реченно закрыл
глаза.
   - Вщ-щ-щ-щи-и-иккк!!!  - просвистел  топор  возле  самого
уха.  И вновь последовал истошный крик, что-то тяжелое шмяк-
нулось на плиты.
   Сергей разлепил веки. То, что он увидал, было невероятно:
клювастый исполин валялся внизу,  то сжимаясь  в  комок,  то
разжимаясь.  Правой ноги по самое колено у него не было.  Из
раны хлестала зеленоватая жижа, наверное, кровь.
   - Хау-хау-хаууу!!!  - гремело над толпою. Гул и ропот на-
растал.
   Но вновь  сверкнул  фиолетовый  луч - и словно обрезанные
посыпались со лба клювастого наземь красивые перья с желтыми
и  синими глазками.  С чавканьем отлетело большое шерстистое
ухо,  упало Сергею прямо на грудь,  обожгло,  словно его  со
сковородки сбросили.  Сергей напряг мышцы,  дернулся - и ухо
клювастого сползло с грязной, словно коростой покрытой кожи,
шлепнулось во что-то мокрое, чавкающее.
   - Кецалькоатль ждет жертвы!!!
   Это было невероятно! Но клювастый поднялся и на одной но-
ге подпрыгал к жертве. Дальше и вообще происходило неописуе-
мое!  Сергей смотрел, не отрываясь, но ему казалось, что это
все не взаправду,  что этого быть не может! Клювастый ударил
со  всей силы еще раз - и отмахнул себе левую ногу под самый
корень.  Но ой не закричал,  не забился на плитах. Он тут же
подобрался  на  обрубках ближе - ведь и в таком состоянии он
возвышался над жертвой - и вновь ударил, сильно, резко, целя
в грудь.  Топор звякнул о каменный край,  отскочил и начисто
отсек левую руку палача - Сергея забрызгало горячей зеленью.
Тошнотворная вонь ударила в нос.
   - Хау-хау-хауууу!!! - громыхало все сильнее.
   - Доби-и-и-ить!!!
   Последние два удара были и вовсе фантастичны. Их не могло
быть, ни одно существо в таком состоянии не смогло бы их на-
нести.  Но клювастый смог. На одной руке он подтянулся к ка-
менному барьерчику-возвышению, взобрался наверх, уставился в
глаза Сергею немигающими изумрудными шарами,  клацнул клювом
и...  топор  вновь  отлетел от каменной кладки,  на этот раз
вонзился прямо в грудь.  Клювастый с хрипом и сипами  выдрал
лезвие из себя.  Глазища его помутнели. Но рука опять взмет-
нулась вверх - удар был могуч и страшен!  Рукоять  треснула,
разлетелась.  А само узкое лезвие взлетело после удара о ка-
мень - опять о камень!  - и как бритвой срезало голову  клю-
вастому.  Из  обрубка  шеи ударил фонтан зеленой маслянистой
жижи. Безголовое тело рухнуло с барьера.
   - Боги не любят, когда нарушают их заветы, хау-хау!
   С соседней пирамиды раздался скрипучий вздох, оханье.
   - Да, видно, так угодно Змею! - наконец донеслось оттуда.
- Ты можешь взять его в мужья!
   - Еще бы! - прогремело надменно.
   Толпа притихла.
   А седое чудовище приподнялось над прозрачным,  сверкающим
множеством граней троном и,  роняя изо рта  какую-то  желтую
пакость, добавило:
   - Но ты,  надменная гиргейка, наверное, забыла, что у за-
вета богини Тлальтекутли есть и продолжение.  В нем сказано,
что избравшая Большую Жертву в мужья должна на  деле,  перед
всеми богами и перед всем людом доказать свою любовь! Ты по-
нимаешь меня?!
   - У нас это делается не совсем так, как у тольтеков, гад-
риан или призрачных землян!  - выдала невидимая  для  Сергея
гиргейка, его спасительница. - У нас все немного иначе быва-
ет...
