доверия Хуму.  Вся надежда была на коренья,  недаром же  сам
Хум  их выкапывал три полнолуния кряду в Чертовом лесу,  что
за три восхода ходьбы отсюда.

   Сергею надо было бы радоваться,  что избежал лютой и  ду-
рацкой смерти.  Но он не радовался.  И был прав. То, что его
ожидало,  могло превратиться в смерть еще  более  лютую.  Уж
лучше бы его проткнуло насквозь!
   До захода солнца его не трогали.  А потом началось... Все
смешалось, все спуталось, это был какой-то сладостно-кошмар-
ный ад!  В темноте было трудно сосчитать девиц, Сергею каза-
лось, что их не пять, а десять, сто, тысяча! Весь мир состо-
ял из их блестящих во мраке глаз,  из  их  горячих  животов,
грудей,  бедер,  ног,  рук, влажных губ... Они поили его ка-
кой-то дрянью,  вонючей и горькой,  и  набрасывались  снова,
терзали,  мяли, высасывали, мучили ласками и были дьявольски
ненасытны.
   Его оставили  в покое лишь с восходом солнца,  когда сла-
бенькие лучи стали пробиваться меж плохо подогнанных друг  к
другу жердей.  Девицы ушли усталые и довольные, почти уполз-
ли.
   А вместе  с  одним  из лучиков в хижину пробрался зеленый
гнусавец.  Он прополз под пологом, закрывавшем входную дыру,
прополз  зеленой  мерзкой жижистой лужицей.  Сергей не видал
прежде живых луж.  Но теперь его ничто не удивляло.  И когда
из  гнуси  и мрази высунулся на стебле мутный глаз,  он лишь
вздохнул тяжело и отвернулся.
   - Я вам не помешаю? - поинтересовался зеленый.
   Сергей скривился.
   - Они вам наверное доставили некоторое беспокойство? - не
дождавшись ответа, вопросил зеленый.
   - Это вы верно выразились, - проворчал Сергей, - именно -
некоторое. Чего надо?
   - Нам  всегда  нужно лишь одно.  Мы собираем информацию о
разных мирах и их представителях,  вот и все!  Зря вы серди-
тесь, наш интерес к вам чисто научный!
   Сергея передернуло.  Он и так чувствовал себя не в  своей
тарелке, а теперь предстояло еще выступать в роли подопытно-
го кролика. Ну, мерзавцы, ну негодяи!
   От нахлынувшего  раздражения перед глазами его замелькало
что-то непонятное,  набежали видения,  сумбурные и бестолко-
вые,  как бы наслаивающиеся на явь, высветились чьи-то рожи,
хари,  лапы,  когти,  зубы... И среди них выделилось вдруг и
застыло  на  мгновение  противное  какое-то лицо с крохотным
пенсне на носу, узкими усиками и бородкой клинышком, с выпу-
ченными черными глазками и змеящейся улыбкой.  Глазки сверк-
нули на Сергея... и все пропало, будто и не было.
   - Уф-ф! - тяжело выдохнул он.
   - Не волнуйтесь,  - прогнусавил зеленый, - обычный обрат-
ный всплеск плюс интерференционные процессы.
   - Понятно,  - сказал Сергей, хотя он ни черта не понял. -
Вы вот что - раз уж такой умник, так говорите, как выбраться
отсюда! А с процессами потом разберемся. Не хрена тут теоре-
тизировать!
   Зеленый полностью вытянулся из своей клейкой лужицы, зад-
рожал,  затрясся.  Длиннющий  холодный  палец уперся в живот
Сергея.  И тому стало сначало зябко,  потом и  его  затрясло
будто в ознобе, так, словно ударил мороз, руки и ноги совсем
закоченели.  Но Сергей не понимал, что же происходит, не мог
связать  одного с другим,  ему показалось,  что все это пос-
ледствия пылких и страстных утех.
