ненькая,  с  пухлыми  влажными  губками и синими глазищами в
пол-лица.  Вздернутый носик говорил о легком взбалмашном ха-
рактере.
   - Отвечай! - приказал Сергей сурово. И усадил ее на широ-
кую, застеленную слежавшейся соломой лавку.
   - Какой противный демон, какой скушный, - обиженно протя-
нула гостья.  - Гардиз - это Гардиз, город и все, что вокруг
города, понял? А живут тут всякие, дураки в основном! А бабы
- точно, все дуры, я знаю, что говорю.
   - Страна как называется? Континент?! Планета?!
   - Чего-о?! Ты, небось, ненормальный демон.
   Сергею уже надоело это выяснение - нормальный  демон  или
ненормальный, он устал от него!
   - Отвечай!  - Он покачал кулаком перед самым носом пышно-
телой красавицы.
   И та струхнула, отпрянула к стенке.
   - Не знаю я,  ничего не знаю!  Тут все живут. Чего прице-
пился!
   - Вот все это,  что больше и шире Гардиза, как зовется? -
Для выразительности Сергей развел руками. - Земля?
   - Совсем  спятил?!  -  красавица хихикнула.  - Где земля?
Вокруг, что ли? Земля под ногами!
   - А что вокруг?! - заорал ей в ухо Сергей. Он был вне се-
бя.
   Толстуха бросилась на него,  обняла, впилась губами в его
рот.  Потом, когда долгий поцелуй закончился, она прошептала
ему в ухо:
   - Ах,  я знала всегда,  что демоны  такие  пылкие,  такие
страстные,  просто жуть! Ты меня сжигаешь на неземном пламе-
ни. Жги, жги меня, мой милый демон! Какая нам с тобой разни-
ца,  как  зовется вся гнусная земля вокруг,  до самого конца
света,  до края, где стоят небесные павлины с хоботами, сви-
сающими к спинам ардагурских броненосцев... Всякие дураки ее
называют Рогеда,  ну и пусть, а я дальше стен Гардиза никуда
не ходила, вот так. Жги меня, сожги совсем, мой милый инкуб-
чик!
   А чем,  собственно,  Рогеда хуже Земли? Ну чем? Наплевать
на все!  Права толстуха, она мудрей всех этих шаманов, в ты-
сячи  раз мудрее!  С такими мыслями Сергей расстегнул платье
на спине женщины,  спустил широкие черные бретели с плечей -
ив  подземелье словно светлее стало от двух ослепительно бе-
лых колышащихся шаров.  Он положил руку на один,  нажал -  и
она утонула в податливой женской плоти. Толстуха сдавила ла-
дошками его виски,  потом ее руки скользнули на шею,  плечи.
Падая назад, она потянула его за собою. В эти секунды Сергей
уже не понимал,  где он находится - на Земле, на Рогеде, или
еще где.
   Он все же выскользнул из ее объятий.  Стянул с пышнотелой
красавицы платье, под которым ничего больше и не было, сбро-
сил с себя рубаху, штаны... И ринулся в это дрожащее и пере-
катывающееся  горящее тело.  А когда он утонул в нем,  когда
полные руки и ноги обвили его,  Сергей почувствовал всей ко-
жей  - да,  она принимает его за настоящего демона,  она уже
сейчас трепещет,  отзывается на малейшее его движение каждой
клеточкой, каждой жилкой, он почувствовал, как прокатываются
внутри нее томные судороги,  как она вздрагивает и замирает,
выгибается и потягивается.  Он слышал,  как она стонет, хри-
пит, вскрикивает, задыхается от наела кдения. И все это уде-
сятеряло его силы, вливало в тело жар и еще большее желание,
лишало разума. Он впявался руками в сочную мякоть, впивался,
стараясь  не оставить не обласканным ни кусочка кожи,  он не
боялся,  что ей будет больно - чем сильнее и смелее были его
руки, тем сладострастнее она билась под ним, тем горячее ды-
шала в ухо,  тем властнее впивались ее губы в его  тело.  Он
сам ощущал себя демоном - жестоким и всесильным, алчным, не-
утолимым, ненасытным. Он был палачом, терзающим свою жертву.
