инная двуногая и двурукая трясущаяся фигу-
ра.  Гиргейка в ужасе отпрянула назад - но деваться ей  было
некуда, она уперлась жирной спиной в каменный барьер. Она не
пыталась даже сопротивляться, словно загипнотизированная зе-
леным демоном.  А тот вцепился обеими гибкими руками в блед-
ные ступни, сжал щиколотки... и потянул Червя на себя.
   - Что там?!  Что там происхо-оди-ит?! - вопила толпа вни-
зу. - Что случи-и-илось?!!!
   Большой Жрец  встал.  Магический  Кристалл сверкнул в его
морщинистой лапе.  Но не успел фиолетовый  луч  упереться  в
спину  зеленому демону,  как тот стремительно обернулся и из
двух выпуклых глаз его вырвались два тончайших красных лучи-
ка  - они сверкнули и тут же пропали.  Но на вершине Большой
Пирамиды уже никто не стоял,  там было пусто.  Лишь какая-то
черная гарь рассеивалась над сказочно прекрасным Хрустальным
Троном,  да у подножия его, возле золоченой львиной лапы ле-
жал выроненный из старческой руки Магический Кристалл - руч-
ной боевой лазер семнадцатого поколения, оружие, сотворенное
далеко за пределами мира Ицамны, обители тольтеков.

   Сергею уже  нечем было дышать,  он терял сознание,  когда
вдруг почувствовал, что его кто-то тянет за ноги. Сотрясаясь
от ужаса, захлебываясь в истерическом плаче, раздирая ногтя-
ми слизистую оболочку,  в кромешном мраке внутренностей гир-
гейки он ощутил, что не все еще потеряно. Не все! Если толь-
ко это не сама женушка вытягивает его наружу, чтобы немножко
продлить собственное удовольствие и его муки. Но тянули гру-
бо, рывками - так гиргейка тянуть бы не стала.
   Он не слышал гулкого чавкающего звука, не разглядел ниче-
го толком, он, вырвавшись из тьмы утробы, так ударился голо-
вой о каменную плиту,  что все завертелось в огненном вихре.
Свобода! Свобода!! Свобода!!!
   - Ну что вы разлеглись тут? - прозвучало из-за спины гну-
саво.  Сергей приподнялся на локтях,  повернул голову -  над
ним нависал зеленый,  бессмысленно таращил свои мутные бель-
мастые глаза.
   - Чего надо? - грубо поинтересовался Сергей.
   Зеленый покачал головой.
   - Вы бы лучше спасибо сказали,  - прогундосил он и присел
на своих полусогнутых.  - Вон как разомлела, глядите, гляди-
те!
   Сергей повернул голову в другую  сторону  и  содрогнулся.
Прямо над ним нависала расплывшаяся туша гиргейки. Полупроз-
рачный студень  мерно  колыхался,  трепетал,  растекшись  по
жертвенному  ложу.  Глаза  у  гиргейки  были томно прикрыты,
длинные водорослевидные ресницы покачивались, бледно-зеленые
полипы  на исполинских грудях пошевеливались - гиргейка явно
пребывала в трансе.  Возле дыры, привалившись обрубком уха к
клапану,  лежала  голова клювастого.  И откуда она там могла
взяться?! Сергей пригляделся внимательнее - голова подмигну-
ла  ему круглым изумрудным глазом.  И чего только не помере-
щится!
   - Нет, вы вниз поглядите! - раздраженно процедил зеленый.
   Внизу бушевала толпа. Наверх лезли уже не одни лишь отча-
янные смельчаки,  а все. Даже стражи и палачи прыгали по го-
ловам,  вышагивали по спинам, ползли по хребтам. Будто разг-
неванное море вышло из берегов и стремилось пожрать выступа-
ющую из него скалу.
   - Хреново, - промямлил Сергей. Он был еще очень слаб, ко-
ленки дрожали, руки не слушались.
   - То-то и дело,  что хреново, - согласился с ним зеленый.