   Зеленый убрал палец. И сказал скушным голосом:
   - Я могу вытянуть из вас всю энергию,  ясно?  - Он помед-
лил,  вздохнул. - Но я не стану этого делать... пока не ста-
ну. Вы понимаете?
   - Плевать я хотел на вас на всех! - ответил Сергей.
   Зеленый не рассердился, наоборот, обрадовался.
   - Это прекрасно,  - заявил он,  приблизившись вплотную, -
просто прекрасно,  что вы усекли основное - нас много! Очень
много!  А вот вы, уважаемый, один. И все ваши так далеко от-
сюда,  что и представить невозможно!  Да и какие  они  ваши,
сброд какой-то!
   - Но-но!  - возмутился Сергей.  Ему стало обидно за  зем-
лян. - Без оскорблений!
   - Пардон!  - самым пошлым образом извинился зеленый. - Но
это все так.
   - Откуда вам знать!  Вы со  мной-то  повстречались  всего
полдня назад!
   - Вы запамятовали,  милейший,  я ведь не просто болтал  с
вами,  я  вас  изучал.  И  теперь все мы знаем о вас гораздо
больше,  чем вы сами, ясно?! Подпространственная корпускула,
в которой заключено биозерно,  именуемое вами земной цивили-
зацией,  располагается в такой глухомани, почтенный, что мо-
жет  заинтересовать лишь узких специалистов,  да и то навряд
ли.  Это ж уму не представимо - какая глушь,  какая дичь! Вы
меня простите,  я стараюсь подбирать выражения помягче. Дру-
гие бы с вами и разговаривать не стали, о чем можно говорить
с засохшей былинкой, которую ветром гонит через пустыню, а?
   - Ладно уж,  так и былинка?!  - вяло возмутился Сергей. У
него разболелась десна,  та самая,  из которой дикарь вырвал
клык,  и где сейчас была такая дырища,  куда можно весь язык
запихнуть.  Боль была слабенькой,  ноющей, очень неприятной.
Но приходилось сдерживать себя во всех отношениях.  И потому
он пролебезил полакейски:  - Ладно, вам виднее, может, и бы-
линка,  может, и глухомань. Но посочувствуйте былинке, проя-
вите милосердие, хоть намекните - куда бежать, как выбирать-
ся?!
   - Вы все же изрядно тупы!  - прогундосил зеленый, выпяли-
вая мутные глазища на Сергея.  - Уже давно пора было сообра-
зить, что убежать вы можете в любую минуту! Но смысл?! Какой
во всем этом смысл,  милейший, если вы уже самим роком обре-
чены на замкнутый цикл?! Или я до этого неясно выражался?
   - Яснее некуда!  - согласился Сергей. Ему все опротивело.
И он захотел спать.
   Но в этот миг полог приподнялся,  и в хижину вползла чер-
ненькая, грудастая дикарочка. Она обожгла пленника таким не-
истово-вожделенным взглядом, что тот чуть было чувств не ли-
шился.  Растопырив руки, выставив вперед груди словно стволы
боевых орудий, она медленно пошла на Сергея. Дыхание ее было
тяжело и страстно.
   Но мрак хижины сыграл злую шутку. Дикарка натолкнулась на
зеленого,  заключила  его  в  свои объятия - по-первобытному
цепко и хватко,  с любовной жадностью,  даже с  алчностью...
Всего секунды ей хватило,  чтобы разобраться,  что к чему. А
зеленому той же секунды хватило,  чтобы  влиться  в  лужу  и
мгновенно вытечь через щель из хижины.  Но через эту секунду
мрак распорол такой дикий вопль,  будто черненькую дикарочку
принялся насиловать саблезубый тигр! У Сергея сразу же зало-
жило уши. От страха и неожиданности он зажмурился.
   А когда осторожно приоткрыл глаза, в хижине никого не бы-
ло.  Он облегченно вздохнул. Случайность спасла его. Надолго
ли?
