перестало.  Ноги и руки слушались нормально.  Да и все
было в норме.  Он даже усовестил себя - трус, тряпка, разба-
бился с шести стакашков-то! И-эх, совсем плохой стал!
   Сергей поднялся.  Подошел к столу.  Не прикасаясь руками,
заглянул в "бомбу". Та была полна.
   - Ну что ж,  чему быть,  того не миновать!  - заключил он
опять-таки вслух с пьяненькой ухмылкой. - Нам же лучше!
   И трясущейся рукой налил себе стакан.  Выпил.  Питом еще!
Теперь в голове загудело по-настоящему,  не на шутку. Сергей
почувствовал,  как качнулись стены, как все поплыло куда-то.
Но  он не дал себе расслабиться,  удержался на кромке созна-
ния.
   - Ниче,  щя пра-авери-им! - выдал он совсем пьяно. Икнул.
Глуповато улыбнулся.  Чуть не упал.  Но  все  же  удержался,
оперся  о  столешницу.  Налил еще стакан.  - Где-е наша-а не
про-оп-оп-оп-адала-а!
   И опять выпил.  Тут же развернулся лицом к дивану, приго-
товился рухнуть на него,  ибо последний стакан был пределом,
а падать все-таки лучше в мягкое.  Но не упал.  Наоборот,  в
голове стало проясняться.  Сергей огляделся по сторонам.  Да
он совсем не был пьяным!  Так,  немного поддавшим, но не пь-
яным!  Вот это дела!  Выпил. И опыт удался - голова проясни-
лась окончательно.
   Но это почему-то не обрадовало Сергея.  Стоило  стоять  в
очереди,  покупать пойло с переплатой,  мучиться с ним, чтоб
ложиться сегодня на трезвую голову.  Ну уж нет!  И он  налил
себе еще.
   Но прежде,  чем поднес стакан к губам, произошло непонят-
ное:  бутыль  с  бесконечным  "солнцедаром" вдруг пропала со
стола,  а на ее месте образовалось нечто сферическое,  проз-
рачное,  переливающееся.  Сергей  так и застыл со стаканом в
руке. То, что он видел, не могло существовать на белом свете
-  это  было слишком фантастично для реальности!  Прозрачная
сфера имела столько внутренних граней,  что и не  сосчитать!
Причем  они  не  заслоняли одна другую,  а просвечивали друг
сквозь друга. И на каждой грани, на каждом уровне что-то пе-
реливалось,  булькало,  появлялось  и исчезало - в небольшом
объеме был заключен целый мир, да что там мир, сотни, тысячи
миров!  И Сергей видел их все сразу!  Он понимал, что просто
нельзя видеть столько много...  Но он видел!  Это  было  ка-
кое-то наваждение!
   А когда он нагнулся над сферой,  что-то мохнатое и страш-
ное  всплыло  из  ее  глубин,  раззявилось жуткой оскаленной
пастью,  сверкнуло серебристыми  изогнутыми  клыками,  хищно
раздуло  волосатые  узкие  ноздри и подмигнуло Сергею черным
бездонным глазом,  в котором отражалась,  наверное, вся Все-
ленная.  Сергей  отпрянул  назад,  ударился головой о стену,
расплескал полстакана. И в тот же миг он увидал, как из сфе-
ры к нему тянется когтистая мохнатая рука.  Ужас парализовал
его волю.  Стакан выпал.  Но было поздно.  Костлявая сильная
пятерня сомкнулась на его горле, дернула на себя.
   А через мгновение пропало все:  боль,  страх,  пьяненькая
дурь  и трезвые сомнения,  ощущение собственного тела,  все!
Лишь обдало каким-то неземным холодом,  да так,  будто  этот
холод не снаружи пришел, а изнутри.

                     Наваждение первое

               Есть многое на свете, друг Гораций,
               что недоступно нашим мудрецам.

                                        В. Шекспир

   Хум был уверен, что сами боги подарили ему Бледного Духа.