- Пора отваливать, милейший!
   Обсидиановый нож  просвистел над ухом у Сергея и вонзился
в жирную ногу гиргейки. Та, похоже, и не почувствовала ниче-
го,  лишь кожица передернулась, как у коровы, отгоняющей му-
ху, да сонный сип вырвался из глотки. Но тяжеленные каменные
тесаки  посыпались один за другим.  Сергей невольно расплас-
тался на гадких,  залитых высыхающей кровью плитах,  ему  не
хотелось  умирать  от  простого  ножа после столь изощренной
пытки.
   - Пора, милейший, пора!
   - Чего пора?!  Куда пора?! - сорвался Сергей, оскальзыва-
ясь, падая лицом в черную жижицу.
   Зеленый вцепился ему в запястье,  потянул на себя. Теперь
не только ножи ударялись в каменную кладку верхней площадки,
но и сыпался со всех сторон целый град камней.  Толпа шла на
штурм.  Она жаждала крови последней жертвы.  И образумить ее
было невозможно.
   - Живей!  -  зеленый волоком волочил Сергея к Колодцу.  -
Живей, милейший! Затопчут насмерть!
   Сергей ничего не понимал,  он не мог идти, он скользил по
жиже, ударялся головой о плиты, задыхался, хрипел. Ему каза-
лось, что он спятил - спятил самым натуральным образом и те-
перь-то уж точно!  И как не спятить, когда на его глазах от-
рубленная  голова  клювастого протиснулась в слизистую дыру,
пропала из виду. А сама гиргейка вдруг свалилась с ложа, за-
билась  в  страшном судорожном припадке,  вскидывая все свои
слоновьи  ноги  вверх,  размахивая  чудовищными  щупальцами.
Что-то круглое, твердое перекатывалось у нее под кожей, явно
стремясь вверх.  Сотни булыжников,  камней,  палок ударяло в
штурмующих  пирамиду.  Тысячи  кремниевых  ножей вонзались в
студенистое тело,  усиливая судороги. И вопли, крики, визги,
рев,  стоны,  безумный смех и еще тысячи самых разнообразных
звуков заставляли содрогаться раскаленный солнцем воздух.
   - Пусть убьют!  Пусть!!!  - вопил Сергей.  Он озверел. Но
был бессилен, немощен. Несколько камней попало ему в голову,
и  та  совершенно  отказывалась осмысливать хоть что-нибудь.
Один из ножей воткнулся в ногу, доставляя жуткие страдания -
то ли он был отравленным, то ли в нем таились тысячи лезвий.
- Нате! Бейте!! Режьте!!!
   Зеленый подтащил его к колодцу, взгромоздил на край. Пос-
леднее,  что увидал Сергей, было нелепо и дико: перекатываю-
щийся под кожей гиргейки шар достиг,  видно, своей цели, на-
бух огромным нарывом над чудовищной пастью...  И  прорвался!
Из  нарыва  вылезла  измазанная  желтой пакостью и кровавыми
сгустками голова клювастого. Казалось, она стала вдвое боль-
ше  и страшнее.  Изумрудные глаза вращались осатанело,  клюв
клацал с такой силой,  будто он был сделан из титана и  имел
гидравлический привод. Сергею показалось, что голова вот-вот
вывалится из нарыва,  грохнется о плиты.  Но она не  вывали-
лась.  Она  возымела какое-то непонятное воздействие на тело
гиргейки,  обрела над ним власть. И огромный студень напряг-
ся,  взбугрился  крутыми мышцами,  вскочил на слоновьи ноги,
вскинул над двойной головой гибрида мощные щупальца, взревел
громогласно.
   - Ну,  ползите сюда, презренные! - вырвалось не из клюва,
а из пасти. - Живей! Живей! Я вас научу любить!
   Первый ряд штурмующих пирамиду достиг ее вершины и  замер
в ужасе. Но нижние поднажали, вынесли смельчаков на гребень.
