нуло его: - Спятил! Точняк, спятил! С призраками болтать на-
чинаю, заговариваюсь!
   - Ну-ну! - прозвучало ободряюще. - Какие тут призраки, вы
что?
   Сверху сползла  еще  капля зелени,  слилась с предыдущей,
потом накатила третья,  четвертая. И из зеленой мути и мрази
вытянулись двумя свисающими до земли мочалами какие-то руки,
похожие на безвольные тряпки.  Одной из них задело Сергея  -
прямо по лицу,  и он вздрогнул от холода,  от омерзения.  Но
рука-тряпка тут же отошла.  А сверху целой струей слилось  с
полведра зеленой жижи. Огромная капля-шар повисела немного и
упала наземь.  Из капли поднялось вверх существо с морщинис-
той  головой и двумя глазами на стеблях.  Было оно невысоко,
расплывчато.  К тому же существо все время дрожало, тряслось
и обмахивалось длиннющими гибкими, но вялыми ручищами.
   - Кто вы?  - спросил Сергей удивленно и все еще ничему не
веря.
   - Да так,  - отмахнулось существо,  - вам не понять, чтоб
было проще, можете нас считать за инопланетных пришельцев.
   - Кого это вас?
   Из капли,  растекшейся по траве и угольям, вытянулось еще
одно существо - поплотнее,  но такое же омерзительное,  гад-
кое.
   - Хватит?  - спросило оно скрежещуще.  И зло зыркнуло  на
Сергея налитым красным глазом.
   - Хватит! - ответил тот машинально.
   И существо  осело,  обратно  втекло в расползшуюся каплю.
Будто и не было его.
   - Нас может быть и больше, - заверило первое, трясущееся.
- Но не в нас дело, мы тут давно. А вот вы...
   Договорить существо не успело, появился разъяренный воло-
сатый дикарь. Сергей скосил глаз - зелени словно и не было!
   - Гум, гум, гум! Бам, бам, бам! - ударило в уши.
   Сергей и сообразить ничего не успел,  как на него уселась
голая девица.  Сама-то она была достаточно деликатна. Но ди-
карь не оставлял ни места,  ни времени для любезничаний.  Он
навалился на девицу сверху. И Сергей понял, чего от него хо-
тели, он не мог сопротивляться,  бороться с самой природой -
разбуженное естество его откликнулось на женскую плоть. И он
вскрикнул вместе с дикаркой - столь все неожиданно  произош-
ло.
   - Бам! Бам! Бам! Дым! Дым! Дым!
   Возбужденный здоровяк бегал вокруг них,  сопел,  чесался,
колотил в бубен - и был судя по всему невероятно рад. Девица
работала усердно - так, словно во весь опор скакала на беше-
ном скакуне.  Сердце в груди Сергея билось загнанным зверем,
грозилось  проломить  ребра-клетку  и умчаться в первобытную
чащобу.
   А когда  все  кончилось  и  обезумевшая от счастья девица
сорвалась с него,  убежала с дикими воплями, перемежающимися
иступленным хохотом,  Сергей обмяк.  И почувствовал на своей
щеке слюнявые губы дикаря-здоровяка - тот от избытка  чувств
облобызал пленника чуть ли не с ног до головы. А потом и сам
с воплями и гугуканьем убежал куда-то.
   Сергей и опомниться не успел,  как дикарь приволок вторую
девицу,  толстую и низенькую. И все повторилось. Но уже мед-
леннее, без неистовой и горячей скачки, а размеренно и плав-
но.
   - Гым! Гым! Гым! - заходился волосатый здоровяк и припля-
сывал, подпрыгивал, бил бубном по собственной макушке.
   Толстушка мячиком  спрыгнула с Сергея.  Но сладкая истома
все еще выворачивала его тело.  Невольно выгнувшись, закиды-
вая  голову  назад,  он  вдруг замер - взгляд остановился на
огоньке,  ползущем по жгуту. Тот проделал ровно половину пу-
ти. Все внутри у Сергея замерло: из блаженного огня его бро-
сило на сырой и зябкий лед.  Они прикончат его,  выжмут  как
виноградинку и прикончат!
