й?!
   Сергей плыл, он ничего не соображал и уж тем более ничего
"не находил". И потому он поступил неучтиво, не ответил.
   - Ну,  как  знаете,  -  обиженно просипел длинный.  Опять
вздохнул натужо.  И брезгливо отбросил от себя голую замерз-
шую и избитую жертву.
   Низенький в это время отбивал чечетку, приседал, выбрасы-
вал коленца, подвывал себе по-блатному, с захлебом и ужимка-
ми,  распахивал и запахивал ватник, сверкал гнилыми зубами и
фиксами, расплевывал по сторонам семечную шелуху, вертел го-
ловой,  высовывал язык,  надувал щеки - короче говоря, духа-
рился. И это было особенно противно по той причине, что Сер-
гей никак не мог встать, даже на четвереньки встать. Он под-
бирал под себя ноги и руки,  но они расползались, скользили,
норовили вытянуться,  а сам Сергей все время ударялся то ще-
кой, то лбом или носом в лед.
   - Как это все мерзко и гнусно, - комментировал происходя-
щее длинный. И звучало в его голосе нечто аристократическое,
но не здешнее,  точнее,  не нынешнее,  а то,  выметенное без
следа,  вытравленное...  но было это аристократическое в нем
не врожденное,  а явно благоприобретенное, заимствованное, а
может, и не было ничего такого, может, все только казалось.
   Сергей пополз к подъезду. Пополз по ноздреватому нечисто-
му  льду,  если  грязную помойную корочку можно было назвать
этим красивым холодным словом.
   - Серый,  кореш, едрена душа! Куда ж ты от дружков разлю-
безных?!  Постой,  брата-а-ан! - изгилялся коротышка, не пе-
реставая  грызть  семечки и поплевывать.  - На кого ж ты нас
бросаешь?! Ой, пропаде-е-ем!!!
   Сергей не обращал внимания на насмешника,  ему было не до
того.  У ступенек подъезда он встал  на  четвереньки,  потом
выпрямился в рост...  и плашмя упал на дверь. Та скрипнула и
отворилась почему-то внутрь,  в парадное - он всей  тяжестью
рухнул на кафельные плиты,  грязные и заплеванные,  перевер-
нулся на спину.  Открыл глаза. Из сырой и плотной древесины,
в том месте,  где еще темнело пятно,  оставленное его мокрой
горячей грудью, торчал, подрагивал и тихонечко звенел острый
длинный тесак,  брошенный умелой рукой. Сергей вытянул руку,
ухватился за наборную рукоять тесака,  подтянулся,  встал. У
него  не  хватило сил вырвать лезвие из двери.  И он оставил
все как было. Поплелся наверх, к себе.
   Он не считал, сколько раз падал, сколько поднимался. Вре-
мя застыло. Вернее, оно свернулось в тугое резиновое кольцо,
свилось,  перекрутилось  и  стало бесконечным.  Когда Сергей
добрался до своей двери,  толкнул ее и вполз в квартиру,  за
окном  начинало светать.  Из репродуктора на кухне заполошно
кричал петух - казалось,  что всю эту проволочно-детекторную
электропремудрость убрали из небольшого ящичка,  а запихнули
вместо нее живую настоящую птицу.
   Сергей дополз до дивана,  взгромоздился на него. И только
после этого обвел глазами комнату - в ней был  такой  кавар-
дак,  что казалось погром устраивали не двое хмырей, а целая
банда головорезов и дебоширов.  Все было побито,  расколото,
изодранно,  разгромленно,  раскидано,  изрезано, раздавлено,
смято, выворочено, выпотрошено...
   Лишь темная бутыль на изрезанном и изгаженном столе стоя-
ла целехонькая и невредимая.  На ее крутых боках лежал  слой
пыли.
   Сергей глухо зарычал и вцепился зубами в диванный  валик.
Он долго не мог заснуть, нервы не давали. Потом провалился в
глухой и беспросветный колодец. Спал долго.
