ль.
     - А еще что он делает? Скажите же наконец, тетя Джейн! Ну?
     Молчание. А потом:
     - Он подергивает своим...
     -Чем?
     - Я не знаю такого слова.
     - О Господи!  -  простонал Вессон,  стискивая руками голову.  -  Ну
конечно!  Какие тут  могут быть слова?  -  Потом он  вбежал в  гостиную,
вцепился  в  пульт  управления и  воззрился на  пустой  экран.  Отчаянно
забарабанил кулаком по пульту. - Тетя Джейн! Вы должны мне его показать!
Должны! Давайте же! Покажите!
     - Поль, это запрещено, - запротестовала тетя Джейн.
     - Отлично!  А вы все равно должны это сделать!  Должны, тетя Джейн!
Иначе  погибнут миллионы!  Миллиарды!  И  виноваты будете вы!  Вы,  тетя
Джейн! Понятно вам?
     - Хорошо!  -  с болью отозвался голос. Потом наступила пауза. Экран
засветился, но лишь на мгновение. Вессон успел разглядеть что-то большое
и  темное -  но  в  то  же  время полупрозрачное,  похожее на гигантское
влажное  насекомое.  Клубок  непонятных конечностей,  каких-то  волокон,
крыльев, челюстей...
     Вессон еще сильнее вцепился в пульт управления.
     - Достаточно? - спросила тетя Джейн.
     - Смеетесь?  Да что вы думаете -  я взгляну на него и тут же откину
копыта? Давайте его, тетя Джейн, давайте его обратно!
     Будто бы с  неохотой экран снова вспыхнул.  Вессон не сводил с него
глаз и что-то тихо бормотал.
     - Ну как? - поинтересовалась тетя Джейн.
     - "Отвратно мне любимой существо",  - невнятно процитировал Вессон,
не сводя глаз с экрана.  Наконец встал и отвернулся.  Но образ чужака не
выходил у него из головы, когда он снова принялся наматывать бесконечные
круги по  коридору.  Вессон нисколько не  удивился тому,  что вид чужака
напомнил ему сразу всех мерзких ползучих тварей, которые только населяли
Земли.  Вот,  значит,  почему  дежурному  не  только  запрещалось видеть
чужака, но даже знать, как он выглядит. Это неизбежно возбудило бы в нем
ненависть.  Странно. Бояться чужака почему-то считалось в порядке вещей.
А  вот  ненавидеть...  Но  почему?  Почему?  Руки  его  дрожали.  Вессон
чувствовал себя истощенным и выдохшимся, вываренным и высушенным. Одного
душа в день,  согласно распорядку тети Джейн,  уже не хватало. Буквально
минут через двадцать после купания кислый пот вовсю сочился из подмышек,
холодный пот  крупными каплями выступал на  лбу,  а  горячий пот обильно
покрывал ладони.  Вессону  словно  вмонтировали внутрь  печь  со  сбитым
регулятором температуры и  наглухо закрыли все заслонки.  Он  знал,  что
нечто  подобное  обычно  происходит под  воздействием стресса  -  больше
адреналина поступает в  кровь,  больше гликогена накапливается в мышцах.
Ярче  блестят глаза,  а  пищеварение замедляется.  Тревожась и  страдая,
Вессон сам выжигал себя дотла, не способный ни справиться с мучившей его
тварью, ни сбежать от нее.
     На  очередном круге  Вессон  споткнулся.  Потом  немного  подумал и
направился  в  гостиную.   Снова  склоняйся  над  пультом  управления  и
посмотрел на экран.  Чужак слепо вглядывался куда-то в бездну космоса. А
стрелки золотых индикаторов заметно поднялись -  баки  были заполнены на
добрых две трети.
     [...Справиться] - или [сбежать...]
     Вессон медленно опустился в  кресло у  пульта управления.  Сидел он
сгорбившись,  понурив голову,  крепко  зажав  ладони  между  коленей,  и
отчаянно пытался ухватить какую-то важную, но все ускользавшую мысль.
     А что,  если чужак испытывает такую же сильную боль,  что и Вессон,
или даже сильнее?..
     Ведь  стресс  может  нарушить  биохимические  процессы  и   в  теле
пришельца.
     "Отвратно мне любимой существо".
     Вессон отбросил неуместную мысль.  Внимательно вглядываясь в экран,
он  стал  пытаться  представить  себе  чужака  содрогающимся от  боли  и
страдания - истекающим от ужаса золотым потом...
     Позже  Вессон  встал  и  прошел  в  столовую.  Там  сразу  пришлось
ухватиться за край стола,  чтобы ноги опять не понесли по кругу. Наконец
он сел.
