т...
     Дэйв почесал в затылке.
     -  Ну, тут все в порядке. Он наверняка смог бы получить заказы.  Я
хочу  сказать, если бы у меня получались такие линии... - Он  провел  в
воздухе контур поднятой руки мужчины.
     -  Да,  так  что там насчет заказов? - возбужденно ерзая,  спросил
Фиш.
     -  А, ну, знаете ли, на портреты, или на промышленный дизайн,  или
что он там себе выберет. - Дэйв покачал головой от восхищения, не сводя
глаз с рисунка. - Если бы еще и в цвете...
     - А что, Дэйв?
     -  Видите  ли,  я тут подумал... В Сан-Габриэле как  раз  объявлен
конкурс  на стенную роспись для городского центра. Приз - десять  тысяч
долларов. Вообще-то я не знаю, может и не получиться, но почему бы  вам
не предложить ему сделать все в цвете и не послать туда?
     -  В  цвете, - без энтузиазма повторил Фиш. Он не сомневался,  что
машина ничего не станет раскрашивать. Можно, конечно, раздобыть коробку
акварелельных  красок, но... - Понимаешь, Дэйв, тут вот какое  дело,  -
начал  он,  поспешно  соображая,  -  мальчик-то,  видишь  ли,  заболел.
Повредил  руку...  Ну,  не так уж серьезно, - добавил  он  в  утешение,
поскольку рот Дэйва сочувственно округлился, - но еще какое-то время он
ничего  не  сможет  рисовать.  Жаль,  а  ведь  он  мог  бы,  понимаешь,
использовать эти деньги, чтобы расплатиться с докторами. - Фиш  пожевал
и  глотнул. - Я тебе вот что скажу, хотя, конечно, идея-то бредовая:  а
почему  бы  тебе, Дэйв, не раскрасить этот рисунок да и не  послать  на
конкурс? Понятно, если он не выиграет, я тебе заплатить не смогу, но...
     -  Да,  черт возьми, док, но я не знаю, как это понравится  вашему
племяннику.  Может,  он задумал что-то другое - скажем,  совсем  другую
цветовую гамму. Понимаете, мне бы не хотелось...
     -  Всю ответственность я беру на себя, - уверенно заявил Фиш. - Об
этом  не  беспокойся. А если мы выиграем - что ж, я  позабочусь,  чтобы
твоя работа была щедро оплачена, Дэйв. Ну так как?
     -  Тогда  конечно,  док. Я готов, ясное дело, -  кивая  головой  и
краснея, согласился Дэйв. - В ближайшие два дня я все сделаю,  а  затем
отправлю  по  почте. Ладно? Тогда... Ах да, вот еще  что  -  как  зовут
вашего племянника?
     -  Джордж  Уилмингтон,  -  назвал  Фиш  первое  попавшееся  имя  и
оттолкнул в сторону пустую миску. - Уф, Дэйв, пожалуй, я закажу  еще  и
ребрышки с картофельной стружкой.
     Фиш  отправился домой с резко возросшим уважением к машине. Он был
уверен,  что победа на конкурсе городского центра уже у него в кармане.
Десять  тысяч  долларов! За один рисунок! Ну и ну,  да  в  этой  машине
таились  миллионы! Он аккуратно запер за собой входную дверь и  опустил
жалюзи, чтобы совсем затемнить хмурую маленькую гостиную. Затем включил
свет. Вот она, машина, - все восемь сверкающих ее частей, расставленные
на  полу, мебели - повсюду. Он возбужденно переходил от одной  части  к
другой,   оглаживая  ровные  черные  поверхности.  Вся  эта   дорогущая
аппаратура целиком принадлежала ему!