   Перебарывая сон,  он заставил себя сосредоточиться.  Ведь
надо  же  разобраться,  понять - где он,  что с ним?!  Иначе
нельзя,  иначе с ума можно спятить! Измерения какие-то, био-
зерна,  корпускулы...  Непонятно.  Но ладно,  допустим, он в
ином измерении,  допустим! Или в прошлом? Нет! Никаких дика-
рей-телепатов в земном прошлом не было,  чушь это!  Там было
все по-другому! На какой-то иной планете? Тоже нет! Когда он
мог перенестись? И на какое расстояние? Нет, это все следует
отмести!  Он в другом измерении, где-то совсем неподалеку от
своей земной квартирки,  совсем рядом - в обычном пространс-
твенном понимании. Это уже ближе! А в другом измерении могут
быть и первобытные дикари,  и инопланетяне,  и прочая дрянь!
Вроде бы сходится.  У Сергея голова разламывалась и ныл зуб.
Не мог он сосредоточиться,  и все тут! А почему собственно -
не на другой планете?!  Откуда такая уверенность?!  Да  и  в
прошлом могло быть всякое,  наверняка Землю посещали инопла-
нетяне, а как же?! И дикари разные бывали, это ж от природы,
наверное, а может, и какое-то тайное позабытое с веками зна-
ние. Все может быть! Вари, башка, соображай! Отметай лишнее,
ненужное...  этот,  как его,  дедуктивный метод,  тот самый,
шерлок-холмсовский!  Ну!  Сергей сразу отмел  предположение,
что  все это похмельный бред или кошмарный сон - у него была
возможность убедиться в реальности происходящего.  Больше он
испытывать  себя на прочность не желал.  Хватит!  Но другого
отмести и отбросить с уверенностью он не мог.  Дело застопо-
ривалось. И выхода, лазеечки не было видно.
   Ко всем неприятностям прибавилась тянущая, сосущая боль в
паху  и  животе  - измученные,  исстрадавшиеся железы давали
знать о себе,  напоминали, что им нужна передышка, что всему
мера должна быть.  Ах, если бы меру устанавливал сам Сергей!
При одной лишь мысли о дикарочках он вздрагивал,  ухайдакают
его любвеобильные дивы!  Бежать, только бежать! Иного выхода
нет...  Что-то такое говорил зеленый, надо вспомнить... Сер-
гей напрягся.  Ага, тот говорил, что убежать он сможет в лю-
бую минуту?  Враки!  Каким образом?! Все наврал, гнида зеле-
ная!  Если б мог смотать удочки, так еще бы из-под бревнышка
деру дал, а как же! Нет, хватит, надо спокойнее! Сергей наб-
рал побольше воздуха в грудь, затаил дыхание.
   И явился его мысленному взору  белый  сугроб  с  кровавым
пятном поверху.  И от оцепенения свело скулы. И дошло до не-
го, что начало там.
   - Не-ет! - завопил он. - Не на-адо-о!!!
   Приоткрылся полог,  и в хижину ударил  дневной  свет.  Но
Сергей не увидал его, какая-то нечеловеческая, сверхъестест-
венная сила выдрала его из пут,  отбросила к сырому провали-
вающемуся настилу крыши, а потом ударила оземь.
   Но не земля, не трава, не сено, не охапки листьев приняли
безвольное тело, нет, он упал в липкую ледяную грязь. Упал и
тут же вскочил на ноги.  В кромешной тьме ничего нельзя было
разобрать,  лишь мелькали желтые огоньки,  висели в небе ка-
кие-то дурацкие нити, горел где-то вдали тусклый и опять-та-
ки желтый прямоугольник.
   Сергей бежал сломя голову, не разбирая дороги, не сообра-
жая,  куда бежит.  Его вели инстинкты - темные,  непонятные,
оберегающие тело своей властью,  без помощи разума. И только
когда Сергей в безумном беге ворвался в подворотню, ударился
голым плечем о кирпичную стену, он понял: желтый прямоуголь-
ник  - это окошко полуночника,  огоньки - далекие фонари,  а
нити - троллейбусные провода.  И сам он - возле собственного
дома.