   - Смерть отступнице!!! - прогремело чудовище.
   И толпа мгновенно отозвалась. Отозвалась слитным, слажен-
ным многотысячным хором:
   - Смерть! Смерть!! Сме-е-ерть!!!
   - Стойте!  - перекрыла толпу гиргейка. - Никто не отказы-
вается! Вы увидите, как любят у нас, на Гирее! Я иду!
   Сергей дернулся. Ему почему-то захотелось убежать. Но ку-
да тут убежишь?!  Он повернул голову в другую  сторону...  и
только теперь увидел, кто его спас от лютой смерти. Эх, луч-
ше было бы и не видеть!  По ступенькам  медленно  вздымалась
вверх  многопудовая четырехногая и шестирукая медузообразная
тварь. Она оставляла за собой мокрые слизистые следы, тяжело
дышала,  сопела и была похожа на невероятно уродливого расп-
лывшегося бегемота,  сотворенного из хлипкого лилового кисе-
ля.
   Но во всей прелести и живости Сергей разглядел  суженную,
когда та застыла над ним колышащимся огромным студнем.  Гир-
гейка была полупрозрачна!  И чего только не  высвечивала  ее
утроба: и переплетения кишок и сосудов всех длин и толщин, и
нагромождения перемещающихся костей,  хрящей,  сухожилий,  и
что-то переползающее с места на место,  живущее своей, каза-
лось бы,  жизнью...  Сергея снова начало рвать.  Но гиргейку
это ни в малейшей степени не смутило.
   Она разинула жуткую пасть и предупредила публику:
   - Вы  приготовились увидеть нечто привычное,  не так ли?!
Но у нас любовь тоньше и одухотвореннее,  чем у вас!  У  нас
нет этого бесчисленного повторения соитий!  У нас соединение
любящих сердец происходит в самом прямом смысле! У нас любя-
щие супруги, готовящиеся принести плод, в самом прямом смыс-
ле становятся одной плотью! Это очень просто и гармонично!
   Сергею что-то  не нравилось подобное вступление перед ка-
кой-то необычайно "одухотворенной" любовью.  Но он слушал во
все  уши.  Может,  еще была надежда?!  Ведь всякое могло же,
черт возьми, быть!
   И толпа внимательно слушала гиргейку, было непривычно ти-
хо.
   - Так вот,  тольтеки и земляне,  гадриане и гардизцы,  на
Гиргее любовное слияние - это всегда зачатие. А зачатие про-
исходит так! Я поясняю, чтобы потом никто не удивлялся, что-
бы не нашлось среди вас таких, что приняли бы меня за мошен-
ницу, за обманщицу! Вот, глядите!
   Она вдруг поднялась,  распрямилась,  приподняла  слоновью
ногу, застыла. Но этого было достаточно - Сергей увидал тем-
ное отверстие с морщинистым  круглым,  размерами  с  обычный
земной люк,  клапаном - клапан этот то открывался, то закры-
вался, будто кто-то за ним дышал, втягивал воздух.
   - Самка принимает готового к оплодотворению самца прямо в
себя,  в свою плоть! И они не расстаются до полнейшего раст-
ворения  самца в теле самки!  Да,  его семя идет на создание
новых жизней,  его мясо, кости, кровь послужат в будущем пи-
танием  для подрастающих детей - наших общих детей!  Это так
трогательно,  так мило,  так... так... - гиргейка вдруг сби-
лась, захлюпала, зашмыгала, затряслась. Видно, она была сен-
тиментальной особой.
   Толпа рыдала вместе с ней.  Утирали слезы стражи-каратели
на столбиках, били себя в грудь палачи-любители, взвизгивали
жрецы,  дергали носами чувствительные зрители и зрительницы.
Лишь один Сергей не рыдал.  Он лежал ни жив,  ни мертв. И не
мог понять,  шутят с ним или же студенистая гиргейка говорит
на полном серьезе. Что-то ему не очень хотелось быть раство-
ренным.