     Пожалуй,  можно испытать ее еще разок - просто ради интереса.  Фиш
взял из стопки еще один лист плотной бумаги, положил его в углубление и
перевел  переключатель  на  "Ра".  С  удовольствием  он  наблюдал,  как
циферблаты  засветились, а крючковатые манипуляторы выползли  наружу  и
задвигались.  На  бумаге появлялось все больше линий: сначала  какие-то
волнистые  сверху - пока непонятно что. А немного ниже -  две  длинные,
загнутые вверх линии, что-то вроде подкрученных кверху усов. Фиш  будто
решал головоломку, пытаясь угадать, чем все это окажется.
     Под  волнистыми линиями, которые Фиш теперь определил как  волосы,
стрелка  нарисовала  глаза  и нос. Другая  тем  временем  скользила  по
наброску того, что, как очень скоро выяснилось, было головой быка.  Вот
остальная  часть  лица  девушки, рука и нога - недурны,  но  как-то  уж
слишком мускулисты. Вот расставленные ноги быка, а затем - вот те на! -
никакой  это не бык, между ног у него болтается пухлая дуля с торчащими
сосками.  Это  же  корова! Значит, девушка едет  верхом  на  корове,  у
которой, как и раньше, меж рогов лежат цветы.
     Фиш  разочарованно разглядывал рисунок. Люди и  коровы  -  неужели
машина больше ни на что не способна?
     Он  с досадой потеребил бороду. Черт возьми, разве нельзя ожидать,
что кому-то понадобится рисунок, который изображал бы что-нибудь помимо
быков  и  людей? Просто нелепость какая-то - восемь больших  аппаратов,
и...
     Минутку, минутку.
     -  Не сдавайся на полпути. Гордон, - вслух сказал себе Фиш. Именно
так  обычно  говорила Флоренс, вторая его жена - хотя, правду  сказать,
она   всегда  звала  его  "Фишкой".  От  неприятного  воспоминания  Фиш
сморщился. Что ж, теперь он, по крайней мере, заметил, что все  кнопки,
которые он нажал раньше, все еще утоплены. Значит, надо сделать  что-то
еще.  Вдохновленный очередной идеей, Фиш поспешил к машине,  помеченной
как "Bank 1", и стал ее изучать. Вот он, этот список, где под номером 3
-  "Folk",  а  под номером 4 - "Djur". Именно эти номера Фиш  нажал  на
большой  машине, а значит... "Folk" могло означать "люди", а  "Djur"  -
ну,   это,   наверное,   какое-нибудь  бредовое  слово   для   "быков".
Следовательно,  если  он  нажмет  другой  набор  кнопок,  тогда  машина
нарисует что-то еще.
     Пятнадцать  минут спустя Фиш убедился, что именно  так  и  обстоит
дело.  Нажатие  первых  двух кнопок, "Land" и "Planta",  дало  рисунки,
изображавшие сцены на открытом воздухе - просто холмы и деревья. "Folk"
означало "люди", а "Djur", судя по всему, "животные"; теперь он  вместо
быков  получал  собак и коз. "Byggnader" означало "здания".  Затем  все
несколько усложнялось.
     Кнопка,  обозначенная как "Arbete", дала рисунки людей за работой;
другая,   помеченная  как  "Karlek",  изобразила  сцены  с  целующимися
парочками  - все в каких-то греческих одеяниях, а пейзажи и здания  как
бы смутные и призрачные. Затем шел целый ряд кнопок под общим названием
"Plast"  и  другой,  обозначенный как "Tid", которые,  судя  по  всему,
определяли  время  и  место  рисунков. В частности,  когда  Фиш  нажал:
"Egyptisk" и "Gammal" вместе с "Folk", "Byggnader" и, чисто по  наитию,
со  словом,  которое,  по его догадке, означало "религию",  он  получил
рисунок,   изображавший  жрецов  в  египетских  головных  уборах,   что
склонялись перед огромной статуей Гора. Это было уже что-то!

     На  следующий  день Фиш снова сбил ящики, оставив неприколоченными
только  крышки, чтобы их легко можно было снять для работы с  машинами.