   Он рванул еще сильнее. Взбежал вверх по лестнице, грудью,
руками,  головой ударил в дверь... та поддалась, она не была
запертой. И он упал в прихожей. Упал, сотрясаясь, заходясь в
рыданиях,  смешанных с полубезумным смехом, всхлипами, судо-
рожными аханьями, накатившей нервической икотой. Он был гря-
зен,  гол,  мокр.  На полу,  прямо под ним растекалось сырое
темное пятно. Но он был дома. Он был спасен!
   Минут сорок он лежал в прихожей,  приходил в себя.  Потом
запер дверь,  побрел в ванную,  включил  горячий  душ.  Тело
отошло почти сразу,  через несколько секунд после того,  как
его коснулись упругие струи.  Сергей стоял под душем,  ковы-
рялся  языком  в  дыре  и заклинал сам себя:  "Бред!  Бред!!
Бред!!!"

   Еще через полчаса он устал. Горячая вода размягчила тело,
лишила его гибкости,  способности к сопротивлению. Сергей не
выключал душ.  Он лишь сделал его  немного  попрохладнее.  И
уселся на дно ванной.
   Пора было выходить.  Но Сергей не мог себя заставить сде-
лать  самого  простого движения - протянуть руку,  повернуть
кран. Ему было страшно. Все могло привидиться, померещиться.
Все!  Спьяну он вполне мог выбраться на улицу голым,  может,
он вышел нормально,  одетым, а там добавил, раздавил еще пу-
зырек, а то и два - и его понесло, понесло, потом его разде-
ли,  ограбили,  бросили в снег, в грязь... И зуб выбили! Или
он сам его выбил,  упал - и выбил! Сергей опять засунул язык
в дыру.  Нет, так не выбьешь! Так просто нельзя выбить, чтоб
с корнями,  чтоб...  Сумашествие какое-то!  Хотя почему бы и
нет?  Всякое бывает.  Вот с ним и случилось эдакое, что и не
объяснить. Чему удивляться-то?! Да после этого напитка само-
убийц,  после наркотически-отравляющего  "солнцедара"  всего
ждать можно было!  А ведь он высосал целую бутыль... Эх! Вот
эта бутыль и пугала Сергея,  воспоминание о  ней  удерживало
его в ванной, не давая выйти. Выйдешь - а она там, на столе.
И сфера! И все прочее!
   Сергей крутанул кран. Встал. Перешагнул через край ванны.
Набросил на себя махровый  вытертый  халат,  дотоле  тряпкой
болтавшийся на вешалке. Прикрыл дверь.
   Бутыль стояла на столе.
   А где ж ей еще стоять,  подумалось Сергею,  только здесь!
Смелее! Он сделал шаг вперед, потом еще. Приподнял посудину.
Он не хотел верить в происходящее, разум не желал признавать
нереального,  бредового.  Зато рука его словно почувствовала
тяжесть посудины и потому не дрогнула даже, подняла ее - бу-
тыль была полна!
   Сергей замер.  Его мышцы напряглись настолько,  что каза-
лось вот-вот затрещат, захрустят кости. Оцепенение кончилось
вспышкой ярости.
   - Мать вашу...  - заорал он истошно,  - чтоб вам  всем...
Вон! Вон!! Сгиньте!!!
   Рука с такой силой швырнула бутыль в окно,  что та пушеч-
ным ядром пробила двойные стекла,  оставляя в них рваный не-
ровный след, и канула во мрак ночи.
   Сергей бросился  на  пол  и принялся колотить кулаками по
паркету.  Он бился в истерике,  рвал на себе халат,  в кровь
разбил нос. Он не мог заставить себя поверить, что это прав-
да, он не хотел верить!