   Сергей начал рваться из пут. Ну почему его не убили?! По-
чему  топор-солнце  не  опустился  на его шею?!  Это была бы
пусть и отвратная,  паршивая,  но все же нормальная  смерть,
обычная  казнь.  Но  быть растворенным в брюхе этой гадины?!
Нет!!!  Он не сахар, не соль, чтоб растворяться! Он не сгус-
ток болотной слизи! Он человек - порождение Высшей Силы! Это
в него вложена Бессмертная Душа! Так неужто Тот, кто Ее вло-
жил в его жалкое и бренное тело.  Тот, кто одухотворил Своим
Дыханием глину-биомассу,  это  булькающее  и  размножающееся
сусло, бродившее на Земле целых четыре миллиарда лет, неужто
Он вновь вернет его в состояние глины,  живой, но не одухот-
воренной материи?!  Или растворится лишь тело?  Да, наверное
так,  растворится лишь биомасса - глина сольется  с  глиной,
будет  бультыхаться  и переливаться в полупрозрачном мерзком
чреве,  порождая все новые и  новые  уродливые  материальные
формы.  А Душа вырвется из гадкого месива,  воспарит! И уне-
сется туда, далеко-далеко, чтобы уже никогда не возвратиться
в мир крови,  злобы,  вожделения, зависти, подлости и мрака!
Им не убить Ее! Ни за что не убить! Сергей перестал дергать-
ся,  стих.  Его  вдруг поразила простая,  но убивающая своей
простотой мысль - а есть ли в нем Душа?! Может, ее уже давно
и нету?!  Может, ее и не было в нем, именно в нем, никогда?!
Перед глазами встала как живая похотливая дамочка с  козьими
грудями и золотыми зубами.  Она протянула к нему руки, пома-
нила,  широко улыбнулась,  обнажая красные десна - вот,  вот
его душа! только так она и могла выглядеть! только такой она
и могла быть!  алчная, трясущаяся от вожделения, скользкая и
увертливая,  потная, угреватая, с выпирающими наружу жилками
и костями,  смрадно дышущая и роняющая слюну, нечистая! Нет!
Такая не воспарит! не улетит никуда! такая выскользнет змеей
из студенистого гадкого монстра,  выскользнет  через  любую,
первую попавшуюся дыру! и тут же заберется в грудь к другому
существу,  подчинит его,  бросит в грязь!  Да, именно так! И
имя  этой  скользкой  внутренней твари вовсе не Душа!  У нее
есть свое имя,  у нее целый легион имен!  Ну и пусть!  Ну  и
черт  с ней!  С такой не жалко и расставаться!  Извивающаяся
голая баба пропала, а перед мысленным взором Сергея встал ни
с  того,  ни с сего ослепительно белый сугроб.  Он был чист!
Невероятно чист!  Даже глаза резало,  нагоняло слезу -  хотя
глаза были плотно закрыты, зажмурены - но все равно! Это был
целый айсберг белизны и чистоты!  Его сияние было  небесным,
заоблачным.  Сергей рванулся с такой силой, что кожа полопа-
лась на груди и плечах. Ему удалось оборвать какую-то верев-
ку,  он  почувствовал,  что путы спадают,  что тело обретает
свободу...  Но он не посмел открыть глаз. Он все вглядывался
в неземную чистоту сугроба-айсберга. Вглядывался до тех пор,
пока в самой середине снежной глыбищи ни  стала  проявляться
маленькая красна точка.  Она постепенно росла, увеличивалась
- и Сергей понял, это пятно, пятно крови! Алое, неестествен-
но алое пятно с неровными краями расплывалось по снежной бе-
лизне, прожигало ее.