   Неожиданно в правое ухо кто-то дохнул,  сыро и  зловонно.
Сергей скосил глаз - там тряслась бесформенная зеленая жижа.
   - Не сопротивляйтесь,  хуже будет, - просипело из жижи. -
Силы берегите, хе-хе...
   Зелень исчезла, только кончики зелененьких стебельков еле
покачивались возле уха.  Не сопротивляться?  Хуже? Сергею не
совсем нравилась его роль. Но еще меньше ему нравилось вися-
щее над ним бревно.
   - Хым! Хым! Хым! - донеслось из-за кострища.
   И под  наблюдательным  оком  ликующего  дикаря  на Сергея
взгромоздилась третья девица, рыжая и конопатая, чем-то сма-
хивающая  на  всклокоченную рысь.  На этот раз дело сразу не
пощло. Девице пришлось изрядно попыхтеть. Но она сумела рас-
тормошить пленника.  Сергей почувствовал, как заныло в паху,
живот сковало ноющей противной болью  -  ведь  ему  не  дали
практически  отдышаться,  сколько  же можно!  Сколько их там
еще!
   - Твоя не ленись!  - сурово проговорил дикарь. И так пос-
мотрел на Сергея,  что тому совсем плохо стало. Но дикарь не
дал  ему прикрыть глаз,  хлопнул по щеке и указал пальцем на
тлеющий жгут. - Твоя - харошая Дух! Будет палахая - тук-тук!
Понимай?!
   Сергей все понимал.  Но сказать уже ничего не мог.  Рыжая
рысь  выжимала  из  него остатки сил и соков.  Она настолько
вошла во вкус и роль,  что трижды ударялась лбом  о  бревно,
отчего  то принялось раскачиваться.  При виде этого маятника
Сергей начал слабеть. Но рыжая цепкими пальцами ухватила его
за  бедра,  извернулась как-то особо хищно,  вжала его в се-
бя...  и Сергей ожил. Только в голове у него наступило вдруг
окончательное помутнение: это было слишком - и любовные уте-
хи силком,  и бревно-маятник,  и беснущийся, ни на минуту не
замолкающий дикарь... и еще две раскрашенные припухшие рожи,
выглядывающие из-за плечей рыжей рыси!  Неужто и  они?  Нет,
это будет его конец, гибель!
   Он застонал.  И рыжая разразилась ответным стоном-воплем,
она, видно, приняла издаваемые им звуки за страсть любовную.
Но Сергей стонал по иной причине - на него обрушилось в виде
комка воспоминаний все:  и костлявая рука, вцепившаяся в его
горло, и зеленая трясущаяся мразь, и кровавое пятно на осле-
пительно белом снегу.  Все слилось, завертелось огненным фе-
йерверком,  взорвалось.  А в момент взрыва он испытал острую
сладостную  боль,  изогнулся,  насколько мог и почувствовал,
как с него падает рыжая,  падает куда-то вбок,  всхлипывая и
тяжело дыша.
   - Хым! Хым! Хым! - горланил дикарь.
   Но он оказался умнее,  чем Сергей предполагал. Когда чет-
вертая дикарочка уже набрасывалась на жертву,  он  ей  задал
такого  тумака,  что  та полетела в противоположную сторону,
сотрясая всеми своими немалыми прелестями.
   Волосатый выдрал из связки на груди круглую бусину разме-
ром с грецкий орех и без тени деликатности,  грязной лапищей
пихнул бусину Сергею в рот.  Тот попробовал выплюнуть угоще-
ние,  но не тут-то было!  Дикарь так зажал ему челюсть,  что
пришлось  проглотить  бусину целиком,  не смакуя ее на вкус.