   А когда проснулся,  первым делом выбрал из груды мусора у
дивана свои трофеи,  положил их на стол  рядом  с  бутылкой.
Распрямил смятый список,  смотрел на него с полчаса,  ничего
не понимая.  Потом поплелся в прихожую,  опустился на колени
перед телефоном.  Пальцы дрожали, не могли попасть в отверс-
тия диска.
   - Толик, ты? - спросил он наконец.
   - Я-я, - сонно ответили из трубки.
   Сергей нажал на рычажки. И вычеркнул еще одного.
   До следующего дозвонился не сразу.  Но дозвонился. Ничего
не спросив,  расслышав только знакомое тягучее "алле!", бро-
сил трубку.
   Дальнейшие розыски  ничего  не дали.  В списке оставалось
двое, всего двое!
   Минут сорок  простоял у зеркала,  разглядывая себя - лицо
было в синяках,  ссадинах,  из разбитой губы сочилась кровь.
Но в целом ничего,  терпимо,  сейчас каждый .третий ходил по
городу с разбитой,  изукрашенной харей. Били на каждом углу.
Били и пили! Пили и били! Все вместе, без промежутков, каза-
лось,  будто вся жизнь состояла из питья  и  битья.  Саднило
плечо  - ранка после обсидианового ножичка принялась нагнаи-
ваться, внутри что-то нарывало. Сергей вспомнил всю процеду-
ру,  стянул с себя трусы, скомкал их и выбросил в мусоропро-
вод.  Потом долго плескался в ванной,  натирал  и  без  того
раздраженную кожу мочалкой,  ругался вслух,  утирал слезы. А
те сами наворачивались на глаза - стоило капельке  воды  или
мыла попасть на больное плечо или просто неудобно повернуть-
ся...  болело все тело.  И Сергей постепенно привыкал к этой
постоянной боли,  он переставал ее бояться: болит, ну и пус-
кай болит!
   Из этой чертовой квартирки надо  было  бежать!  Но  куда?
Весь вопрос и состоял в том - куда! Хмыри наверняка поджида-
ли его у подъезда,  под окнами, а может, и в подворотне. Да,
они не бросят его,  точно,  не бросят, пока не убедятся, что
он сдох! Эти гады его доканают, обязательно докапают! Может,
это и имел в виду зеленый? Ничего Сергей не знал. Откуда ему
знать-то!
   В брюхе урчало. Не выключая воды, он выбрался из ванной и
поплелся на кухню.  Запасов не было - то ли сам все  слопал,
то  ли эти ублюдки выкинули.  В груде мусора,  битой посуды,
вывороченных розеток,  раздавленного стекла он нашел заплес-
невелую  и  ссохшуюся  горбушку черняги.  Вернулся в ванную,
размочил горбушку прямо под душем,  сожрал - именно  сожрал,
алчно,  давясь, чавкая, озираясь, словно бы боясь, что отни-
мут. Желудок на время успокоился. Пить было нечего. И Сергей
напился из-под крана. Потом включил воду погорячее. Мысленно
поблагодарил тех, кто все же, несмотря на полнейшую разруху,
снабжал город этой водой. И снова заснул, прямо в ванной.
   Пробуждался он тяжко,  словно после обморока или наркоза.
Вода была холодной.  Поясницу сводило. Кончики пальцев цепе-
нели. Но зато пришло какое-то второе дыхание, непонятное уп-
рямство, злость! Он выскочил из ванной, шлепая босыми мокры-
ми ногами, пошел в комнату. Вытерся изодранной хмырями прос-
тыней.  Оделся,  распихал по карманам гильзы, шип, обрывки и
клочки бумаг.  Долго стоял над бутылью,  думал. Потом пихнул
ее в сумку. Остервенело пнул ногой по столу. Набросил куртку
и выбежал вон.
   - Все не ужрутся никак!  - проворчала  старуха,  стоявшая
возле подъезда.  - Жрут,  жрут,  жрут... и все мало! Хоть бы
околели все!