   Гудун-Ку, сын мрачной  Шибальбы,  умирал.  Его  массивная
крутолобая  голова закатилась в угол между каменным барьером
и основанием жертвенного ложа.  Но голова еще жила,  она все
видела,  все понимала.  Даже чувство острейшей горечи, обиды
от свершившейся несправедливости не застило изумрудного взо-
ра. Дети Шибальбы обладали невероятной живучестью, не так-то
просто было справиться с ними. Вот и сейчас, несмотря на всю
бесполезность,  несмотря на трагическое, безысходное положе-
ние, голова Гудун-Ку боролась за секунды своей жизни. Срезом
рассеченной  шеи она всасывала из жертвенного желоба густею-
щую холодную кровь,  выталкивала отработанную и снова всасы-
вала - мозг работал, он не хотел смириться с потерей тела.
   - Давай любовь!  Дава-ай брачное ложе!!!  - вопила  внизу
толпа. - Пускай Червь покажет, на что он способен! Давай!!!
   Гудун-Ку не прислушивался,  ему было наплевать  на  вопли
толпы.  Он  с  отчаянием и тоской смотрел на свои отсеченные
руки и ноги - они все еще сжимались  и  разгибались,  дерга-
лись, шевелили пальцами, скребли когтями окровавленные плиты
и тянулись,  пытались доползти до туловища,  до головы. Нет,
поздно,  им уже никогда не соединиться вновь! Красивые перья
намокли в черной луже,  стали жалкими отрепьями. Лишь лезвие
Секиры Справедливости сияло и было незапятнанным,  будто Се-
киру только что-то вынесли из Храма Смерти.  Гудун-Ку  уста-
вился на это лезвие.  Нет!  Не могло того быть, не могло! Он
не заслужил этой смерти, причем здесь справедливость! Уж ес-
ли  ее и заслужил кто,  так это Большой Жрец,  вся эта свора
стражей-карателей,  жрецов-исполнителей и палачей-любителей,
но только не он! Но почему же так получилось, почему?! Голо-
ва с чавканьем и хлюпом выбросила  очередную  порцию  черной
крови,  втянула в себя свеженькой...  Сейчас бы тело!  Любое
тело! Но Гудун-Ку не верил в недостижимое. Все, он обречен!
   - Вы  не  умеете  так любить!  - мешая злобу с ехидством,
проревела на всю площадь гиргейка.  И чувствовалось, что она
не  смогла стать любимицей публики - она презирала и ненави-
дела толпу, толпа отвечала ей тем же.
   - Жирное прозрачное чучело! - вопил от подножия один.
   - Трусливая гадина! - вторил ему другой.
   - Не тебе говорить о любви! - подвывал третий.
   - Сожри его хотя бы для потехи!  Сожри со всеми потрохами
этого Исполинского Червя!!! - подавал советы четвертый.
   И стражи-каратели не трогали наглецов. Они смеялись вмес-
те с ними.  Один даже упал со столба со смеху. И уже не под-
нялся,  его втихаря удавили разгоряченные  и  взведенные  до
предела зрители.
   - Ублюдки! Хау-хау!!! - огрызалась гиргейка. - Недоноски!
Извращенцы!!  Импотенты!!!  - И захлебывалась в своем жутком
смехе: - Хау-хау -хаууу!!!
   Потом она  положила на Червя плоское извивающееся щупаль-
це,  ухватилась поудобнее и одним махом вырвала бледное тело
из разорванных,  ослабленных пут, вскинула это дрыгающее но-
гами и руками тело над собой,  над толпой, надо всей землей,
потрясла им словно желанным и дорогим трофеем.
   - Вам не дано так любить,  козявки!  Глядите  же,  жалкие
слизни!
   Гудун-Ку, превозмогая боль в веках, воздел глаза. Он уви-
дел,  как гиргейка поднесла Исполинского Прозрачного Червя к
своей пасти,  облизала его зеленым растроенным на конце язы-
ком, обслюнявила, обсосала, словно леденец. Он расслышал то,
чего не могла расслышать эта  гнусная  и  любопытная  толпа:
гиргейка  совсем тихо прошептала своему любовнику и мужу - а
ведь он, эта жертва, был теперь по завету богини Тлальтекут-
ли ее мужем и любовником - прошептала на ухо, с презрением и
гадливостью:
   - Какой же ты мелкий,  гнусный,  вонючий! Самый настоящий
червяк!  И никакой не Исполинский,  никакой не Прозрачный, а
жалкий  червячишка-заморыш!  Ну  да уж ладно,  на безрыбье и
червяк - акула!