И эта жертва требовала от него пыток,  боли, терзаний, слад-
ких мук! Она вбирала в себя своего палача, высасывала из не-
го все соки,  подчиняла себе, околдовывала и тем самым прев-
ращала его в жертву,  обрекала его на бесконечную  томитель-
но-дивную пытку, мучила его и содрогалась от его мук. Вот на
таком пыточном кресле-кровати  Сергей  готов  был  возлегать
вечно, покуда хватало жизни в жилах. Эта пытка была по нему!
   В тот момент,  когда стон вырвался из его горла, а сам он
впился зубами в ее шею у плеча,  когда все его тело сдавило,
а потом вывернуло...  на спину, голую спину упало что-то хо-
лодное и липкое.  Это был финиш!  Сергей свалился с извиваю-
щейся красавицы, грохнулся со скамьи наземь. Уставился в по-
толок. Там зеленело большое пятно. Еще одна густая капля на-
висала над лежащей,  готовилась оторваться...  и оторвалась.
Большой  комок  мерзкой  зеленой  слизи плюхнулся со звучным
шлепком на роскошную белую грудь, чуть задержался на выпира-
ющем подрагивающем соске.  И сорвался,  стек по белому боку,
потом по слежавшемуся сену, шмякнулся на пол.
   Женщина, дотоле  молчавшая,  пялившая  глаза  на  Сергея,
вдруг взвизгнула, поджала ноги, отпрянула к стене и замерла.
Сергей не сразу сообразил, что она в обмороке. Он передернул
спиной - слизь слетела с нее,  поползла к уже лежащей в гря-
зи.  Следом плюхнулась последняя капля, слилась с предыдущи-
ми. И из образовавшейся лужицы высунулся мутный глаз.
   - Ах ты тварь подлая! - заорал Сергей, не удержавшись.
   Глаз моргнул чем-то морщинистым, набежавшим сбоку. И пос-
лышался виноватый гундосый голос:
   - Да, переход не слишком удачный вышел!
   Из лужицы высунулась голова,  потом плечи, руки и наконец
вся фигура зеленого.  Сегодня он как-то особенно крупно дро-
жал,  словно его била лихорадка.  Голова тряслась на длинной
хлипкой шее,  отрепья-водоросли болтались зеленой вялой лап-
шой.  Одна  рука  тянулась  к самому полу и опиралась о него
тыльной сторэной четырехпалой ладони.
   - А  у  вас все женщины на уме?  - иронически пропаусавил
зеленый. - Все плоть тешите?! Экий вы, право, жизнелюб!
   Сергей и  разговаривать не желал с наглецом.  В такой мо-
мент, так все испортить, так влезть! Слизняк паршивый! Гнида
болотная!
   - Тебя сюда,  между прочим,  не звали! - процедил Сергей,
натягивая штаны.
   - А мы и не нуждаемся в приглашениях,  мой юный  друг,  -
равнодушно  сказал  зеленый  и  уставился  на бесчувственную
толстуху.  Та была необычайо хороша в своей наготе и  безмя-
тежности.
   Если б не зеленая мразь,  Сергей бы еще долго наслаждался
ее  телом  -  уж  до самого прихода отца Григорио точно!  Но
судьба решила иначе. Зеленый вдруг стал уменьшаться в разме-
рах,  сжиматься. Зато глазища его набухали все сильнее, ста-
новились огромными,  выпученными  до  невозможности.  Сергей
изогнулся и сбоку заглянул в них. Ему стало страшно, он даже
отпрянул к стене. В мутных бельмах-белках зеленого появились
крохотные  красные  огоньки,  они словно вынырнули из глубин
мозга, разгорелись, рассеяли муть. И вместе с тем они сохра-
няли холодность и отчужденность змеиных глаз.