   На выходящего Сергея она зыркнула со злобой, даже с нена-
вистью.  Черное платье ее совсем не было похоже на развеваю-
щееся  знамя,  скорее  это  была грязная,  выцветшая половая
тряпка,  обвернутая вокруг тела. Да, ветра не было. Дело шло
к весне.
   - Сама гляди не околей, - присоветовал на ходу Сергей.
   - Ирод!  -  бросила в спину старуха.  И подняла было руку
для крестного знамения, даже повела ею... но потом опустила.
И плюнула вслед.
   Четверо беспризорников резались на  колченогой  скамье  в
самодельные обтрепанные карты. При виде Сергея двое встали.
   - Эй, фраер, дай в зубы, чтоб дым пошел! - попросил один,
изможденный и прыщавый.
   - Не курю, бросил! - огрызнулся Сергей.
   - Жлобина поганая! - выругался другой, с залепленным гла-
зом. - Дай гривенник хотя б! Куда чешешь, стой, падла!
   Сергей ускорил шаг.  В спину ему ударил камень.  Но он не
стал оборачиваться - этим только повод дай,  у каждого в ла-
дони бритва.
   До Казанского он добирался пешком.  Но затея оказа-, лась
напрасной - еще за два квартала,  на подступах к вокзалу все
было запружено. Ожидающий поездов люд спал, бодрствовал, си-
дел и ходил повсюду, протиснуться между тел, узлов и чемода-
нов было невозможно.  И Сергей поплелся к самому безлюдному,
к Рижскому.
   - Все бегут!  Все бегут!  - как заведенный  приборматывал
какой-то плетущийся рядышком старик.
   Сергей не слушал старика.  Он уже привык к этим бездомным
бродяжкам,  наводнившим город и постоянно плачущимся, жалую-
щимся на судьбину,  жизнь и все вокруг.  Днем бродяжки  были
безопасны,  они  сами всего боялись.  По ночам многие из них
шалили - что поделаешь, житьто надо как-то!
   - Все не убегут, - заметил Сергей философски.
   - А хто не убегет,  тот тута и сдохнет,  - с  готовностью
отозвался  старик  и шмыгнул носом,  натянул поглубже драный
треух.  - И-эх, Расея-матушка - велика держава, едрена коло-
кольня, а  бежать-то  и впрямь некуды,  везде мор и глад!  Я
вот,  к примеру,  судьбу хочу попытать - к турецким  берегам
направлению держу,  умные люди сказывают, там тепло и бананы
на грядках торчат,  не помрешь с голодухи-то, верно, малый?!
Только вот где есть ентая землюшка,  где она,  в каку сторо-
ну-то бечь?!
   - Беги прямо - не ошибешься, - посоветовал Сергей. Ему не
верилось что-то,  будто этот старикан доберется до  турецких
берегов,  болтает.  - Ладно, дедок, ты от меня отвяжись, мне
по срочному делу надо!
   Дед остановился,  плюнул  под  ноги,  поправил котомку за
плечами и погрозил в спину Сергею кулаком.
   - В пекло-то завсегда поспеешь! - пробурчал он зло. - Да-
вай, топай, нехристь!
   К Рижскому Сергей притопал к вечеру, уже темнело. Направ-
ление было гиблое,  безнадежное - все дороги к морям напрочь
перекрывались  заградительными  отрядами.  Но  где-нибудь на
полпути можно было выскользнуть из поезда и затеряться в се-
рой  глухомани,  в одичавшей пустыне посреди заброшенных го-
родков, поселков и кладбищ. Пускай его ищут!
   С билетами было совсем хреново.  Проще говоря,  билетов в
кассах не водилось.  И хотя поезда брали  штурмом,  казалось
бы,  в  неразберихе и толкотне можно было пробраться в вагон
или хотя бы на крышу, но нет, у охранников был зоркий глаз и
с "зайцами" они не церемонились,  сшибали наземь прикладами,
сапогами,  кулаками - у каждого своя работа,  это тоже пони-
мать надо!