   Толпа неистовствовала.  Самые отчаянные лезли по ступеням
вверх,  чтоб получше разглядеть все детали бракосочетания  и
любовной потехи.  Их сдергивали за ноги, душили, давили, щи-
пали,  кусали...  Но они лезли.  И таковых  становилось  все
больше.
   - Сейчас!  Вы все узрите!  Какие нетерпеливые! Хау-хау! -
Победительница гиргеянка явно собиралась продлить миг своего
торжества.  Но надо было и честь знать.  И она повернулась к
Большой Пирамиде.  Обратилась к Большому Жрецу:  - Ну,  что,
старый колдун,  ты благославляешь наш брак?!  Или тебе опять
что-то не по нутру?!
   Большой Жрец вцепился когтистыми  морщинистыми  лапами  в
подлокотники Хрустального Трона, капелька яда повисла на его
клыке.  Голова затряслась на старческой хилой шее.  Но  Жрец
сдержался.
   - Приступайте!  - величественно разрешил он и махнул  ла-
пой.  - Я благославляю этот брак. Вот благославят ли Кецаль-
коатлъ и Тлальтекутли?
   Не успел  он завершить последних слов,  как из пастей ка-
менных изваяний богов ударили  фонтанчики  крови.  Отдельные
брызги  окропили сотрясающуюся в хохоте гиргейку и Исполинс-
кого Прозрачного Червя, зажатого в широком щупальце.
   - Боги дают добро!
   Гудун-Ку видел,  что Червь изо всех сил пытается вырвать-
ся,  колотит  ногами и руками по щупальцу,  грызет его зуба-
ми...  Но какие там зубы у Червя!  Гудун-Ку усмехнулся - на-
верное,  последний раз в своей жизни. Ведь перед глазами уже
все начинало расплываться,  и он лишь огромным усилием  воли
не давал себе уйти в Иной Мир.
   - Отпусти!  Гадина! Дрянь! Сука! - вопил Червь, позабыв о
достоинстве и звании сына Шибальбы. - Отпусти-и-и!!!
   Видно, он был и на самом  деле  жалким  червячишкой.  Гу-
дун-Ку  нисколечко не жалел его.  Он считал,  что для такого
червя даже гиргейка-уродина чересчур хороша.
   - Войди же в меня,  о, супруг мой избранный и нареченный!
- прогрохотало над площадью.  -  Стань  моей  плотью!  Стань
плотью наших детей!
   Гудун-Ку видел, как гиргейка поднесла Червя к нижнему от-
верстию,  прикрытому  морщинистым клапаном,  как этот клапан
открылся,  обнажая слизистую широкую дыру  с  сокращающимися
краями.  Червь  уже  не ругался и не умолял.  Он истерически
визжал,  хрипел, сипел, упирался обеими тоненькими бледнень-
кими ручонками, норовил выскользнуть... Но деваться ему было
некуда:  гиргейка запихивала его внутрь себя, неторопливо, с
похотливыми  вздохами,  с ужимками,  сотрясаясь в непонятном
сладострастии всем своим медузообразным телом.  Она уже про-
пихнула в дыру голову, потом плечи, остановила движение, по-
вернулась на все стороны,  чтобы  любопытные  могли  получше
разглядеть  любовное действо.  Червь бил ногами,  дергался -
видно,  и он испытывал наслаждение. Но Гудун-Ку ему не зави-
довал.
   - А-а-а!  - вопила толпа.  - У-у-у!!! - Ей явно нравилось
зрелище,  она входила во вкус. Самые смелые добрались до се-
редины пирамиды и просто визжали от восторга,  дубасили друг
друга, царапали, медленно, по шажочку продвигаясь вперед.