Да,  они вышвырнули его из своей Преисподней именно здесь, и
неспроста.  Он давно ждал подобного подарка. Еще бы! За пос-
леднее  время Хум принес богам столько жертв,  что должны же
они были его услышать?!  Вот и услышали!  Всего три  восхода
назад Хум повесил на Священном Дубе одиннадцатую жену, пред-
последнюю.  Она орала,  визжала, плевалась, поносила мужа на
чем свет стоит. Но Хум не боялся, он знал, что боги все рав-
но с первого раза не услышат,  им накланяешься, пока они да-
дут чего-то, напросишься. Но на всякий случай он заткнул рот
висящей жене клоком старой медвежьей шкуры.  Жена умерла пе-
ред восходом.  И сразу после ее смерти боги выбросили на лу-
жайке за пещерой Бледного Духа.  Теперь Хум мог не  беспоко-
иться. Его дочери не пропадут! Он поскреб ногтями свою испо-
линскую котлообразную грудь и довольно осклабился.
   К Духу нужен был особый подход.  Хум хотя раньше и не ви-
дал посланцев богов,  но он все знал.  Недаром был в племени
за волхва. Настоящий-то волхв помер еще две зимы назад, нас-
тупил на колючку и помер. А приемника не оставил. Вот Хуму и
пришлось почти во все самому вникать,  разбираться с премуд-
ростями да выпытывать понемногу из жен волхва чего они  зна-
ли,  о чем слыхивали от старца.  Жены были глупы,  но иногда
вспоминали кое-что. И их счастье, иначе Хум развесил бы всех
по ветвям Священного Дуба на радость богам.  Но нет,  пускай
поживут, пригодятся еще.
   - Гум,  гум,  гум!  Бым,  бым, бым! - весело напевал Хум,
прилаживая бревно над Духом.
   Он всегда  все делал на совесть.  Постарался и сейчас.  А
как же! С этими богами, демонами да духами иначе никак нель-
зя!  Это раньше, мальчишкой Хум на коленях жалобным голоском
выпрашивал удачи перед растресканными идолами. Сейчас другое
дело,  сейчас он не станет плакать и рвать волосы на голове.
Он давно понял,  что действенны лишь два способа:  жертвы  и
битье!  На жертвы Хум не скупился. И бил богов-идолов от ду-
ши,  до самозабвенья. Он знал по опыту, что если десять вос-
ходов  подряд  дубасить бога-идола по голове кулаком,  то он
непременно пришлет на землю Хума или медведя,  или несколько
бычков,  а если расщедрится,  так и целого мамонтенка. Глав-
ное,  чтоб прислал! А там уж Хум сам управится, у него целых
четыре  дубины - и каждая усеяна клыками диких огромных веп-
рей,  каждой можно проломить череп взрослому мамонту!  Ну, а
коли чего не так,  ребята из племени помогут,  недаром же он
за них молится неустанно, от восхода до заката!
   Конец бревна  Хум  тесал кремнеевым скребком.  Получилось
неплохо - самый кончик,  острие  сходилось  хвоинкой.  Таким
можно было букашку проткнуть. Хум радовался.
   - Бым, бым, бым! Дум, дум, дум! Эх! Ух! Ах!
   Дух ему  попался совсем бледный и совсем немощный,  смот-
реть не на что. Но Хум знал, духи обманчивы. И еще он знал -
в  племени  уже много зим не рождалось здоровых детей,  одни
лишь уроды появлялись на свет и калеки. Так можно было и род
погасить. Но теперь дело другое, теперь все на поправку пой-
дет - не зря Хум чародействовал да волхвовал,  не зря  извел
всех почти жен.
