводы, чтобы подозревать команду?
   - Мотивы,  возможности и метод исключения,  - не задумываясь, ответил
Вильсон.  - Мы,  кажется,  более или менее исключили всех пассажиров.  У
всех алиби. А мотивы. Какие обычно бывают мотивы?
   - Месть, ревность, нажива, - назвал Макилрой. - Обычно эти три.
   - Так, значит. Возьмем месть и ревность. Мыслимо ли, чтобы кто-нибудь
из пассажиров мог затаить на Броунелла, Бенсона и Декстера такую злость,
чтобы прикончить всех троих? Смешно. Нажива? Да на что этой банде разжи-
ревших  денежных мешков какая-то мелочь?  - он медленно обвел нас взгля-
дом. - А для любого офицера или матроса "Кампари" может и не мелочь. Для
меня, например.
   - Возможность,  Томми,  - тактично подсказал ему Макилрой.  - Возмож-
ность, ты сказал.
   - Мне не хотелось бы в этом разбираться, - объяснил Вильсон, - но ме-
хаников и палубную команду можно сразу отбросить.  Механики, за исключе-
нием офицеров во время трапез, никогда не появляются ни на пассажирской,
ни  на шлюпочной палубе.  Людей боцмана пускают туда только во время ут-
ренней вахты драить палубу.  Но,  - он снова, еще медленнее осмотрел нас
всех, - каждый офицер, радист, оператор радара, кок, подручный на кухне,
стюард имеет полное право в любое время находиться поблизости от  радио-
рубки. Никому и в голову не придет к нему придраться. И не только это...
   Раздался стук в дверь, и вошел помощник старшего стюарда Уайт. Выгля-
дел он крайне несчастным,  а когда увидел, в каком составе ему подготов-
лена встреча, совсем посмурнел.
   - Проходите и садитесь, - распорядился Буллен. Он дождался, пока Уайт
выполнит указание, и продолжал: - Где вы были сегодня утром от восьми до
полдевятого, Уайт?
   - Сегодня утром от восьми до полдевятого, - Уайт весь ощетинился, - я
был на дежурстве, сэр. Естественно. Я...
   - Успокойтесь,  - устало попросил Буллен. - Никто вас ни в чем не об-
виняет.  - И более дружелюбно:  - У нас очень плохие новости,  Уайт. Вас
прямо они не касаются,  так что не становитесь сразу на дыбы.  Вам лучше
послушать.
   Буллен рассказал ему,  ничего не утаивая,  о трех убийствах,  и в ре-
зультате все мы немедленно убедились,  что Уайта можно смело  вычеркнуть
из списка подозреваемых. Он мог, конечно, быть хорошим актером, но ника-
кой самый гениальный актер не умеет на глазах публики так изменить  цвет
лица,  как это сделал Уайт. Только что горевшие румянцем, щеки его вдруг
стали пепельно-серыми. Он выглядел так плохо, так часто и прерывисто ды-
шал,  что я поспешил подняться и подать ему стакан воды. Он осушил его в
два глотка.
   - Сожалею, что мне пришлось вас расстроить, Уайт, - продолжал Буллен.
-  Но  вам нужно было знать.  Теперь скажите,  пожалуйста,  от восьми до
восьми тридцати сколько пассажиров завтракало в каюта