   - Не надо! - закричал Сергей.
   Но было  поздно  - из глаз псевдоинопланетянина вырвались
два узких фиолетовых луча - будто скальпелями  резанули  они
по  сахарному телу женщины:  отлетела голова - мячиком подп-
рыгнула на скамье, скатилась на пол, замерла с приоткрывшим-
ся ртом,  казалось, обида застыла на пухлых губках, глаза же
так и не открылись.  Осели вниз груди словно  две  спущенные
футбольные камеры,  вертикальная полоса прорезала торс,  жи-
вот, распались бедра... и все застыло белым месивом. Ни кап-
ли  крови  не выступило из тела,  ничто не запятнало ослепи-
тельной кожи.  Сергей зажал рот рукой, чтобы не завопить. Он
уже не мог контролировать себя.
   С вытащенным из кармана шипом,  зажатым в кулаке, он наб-
росился сзади на зеленого.  Удар был резок и силен.  Но рука
проскочила сквозь зеленую слизь,  почти  не  задержавшись  в
ней. Сергей упал на колени, и опасаясь чего-то, перевернулся
дважды вокруг себя,  вскочил на ноги, уперся спиной в стену,
приготовился защищаться.
   - Не нужно дергаться,  - прогнусавил зеленый, - вы же мне
мешаете.
   Сергей бессильно опустился на корточки,  уставился на ле-
жащую  в  грязи  голову.  Та вдруг приоткрыла огромные синие
глазища,  подмигнула лукаво, и изо рта совсем тоненько и иг-
риво донеслось:
   - На Рогеде вы, стало быть, на Рогеде.
   Глаза тут  же  потухли,  синь  из них испарилась,  а сами
глазные яблоки вывалились желтыми  шарами  наружу.  Изо  рта
свесился  длиннющий синий язык - он был покрыт бородавками и
влажен.
   Сергея начало рвать. Он не мог сдержать мучительных позы-
вов,  тошнота подкатывала к горлу вместе  с  выпитым  кислым
винцом и проглоченной наспех баландой.
   - Надеюсь, вы все поняли, милейший? - спросил зеленый.
   Он уменьшился  до  карликовости,  до размеров пятилетнего
ребенка.  Зато глазища его были не меньше ламп-фар с бронет-
ранспортера  60 ПБ,  на котором Сергею довелось немало поез-
дить во времена службы в армии,  даже больше!  И была в этих
глазах неведомая сила. Когда тело женщины оказалось изрезан-
ным в крошево,  лучи вдруг стали изумрудно-зелеными,  и  все
обрубки, обрезки, огрызки, включая и голову, слились в изум-
рудном свете в один комок, вспыхнули, покрылись клубами дыма
и исчезли. Лишь едкая гарь повисла в воздухе.
   - Вот и все,  - прокомментировал  события  зеленый.  -  И
пусть она вам не морочит голову - гардизка,  дальше стен ни-
куда-а!  Ложь все это!  Профессиональный гинг с Цирцеи,  вот
так-то. Мы на этих гадинах собаку съели.
   - Какой еще гинг?  - спросил Сергей, сжимая рукой горло и
часто моргая мокрыми глазами.
   - Самый обычный,  выращенный из плоти рогедянки - им  для
этого  всего две клетки нужно.  Ну ладно - это скучные мате-
рии! К вам отношения не имеют. Они вас не за того приняли.
   Сергей же,  потеряв интерес к зеленому, смотрел на солому
- по всем законам она должна была  вспыхнуть  еще  несколько
минут назад.  Но она лежала себе на скамье и была даже сыро-
ватой на вид.  Сергей сунул бесполезный шип в карман брюк. И
тяжело вздохнул.