   - Вы  напрасно  это,  - раздалось из-под потолка гнусавым
голосом зеленого.  -  Бесполезная  затея,  милейший.  Учтите
простую вещь,  это же и ребенок должен понимать, вы вступили
в связь с таким миром, почтенный, которому нет дела до ваших
нервов. Впрочем, как знаете!
   Сергей поглядел на потолок. Там никого не было. Он встал,
В целехоньких оконных стеклах отражался свет люстры да и она
сама. Бутыль стояла на столе. Полная, нераспечатанная.
   - Ну и хрен с вами! - пробормотал он невнятно.
   Повалился на диван. И тут же заснул.

   Ему ничего не снилось в эту ночь.  Его просто  бросило  в
черный провал сна,  а потом подняло наверх.  Ничего в проме-
жутке не было.  Открыв глаза, Сергей увидал, что уже светло.
Мелькнула  мыслишка  - опять опоздал на работу.  Ничего,  не
привыкать.
   Он еле  поднялся.  Умылся кое-как.  Выпил припасенную еще
третьего дня бутылку кефира.  Есть не хотелось.  Он все пом-
нил.  Но прежних страхов почему-то не было. Была лишь разби-
тость, боль в десне, боль в животе, боль в паху и тоска.
   Ноги дрожали и голова кружилась.  Но он выбрался из дому.
Прошел через несколько дворов,  к дальним помойкам, тем, что
располагались возле пустырей. Вытащил из сумки бутыль. И без
раздумий шарахнул ее об асфальт - черная  мерзость  располз-
лась мазутным пятном, прожгла легкий ледок. Осколки рассыпа-
лись. Но Сергей для надежности разворошил их носком ботинка,
самые крупные расшвырял.
   - Во-о!  С утрева глушут до беспамяти! - проворчало сзади
старушечьим голосом. - Ироды проклятущие! Сталина на вас не-
ту!
   Сергей хотел было напомнить бабке, что именно Сталин-то и
отменил сухой закон в России,  что ежели и "глушат",  так  с
его легкой руки... но все было бесполезно, наверняка у бабки
в голове свой мир, свои порядки, своя история - и не переде-
лать их, нет.
   Он подхватил снежку в пригоршню, протер виски. Полегчало.
   Надо было идти на работу.
   Стая растрепанных,  явно кем-то вспугнутых ворон  пронес-
лась над головой с оглушительным истошным карканьем,  Улете-
ла.  Но тут же вернулась, словно ее и с другой стороны шуга-
нули.  Сергей  взмахнул рукой - и чуть не сшиб на лету ближ-
нюю. Поднялся дикий галдеж. Вся эта черная пернатая туча ра-
зом бросилась к земле.  Сергей дернулся, поднял руки. Но его
испуг был напрасным.  Воронье пало  на  мазутно-солнцедарную
лужу,  принялось  долбать клювами по асфальту - да так,  что
сотня отбойных молотков могла  бы  позавидовать  им.  Сергей
отпрянул к мусорному баку, присел на корточки. Ему было пло-
хо. Его начало выворачивать - измученный желудок изверг все,
проглоченное за последние сутки: и тормозуху, и кефир, и все
наспех умятые булочки да бутерброды,  точнее, то, что от них
осталось.  Потом пошла зелено-желтая желчь, противная, гнус-
ная,  напоминавшая о живой, самодвищущейся лужице. А вороны,
пробив слой асфальта своими клювами, ринулись в образовавшу-
юся воронку,  пропали в ней - лишь эхо доносило приглушенное
злобное карканье. Из провала пошел пар.
   - Опять авария, едрит их! - проворчала любопытная старуш-
ка. - Трубу прорвало!