   - Вам не дано так любить!  - снова завопила сиреной  гир-
гейка.  Но тут же заметила тихо и томно: - Впрочем еще с де-
сяточек муженьков я смогу принять в себя. Ползите же, ползи-
те ко мне!!!
   Смельчаки опустились на животы и  поползли  к  чаровнице,
они были просто околдованы ею,  они ничего не видели, ничего
не слышали.
   А гиргейка  тем  временем  запихнула  в себя Исполинского
Прозрачного Червя ровно наполовину и разжала широкое щупаль-
це.  Червь отчаянно сучил ножками,  дрыгался,  извивался. Но
выбраться из слизистой дыры не мог.  Огромная гиргейка тряс-
лась, тяжело дышала, расползалась квашней по жертвенному ло-
жу - она наслаждалась каждым биением Червя, она желала прод-
лить удовольствие. А Червь был явно неутомим.
   - Вот она!  - истошно вопила толпа. - Вот она - настоящая
любовь!!!
   - Возвышенная!
   - Одухотворенная!!
   - Фантастическая!!!
   - Мы все хотим стать твоими избранниками, твоими любовни-
ками!!!
   Вопила, разумеется,  мужская  половина зрителей.  Женщины
стояли молча,  осуждающе дули  губки,  поглядывали  друг  на
дружку, покачивали головами. Но они и не пытались удерживать
своих мужчин, они понимали - бесполезно. Празднество начина-
ло обретать неожиданный оттенок. Жертвами хотели стать тыся-
чи, десятки тысяч.
   Даже голова  Гудун-Ку вдруг испытала невыразимое желание.
Она всосала в себя столько черной спекшейся  крови,  что  та
полилась  двумя струйками из полураскрытого клюва.  Гудун-Ку
глазел вовсю! Он вдруг понял, что эта живительная и всеожив-
ляющая плоть гиргейки может спасти и его!  Пусть малая, бес-
конечно малая вероятность успеха, но она есть! Гудун-Ку нап-
ряг мышцы челюстей,  дернул клювом... и голова выкатилась из
жертвенно желоба,  два раза перевернулась,  замерла под сли-
зистым мясистым боком гиргейки.
   - Хау! Хау! Хау-у-у!!! - хохотала сладострастная тварь.
   Из дыры торчали лишь ноги Червя, его неудержимо засасыва-
ло внутрь студенистого тела.  Ноги молотили  воздух,  словно
бежали по нему, бежали от безжалостного, чудовищного пресле-
дователя.  Гиргейка временами чуть вытягивала Червя  наружу,
продляя удовольствие. Но того неудержимо всасывало обратно.
   И когда снаружи оставались  торчать  лишь  голые  бледные
ступни Червя,  произошло нечто непонятное.  Гудун-Ку увидал,
как из трещины в каменной кладке навершия Колодца Смерти вы-
тянулась зеленая слизистая капля, повисла, за ней выкатилась
другая,  третья... из образовавшегося сгустка высунулись два
мутных  зеленых  глаза  на толстых морщинистых стебельках...
Это был посланец Шибальбы!  Да, Гудун-Ку не мог ошибиться! И
как он не сообразил сразу, что Исполинского Прозрачного Чер-
вя,  этого демона Шибальбы, не бросят злые духи преисподней,
что они придут ему на выручку!  Так оно и случилось!  А этот
безмозглый старый Большой Жрец ничего не  видит,  ничего  не
слышит!  Его  давно пора самого сбросить в Колодец!  Где его
Магический Кристалл?!  Где фиолетовый луч Смерти?! Ну ладно!
Нет, так нет! Может, демоны вспомнят, что и Гудун-Ку сын Ши-
бальбы, может, они ему помогут?!
   - Это я,  Гудун-Ку... - пролепетала голова, почти не раз-
жимая клюва.
   Но зеленый  посланец  преисподней  не отозвался.  Сгусток
слизи подкатился к жертвенному ложу,  растекся лужицей. И из
нее  вытянулась дл