   Дух лежал на траве голый.  Хум содрал с  него  непонятные
тонкие  шкуры,  бросил их в костер,  вокруг которого плясали
его дочери и несколько парней-охотников.  Им бы только  пля-
сать!  Несколько  раз  Хум тыкал Бледного Духа под ребра и в
пах, тыкал осторожненько - пальцем. Но тот не приходил в се-
бя,  видно, после Преисподней на белом свете было тяжко! Хум
вздыхал сочувственно,  ждал,  подправлял сыромятные ремни  в
своем  сооружении,  пробовал жгуты,  шевелил палочкой угли в
загашенном маленьком костерке. Пора бы уже!

   Сергей очнулся от каких-то дурацких звуков. Кто-то совсем
рядом беспрестанно бубнил, ухал, охал. Да с таким старанием,
с таким чувством, будто ему за это деньги платили.
   - Бум, бум, бум! Гум, гум, гум! Ух!!!
   Перед тем,  как открыть глаза,  Сергей вспомнил костлявую
лапу,  душившую его, по спине пробежала дрожь. Надо же прис-
ниться таким страстям! И все же он приоткрыл глаза не сразу,
побоялся, что сон окажется явью. Приоткрыл - осторожно, мед-
ленно.
   Прямо над лицом висело что-то огромное непонятное. Сергей
захотел отвести это непонятное рукой, но рука не послушалась
его. Другая тоже. Да и ноги были словно чужими.
   Он лежал на спине.  Лежал на траве - острые стебельки ще-
котали ему шею и плечи.  Руки были стянуты чем-то, прижаты к
земле. Ноги тоже. И теперь ему удалось разобрать, что висело
над  лицом,  над головой его.  Захотелось закрыть глаза,  не
смотреть.  Но что толку?!  Огромное заостренное бревно  чуть
покачивалось в полуметре над его носом, уходило вверх и кре-
пилось к грубым неотесанным сваям,  крепилось какими-то жгу-
тами,  грубыми  ремнями - Сергей не мог разобрать толком.  И
все было до того хлипко и ненадежно,  что сердце замирало  и
хотелось кричать в голос.
   Он дернул головой.  Но колышки вбитые возле шеи с одной и
другой  стороны не давали возможности отвести голову из зоны
действия страшного нависающего  орудия  смерти.  Сергей  был
беспомощнее новорожденного младенца.
   - Бум! Бум! Бум! - пробасило в самое ухо.
   И перед глазами замаячила ужасающая харя. Ничего подобно-
го Сергею не доводилось еще видеть. Харя была огромна, крас-
на,  пучеглаза  и  невероятно зубаста.  Казалось,  во рту не
тридцать два зуба, а все сто тридцать два. И все же харя эта
принадлежала человеку. Лохматому, бородатому, с расщепленным
надвое носом и кольцом в губе,  с ртом до ушей и узким морщ-
нистым лбом, но человеку. Сергей ни черта не мог понять. От-
куда в Москве взялся волосатый дикарь?  Откуда  это  бревно?
Почему вдруг трава,  ведь на дворе зима?! И вообще - где он,
что с ним?!  Постепенно стало доходить,  что это не дикарь с
травой и бревном перенесся к нему в квартиру,  а скорее нао-
борот.  От ужасной догадки внутри все замерло. Он в плену! У
кого? Где? Почему?!
   - Развяжите меня! - потребовал Сергей сипло и неуверенно.
   Зубов, казалось,  стало  еще  больше,  сдавленные хриплые
звуки посыпались из раззявленной пасти.  Дикарь отодвинулся.
И Сергей смог его рассмотреть полностью. Зрелище это не при-
несло успокоения.  Дикарь был нечеловечески здоров и  больше
походил на гориллу, чем на человека. Но в отличие от гориллы
или любой другой обезьяны, у дикаря на груди болталась тяже-
ленная связка бус,  составленная из камней,  зубов,  клыков,
костей и... и желтенькой пуговицы, явной срезанной с Сергее-
вых  джинсов.  Бедра  дикаря  были обернуты бурой с проседью
шкурой.  Шкура была велика,  но она не доходила и  до  колен
верзилы, открывая кривые невероятно толстые и короткие ноги,
заросшие густейшей рыжей шерстью.