   - Ну, теперь вы верите нам? - прослюнил в ухо зеленый. Он
быстро   увеличивался  в  размерах,  начинал  трястись.  От-
репья-водоросли колыхались так, словно их раздувал ураган. -
Даже  бескровный  искусственный гинг на поверку материальное
вас, почтенный. Вы видели с каким трудом его берет луч лазе-
ра,  это  ж  надо сколько мороки!  А чтоб избавиться совсем,
пришлось подключить аннигилирующие устройства - опять  пере-
расход, опять мне в Осевое измерение придется входить в чет-
вертьплоскостном режиме...  А вы  еще  ругаетесь,  обзываете
по-всякому! Нехорошо, мой юный друг!
   Сергей пожал плечами,  он не мог вникнуть в происходящее.
Ему хотелось домой.  Но надо было держать слово, ведь хмурый
отец Григорио надеется на него,  ждет.  И Сергей прохрипел с
мольбою:
   - Тут есть один,  тоже материальный,  я ему в преисподнюю
дорогу обещал указать, проводить, значит, пообещал. А куда я
его провожу, я и сам чего-то заплутал... Может, подсобите?
   Зеленый явно обрадовался.  Он стек в лужу,  потом выпрос-
тался из нее свеженьким эдаким огурчиком,  даже  симпатичным
каким-то.
   - Отчего ж не подсобить!  - прогнусавил он  бодренько.  -
подсобим! Спровадим, куда надо!
   Сергей тут же пожалел о своей просьбе - еще загубят  отца
Григорио,  изверги!  А ведь мужик тот неплохой, другой бы на
его месте уже давно с испытуемого семь шкур содрал.
   - Так вот, - продолжал зеленый, вытягиваясь и приседая. -
Вы ведь сообразили под конец, что Рогеда это не Земля вовсе,
верно?
   - Верно, - согласился Сергей.
   - А похожа ведь, похожа?!
   - Это точно, похожа. Можно и спутать!
   Зеленый впервые  за все время осклабился - из под отрепь-
ев-водорослей показались желтенькие остренькие зубки, эдаким
рядком, штук в сорок. Но тут же водоросли все снова скрыли.
   - А ведь Рогеда и ее цивилизация - это одно из  первичных
отражений Основного мира. Понятно?
   - Не очень.
   - Я вам тогда не все сказал. Слушайте. Ведь отражения бы-
вают разными - есть отражения объекта,  а есть отражения от-
ражений объекта, верно? Поставьте несколько зеркал под угла-
ми друг другу - и вы убедитесь в правильности модели. И каж-
дое зеркало дает хоть маленькое, но искажение. Тут как в ва-
шей игре "испорченный телефон".  Но это я к слову.  А суть в
том,  что ваш мир - это одно из последних, одно из самых ис-
каженных отражений.  И потому все у вас неладно,  все плохо!
Вот сами вникните: ведь задумываете вы все хорошо, как надо,
и законы у вас, что надо, и идеал в общем-то сумели смодели-
ровать верный,  точнее,  уловить через ряд зеркал. Но за что
ни возьметесь,  все наперекосяк - вот он эффект невидимых  и
неощутимых искажений.
   - Есть тут что-то, - согласился Сергей, - это как постри-
гаться  перед  зеркалом  самому - обязательно куда-нибудь не
туда ткнешь или не то оттяпаешь!
   - Точно!  Вы  более сообразительны,  чем кажетесь на вид!
Нечего и тыкаться,  милейший, ну зачем отражению дергаться и
тыкаться,  ежели  оно  лишь повторяет чьи-то движения?!  Все
равно ведь своих-то нету!
   Зеленый перетек на стену,  расползся по ней,  махал рука-
ми-тряпками, шевелил морщинистым лбом.
   - Миров, повторяющих Основной мир, не счесть. И везде од-
но и то же.  Правда, есть разброс во времени, свои детали...
но все оттуда, из Основного. Доходит теперь?!
   Сергей встал, опираясь на колени, потянулся.
   - Значит,  я или вот писарь Мартыний,  скажем, всего лишь
ваши отражения?  Что-то не очень-то отражения похожи на ори-
гинал. Вы себя когда-нибудь в зеркале видали?