     Нежно  гудя,  автоповар выдвинул  на  лоток  небольшие стаканчики -
минералка,  апельсиновый сок,  молоко.  Вессон поднес к запекшимся губам
стаканчик минералки. Холодная вода больно студила горло. Теперь сок. Его
Вессон лишь отхлебнул,  а  потом маленькими глотками выпил молоко.  Тетя
Джейн одобрительно загудела.
     Организм совсем обезвожен,  подумал Вессон.  Когда он последний раз
ел или пил?  Потом он взглянул на свои руки - иссохшие палочки, стянутые
веревками вен,  с  твердыми желтыми клешнями на  концах.  Под прозрачной
кожей ясно виднелись кости,  а  от  сердцебиения вздрагивала вся  грудь.
Руки и бедра покрылись светлыми волосами. Светлыми - или совсем белыми?
     Размытое  отражение  в   зеркальной  стене  столовой  тоже   ничего
определенного не  поведало -  лишь какие-то  бледно-серые пятна.  Вессон
чувствовал  легкое  головокружение  и  страшную  слабость  -   будто  он
только-только  перенес  приступ лихорадки.  Ощупав  плечи  и  грудь,  он
окончательно убедился, что чудовищно исхудал.
     Еще несколько минут Вессон сидел перед автоповаром, но никакой пищи
так  и  не  появилось.  Наверное,  тетя Джейн сочла,  что  есть ему  еще
рановато,  и  скорее всего  не  ошиблась.  "Им  еще  хуже,  чем  нам,  -
потрясенно думал Вессон.  -  Вот  почему станция расположена так далеко.
Вот  зачем радиомолчание и  только один человек на  борту.  Иначе бы  им
просто не выдержать..."  Потом вдруг накатил сон -  и ни о чем другом он
уже думать не мог.  Провалиться в бездонный колодец, закутаться в мягкий
стелющийся бархат умиротворяющего мрака...  На  трясущихся ногах  Вессон
доплелся до  спальни  и  рухнул  замертво.  Упругая  кушетка,  казалось,
растворяется под его тщедушным телом. Кости словно таяли...
     Вессон проснулся в  той же немощи,  но с  ясной головой.  Мелькнула
трезвая и отчетливая мысль:  "Когда две чуждые цивилизации сталкиваются,
сильная должна одолеть слабую любовью или ненавистью".
     - Закон Вессона,  - пробормотал он. Машинально стал искать карандаш
и  бумагу,  но,  естественно,  не  нашел.  Тогда  стало ясно,  что  надо
всего-навсего сказать тете Джейн, чтобы запомнила.
     - Не понимаю, - заметила машина.
     - И не надо. Главное - запомните. Хотя бы это вы можете?
     - Да, Поль.
     - Вот и хорошо... пожалуй, я бы позавтракал.
     Вессон  подумал о  тете  Джейн.  Почти  человекоподобная по  разуму
женщина -  сидит в своей металлической тюрьме и ведет одного человека за
другим  по   бесконечным  кругам  адских  страданий...   Сестра-сиделка,
защитница,  мучительница...  Наверняка в Бюро догадываются, что какой-то
подвох тут  найдется...  Но  альфа-сети еще  слишком новы,  никто в  них
толком не разбирается.  И все же наверняка думали, что абсолютный запрет
тетя Джейн ни за что не нарушит.
     "...Сильный должен одолеть слабого любовью или ненавистью..."
     "Я сильный,  -  сказал себе Вессон.  -  Так оно будет и впредь". Он
опять остановился у пульта управления, но экран был пуст.
     - Тетя Джейн! - сердито буркнул он.
     Экран тут же как-то виновато засветился.
     Чужак  снова  корчился от  боли.  Теперь огромные глаза  напряженно
смотрели прямо  в  камеру.  Извивающиеся конечности отчаянно колотили по
полу. В пристальных глазах - мольба и страдание.
     - Нет!  - выкрикнул Вессон, ощущая, как обруч еще сильнее стягивает
горящую голову.  -  Нет!  -  И  ударил кулаком по  кнопке.  Экран погас.
Истекая потом, Вессон поднял взгляд и увидел цветочный орнамент.
     Толстые стебли напоминали антенны,  листья - грудную клетку. Бутоны
же  походили  на  слепые  глаза  гигантского  насекомого.  Вся  картинка
медленно и безостановочно ползла по стене, увлекая за собой и взгляд.
     Не замечая струящегося по лицу холодного пота, Вессон что было силы
вцепился в  холодный металл пульта и  не  сводил глаз с  картинки,  пока
орнамент снова не превратился в обычное, ничего не значащее переплетение
линий. Потом на трясущихся ногах прошел в столовую.