И тут началось нечто страшное - чудовище крушило  нападающих
с  такой первобытной яростью,  с такой злостью и с таким ос-
тервенением,  что хруст ломаемых костей достиг небес,  отра-
зился от них и вернулся назад. Это была лютая бойня! Это бы-
ло откровенное истребление двуногих! Но толпа не могла оста-
новиться - нижние не понимали,  что происходит наверху,  они
перли и перли,  давили всей массой, швыряли ножи, камни, ду-
бины.  А сверху на них лились водопады крови,  градом летели
оторванные головы,  обрушивались искалеченные тела с перело-
манными  хребтами.  Гибрид  клювастого с гиргейкой был самой
совершенной мясорубкой во всех мирах!
   - Уйдут! Уйду-у-ут!!! - вдруг завизжал кто-то на пределе,
тыча обрубком руки в зеленого и Сергея.
   - Не уйдут!!! - взвыло чудовище. И давя всех и все, рину-
лось к Колодцу Смерти. - Не уйдут!!!
   - Нет,  милейший,  вы неосмотрительно беспечны!  - заявил
зеленый и так ударил Сергея в нос,  что тот полетел в черный
провал  колодца.  Огромный клюв с оглушительным лязгом сомк-
нулся за спиной ускользающей жертвы,  вырывая из плеча  клок
кожи.
   - А-а-аййй-а-а!!! - заорал Сергей. И эхо колодца послушно
повторило его вопль раз, потом еще раз, потом еще...
   Падал он целую вечность.  Зеленый летел рядом  и  натужно
сопел.  От него несло тиной,  сыростью,  болотом. Наконец он
прогнусавил тихонько, словно к самому себе обращаясь:
   - Ума не приложу,  как могло вас, минуя разграничительные
цепи замкнутого контура,  без предварительно-условной после-
довательности занести к реальным тольтекам,  да-с!  Странный
ход, милейший, странный! Вам не кажется?!
   - Мне кажется, что это ты, гад, постарался! - неблагодар-
но ответил Сергей.
   - Ах, вот как?!
   - Именно так!
   - Может, вас оставить в таком случае?
   - Оставляй!
   - А жалеть не будете потом, милейший мой?!
   - Пошел вон,  поганка зеленая!  - завопил Сергей. Нервы у
него были уже не на пределе,  а за всеми возможными предела-
ми.  Он был готов разорвать в клочья любого, даже своего ос-
вободителя.
   - Ну, прощайте!
   И зеленый пропал. Растворился во тьме.
   Сергей неожиданно понял, что он настоящий остолоп. Но бы-
ло  поздно.  Полет вдруг прервался,  и его здорово тряхнуло.
Сознание тут же улетучилось.

   Гамак был мягкий,  очень удобный,  его,  наверное, сплели
искусные  мастера,  знатоки  своего  тонкого гамачного дела.
Мягкие сплетения веревочек-канатиков невесомо опутывали  те-
ло,  не резали,  не давили - лежать в таком гамаке было одно
сплошное удовольствие.
   Он и лежал.  Лежал, наслаждаясь жизнью, вдыхая запахи пя-
ных свежескошенных трав, хвои и далеких, еле рокочущих морс-
ких волн. Правда, из каких-то немыслемых далей несло гарью -
совсем чуть-чуть,  немного. Но это не пугало, наоборот, уси-
ливало чувство здешней безопасности,  покоя.  Все было прек-
расно,  чудно. И лишь угасающий в переливах голос, доносимый
ветерком вместе с рокотом волн,  навевал сумасшедшую нездеш-
нюю тоску.  Уловить смысла нанизываемых одно на другое  слов
было  невозможно.  Да он и не пытался ничего улавливать.  Он
просто лежал и радовался.  Казалось,  он лежит на  воздушных
струях, на облаке. Все было просто великолепно, сказочно. Но
голос, противный, выматывающий пущу голос! От него все труд-
нее  становилось отвязаться,  хоть уши затыкай.  Голос будил
память. Память не давала жить. Жить, как живут все - спокой-
но,  тихо,  млея от удач, раздражаясь от пустяков, но быстро
забывая про них,  жить, просто живя, дыша, обозревая внешнее
и  в нужный момент отворачиваясь.  Ну что за мучительный го-
лос, что за тоска!