   Сергей проморгался, утер выступившие слезы. Да, это прос-
то  прорвало  трубу.  Он  взглянул вверх - в сером безнадеж-
но-мрачном небе кружилась черная стая,  никуда она не прова-
ливалась,  обычное  голодное воронье,  перепутавшее в Москве
все времена года,  озверевшее,  окончательно  повыбившее  из
столицы и  пригородов  прочую  пернатую живность,  сожравшее
всех голубей и воробьев,  добивающее бродячих кошек и собак,
приглядывающееся к двуногим. Сергей знал, что расплодившиеся
и обнаглевшие твари обожрали до костей десятка с три  забул-
дыг,  валявшихся в полном бесчувствии, забили трех или четы-
рех старушек "божьих одуванчиков" и утащили не меньше дюжины
грудничков  прямо  из колясок - обо всем этом писали газеты.
Но управы на воронье не было - видно, пришло его время, вид-
но,  на смену одним обитателям городов приходили другие, бо-
лее приспособленные, жестокие. И это был естественный отбор,
в котором выживали сильные, со слабыми не церемонились.
   Старушка стояла и грозила воронью сучковатой палкой,  она
была  готова  защищать  себя.  В ее сухоньком,  измочаленном
жизнью тельце было столько  напора  и  яростных  первобытных
сил,  столько уверенности в своем праве на жизнь, что Сергею
стало стыдно.  Он приподнялся, отряхнулся, снова протер сне-
гом виски.  Нет, он еще повоюет! Ранехонько он себя хоронить
собрался!  Он всем им покажет,  сучарам поганым, тварям под-
лым,  кем  бы они ни были на самом деле,  хоть инопланетными
исследователями,  хоть хмырями подзаборными, хоть самими дь-
яволами с сатаною! Они еще поспорят, поборются! Сергей резко
развернулся и твердым уверенным шагом, преодолевая навалива-
ющуюся слабость,  пошел к троллейбусной остановке.  Старушка
повернула к нему голову, молча кивнула. И перекрестила его в
спину.
   Еще на подходах к остановке Сергей увидел хвост  огромной
километровой очереди. Полюбопытствовал. Ему ответила женщина
в сером пальто и сером платке,  изпод которого торчал несня-
тый кругляш бигудей.
   - Да чего, - проговорила она с готовностью, - в гастроном
с  ночи  соль привезли да спички,  вот народишко-то и собра-
лось.  Становись, молодой человек, а то пока будешь расспра-
шивать да кругами ходить, все расхватают. Тут не зевай!
   - Спасибо, - ответил Сергей, не глядя.
   У него был запас и соли,  и спичек,  и прочей необходимой
мелочи житейской.  Но если даже и не было бы ничего в закро-
мах,  он стоять бы не стал,  пропади все пропадом! Обойдется
он без соли, и без спичек! А на худой конец, уж если позарез
потребуются,  скажем,  спички,  ежели уж дойдет до того, что
хоть обливай себя бензином да жги  живьем  -  огонек  всегда
отыщется, доброжелатели забесплатно поднесут,  только свист-
ни! Впрочем, с бензином еще хуже, тут лучше рассчитывать или
на солярку,  или на ту же солнцедаровскую тормозуху. Ничего,
была бы шея,  а петля отыщется!  С такими  мрачными  мыслями
Сергей добрел до остановки. Полчаса прождал.
   На работу пришел к обеду.  Сел писать  объяснительную,  а
заодно и заявление на три дня за свой счет.
   Начальник подписал и то, и другое.
   - Иди,  гуляй!  - сказал он и подмигнул,  явно намекая на
что-то.
   Намек был прозрачен. Сергей знал, что сам начальничек был
предусмотрительнее его,  опытнее и рассчетливей - он  всегда
за день до начинающегося запоя брал отпуск на недельку, а то
и две. Потом месяц держался. И по-новой! Все привыкли к этой
цикличности,  многие под нее подлаживались, подгоняли и свои
делишки. Все прекрасно понимали, чем они занимаются, а пото-
му и взаимных претензий не было - работенка бестолковая, не-
нужная,  денег за нее не платят:  зарплата  "деревянными"  -
разве ж это деньги! На том и стояли. Ка