     Отдышавшись немного, Вессон спросил:
     - Тетя Джейн, скажите, будет еще хуже?
     - Нет. Начиная с этого времени обычно становится лучше.
     - Сколько еще? - еле слышно спросил он.
     - Один месяц.
     Один месяц,  улучшение... Вот, значит, как это всегда бывает. Когда
дежурный окончательно засосан в  это  болото  и  его  личность полностью
подавлена.  Вессон подумал о всех своих предшественниках.  Да, повышение
до седьмого разряда, неограниченный досуг и вид на жительство по первому
классу. Ясно где. В сумасшедшем доме.
     Зубы  сами оскалились,  а  кулаки изо  всей силы сжались.  "Нет!  -
мысленно крикнул Вессон. - Только не я!"
     Потом  приложил ладони к  холодному металлу,  чтобы унять дрожь,  и
спросил:
     - А до какого времени они обычно могли разговаривать?
     - Вы уже разговариваете дольше любого из них...
     Дальше -  провал.  Вессон смутно,  какими-то урывками сознавал, как
мимо движутся гладкие стены коридора, изредка замечал пульт управления и
грозовую тучу мыслей, что отчаянно били крыльями над его головой. Чужаки
- чего они добиваются? Что происходит с дежурным на станции "Чужак"?
     Потом  туман немного рассеялся -  и  Вессон снова пришел в  себя  в
столовой,  отсутствующим взглядом упираясь в стол.  Тут же пришла мысль:
[что-то не так].
     Вессон  съел   несколько  ложек  любезно  предложенной  автоповаром
овсянки  -  и  оттолкнул тарелку.  Какой-то  неприятный привкус.  Машина
обеспокоенно загудела и  вытолкнула на лоток очищенное вареное яйцо,  но
Вессон встал из-за стола.
     На  станции  царила  мертвая  тишина.  Затихло даже  умиротворяющее
гудение  сервосистем,   что  тихонько  пульсировали  в  стенах.  Залитая
голубоватым светом  гостиная  распростерлась перед  ним  подобно  пустой
театральной сцене, и Вессон уставился на нее так, будто видел впервые.
     Потом  нетвердыми  шагами  доплелся  до  пульта  управления и  стал
разглядывать чужака.  Тяжелый,  неимоверно тяжелый, корчащийся от боли в
кромешной тьме.  Стрелки  золотых индикаторов поднялись чуть  ли  не  до
упора -  баки  почти заполнены.  "Ему уже  совсем кисло",  -  с  угрюмым
злорадством подумал Вессон.  Последовавшее за  болью облегчение все  еще
потрясало землянина. Слишком долгой и страшной была боль!
     Потом он снова взглянул на картинку над пультом управления. Тяжелые
клешни омара живописно покачиваются в голубом море...
     Вессон ожесточенно затряс головой:  "Нет!  Не  допущу!  Не сдамся!"
Потом тыльной стороной поднес к самым глазам собственную ладонь. А там -
десятки крохотных морщинок под костяшками, пробивающиеся повсюду бледные
волоски,  розовая блестящая кожа  свежих  шрамов.  "Я  еще  человек",  -
подумал Вессон.  Но  стоило руке  опуститься на  пульт  управления,  как
костистые пальцы сомкнулись, будто клешня омара.
     Истекая потом, Вессон уставился на экран. Чужак уставился на него в
ответ -  и они словно заговорили друг с другом. Непосредственно от мозга
к мозгу передавалось некое сообщение,  для которого не требовалось слов.
И было в этом какое-то пронзительное наслаждение. Вот она, поглощающая с
головой и растворяющая в себе радость изменения,  перехода в то, что уже
не почувствует боли... Зов. Импульс.
     Вессон  медленно и  осторожно выпрямился,  будто  в  голове у  него
находилось что-то хрупкое. Осторожно! Не кантовать! Потом прохрипел:
     - Тетя Джейн!
     Машина что-то прогудела.
     Вессон продолжил:
     - Тетя Джейн!  Я  нашел ответ!  Ответ окончательный!  Сейчас.  Вот,
слушайте.  -  Он  помедлил,  собираясь с  мыслями.  -  "Когда две чуждые
цивилизации сталкиваются,  сильная  должна  одолеть  слабую  любовью или
ненавистью". Помните? Вы еще сказали, что не понимаете. Так я скажу вам,
что  это значит.  -  Когда эти...  эти чудища столкнулись с  Паджоном на
Титане,  они сразу поняли,  что столкнуться нам придется еще не раз. Они
развиваются вширь,  осваивают новые миры -  так же как и мы. Пока еще мы
не овладели межзвездными полетами,  но дать нам какую-нибудь сотню лет -
и мы их освоим. А тогда мы доберемся до этих тварей. И они нас не смогут
остановить.  И знаете, тетя Джейн, почему? Потому что они не убийцы. Это
в  них  просто не  заложено.  Они  тоньше нас.  Понимаете,  они  как  бы
сказочные богачи, а мы - что-то вроде дикарей с островов Океании. Они не
убивают своих врагов. Нет, Боже упаси!