По  ходу дела он наткнулся на брошенный им на пол желтый буклетик.  Там
содержались  инструкции; в каких-то проглядывал смысл, в каких-то  нет,
но  весь  текст был все на том же незнакомом языке. Фиш убрал буклет  в
выдвижной ящик шкафа под груду грязного белья и выбросил его из головы.
Кряхтя  и обливаясь потом, он все же сумел растолкать меньшие ящики  по
углам и переставить мебель так, чтобы для самого большого ящика нашлось
свободное  место  у  стены. Обстановка все равно выглядела  ужасно,  но
теперь  Фиш  по крайней мере мог легко двигаться по комнате,  принимать
клиентов, мог снова смотреть телевизор.
     Каждый  день  он отправлялся в шашлычную на ленч или заходил  туда
просто так - и всякий раз, увидев его, Дэйв отрицательно мотал головой.
Затем всю вторую половину дня Фиш просиживал с кружкой пива, с тарелкой
орехов  или  конфеток  и наблюдал, как машина рисует.  Использовав  всю
бумагу из пачки, он стал класть ее другой стороной.
     Но  как  же  извлечь из рисунков деньги? После некоторых  раздумий
Фиш  соорудил простенькую коробку с волшебными письменами и использовал
ее  вместе  с  египетскими рисунками (их уже накопилась дюжина,  все  с
разными  богами,  но после первого раза машина уже не рисовала  никаких
жрецов)  - использовал, чтобы демонстрировать клиентам, что происходило
с  ними  в  предыдущих  перерождениях. Работы  немного  прибавилось,  и
несколько раз чутье подсказало ему, что за счет рисунков можно повысить
гонорар.  Но  и это были лишь карманные деньги Фиш знал, что  в  машине
таятся миллионы, он почти чуял их запах - но как их извлечь?
     Однажды ему пришло в голову, что можно попытаться получить  патент
на  машину, а потом продать его. Сложность состояла в том, что  Фиш  не
имел  ни  малейшего  представления, как работает  проклятая  штуковина.
Вроде  бы  меньшие  машины  содержали в себе рисунки  -  или  фрагменты
рисунков,  а  большая  машина складывала их воедино  -  но  как?  Пылая
нетерпением, Фиш снова разобрал большой ящик, отодвинул мебель  и  стал
обшаривать гладкую черную стенку машины, чтобы посмотреть, нельзя ли ее
как-нибудь открыть.
     Вскоре  он  наткнулся  на две неглубокие впадины  в  металле,  для
пробы  надавил,  затем  потянул вверх - и  вся  боковая  стенка  машины
отвалилась.
     Она   почти   ничего  не  весила.  Фиш  отложил  ее   в   сторону,
нерешительно разглядывая внутренности машины. Там царил мрак - не  было
видно  ничего,  кроме нескольких крошечных световых пятнышек,  подобных
неподвижно  висящим пылинкам слюды. Никаких проводов -  вообще  ничего.
Фиш взял лист бумаги и положил его в углубление, потом запустил машину.
Затем  присел  на  корточки. Крошечные световые пятнышки  перемещались,
медленно  кружась  друг  вокруг  друга в  такт  с  движениями  рисующих
манипуляторов. В глубине было еще темнее, а расстояние странным образом
казалось больше, чем можно было ожидать, судя по размерам конструкции.
     Держась  за  переднюю часть машины, Фиш коснулся другой неглубокой
впадинки  и,  сам  того не желая, потянул вверх. Целая передняя  стенка
машины отпала, а с ней и вторая боковая.
     Фиш  отчаянно  отпрянул,  чтобы убрать голову,  но  верхняя  часть
машины  не упала. Она осталась на месте, хотя ее уже не держало ничего,
кроме задней стенки.