   Он стал разбирать слова. Слова эти не давали ощущения не-
весомости,  они давили, тянули к земле, они все портили, без
них было так хорошо!  Но они лезли в уши сами, от них нельзя
было отмахнуться.

                Ибо годы прошли и столетья,
                И за горе, за муку, за стыд,
                Поздно, поздно, никто не ответит,
                И душа никому не простит...

   Что они означали?! Почему они бередили сердце, сдавливали
горло?!  Он ничего не мог понять. Выплывал из темных закоул-
ков подсознания белый сугроб с кровавым пятном, и опять про-
падал, перекатывались в кармане пустые ржавые гильзы, посту-
кивал о них шип...  Нет! Все не так! Какой карман! Он же все
оставил у себя,  он голый, совсем голый, если не считать по-
лоски вылинявших и залитых кровью трусов.  Да!  Ведь зеленый
его сбросил в колодец голым!  Они еле  ушли  от  разъяренной
толпы,  от  этого  несгибаемого и неумертвляемого клювастого
палача,  ото всего страшного и смрадного...  Ушли?  А где он
сейчас?  Почему  здесь,  в этом воздушном гамаке?!  И откуда
звон гильз, откуда гарь, запах моря, хвои, сосен, мяты?
   Его потихоньку раскачивало, так, будто легкий ветерок иг-
рал телом в гамаке. И это тоже было приятно, от этого клони-
ло в сон - теплый,  нежный,  бархатный сон... Но гарь, гарь!
Что они там,  обезумели, жгут костры, что ли, варвары, хули-
ганы! Совсем распустились, нет на них управы! А может, прос-
то мальчишки балуются,  бывает и так...  И уже совсем другой
голос, грубый и сиплый, донес другие слова, навязчивые, при-
липчивые - услышишь раз,  и будут стучать молотом под череп-
ной коробкой до второго пришествия. Вот и сейчас, как марше-
вый призыв, как команда восстать из мертвых...

               Пылающим   Доном идем эскадроном,
               Горит под ногами Россия-страна.
               Поручик Голицын, раздайте патроны!
               Корнет Оболенский, надеть ордена!

   Та-ра-ра-ра-ра-рам! Па-ра-ра-ра-ра-рам!!!    Та-ла-ла-ла-
ла-ла...  - закрутило, загудело в мозгу, прогнало легкость и
безмятежность.  Теперь  не  жди  успокоения,  не  надейся на
счастливый сон!  Теперь все - пока не размотаешь  до  конца,
пока не выгонишь из души все прочь,  э-эх, надолго теперь! И
как вопрос без ответа:  "Зачем нам,  поручик, чужая земля?!"
Нет,  есть ответ!  Есть!  И он уже был,  надо только поймать
его,  уцепиться за кончик ускользающей нити...  Вот, вот он!
Или это не он?!  Ответ, не ответ - неважно! Важно другое: "И
душа никому не простит!" Так, только так! Но дано ли ей пра-
во  прощать  кого бы то ни было?  Может,  у нее и нет такого
права?!  Может,  и нет.  Гамак раскачивался все сильнее. Все
чаще выплывал из-за угла,  разделяющего мрак и свет, ослепи-
тельный сугробайсберг,  все ярче и кровавей полыхало на  нем
пятно.