     Тетя Джейн все пыталась что-то  сказать,  вмешаться,  но  Вессон не
обращал на нее внимания.
     - Слушайте же! Сыворотка долголетия - просто счастливое совпадение.
Но  они  с  успехом его использовали.  Вкрадчивые и  обходительные,  они
прилетают и  запросто  одаривают нас  драгоценным эликсиром,  ничего  не
требуя взамен. А знаете почему? Слушайте же!
     Чужак  прибывает  сюда,   и  потрясение  от  контакта  с  человеком
заставляет  его  источать  столь  нужную  нам  золотистую бурду.  Но  на
последнем месяце боль  неизменно утихает.  Почему?  А  потому,  что  два
разума  -  человеческий  и  инопланетный  -  прекращают  свою  неистовую
схватку.  Что-то лопается,  выходит наружу -  и происходит смещение. Вот
где начинаются потери человека от всей этой операции!  Тот,  кто выходит
отсюда,  на  человеческом языке уже  разговаривать не  способен.  Думаю,
впрочем,  что  все мои предшественники по-своему счастливы.  По  крайней
мере,  счастливей меня.  Ведь у себя внутри они обрели что-то огромное и
важное. Что-то такое, чего нам с вами даже не представить. И если теперь
их  снова  поместить сюда,  к  чужаку,  они  легко смогут ужиться.  [Они
адаптированы друг к другу.] Вот на что рассчитывают эти твари!
     Вессон треснул кулаком по пульту управления.
     - Вот куда они метят! Не сейчас. А лет через сто - двести. Когда мы
доберемся до звезд и начнем завоевание, вдруг выяснится, что мы сами уже
завоеваны!  Без  всякого оружия!  Без  ненависти,  тетя Джейн!  Любовью!
Да-да, любовью! Грязной и подлой, смрадной и вкрадчивой любовью!
     Тетя Джейн что-то встревоженно пищала.
     - Что? - не разобрав ни слова, переспросил Вессон.
     Тетя Джейн умолкла.
     - Ну что там у тебя, что? - заорал Вессон, молотя кулаком по пульту
управления.  -  Дошло до твоей паскудной оловянной башки или нет?  В чем
дело?
     Тетя Джейн,  уже без выражения, произнесла что-то еще. Вессон опять
не разобрал ни единого слова.
     И вдруг он словно окаменел. Горючие слезы потекли по щекам.
     - Тетя Джейн...  -  захлебываясь,  начал Вессон. И тут же вспомнил:
"Вы уже разговариваете дольше любого из  них".  Поздно!  Слишком поздно!
Выскочив  из  кресла,  он  бросился к  шкафу  со  старомодными бумажными
книгами. Судорожно выхватил первую попавшуюся.
     Все страницы оказались заполнены совершенно незнакомыми ему черными
каракулями, похожими на корчащиеся фигурки.
     Слезы хлынули ручьем -  слезы усталости, слезы разочарования, слезы
ненависти. Вессон ничего не мог поделать.
     - Тетя Джейн! - проревел он.
     Тщетно.  Пучина безмолвия скрыла его с  головой.  Вот он и сделался
представителем обновленного человечества -  одним  из  тех,  что  смогут
ладить со своими собратьями-чужаками. Там, среди чужих звезд.
     Пульт  управления не  работал.  Отныне для  Вессона здесь ничего не
работало.  Голый,  он  скорчился в  душевой  с  металлической супницей в
руках.  На  теле  поблескивали капельки влаги.  Бледные волоски сохли  и
поднимались.
     На  серебристом боку супницы видно было какое-то смутное очертание.
Своего лица Вессон разглядеть не смог.
     Тогда он бросил супницу и  пошел через гостиную в круговой коридор,
вороша ногами кучи  бумаги.  Когда взгляду его  случалось задержаться на
испещрявших  бумагу   черных   линиях,   они   напоминали  ему   червей.
Бессмысленные ползучие  твари.  Остекленевшие глаза  смотрели вперед.  А
голова то и  дело дергалась -  бесполезное движение,  прежде позволявшее
чуть умерить боль.