   - Развяжи! - повторил Сергей. И тут же понял, что не сто-
ит просить, не поможет.
   - У-у-у! - завыл дикарь на одной ноте. И принялся накола-
чивать в большой серый бубен, обшитый кругляшками-бусинами.
   Сергей дернулся еще раз,  напрягая все тело. Но ничего не
вышло. Он мог лишь немного приподнимать голову - до тех пор,
пока колышки не упирались в уши, не причиняли острую боль. И
все! Но он разглядел, что лежит совершенно голым, что с него
содрали все. И это было настолько неприятно, что если бы да-
ли на выбор возможность или освободиться, или прикрыть наго-
ту, Сергей наверняка выбрал бы второе.
   Верзила-дикарь кончил выть  и  стучать.  Нагнулся.  И  на
грудь Сергею полетел маленький красненький уголек. Он упал в
волосы - те зашипели,  свернулись,  запахло паленым.  Больно
обожгло кожу.  Сергей вздрогнул. И при виде этого дикарь за-
лился смехом, а потом принялся бубнить с двойным воодушевле-
нием.
   - Эй!  Есть кто-нибудь!  - завопил благим  матом  Сергей.
Никто не отозвался.  И он закричал еще сильнее:  - Лю-юди!!!
Спасите!!! Помогите!!!
   Орал он долго.  Пока не осип. Даже дикарь выпучил на него
и без того выпученные глаза.  И вдруг произнес тонюсенько  и
малоразборчиво:
   - Зачем кричал? Твоя не кричи!
   У Сергея вслссы дыбом встали.  Он готов был уже ко всему.
Но чтобы первобытный дикарь заговорил на  русском,  пусть  и
ломанном русском, это было выше всякого понимания.
   - Твоя молчи! - пригрозил дикарь. - Твоя - уу!!! - Он вы-
разительно показал пальцем на висящее бревно.
   Потом выдернул колышек,  осторожно повернул голову Сергея
налево.  Там в черной куче золы и пепла отдельными искорками
высвечивались красные угольки.  Дикарь взял один прямо палы-
хами, подул на него - уголек разгорелся. Потом дикарь поднес
уголек к свисающему жгуту, а может, и труту, поглядел лукаво
на Сергея и поджег угольком жгут - тот начал еле заметно, но
неостановимо тлеть.
   - Бум,  бум,  бум!  Дум,  дум,дум!  - возрадовался дикарь
по-своему. И ударил два раза себя в грудь пудовым кулачищем.
   А до Сергея дошло, что к чему. Ему оставалось жить совсем
недолго, ровно столько, сколько будет тлеть этот жгут. Потом
огонек дотянется до сваи,  до узлов, которыми крепится брев-
но... и все! Одно лишь было непонятно - к чему столь вырази-
тельное  орудие убийства,  ведь под него можно было бы смело
класть двух мамонтов или с десяток пещерных львов.  А на че-
ловека хватило бы и двадцатой доли такого ствола,  такой тя-
жести. Но какая разница! Сергей отвернулся.
   - Твоя  - моя!  - проговорил дикарь,  указывая сначала на
Сергея, потом на себя, давая понять, что хозяин тут он.
   И неожиданно  зычно  гаркнул.  Через миг из-за его плечей
выглянули несколько лиц - Сергей не сразу  понял,  что  лица
эти принадлежат женщинам.  Были они красны и грубы, без сле-
дов косметики.  Зато в каждом носу  красовалось  по  кольцу.
Кольца были костяные,  толстые, они почти полностью скрывали
пухлые выступающие вперед губы. В глазах у всех пятерых све-
тилось любопытство, смешенное с недоверием я даже боязнью.
   - Бледный Дух!  - многозначительно произнес дикарь-верзи-
ла.