     А  под  ней  -  ничего. Никакого содержимого, лишь густая  тьма  и
маленькие  звездочки, медленно перемещавшиеся по мере того, как  машина
рисовала,
     Фиш  торопливо поставил все стенки на место. Они легко легли  туда
и  прижались  друг  к другу так плотно, что он не мог разглядеть  между
ними никакой щели.
     Потом  Фиш  снова  сколотил ящик и больше никогда  не  отваживался
заглянуть во внутренности машины.

     Дэйв спешил к нему с другого конца стойки.
     -  Док!  Где  же вы пропадали? - Парень вытирал руки о передник  и
нервно  хихикал, как-то по-особому щурясь. Посетитель на  другом  конце
стойки  поднял удивленный взгляд, а потом продолжил жевать  с  открытым
ртом.
     -  Ну, у меня была куча дел: - машинально принялся объяснять Фиш -
Постой! Не хочешь ли ты сказать...
     Дэйв выудил из заднего кармана длинный белый конверт.
     -  Вот,  смотрите! Вчера получил! - Конверт хрустел в его  нервных
пальцах.  Наконец парень вытащил оттуда сложенное письмо, и  Фиш  жадно
выхватил листок. Тяжело дыша, Дэйв заглядывал ему через плечо, пока Фиш
читал:

     ["Дорогой мистер Уилмингтон!
     С   превеликим   удовольствием  сообщаем  вам,  что   ваш   дизайн
удостоился   первой  премии  в  конкурсе  на  лучшую  стенную   роспись
городского  центра Сан-Габриэля. По мнению жюри, классическая  простота
вашей  работы  вкупе с техническим совершенством сделала  очевидным  ее
превосходство над остальными представленными работами.
     К сему прилагается чек на три тысячи долларов ($ 3000):"]

     - Где? - завопил Фиш, отрывая взгляд от письма.
     -  Вот,  -  с несколько натянутой улыбкой сказал Дэйв и  вынул  из
конверта  розовый клочок бумаги. Отпечатанная красным  надпись  гласила
"РОВНО 3000 ДОЛЛАРОВ".
     Фиш  сжал в объятиях Дэйва, который тоже похлопал его по спине,  а
затем снова взглянул на письмо.

     ["...Каковой  будет оплачен, как только дизайн  будет  выполнен  и
представлен на одобрение комиссии..."]

     -  Выполнен? - растерянно переспросил Фиш. - Что это значит? Дэйв,
что тут имеется в виду?..
     -  Когда  он выполнит роспись на стене. Черт возьми, док,  сказать
не могу...
     - Кто "он"?
     -  Ваш  племянник, Джордж Уиямингтон. Понимаете - когда он сделает
роспись...
     Фиш охнул:
     - Ч-черт. Видишь ли, Дэйв, дело-то вот в чем...
     Длинное лицо Дэйва еще сильнее вытянулось от уныния.
     -  Ах  да.  Боже  мой, я даже не подумал. Вы имеете  в  виду,  что
Джордж еще не настолько оправился, чтобы рисовать?
     Фиш скорбно покачал головой:
     -  Нет,  мой  мальчик.  Ужасно жаль, Дэйв, но...  -  Он  рассеянно
сложил чек и сунул его в карман.
     -  Я  думал...  вы  говорили... в том смысле,  что  это  не  очень
серьезно...
     Фиш продолжал качать головой:
     -  Выяснилось, что все идет куда хуже, чем ожидалось. Теперь  даже
нельзя сказать, сможет ли он вообще когда-нибудь рисовать.
     - О Боже, док! - пораженно отозвался Дэйв.
     -  Да,  такие  дела.  Такие случаи... доктора  знают  о  них  куда
меньше, чем хотят тебе показать, Дэйв.
     Тем   временем   Фиш  продолжал  сверлить  глазами  письмо,   едва
прислушиваясь к собственному голосу. "Будет оплачен, как только  дизайн
будет выполнен...".
     -  Послушай, - сказал он, прерывая сочувственное бормотание Дэйва.