     Однажды на пути у Вессона встал Говер.
     - Ты придурок,  -  злобно прошипел шеф Бюро.  - От тебя требовалось
дойти до  конца,  как  делали все  остальные.  А  теперь смотри,  что ты
натворил!
     - Что я натворил?  Ведь я все выяснил! - рявкнул в ответ Вессон. Но
стоило ему  смахнуть Говера в  сторону,  будто паутинку,  как боль вдруг
вернулась.  Вессон  громко  застонал,  стиснул руками голову и  принялся
раскачиваться взад-вперед.  Потом нашел в  себе силы выпрямиться и пойти
дальше. Боль накатывала теперь высоченными валами - захлестывала и била.
В глазах стоял туман. Сначала лиловый. Потом серый.
     Больше он так не может. Что-то должно лопнуть.
     Вессон остановился у  кровавого пятна на  стене и  в  очередной раз
врезал  по  нему  кулаком -  глухой  звон  разлетелся по  всему  Первому
сектору.
     Назад вернулось еле слышное эхо.
     Вессон  продолжил свой  путь  с  безумной улыбкой на  вялых  губах.
Теперь он только следил за временем и ждал. Что-то должно произойти.
     Дверной  проем  столовой вдруг  отрастил приступок и  подставил ему
подножку. Вессон тяжело рухнул, проскользил по гладкому полу и замер без
движения под лукаво помигивающим автоповаром.
     Давление было невыносимо. Звон в ушах заглушал пыхтение автоловара,
а высокие серые стены медленно покачивались...
     Да нет же! Раскачивалась вся станция!
     Вессон ощутил это всем телом -  вот пол чуть отодвинулся,  а  потом
качнулся обратно.
     Страшная  боль  в  голове  немного  ослабила свою  звериную хватку.
Вессон попытался встать.
     Вся  станция гудела  наэлектризованной тишиной.  Со  второй попытки
Вессон встал и привалился к стене. Автоповар вдруг истерически затрещал.
Хлопнул раздаточный клапан, но на лотке ничего не появилось.
     Вессон изо всех сил прислушивался, сам не зная к чему. К чему?
     Станция  тряслась  под  ним,   отчего  и  Вессон  дергался,  будто,
марионетка.  Стена крепко хлопала его  по  спине -  то  содрогалась,  то
затихала.  Но  вот  откуда-то  издалека  по  всей  металлической  клетке
разнесся долгий и  яростный металлический скрежет,  что долго вторился и
наконец затих. Воцарилась мертвая тишина.
     Станция словно  затаила дыхание.  Затихли мириады разных  щелчков и
шорохов  в  стенах.  По  пустым  комнатам лампы  разливали ослепительный
желтый свет.  Воздух недвижно застыл.  На пульте управления в  гостиной,
будто колдовские огни,  светились индикаторные лампочки. Вода в супнице,
брошенной на  полу  душевой,  блестела,  как  ртуть.  Все  вокруг словно
чего-то ожидало.
     И  вот третий удар.  Вессон оказался на  четвереньках -  сотрясение
пересчитывало ему ребра, пока он упирался тупым взглядом в металлический
пол.  Заполнивший комнату грохот  медленно глох,  убегая прочь.  Станция
гремела,   как  пустая  консервная  банка,   а  звук  сотрясал  плиты  и
перекрытия,  пробегал по всем соединениям, тряс арматуру - бежал и бежал
прочь,  слабея...  совсем слабея...  почти бесшумный...  исчез. Снова со
всех сторон давила тишина.
     Но вот пол опять больно подскочил под Вессоном - один могучий удар,
потрясший все тело.
     Несколькими секундами позже  пришло  приглушенное эхо  этого  удара
Сотрясение словно пропутешествовало с одного конца станции на другой.
     "В спальню",  -  мелькнула смутная мысль,  и Вессон на четвереньках
пополз  по  наклонному полу.  Миновал дверной проход  -  и  вот  наконец
желанная кушетка.
     Тут прямо на  глазах у  Вессона комната взметнулась куда-то вверх -
так,  что его тело оказалось целиком впрессовано в  упругий блок.  Потом
комната так  же  бешено  рухнула вниз.  Вессон беспомощно подпрыгивал на
кушетке -  руки  и  ноги  летали как  бы  сами  по  себе.  Потом,  после
очередного металлического скрежета, все успокоилось.
     Вессон перекатился на бок и приподнялся на локте.  Новые бессвязные
мысли:  "Воздух... воздух... переходной шлюз". Очередной удар вмял его в
кушетку и окончательно сбил дыхание, а вся комната тем временем нелепо и
страшно плясала у  н