   Женщины принялись плаксиво подвывать ему.  Но  дикарь  их
оборвал властно, наградил каждую оплеухой. И ткнул пальцем в
Сергея.
   Самой смелой оказалась самая маленькая.  Она подошла сов-
сем близко. Склонилась над пленником, заглянула ему в глаза.
Она вся дрожала, словно разглядывала не человека, а на самом
деле какого-то злобного и ужасного духа или пойманного  зве-
ря.
   Сергей решил подыграть. И щелкнул зубами. Щелчок получил-
ся совсем слабым,  неумелым.  Но женщина кошкой отскочила от
него, прижалась к верзиле.
   - Палахой  Дух!  - произнес дикарь невнятно и плюнул себе
под ноги. Потом указал на трут, на ползущий вверх огонек.
   Но Сергей не понял,  что именно от него требовалось. Лишь
теперь до него дошло,  что женщины  довольно-таки  привлека-
тельны,  несмотря  на свою дикарскую внешность.  И привлека-
тельны не так,  как бывают привлекательны горожанки, хилые и
изнеженные, худосочные и отекшие, а напротив - своим пышущим
здоровьем,  ощутимой на глаз упругостью. Сергей еще не виды-
вал таких полных и высоких грудей,  не доводилось. Да и бед-
ра,  талии,  шейки и прочие прелести были совсем  неплохими!
Вот ножки коротковаты...  зато как плотны,  манящи! В Сергее
начинал просыпаться мужчина.  Но он вспомнил о своей наготе.
И отвернулся.
   - Сапсэм палахая Дух! - прошипел дикарь раздраженно.
   И подтолкнул к пленнику ту,  что повыше.  Женщина сделала
два шага.  И остановилась,  промычала что-то. Верзила согла-
сился.  И  через  минуту женщина подбежала к Сергею с другой
стороны с огромной костью,  на которой трепыхался порядочный
кусок мяса. Она ткнула мясом Сергею в губы.
   - Пошла вон! - заорал тот истерично.
   Мясо было сырым,  и его чуть не вырвало, комок подкатил к
горлу. Женщина бросила кость рядом с пленником. Отошла.
   Огонек медленно  полз  вверх.  Но  с  такой скоростью ему
предстояло ползти еще не меньше часа.  И Сергей опять отвер-
нулся.
   Дикарь трижды обошел его кругами,  наколачивая  в  бубен,
подвывая. Потом снова напустил одну из женщин. Та уселась на
Сергея верхом, положила руку на живот, потом опустила ее ни-
же,  погладила.  Но  Сергей  не  мог реагировать ни на что -
oмeрзительный кусок подгнившего сырого мяса лежал возле  ли-
ца. От одного запаха можно было потерять все остатки сил.
   Женщина встала, подошла к верзиле. Тот отвесил ей тумака.
Потом пинками прогнал всех.  Нагнулся над Сергеем,  погрозил
ему кулаком,  указал на уголек. И Сергей сделал еще одну от-
чаянную  попытау вырваться из забытия,  из кошмарного бреда.
Но так как он не мог себя ущипнуть ни за нос,  ни за  ляжку,
ни за щеку,  пришлось поступить на иной манер - Сергей куса-
нул свой язык с такой силой, что в глазах потемнело и на них
тут же навернулись слезы. Видение не пропало! Это было прос-
то наказание какое-то!

   Xум был недоволен. Проклиная все на свете и грозя кулаком
Xум  плюнул  в сторону Обиталища Бледных Духов и заорал пуще
прежнего.  И стал вымещать недовольство на идолах  второраз-
рядных:  заплевал  их от оснований до голов,  наградил целым
градом тумаков. И снова обернулся к Старому:
   - Кого подсуну -ул!!! - завопил он истерично.
   Идол промолчал.
   Хум совсем остервенел. Набросился на него с кулаками.
   Снаружи доносились визгливые голоса его  беспечных  дочу-
рок.