Ладонь оторвалась от губ Сергея, взмыла вверх. А в ухо прос-
люнило:
   - Надеюсь, теперь у нас появится несколько минут для неп-
ринужденной философской беседы?
   Не было нужды оборачиваться - слюнил зеленый  инопланетя-
нин, его, похоже, не смущала обстановка, он был расположен к
душевным беседам.  Сергей заскрипел зубами.  Но то,  что ему
пришлось услышать в следующую секунду, ошарашивало и наводи-
ло на мысль,  что все это,  несмотря на очевидность и реаль-
ность, все-таки самый натуральный бред!
   А сказал зеленый вот что:
   - Мы выяснили кой-какие обстоятельства,  мнэ-э, связались
с центром,  запросили исходные... не хотим вас расстраивать,
но вам не стоило лезть в это дело, не стоило!
   - В какое?  - на выдохе переспросил Сергей. - В какое де-
ло?!
   Зеленый замялся. Но немного погодя выдал:
   - В  это  самое!  Не валяйте дурака!  Самое неприятное на
всем белом свете,  извините за ваше, земное выражение, кото-
рое ровным счетом ничего не передает, самое неприятное - это
замкнутые циклы! Прямо не знаю, как вы будете выбираться!
   - Куда!  Откуда?  - закричал Сергей.  - Чего вы хотите от
меня?!
   Дикарь-здоровяк подошел  к нему вплотную и двинул ногой в
челюсть.  Он явно не видел зеленых, а может, просто не заме-
чал их, делал вид, что не замечает.
   Сергей не почувствовал боли.  Наоборот,  к нему возвраща-
лись  силы - наверное,  начинала действовать чертова бусина,
чем бы она ни была на самом деле.
   - Живьем выбраться из замкнутого цикла удается очень нем-
ногим, - грустно прослюнил зеленый, - единицам! Да и те... -
он оборвал фразу.  Сергей понял,  за молчанием таилось нечто
более страшное,  чем заостренная дубина-бревно над его голо-
вой. Но он не собирался верить на слово всякой расползающей-
ся и расплывающейся зеленой мрази,  будь она хоть инопланет-
ная.
   И потому спросил глухо:
   - Какой еще цикл?
   - Обыкновенный, - спокойно ответил зеленый, - самый обыч-
ный замкнутый цикл.  На вашем языке иначе не передашь, хотя,
разумеется,  все значительно сложнее. Своими глупыми, непро-
думанными  действиями  вы замкнули несколько цепочек внешних
структур Осевого пространства,  ну и... чего теперь говорить
- делишки ваши препаршивейшие!  Любое нормальное существо, в
каких бы пространственно-временных координатах оно ни обита-
ло,  как бы тупоумно ни было, но с вами поменяться местами -
нет уж,  не согласилось бы! Лучше вот эдаким волосатым дика-
рем,  лучше бревном, что висит над вашим носом! Обрекать се-
бя...
   - Да заткнись ты!  - выкрикнул Сергей. - Отпевать будешь,
когда сдохну, понял?!
   Зеленый умолк, обиженно засопел. А дикарь подошел ближе и
еще разок двинул Сергею в челюсть ногой. Понятия о гуманизме
здесь были еще те!
   Сергей тихонько застонал.  А зеленая гнусь, переливаясь и
оставляя темные пятна на траве,  поползла куда-то,  скрылась
из виду.
   - Бым,  бым, бым! - заладил свое дикарь. И ударил в бубен
над самым ухом у Сергея. - Гум! Гум! Гум!
   С подвываниями, криками и приплясыванием он трижды обошел
пленника. Потом нагнулся, больно ущипнул за нос и снова ука-
зал корявым толстым пальцем на ползущий по жгуту огонек.
   Сергей закрыл глаза - на него напала  тоска,  воистину  -
тоска  смертная,  от  которой хоть в петлю,  хоть под топор,
хоть под вот эдакий колышек! Скорей бы уже!
   Но похоже, его не торопились приканчивать.