   Наконец гамак так швырнуло вверх,  что Сергей не удержал-
ся; вывалился из него, упал, запутался в чем-то сыром и лип-
ком,  застрял.  И открыл глаза.  Было темно,  хоть вообще не
гляди. Внизу, далеко-далеко, как на дне колодца, вдруг тихо-
хонько звякнуло,  потом еще, почти без перерыва. И ему пока-
залось, что все-таки это гильзы выпали у него... пусть не из
кармана, неважно откуда, но выпали, долетели до самого низа,
если он тут есть,  и лежат теперь там.  А сам от болтается в
подвешенном состоянии.
   - Когда ж это кончится! - простонал Сергей.
   И дернул руками.  Руки слушались его - они были привязаны
к чему-то упругому,  поддающемуся, но слушались. И ноги слу-
шались.  Он попробовал еще раз - и очень удивился,  до  того
непривычным  было ощущение:  ему показалось,  что у него рук
больше,  чем их должно быть.  И ног,  тоже больше! И все они
были послушны.  Но одновременно все были опутаны чем-то.  Он
дергал попеременно, то руками, то ногами, подсчитывал, запо-
минал,  боялся  сбиться,  хотя  арифметика  оказалась совсем
простой:  рук - две пары,  и ног - две пары.  А всего восемь
конечностей!  Ну что ж, восемь, так восемь! Значит, так тому
и быть! Сергей разразился безумным смехом, забился в невиди-
мой паутине.
   И тут вспыхнул свет.
   В глаза словно воткнули два острейших скальпеля. Пришлось
зажмуриться,  опустить голову вниз.  И мелькнула мысль:  раз
его освещают, значит, попался, значит, он опять...
   Слева бесстрастно металлически прозвучало:
   - Включить таймер!
   Справа глухо и не менее бесстрастно отозвалось:
   - Есть включить таймер!
   Послышался щелчок, и что-то затикало - мерно, безысходно.
   Сергей озирался,  вертел головой.  Не он ничего не видел,
совсем ничего кроме толстых железных прутьев. Да, он висел в
гигантской клетке, висел посреди самой бесконечности, ибо ни
стен, ни потолков, ни пола не было видно. Ни земли, ни неба,
ни разделяющего их окоема,  ни черта! Ослепительный свет ис-
ходил отовсюду и растекался во все стороны - вот тебе и  Ко-
лодец!  Никогда  еще Сергей не чувствовал себя таким малень-
ким,  ничтожным и беспомощным, даже под бревном дикаря, даже
в  пыточном  кресле,  даже под топором-солнцем он не казался
себе столь жалким.  Но в стократ усугубляли дело его нечело-
веческая  форма,  это омерзительное тело.  Сергей смотрел на
собственные руки и ноги с отвращением:  голые, бледные, пок-
рытые  длинными редкими волосками,  они вытягивались на нес-
колько метров в длину,  словно их,  предварительно подогрев,
хорошенько растянули.  Это были ножки какогото насекомого, с
которого соскоблили хитиновые покровы и голышом подвесили  в
паутине.  Сергея  опять вывернуло наизнанку:  сгустки крови,
слизи, желчи полетели в бездонную сияющую пустоту.
   - Врубить отсчет!
   - Есть врубить отсчет!  - отозвалось глухо. И так тяжелая
капля из испорченного гигантского крана бухнуло: - Сто.
   Сергей подтянул ближайшую руку к носу, к губам - он хотел
утереться.  Но  от  вида этой облезлой мертвенной лапы с мя-
гонькими пленочками ноготков его опять вырвало,  да так, что
чуть желудок не выскочил наружу.  - Но почему?! За что?! Как
он мог оказаться в таком гнусном теле?! Этого не может быть!
Это  бред!  Он  задергался,  забился - и все это мельтешение
восьми голых длиннющих конечностей совсем сразило его.
   - Девяносто девять.
   Бред! Галлюцинация! Ну чего они там считают?! И кто это -
они?! К кому в лапы он попался на этот раз?! Хоть бы показа-
лись! Нет, это все зеленый гад подстроил! Точно, он! Кому же
еще! Доброжелатель хренов!
   - Девяносто восемь.
   Пускай считают,  пускай!  Он  все  равно вырвется из этой
чертовой клетки! Он уйдет и от них!