   - Пирожки,  горячие пирожки!  - вопила бабища с провалив-
шимся носом и выбитыми передними зубами. - Налетай, покупай!
Пятерка штука! Задарма отдаю!
   У Сергея горло сдавило,  побежала едкая жгучая слюна.  Он
повернулся к торговке. Но вовремя остановился - два миллици-
онера,  заламывая бабище руки за спину и пиная коленками под
зад, быстро поволокли ее к вокзальному зданию. Из опрокинув-
шегося  отсыревшего  дерюжного  мешка  с пирожками выскочила
жирная голая крыса,  воровато огляделась и шмыгнула в толпу.
Товар  рассыпался  -  и  на всю площадь завоняло трупной па-
далью.
   - Ребя! - прорезал временную тишину пронзительный мальчи-
шеский голос. - Жратва-а-а!!!
   Четверо беспризорников,  босых  и  грязных,  вынырнули из
толпы,  ухватили мешок и бросились наутек.  Пятый собирал за
пазуху то,  что рассыпалось.  На него-то и налетел полуголый
нищий в струпьях,  коросте, язвах. Он был какой-то припадоч-
ный  и не столько бил беспризорника,  сколько голосил на всю
округу и раздирал на себе кожу, норовил упасть.
   - Убивают! Грабют?! Ратуйте, граждане-е!!! - захлебывался
он, при каждом крике запуская синюшную руку беспризорнику за
пазуху и вытаскивая оттуда пирожок с гнилью. - Режу-ут!!!
   Растерявшийся беспризорник,  опамятовался,   вцепился   в
глотку нищему, повалил его наземь и с недетской злобой начал
бить затылком о мостовую. Нищий отчаянно сопротивлялся, виз-
жал,  сучил ногами.  Толпа,  обступившая дерущихся, радостно
гыгыкала и подавала советы. Какая-то тощая бабенка в зеленой
шляпке поддавала ногой в черном боте то одному, то другому и
восторженно смеялась хриплым басом.
   - Ты глаз, глаз ему дави! Да не так, дурья башка! Ногтем,
ногтем, остолоп!
   - Поддых ему! Поддых!!!
   - Обоих их придавить надо!
   - Ноздрю рви, обормотина, ноздрю!!!
   - И-эх! Вот ето по-нашенски!
   - Карау-у-ул!!!
   - А я б всех этих нищих и беспризорных к стенке! Без суда
и следствия, всех до единого!
   - Чего-о?!  Их живьем закапывать надоть! В стране металла
нету,  а ты,  гадина,  к стенке хотишь?! Ето ж скольки пудов
народнохозяйственного свинца уйдет?!  Не!  Шалишь! Живьем, в
землю!!!
   Сергей пошел вглубь вокзала, ближе к поездам. Но за трис-
та-четыреста метров протолкнуться уже было невозможно. Тогда
он опять выбрался.  Стал присматриваться.  Перекупщика заме-
тил, когда почти совсем стемнело. Подошел тихо, строя из се-
бя доверчивого лопуха.
   - Сколько? - спросил, округляя глаза.
   - Ты,  мент вонючий,  вали отсюда, не на того нарвался! -
попер  на  него  хлипкий  чернявый парнишка цыганского вида,
одетый с ног до головы в "фирму",  но одетый безвкусно и  не
по  своему хилому сложению.  Глаза у парнишки были красные и
недоверчивые.
   - Ну какой же я мент,  - спокойно растолковал Сергей, - я
билет ищу.
   Парень вгляделся в избитое лицо, подобрел.
   - Куда? - спросил он, обдавая перегаром.
   - Все равно куда,  - пожал плечами Сергей,  - а,  мастер,
когти рву, мне без разницы.
   Паренек проникся доверием, прошипел на ухо:
   - Три штуки!
   Сергей повернулся, делая вид, что уходит.
   - Ладно, стой! Давай штуку!