   - Твоя - хароший Дух!  - произнес дикарь свирепо и как-то
не по-людски,  напомнив Сергею интонациями голоса известного
врачевателя Кашпировского. - Моя - харошая шаман! Твоя и моя
- Большое Камланье!  Твоя и моя - кан... кым... консенсус! -
последнее слово дикарь выдал лишь с третьей попытки, при том
облился потом и покраснел от усердия.
   У Сергея в висках заломило.  Да, это бред! Конечно, бред!
Это его расстроенное воображение чудит, это его свихнувшиеся
мозги порождают чудовищ сна:  и дикаря этого,  и зеленого, и
нахальных и сладострастных девиц!  Но ничего - он проснется,
обязательно проснется,  весь,  этот кошмар скоро закончится,
надо лишь подождать,  перетерпеть... у него уже бывали с пе-
репоя кошмарные наваждения, пускай попроще, не такие жуткие,
но бывали. И они всегда проходили, забывались... И этот кош-
мар пройдет!
   - Не пройдет!  - прослюнило в ухо. Но уже с другой сторо-
ны. - Это не бред, уважаемый, это все правда, явь.
   - Изыди-и,  - обессиленно прошептал Сергей. Слезы потекли
по его щекам.
   - Ну, а что толку, если я изыду, по вашему выражению, а?!
- грустно спросил зеленый. - Что изменится? Неужто вы думае-
те,  что тут же проснетесь на своем диванчике в своей комна-
тушке?!
   - Бре-е-ед!!!  - вырвалось у Сергея.  Откуда этот тип мог
знать про диван, про комнатушку? Нет! Это все порождение его
воспаленного мозга! Откуда дикарь может знать слово "консен-
сус",  которое и на родном-то языке звучит  дико,  нелепо  и
гнусно, откуда?!
   - А оттуда же,  - прослюнил зеленый, обдавая Сергея такой
вонью,  что хоть нос зажимай.  - Оттуда же, из вашего мозга.
Дикарь выковыривает у вас словечко за словечком,  он хоть  и
глуп, хоть и туп, но владеет телепатическими приемами... Ох,
как ему тяжко приходится, вспотел весь, да-а, нелегко с вами
общаться, милейший, нелегко, в вашей, извините за выражение,
башке столько всякого мусора понабито,  что... впрочем у вас
будет  возможность убедиться,  что все происходящее - реаль-
ность! Вы угадываете желание этого волосатика?!
   - Нет, - испуганно ответил Сергей.
   - Хорошо вам! - заверил его зеленый и исчез.
   А дикарь нагнулся над Сергеем,  грубо ухватил его за ниж-
нюю челюсть,  открыл рот,  запустил в него  сразу  несколько
пальцев.  Пальцы эти были неимоверно грязны и солоны на вкус
- Сергея начало уже выворачивать,  но то,  что  последовало,
разом  переменило реакцию его организма на поведение дикаря.
Теперь и Сергей понял,  что к чему. Дикарь, вцепившись паль-
цами в зуб верхней челюсти,  принялся его медленно,  но уве-
ренно раскачивать.  Он сопел, кряхтел и не обращал ни малей-
шего внимания на обезумевшую от боли жертву.
   От такой пытки у Сергея волосы встали дыбом, глаза начали
вылазить из орбит.  Боль была адская.  Он орал, хотел орать,
но весь рот был забит этими наглыми грязными  пальцами.  Че-
люсть горела, голова раскалывалась...
   - Дым! Дым! Дым! - прогремело в ухо.
   И дикарь  подпрыгнул вверх.  Заголосил,  задирая бороду к
небесам. Потряс в воздусях вырванным зубом-клыком. И не мед-
ля, приспособил его в связку бус - воткнул в черный смоляной
шарик. Воткнул так, что зуб Сергеев торчал вверх острым кор-
нем. Украшение, видно, очень обрадовало дикаря. Он подхватил
свой бубен и пустился в пляс.