   - Агрегат на исходные рубежи!
   - Есть агрегат на исходные рубежи... девяносто семь.
   - Подключить контроль!
   - Есть подключить контроль... девяносто шесть.
   - Готовность номер один!
   - Есть готовность номер один... девяносто пять.
   Сергею стадо  жутко.  Неужто  они его собираются прикоко-
шить?!  Но почему не сделали этого сразу?  Ведь чего  проще,
взяли бы да и придавили,  как мошку! Так нет, они его, похо-
же,  баллистическими ракетами расстреливать собираются,  ишь
как выпендриваются, сволочи! Надо кричать, надо звать на по-
мощь... нет, надо попытаться договориться с ними.
   - Эй,  вы!  -  вырвалось из пересохшего горла.  - Как вас
там?! Откликнитесь!
   -... девяносто один.
   - Оглохли, что ли, эй!!!
   -... девяносто.
   Сергей начал раскачиваться, ритмично переваливаясь с бока
на бок, поочередно дергая руками и ногами то слева, то спра-
ва. Но он не бросал попыток договориться с мучителями.
   - Чего вам надо?!  - орал он как резанный.  - Ну?! Почему
молчите?!  Я разумное существо,  с Земли! Я - гуманоид!!! Вы
слышите,  мать вашу, гу-ма-но-ид!!! С гуманоидами так не об-
ращаются! Я вам не муха, чтоб висеть в паутине! Эй!!!
   -... восемьдесят два.
   - Ну-у, доберусь я до вас! Дождетесь, сволочи!
   Сергей раскачивался  все сильнее,  еще немного и он дотя-
нется до прутьев клетки,  вцепится в них руками, ногами, зу-
бами... А что потом? Ну, допустим, вцепится - а что дальше?!
Дальше видно будет!
   - Я вас в порошок сотру!  В щепки разнесу! Гады!!! Подле-
цы!!! Негодяи!!! Трусы!!!
   -... шестьдесят девять.
   - Стойте!
   - Приготовиться к перебросу субъекта.
   - Есть приготовиться к перебросу  субъекта...  шестьдесят
пять.
   Какого переброса? Куда?! Зачем?! Сергей перепугался - его
уже  столько раз перебрасывали,  что можно было бы и остано-
виться, переждать! Что он, один, что ли! В концето концов!
   - Задать в агрегат параметры призрачной формы субъекта!
   - Есть задать в агрегат параметры призрачной формы  субъ-
екта... шестьдесят.
   Какой еще такой "призрачной"?!  Чокнулись они там, видно!
Сдвинулись!  А  может,  субъект - это вовсе и не он,  может,
речь-то идет о ком-то другом, ведь бывает и так. Сергей при-
нялся  вертеть  головой  -  в  сияющем пространстве висел он
один, никого в этой пустоте не было.
   - Запечатлеть в мозгу субъекта его подлинную форму!
   - Есть запечатлеть в мозгу субъекта  его  подлинную  фор-
му... пятьдесят три.
   Щелкнуло значительно сильнее,  чем в первый раз.  И перед
глазами Сергея на мгновение будто цветной экран вспыхнул.  А
на экране этом в прозрачных нитях свисающей ниоткуда паутины
болтался  отвратительный голый паук с человеческой головой -
с его  собственной  головой!  Из  прозрачного  сине-зеленого
брюшка,  усеянного желтыми и красными пятнами.. торчали тон-
кие длинные лапки.  Голова так же была прозрачна, усеяна жи-
денькими  бледными волосками.  Лишь миг длилось наваждение -
но оно намертво отпечаталось в памяти Сергея.
   - Не-е-ет!  - заорал он душераздирающе, словно в припадке
безумия. - Я не верю вам! Не-е-е-е-ет!!!
   -... сорок два.
   - Врете! Врете, гады!!!
   -... сорок один.
   - Вы сами такие, са-а-ами!!!