   - Причем тут я? Причем мы? - обиделся зеленый.
   - А как же?!
   - Ни черта вы не поняли! Я переоценил вас, рано еще с ва-
ми связываться, и-эх!
   - Значит, и у вас была Святая Инквизиция, заклинатели ду-
хов, пытки. Учение о Христе Спасителе, так? - гнул свое Сер-
гей.
   Зеленому такие вопросы явно не нравились.  Он трясся пуще
прежнего.  Колыхал отрепьями,  наливался гнусью и мерзостью,
казалось  его вот-вот прорвет будто созревший нарыв или вол-
дырь.
   - Вы  акцентируете внимание на второстепенных вещах,  как
же так можно?!  - гнусавил он.  - Опять вы переход срываете!
Опять оператору мешаете!
   Сергей напрягся.  Оглянулся. И тут же под сводами темницы
прогрохотал  знакомый  звериноподобный рык.  Опять заплясали
прямо в воздухе кровавые тени,  замельтешили отблески. Ника-
кой стены позади не было. Кошмарное существо на четырех упо-
ристых выгнутых лапах стояло в полумраке.  И не просто стоя-
ло, а мелко вибрировало, гудело, словно перенасыщенный энер-
гией аккумулятор и все его составляющие. В студенистой массе
на  этот раз не было глаз,  масса колыхалась,  выпучивалась,
пенилась. Из нее выпадали черные капли, растекались в пыли и
грязи пола темницы. Но видел Сергей совсем другое - лишь две
задранные над студнем-головою ручищи и  огромный  сверкающий
лезвием топор в них.  Время словно спрессовалось, его не бы-
ло.  Был лишь этот топор и сам Сергей - беззащитный,  дрожа-
щий, маленький.
   А когда прорезались в студне два красных безумных зрачка,
Сергей завопил,  что было мочи, и последним судорожным, без-
надежным и каким-то инстинктивным движением перекрестил  че-
тырехпалого  урода.  Жуткий,  леденящий душу рев вырвался из
разверзшейся смрадной глотки... и все пропало!
   - Ну вот,  - грустно вздохнул за спиной зеленый. - Теперь
уповайте на самого себя! Мы вам помогать больше не будем!
   Сергей, еще  не прочухавшись,  оседая у вновь появившейся
заплесневелой стены, проканючил слезливо:
   - А  сами-то  обещали,  как  же так?!  Отца Григорио туда
спровадить, а меня... А меня назад, к себе!
   - Никто  вам  ничего не обещал,  милейший.  Над замкнутым
циклом мы не властны!  - прошипел зеленый как-то зло и стро-
го. - Нечего других обвинять-то, когда сами виноваты.
   Сергей понял,  что дела его неважные,  что на этот раз он
не  выкрутится  - лучше б уж и впрямь,  топором по башке!  И
все-таки перед смертью ему кое-что надо было выяснить.
   - Откуда  эти  гады  узнали  про мою теорию происхождения
одушевленного человека? - спросил он напрямик.
   - Вашу ли? - засомневался с ехидцей зеленый.
   - Ладно, неважно чью. Откуда, я спрашиваю?! Они и в свит-
ке своем записали все. Тут не может быть совпадений.
   - Это все Барух проказник,  - прогнусавил зеленый,  - он,
кому, же еще в такие игры играть!

   Барух Бен-Таал  отдал  тюремщику два звена от своей цепи,
чтобы тот отвез его в пещеру у моря.  Тюремщик мог забрать и
всю цепь, так же как и инквизиторы. Но Барух предупредил их,
что по старому поверью, кто заберет цепь силой, тот на ней и
повесится к утру. Желающих рискнуть не оказалось.
   - Да потише ты,  черт старый! - ругался Барух на тюремщи-
ка.
   Тот вез теурга по разбитой гардизской дороге в своей  од-
ноколесной  тачке  с  двумя длиннющими ручками.  Дорога была
усыпана каменьями и всякой дрянью. А теург не переносил пос-
ле пыток ни малейшего толчка. Он орал на каждой колдобинке.