   А Сергей лежал и мысленно благодарил судьбу,  Бога, всех,
кто был причастен к его спасению. Он остался жив! Но надолго
ли?! Огонек медленно полз по жгуту. Полз и полз! И ничем его
нельзя было остановить!  Хоть бы ветер подул, ураганом, вих-
рем!  Хоть бы дождь пошел!  Нет, небо было ясным, солнечным.
Ничто не предвещало непогоды.
   Сергей проглотил скопившуюся во рту кровь. И сунул язык в
дырку - она была огромна! Да, это не бред, это самая настоя-
щая реальность, прав зеленый гад!
   - Бым! Бым! Бым! Гам! Гам! Гам!
   Дикарь-телепат умчался.  А Сергей вдруг захохотал - в го-
лос,  не стесняясь своего безумного, истерического смеха. Он
хохотал минут пять без передыху,  как заведенный. Смолк вне-
запно,  словно ему в рот вставили заглушку. Снова сунул язык
в дыру - и ему показалось, что он дотянулся аж до внутренне-
го свода черепа где-то в районе затылка. Да-а. Сергей выдох-
нул.  И вдруг почувствовал,  что не прочь пообщаться с одной
из девиц-дикарок. Желание пришло сразу, неожиданно, это было
удивительно и странно.  И желание это исполнилось моменталь-
но. Сергей и сам не заметил, как на нем оказалась черненькая
грудастая  дикарочка  -  казалось,  она сконденсировалась из
воздуха.  Но тут же принялась за дело: она вобрала его плоть
в себя столь искусно и страстно,  что Сергей позабыл про все
на свете,  про нависающую смерть,  про всякие там  замкнутые
циклы и прочую чушь!
   Он наслаждался.  Он плыл по волнам сладострастного  мерно
покачивающегося моря,  и море захлестывало его, затягивало в
свои изнуряющие дивные пучины,  заставляло подчиняться своим
отливам  и приливам,  набегающим особенно жгучим девятым ва-
лам.  Это была сказка!  А под самый конец девица  умудрилась
проскользнуть под острием бревна и припала к его груди свои-
ми тугими тяжелыми грудями-шарами,  придавила к земле,  впи-
лась губами в губы. При этом она так сдавила его бедра нога-
ми,  что Сергей застонал - чувство  наслаждения  было  столь
остро и мучительно-прекрасно,  что ему показалось, будто ог-
ромное острое бревно сорвалось и пронзило его тело. Чернень-
кая застонала вместе с ним, и их стоны слились.
   Чуть позже в этот  совместный  звук  влился  восторженный
вопль дикаря. Он прозвучал извне, словно бы из совсем друго-
го мира. И вернул Сергея к реальности.
   Черненькая медленно  и томно отползла в сторонку.  Огонек
подбирался к хлипкому узлу на самом верху сооружения. Сколь-
ко  ему  еще  ползти - минуту,  три?  Сергей видел,  что ди-
карь-телепат совершенно позабыл про бревно,  про  трут,  про
огонек.  И он стал мысленно призывать его:  " Ну взгляни на-
верх, чертова рожа! Ведь угробишь же! Ну-у?!"
   Дикарь был  увлечен  ритуальной пляской.  А на Сергея уже
взгромождалась следующая девица,  маленькая и  худенькая,  с
разлетающимися  по сторонам грудями и испуганым взором.  Она
пристраивалась как-то неумело, осторожно, словно боялась по-
верженного Духа.  Тело ее трепетало,  руки подрагивали...  И
все это до того распалило Сергея,  что он чуть не выдрал ко-
лышки из земли.
   Когда они слились,  на лице дикарки появилась гримаса бо-
ли,  а  сама  она дернулась вверх,  пытаясь приподняться над
ним.  Не получилось!  Тяжелая рука волосатого придавила  ху-
денькую к Сергею.  И тот сам,  несмотря на неудобное положе-
ние, на боль в пояснице, принялся раскачивать почти бестеле-
сую,  невесомую всадницу - только колыхались в такт его дви-
жениям ее полные разбегающиеся груди.