   И когда младшая, Хуха, залилась особенно взбалмашно, тер-
пение Хума иссякло.  Он выскочил наружу, набросился на моло-
дежь.  Парни убежали сразу.  И все таки Хум успел бросить  в
спину  одному  камень.  Парень упал с переломленным хребтом,
задергался.  И Хуму сразу полегчало,  будто камень этот, по-
павший  в  юнца,  не  рукой его собственной был брошен,  а с
сердца упал.  Дочери испуганно взвизгнули как по команде.  И
восхищенными  глазами уставились на папашу.  Они знали,  что
сейчас придет черед одной из них. Но бежать не пытались, все
равно не получится!
   - Дуры! - проворчал Хум.
   Ухватил младшую и поволок к Бледному Духу. Он тащил ее за
руку и бубнил свой привычный мотив. Надо было спешить, иначе
заостренное бревно лишит его единственной надежды! Хум успел
позабыть, что он сам приладил бревно, сам зажег трут, он был
полностью поглощен внутренним спором с тупыми и непослушными
богами, которых надо бы почаще колошматить, а может,
и вовсе сжечь в золу!
   Хуха упиралась для виду,  кривила губки,  постанывала. Но
по  глазам  ее было понятно,  что она вовсе не прочь немного
пообщаться с Бледным Духом,  лишь бы тот не артачился  и  не
воображал о себе слишком многого.
   - Гляди у меня! - пригрозил Хум дочке. - Повешу на Дуб!
   Та все понимала. Но что она могла поделать.
   На этот раз Хум не стал церемониться.  Он усадил  младшую
на  Бледного  Духа верхом и так надавил на ее плечи могучими
руками, что Хуха вскрикнула. Но крик ее был радостным.
   Обрадовался и Хум.

   После того,  как дикарь ушел,  Сергей совсем расстроился.
Какой-никакой,  но все ж таки человек,  живая тварь, при нем
была надежда на спасение. Теперь и она пропала - огонек полз
вверх по жгуту, бревно нависало жутким орудием.
   - Сволочи!  - в бессилии простонал Сергей.  Ему совсем не
хотелось помирать. Да еще помирать вот так, по-идиотски, ка-
кой-то допотопной лютой смертью.
   Он не хотел смотреть на кошмарное острие. Но парализующий
волю ужас был сильнее. Глаза сами возвращались к хищному жа-
лу,  не могли от него оторваться.  От чудовищного напряжения
замелькали в них мушки,  заплясали червячки, задергались зе-
леные и красные полосы. Сергею казалось, что сам воздух пла-
вится и дрожит.  Он прикрывал глаза - но лишь на миг, дольше
не выдерживал. И снова впивался взором в нависающее орудие.
   А когда ему стало совсем нехорошо,  когда свело судорогой
мышцы шеи и окончательно пересохло в глотке,  он вдруг  уви-
дал,  что  по  стволу змеится,  стекает вниз что-то зеленое,
зыбкое. Он проморгался до слез, но зелень не исчезла.
   - Изыди,  дьявол! - прохрипел он, вспоминая нечто старин-
ное, вычитанное, а может, и виденное где-то в кино. - Изыди,
кому уговорю!
   Зелень скопилась на острие большущей нависающей каплей. В
ней прорвалась дыра. А из дыры высунулся мутный глаз. Он по-
качивался на морщинистом толстом стебле и глядел на  Сергея.
Глядел изучающе, с любопытством.
   - Вы ошибаетесь, - прозвучало глуховато из зелени.
   Сергей не понял,  откуда именно раздавался голос.  Но его
не смущало это, он был готов вцепиться в соломинку.
   - Дьявол  тут совсем не причем,  хотя...  - голос осекся,
будто говоривший внезапно пришел в замешательство.  - Диску-
тировать не время. Займемся делом. Как вы тут очутились?
   Сергей вздохнул, хотел выругаться. Но вместо ругательства
из губ вырвалось:
   - Спросите чего полегче!  - И тут же раздражение захлест-