-  Здесь ведь не говорится, [кто] должен его выполнить, так? Видишь вот
здесь? Сказано: "как только дизайн будет выполнен".
     - Стаканчик воды, пожалуйста, - позвал другой посетитель.
     -  Сию  секунду, сэр. Знаете, док, по-моему, это идея. - Он  боком
отходил  вдоль  стойки, продолжая говорить: - Видите ли, расчертить  по
масштабу  и  сделать настоящую роспись смог бы любой - в смысле,  любой
толковый художник. Черт возьми, думаю, я могу и сам это сделать -  если
только  Джордж не против. И если все уладить с комиссией... Что ж,  для
меня  это  совсем неплохая перспектива. - Он поставил перед посетителем
стакан, не глядя вытер стойку и вернулся.
     Фиш согнулся над стойкой, вороша бороду и хмурясь. "Уилмингтон"  -
всего  лишь фамилия. Дэйв может взять на себя эту роль, может не взять,
и, с одной стороны, это даже хорошо, потому что тогда сам Фиш останется
за  кадром.  Но, черт побери, если все сойдет, тогда Дэйв действительно
станет Уилмингтоном, и вполне возможно, что он захочет распоряжаться по
своему собственному...
     -  Послушай,  Дэйв,  -  спросил он,  -  а  ты  и  вправду  хороший
художник?
     -  Право, док, вы ставите меня в неудобное положение... Но ведь им
все-таки понравилось, как я представил дизайн, разве не так? Знаете,  я
там  использовал  цветовую гамму из густо-лазурного и светло-желтого  с
примесью  розового, чтобы сделать рисунок... радостным, что ли.  И  ей-
богу,  если у меня получилось на бумаге, я вполне мог бы сделать это  и
на стене.
     -  Идет!  -  с жаром согласился Фиш и похлопал Дэйва по  плечу.  -
Джордж  еще  ничего  не знает, но уверен - он уже нашел  себе  славного
помощника!

     Стройная  девичья фигура внезапно выросла перед Фишем из-за  кадки
с пальмой.
     -   Мистер  Уилмингтон?  Не  могли  бы  вы  уделить  мне   немного
времени?..
     Фиш  замешкался  и  потянулся привычным жестом к подбородку,  хотя
бороду  он  сбрил уже больше года назад. Без бороды он чувствовал  себя
несколько  незащищенным,  и лицо начинало дергаться,  когда  Фиша,  как
сейчас, заставали врасплох.
     - Уфф, ну да, мисс...
     -   Норма  Джонсон.  Мы  не  знакомы,  но  у  меня  тут  несколько
рисунков...
     С  собой  у Нормы была большая черная папка на ленточках. Фиш  сел
рядом с девушкой и стал разглядывать рисунки. Вроде бы ничего, но какие-
то  скуповатые - вроде тех, что с помощью машины производил он сам.  На
самом  деле  Фишу  нравились рисунки с какой-нибудь  изюминкой,  как  у
Нормана  Рокуэлла,  но,  когда он однажды  настроил  машину  на  что-то
подобное,  агент  -  самый первый, тот гнусный  проходимец  Кониолли  -
заверил его, что на "жанровую продукцию" нет спроса.
     Пальцы  девушки подрагивали. Очень стройная и бледная  брюнетка  с
большими  выразительными глазами. Наконец Норма  перевернула  последний
рисунок.
     - Годятся ли они хоть на что-то? - спросила она.
     -  Ну что ж, здесь чувствуется сильное воодушевление, - не моргнув
глазом заявил Фиш. - И очень тонкое владение материалом.
     - Я могу рассчитывать на успех?
     - Ну-у...
     -  Видите  ли,  дело вот в чем, - быстро сказала девушка,  -  тетя
Мэри  хочет,  чтобы  я  осталась в Санта-Монике  и  выехала  только  на
следующий год. Но я не хочу. Тогда она согласилась послать меня учиться
за границу, если вы сочтете, что у меня настоящий талант. Но если у вас
другое мнение, то я сдаюсь.