   - Какой же ты колдун,  дьявол тебя забери,  -  сокрушался
добродушный тюремщик.  - Колдун бы давно исцелил себя!  Нет,
ты городской сумасшедший, а никакой не теург! Видали мы зак-
линателей духов, видали!
   Барух не спорил с глуповатым увальнем.  Ему все уже осто-
чертело в Гардизе. Вон! Вон отсюда! И никогда ни ногой! Этот
мясник чуть не отправил его на тот свет!  Эх, лишь бы до пе-
щеры добраться!
   - Ну ладно,  дальше сам, - пробасил тюремщик, - доберешь-
ся,  тут близко.  Нам туда запрещено!  - И вывалил Баруха из
тачки в пыль.
   Барух полз  долго.  Полз,  роняя  капли все еще сочащейся
из-под повязок крови в пыль.  Но он видел цель. И потому до-
полз.
   У входа в пещеру, последний раз полюбовавшись желто-зеле-
ным гардизским морем, плавными взмывами берегов и неторопли-
выми волнами, он поднялся на ноги, оперся о стену.
   - Вон! - проговорил он вслух со злобным выражением на ли-
це.  - Вон отсюда!  - Последние слова прозвучали  отнюдь  не
по-гардизски.
   Переходник был запрятан под четырнадцатым камнем от  вхо-
да.  Барух два раза сбивался со счета.  Но он начинал снова,
он был упрямым.  В голове все кружилось,  глаза отказывались
смотреть  на белый свет даже в полумраке пещеры,  перед ними
все еще плескались желтые волны.
   - Пора! - проговорил Барух.
   Он вытащил прибор. Приложил его к груди. Надавил на серд-
цевину сквозь тоненькую кожаную перепонку.  Круглый переход-
ник задрожал,  пещера наполнилась  гулом.  На  раны  старика
словно кипятком плеснули.  Он скорчил гримасу, съежился. И в
тот же миг его выбросило в склепе, на широченной плите. Точ-
ность была невероятная!  Барух расхохотался в голос.  Он уже
не чувствовал боли. Он торжествовал, ему опять удалось обду-
рить этих гардизских дураков!
   Осмотревшись внимательнее,  он убедился в своей  правоте.
Вход  в  инферно  не был заперт.  Он не успел замкнуть цепи,
слишком быстро все произошло,  слишком резвы оказались стра-
жи! Они не знали, как запереть адские ворота, да и откуда им
знать!  Но золото позвонков они уволокли,  утащили, корысто-
любцы,  жлобы! Да знай они, что там, под плитами, сейчас зо-
лота в тысячи раз больше,  в миллионы, они б с ума посходили
от этого знания. Быдло! Дикари!
   Сейчас Баруху не нужна  была  гексаграмма.  При  открытом
входе  переходник  сам создавал микрополя,  сам разрушал по-
верхностно-слабые связи, этого хватало.
   А ведь  все плохо кончилось,  потому что он забыл прочер-
тить обережный круг.  Это непростительный промах! Но что те-
перь слезы лить?! Теперь надо уносить ноги от сюда.
   - Вон!!! - изрек Барух Бен-Таал из Гардизы, он же Аргавар
Блистательный  из  Внутреннего Мира,  магистр пространствен-
но-временной баллистики,  прима-бакалавр замкнутых структур.
- Во-онШ
   Никто из гардизцев не понял бы его выкрика. Но им и неза-
чем было его понимать.  Как в прошлый раз открылись два про-
вала по обеим сторонам от  надгробной  плиты,  полыхнуло  до
сводов адским огнем,  запахло серой, черный дымок заструился
меж изъеденных временем саркофагов.
   Барух-Аргавар заглянул в зияющую бездну,  и вытянутое из-
можденное лицо его окрасилось багровыми отблесками Преиспод-
ней. Он сделал шаг вперед, вскинул