   Дикарь хохотал,  бил в бубен. Сергей изнемогал, но не же-
лал прекращать  изнурительной  любовной  скачки,  вожделение
захлестнуло  его.  Захлестнуло настолько,  что когда по телу
пробежала обжигающая волна, он рванулся, выдрал из земли ко-
лышки, проскользнул под бревном, уперся ладонями в колышущи-
еся груди,  свел их,  сдавил, опрокинул худенькую, навалился
на нее всем телом, впился губами в нежное тоненькое горло...
и совсем потерял разум!
   Он даже не заметил, как сорвалось с креплений исполинское
бревно,  как оно с шумом вонзилось в землю, качнулось и зас-
тыло. Только почва содрогнулась, загудела. Но Сергей и этого
не заметил, потому что его самого трясло, било, выламывало.
   Прочухался он,  когда внезапно взлетел в воздух.  Взлетел
вверх ногами ,  соскользнув с худенькой дикарки и ударившись
головой о бревно.  Лишь позже он понял,  что произошло - ог-
ромный и бесноватый шаман,  ухватившись одной рукой  за  обе
щиколотки,  поднял его как какого-нибудь зайчонка,  суслика!
Поднял, да и держал так!
   - Бым, бым, бым! Дум, дум, дум!!! - вопил он на всю окру-
гу.  А у Сергея над головой покачивалась зеленая  непонятная
травянистая  земля.  И торчало в этой земле совершенно безв-
редное и нисколечко не страшное бревно,  торчало, как торчит
из земли самый заурядный кол или же столб.

   Хум потряс Бледным Духом, вздевая его еще выше. Издал по-
бедный клич. Нет, не зря он развешивал жен по Священному Ду-
бу,  не зря! Не понапрасну колошматил тупых и упрямых богов!
Теперь у его дочерей будут сыновья,  да не простые, а оттуда
принесенные, из Преисподней! Теперь никто не сможет оспорить
его права волхва!  Никто не позарится на наследство  старого
шамана!
   - А-а-а-ууууу!!! - взвыл он от избытка чувств.
   И пошел к лесной хижине, волоча Духа за ноги. Дорога была
неровная,  усеянная камнями, ветками, сучьями, корнями, тор-
чавшими из-под земли. И потому Бледный Дух все время кричал,
ругался,  стонал.  Но Хум не верил Духу, он вообще не верил,
что эти духи могут испытывать все то же самое, что и обычные
люди,  нет,  притворяется,  вывернуться хочет, ускользнуть в
свою Преисподню.  Но только мудрого и тертого Хума не прове-
дешь! Его не обдуришь как мальчишку!
   Теперь для  закрепления успеха оставалось одно - запереть
хитрого Духа в хижине вместе с дочерьми, запереть на десять,
а  то  и  двадцать лун.  И тогда уж они сами возьмут из него
все,  что нужно.  Ох и хитер же Бледный Дух, хитер! Но и Хум
не дурак!
   Хижина была просторной.  На полу валялись связки плодов и
охапки  длинных  и  широких,  ободранных  с облезлого дерева
листьев.  В такой хижине можно жить и любить.  Хум  привязал
Духа к большому столбу.  Выкопал из тайника в углу кусок су-
шеного мяса,  сунул его в рот Духу - кто знает, может, и ду-
хов надо подкармливать на всякий случай?!  Хум не хотел рис-
ковать.  Тем более,  что Дух был хлипким и на самом деле  уж
каким-то чересчур бледным.
   Дочери пришли сами.  И глаза у них при виде  привязанного
Духа разгорались. Хум мог гордиться девчонками - такие свое-
го не упустят!
   И все  же  он  их выгнал пинками наружу.  Потом сходил за
тыквенным жбаном,  в котором хранил настойку кореньев любви.
Жбан отнес в хижину. Дух был на вид слабеньким, не внушал он