     Фиш  внимательно оглядел девушку. Ногти коротко подстрижены, но  в
то  же  время  выглядят ухоженными. Незатейливая  белая  блузка,  синий
жакетик и юбка; веяло от Нормы лесными духами. Фиш почуял деньги.
     -  Ну  что  ж,  милочка, - начал он, - вот что я  вам  скажу.  Вы,
конечно,  можете отправиться в Европу и потратить кучу денег -  десять,
двадцать тысяч долларов. - Девушка даже не моргнула. - Пятьдесят тысяч,
-  учтиво  поправился Фиш. - Но что толку? Тамошние коллеги знают  куда
меньше, чем хотят вам показать.
     Ощупью она стала пыталась найти перчатки и сумочку.
     -  Понимаю.  -  Норма стала было подниматься. Фиш  положил  ей  на
плечико пухлую ладонь.
     -  А  вот  что  я бы вам предложил, - сказал он, - почему  бы  вам
вместо этого годик не походить сюда и не позаниматься со мной?
     Бледное лицо девушки вытянулось от удивления.
     - Ах, мистер Уилмингтон, в самом деле?
     -  Ну, любой, у кого есть талант, какой виден в этих рисунках... -
Фиш  похлопал по папке, лежавшей у Нормы на коленях. - Так  что  просто
необходимо что-то предпринять, иначе...
     Девушка взволнованно встала.
     -  А вы не могли бы сказать это тете Мэри? Фиш огладил перед своей
розовой рубашки.
     - А как же, с радостью, милочка, с радостью.
     - Она как раз ждет в вестибюле.
     Фиш  последовал  за  Нормой и познакомился с тетей  Мэри,  которая
оказалась  прелестной женщиной лет пятидесяти - немного пухленькой,  но
все  равно  очаровательной  в  своем  коричневом  льняном  платье.  Они
договорились,  что  Норма  снимет студию  неподалеку  от  дома  мистера
Уилмингтона  в  Санта-Монике и что мистер Уилмингтон  несколько  раз  в
неделю будет заглядывать туда и щедро делиться с девушкой своим богатым
опытом,  получая  десять тысяч долларов ежегодно. Это  составляло,  как
заметил  им Фиш, менее половины от той суммы, которую он обычно получал
за  крупные  заказы; но ничего-ничего - всякая малость тоже на  пользу.
Стенные  росписи,  реклама  учреждений,  текстильные  дизайны,  частные
заказы коллекционеров - черт возьми, всего навалом!
     По  правде,  Фиша серьезно беспокоило только одно -  сама  машина.
Теперь он держал ее под замком во внутренней комнате снятого им дома  -
двадцать  комнат, впечатляющий вид на Тихий океан, множество  помещений
для  вечеринок;  и  до  сих пор Фиш обращался со  сложнейшим  аппаратом
примерно  как с детским педальным автомобилем. Со временем он распознал
и записал значение каждой из десятков маркированных кнопок на машинках,
помеченных  как  "Bank", и теперь при помощи обычной комбинации  кнопок
мог  получить любой нужный рисунок. Вот, в частности, заказ на  витражи
для церкви: "Религия", "Люди", "Палестина", "Древность" - и пожалуйста,
все готово.
     Беда  заключалась  в  том, что машина никогда не  рисовала  дважды
подряд  одно и то же. Выполняя тот заказ с витражами, Фиш получил  один
рисунок  с  изображением  Христа, а затем, как  ни  старался,  не  смог
получить  еще  один  -  так  что пришлось заполнить  пробел  святыми  и
мучениками.  Церковь,  конечно,  выразила  недовольство.  А  иногда  по
вечерам   ради   собственного  удовольствия  он  повадился   испытывать
возможности  машины  -  например, ставил ее на  "Исторические  лица"  и
"Romantisk",  что,  похоже