   - По рукам,  - осклабился Сергей, подмигивая парнишке. Но
в кармане у него не то что "штуки", у него и сотни-то не бы-
ло с собой, рублей под пятьдесят, от силы шестьдесят.
   - Гони монету,  - парень огляделся,  - только  не  шурши,
по-тихому!
   Сергей полез в карман,  закопошатся там.  А потом  сказал
вдруг настороженно:
   - Гляди-ка!  Да не туда, вон, в кепаре с пумпоном, в жел-
теньком шарфике!
   - Чего? - не понял парнишка.
   - Только что с двумя ментярами смолил на углу, сам видал!
   - Точно?!
   - Крест на пузе!
   Парнишка затрясся - нервы,  видать, у него были ни к чер-
ту!  Сергей понял - клюнул парнишечка,  клюнул. Но он боялся
спугнуть чернявого спекуля.
   И тот разродился сам.
   - Давай отойдем,  мне в ментовку не с руки!  -  предложил
он. - Тут недалеко, вон, в подъезде...
   - А не наколешь?! - деланно испугался Сергей.
   - Мы лохов не обижаем,  - самодовольно рассмеялся парниш-
ка.
   Через пять  минут,  протиснувшись через немыслимые толпы,
они зашли в подворотню,  потом в загаженный до предела подъ-
езд.  Лампочек в нем, конечно, не было, под ногами располза-
лось и хлюпало дерьмо, несло концентрированной, отстоявшейся
мочой.
   - Гони штуку, - потребовал парень и сам полез в карман.
   - Щяс!
   Сергей ухватил парнишку за глотку,  перегнул спиной через
перила,  так, что хребет под фирменной джинсней захрустел, а
тело размякло.  Парень оказался еще более хлипким, чем можно
было представить. Но Сергей не стал обижать перекупщика-спе-
куля,  который сам был,  видно, "лохом". Он вытащил из внут-
реннего  кармана,  из  толстенной пачки один билет,  даже не
поглядел - докуда,  остальное сунул обратно. И аккуратненько
усадил парнишку в кучу дерьма. Вышел.
   Дверь скрипнула на прощанье.  И в этом  скрипе  отчетливо
прозвучало:  "Ты не выберешься отсюда, зря дергаешься!" Сер-
гей оглянулся. Но никого не было. Померещилось!
   А может, и впрямь не дергаться? может это начало конца? и
лучше сидеть да ждать его прихода?! Сергей застыл как вкопа-
ный.  Но замешательство длилось недолго. Он вернулся в подъ-
езд,  выгреб у пребывающего без чувств парнишки  из  другого
кармана   деньги,  подержал  на  руке  -  по  весу  было  на
пять-шесть тысяч. Нет, чтобы ни происходило, чтобы ни случи-
лось,  какие бы на него силы ни исполчились, а с пятью "шту-
ками" он выберется из самого пекла!  Сергей вышел.  На  этот
раз дверь не скрипела.
   Билет он пихнул за ворот рубахи, так надежней, не сопрут.
Пачки денег разложил по внутренним карманам.
   - Куда прешь,  безглазый!  - заорал на него жирный мужик,
ударил в спину.
   Сергей не обернулся.  Он, расталкивая нервный и озлоблен-
ный вокзальный люд, пробивался к поездам. Ночь опустилась на
город.  Лишь два тусклых фонарька покачивались над рокочущим
и сопящим людским морем. И все-таки Сергей протиснулся к ва-
гонам.  Теперь оставалось дождаться начала посадки.  А там -
прощайте все невзгоды!  прощайте, хмыри подворотные! прощай,
зеленый гад!
   Он пристроился на корточках у столба, поправил шарф, зас-
тегнул до упора куртку. Ночь обещала быть холодной.
   - Гр-р-раждани-и-и... - прокашляло вдруг из громкоговори-
теля, - гр-р-р-раждани пас-с-сажиры-ы-ы! Объявленная три дня
назад посадка на поезд, следующий по маршруту Москва - Рига,
отменяется...
   Людское море содрогнулось и взвыло. Ледяной воздух проре-
зал чей-то истерический вопль:
   - Нету сил уже-е-е!!! Отправля-я-яй!!!
   -... граждани-и-и пас-с-с-сажир-р-ры,  - пророкотал гром-
коговоритель  вполне  разборчиво,  -  в ближайшие три месяца
отправлений с нашего вокзала в связи с аварией на  путях  не
ожидается.   Просьба   расходиться!   Повторяю!  Грр-раждани
пас-с-сажир-р-ры, все отправления с нашего вокзала отменяют-
ся на три месяца. В районе Кильдюплы произошла железнодорож-
ная авария,  в результате которой сошли с рельсов  четырнад-
цать составов,  из  них пять с пассажирами и девять с жидким
нефтепродуктом,  повреждены сто тринадцать километров путей,
образовавшиеся воронки заполнены водой близлежащих озер, рек
и прудов,  ремонтные работы также провести невозможно  ввиду
отсутствия необходимых материалов,  в радиусе шестисот кило-
метров уничтожены все подъездные пути, взрывной волной сбило
с  орбиты  космическую  станцию "Мир",  сейчас она завершает
свой полет в районе Антарктиды,  жертв нет,  в район  аварии
вылетела  комиссия...  но ввиду того обстоятельства,  что по
дороге мотор вертолета,  на котором вылетела комиссия,  заг-
лох, решено расследование не проводить...
   Сергей понуро побрел к  выходу.  Затея  сорвалась.  Толпа
бурлила,  роптала, ругалась, взывала к какому-то начальству.
Но в глазах у каждого стояла безнадежная тоска.
   Сергей подошел  к маленькому и толстенькому железнодорож-
нику в фуражке. Спросил:
   - Это что - правда?
   - Проходите,  гражданин,  проходите!  - строго  пробубнил
тот. - Не положено!
   Сергей полез в карман, вытащил сотенную, сунул в лапу же-
лезнодорожнику. Тот подобрел.
   - Авария-то эта еще третьего дня была, - проговорил он на
ухо,  улыбаясь и почесывая нос. - Думали вообще не сообщать,
чего народ зря волновать-то, мало, что ль, у нас аварий. От-
ремонтируют! Говорят, из Бурунди ремонтная бригада вылетела!
   - Своих нет уже? - мрачно поинтересовался Сергей.
   - Да есть вроде,  - железнодорожник бросил раздирать нос,
качнул головой. - Щяс ведь так, щяс ведь кто чего могет, тот
в совместных лавочках, им не выгодно, а остальные - в запое!
Переходный, понимаешь, этап!
   - Много погибло?
   Железнодорожник нахмурился.
   - Сказано - авария, стало быть, без жертв! - заявил он.
   - Ну, а по совести? - не отставал Сергей.
   - Да  говорят - тыщ восемь трупов!  Да еще и искалеченных
столько ж!  - выдал железнодорожник и опять улыбнулся.  - Да
ты не печалься, малый, российские бабы крепкие - еще нарожа-
ют!
   - Это точно! - Сергей махнул рукой и ушел.
   Такси он поймал сразу.  Выставил растопыренную пятерню  -
через  три  секунды  возле него остановился обшитый листовым
железом "москвич".
   - Ежли  чего - стреляю без предупреждения!  - заявил так-
сист,  косясь на Сергея.  И для убедительности показал ручку
пистолета.
   Сергей сразу просек - газовый, ерунда! Но у него и в мыс-
лях не было нападать на этого водилу. Он собирался во Внуко-
во, в единственный действующий аэропорт. Ошиваться по вокза-
лам  и  ловить  зыбкий  миг удачи было бессмысленно и глупо.
Другое дело, самолет - махнул крылышками, и тю-тю!
   - Билет нужен! - без обиняков заявил Сергей.
   Водила был тертый.
   - Три штуки! - сказал он угрюмо, нехотя.
   - Круто, - не согласился Сергей.
   - Иди мимо, - еще равнодушней прого