в пополудни он зашел  к  соседям,  где  его  встретили  старик
Качалин, совсем больной семидесятипятилетний Евграф, седой как лунь, и  отец
Елизаветы Роман Евграфович или, как его звал  Осип,  Ромка,  которому  скоро
должно было исполниться пятьдесят лет. Это был худой,  лысоватый,  подвижный
мужичок с ясным взором ястребиных глаз, не дурак выпить, малоразговорчивый и
стеснительный в трезвом состоянии и неудержимо  болтливый  в  подпитии.  Уже
через полчаса он был навеселе, рассказал кучу страшных историй о своей охоте
на медведя, о встречах со стаей волкособак, потом стал  требовать  от  гостя
"откровенного мужского разговора", и спасло Егора  лишь  появление  женского
населения семьи Качалиных: дородной Степаниды,  матери  Елизаветы,  и  самой
девушки, одетой на этот раз в юбку, открывающую ноги  выше  колен,  и  белую
вышитую блузку, которую тут называли шемизеткой.
   Посидев еще полчаса в компании  Качалиных,  Крутов  перемигнулся  со  все
понимающей Лизой, и они сбежали из гостеприимного дома Качалиных, сославшись
на встречу с друзьями, что было не совсем правдой, потому  что  ни  Егоровых
одногодков, ни Елизаветиных в деревне практически не осталось.
   Все они поразъезжались кто куда  и  дома  появлялись  редко,  как  и  сам
Крутов.
   Однако у него в Ковалях оставалось достаточно родственников, которых он и
навестил по очереди вместе с Лизой. Закончился этот  поход  -  под  прицелом
глаз белобрысого молодого человека с наколками, бдительно охранявшего  киоск
- у Крутовых  на  веранде,  выходящей  в  сад,  где  Аксинья  накрыла  стол,
приготовив роскошный по деревенским меркам ужин.
   Осип сначала участвовал в распитии напитков, посмешил молодежь (хотя себя
Крутов считал молодым относительно), порасспросил соседку  о  житье-бытье  в
Брянске, потом сослался на дела и  ушел.  Таким  образом  Егор  и  Елизавета
остались  одни,  ни  мало  не  смущаясь  этим  обстоятельством.  Егор  везде
чувствовал  себя  нормально,  столичная  жизнь   и   быт   профессионального
перехватчика террористов приучили  его  маскировать  свои  ощущения,  играть
любую  роль,  Елизавета  же  работала  в  такой  фирме,  которая  за  основу
профпригодности брала такие  параметры,  как  живость,  контактность,  ум  и
умение влиять на клиента.  Влиять  на  клиента  Лиза  Качалина  умела,  Егор
испытал это на себе.
   - Ну что ж, господин Крутов, - заявила она,  раскрасневшаяся,  сверкающая
глазами, превратившаяся в  прекрасную  даму,  -  вы  так  мне  ничего  и  не
рассказали, где работаете и кем. Моя разведка донесла,  что  вы  работали  в
каком-то спецназе и якобы уволились. Это правда?
   Егор понял, что Осип уже проговорился соседу об его увольнении, подумал в
сердцах: ах ты болтун старый! Вслух же сказал:
   - Яволь, фрейлен. Все так и есть, как  вы  сказали.  Разведка  у  вас  на
высоте.
   - И  что  же,  ты  теперь  безработный?  -  Глаза  Елизаветы  еще  больше
распахнулись, полные любопытства и участия.
   Боясь окунаться в них надолго, Крутов поднял рюмку с ирландским сливочным
ликером "O Casey,s", - он привез пару квадратных бутылок без особой  надежды
на то, что его поймут в деревне, - пожал плечами и проговорил философски:
   - Каждый благородный дон имеет право хоть раз в жизни побыть безработным.
   Елизавета рассмеялась,  лукаво  взглянула  на  собеседника  поверх  своей
рюмки.
   - Мне говорили, что ты был женат. Не сошлись характерами?
   Крутов с трудом сделал глоток, поставил рюмку, чтобы гостья не  заметила,
как у него задрожали пальцы. Сказал бесстрастно:
   - Она погибла.
   Елизавета перестала улыбаться, глаза ее потемнели, на щеки легла краска.
   - Извини, я не знала... - Она посидела немного, глядя на Крутова странно,
испытующе, накрыла его руку ладонью. - Прости...
   - Ничего, все нормально. - Егор заставил себя успокоиться;  было  приятно
чувствовать прикосновение пальцев и ладошки девушки, душа от этого  замирала
и мурлыкала. - Расскажи лучше  о  себе.  Что  ты  рекламируешь?  Чем  вообще
занимаешься в своей фирме?
   - Начинала я с маркетинга, точнее, со стайлинга. - Елизавета сняла с  его
руки ладонь, закинула руки за голову и выгнулась, так что грудь ее  рельефно
обозначилась под натянувшейся блузкой,  а  у  Крутова  перехватило  дыхание:
лифчик девушка действительно не носила.  Каждый  жест  ее  почему-то  кружил
голову, и это было нечто новое в его отношении к женскому полу после  гибели
жены. Присутствие Ольги в свое время так на него не действовало.
   -  Стайлинг  -  это  придание  какому-нибудь   изделию   внешнего   вида,
соответствующего тренду современной моды, - продолжала Елизавета, словно  не
замечая состояния собеседника, - и психологии покупателя. Я неплохо рисую, и
дизайн давался мне легко. Знаешь что, давай погуляем? Не  хочется  сидеть  в
такую погоду за столом.
   - Давай, - согласился Крутов.
   Они предупредили Аксинью, что еще вернутся пить чай, и по тропинке  между
огородами вышли к пруду, в котором когда-то  молодой  Крутов  ловил  рыбу  и
стрелял из самострела  по  лягушкам.  Шел  девятый  час  вечера,  жара  ушла
окончательно, природа благоухала, пребывая  в  тишине  и  спокойствии,  душа
ждала какого-то чуда и хотелось говорить стихами.
   - В общем, стайлингом я занималась недолго, - вспомнила Елизавета о  теме
разговора, искоса глянув на задумчиво-умиротворенное лицо Егора, - в  начале
карьеры. Теперь я служу в отделе по работе с клиентами, разрабатываю  полную
рекламную концепцию каждого. Продолжать? - Лиза снова искоса  посмотрела  на
Крутова.
   - Очень интересно! - поспешно сказал он.
   - Ну, а в полную рекламную концепцию входит  куча  всякого  рода  брифов:
рекламные цели, маркетинговые цели, общая  целевая  аудитория,  исследование
конкретных  разработок,  рынка  вообще,  выбор  СМИ,  разбивка  бюджета   по
позициям, дизайн макетов, выбор времени проведения кампании и тому подобное.
Кроме того я ищу подрядчиков, устанавливаю контакты с видеостудиями, работаю
с крупными модельными агентствами, даже с такими как  Red  Stars  and  Modus
Vivendis. Все понял?
   - Так точно! - вытянулся Егор, не моргнув глазом, потом  подошел  к  воде
поближе, разглядывая кувшинки в десятке метров от  берега.  -  Но  ведь  для
этого надо знать чертову уйму тонкостей!
   - Главное -  нужно  знать  компьютер  ПиСи  вдоль  и  поперек,  иначе  не
справишься ни с одним проектом.
   - Ты знаешь?
   Елизавета засмеялась.
   - А как ты думаешь? Или  мне  вручили  должность  менеджера  за  красивые
глаза?
   Крутов оценивающе оглядел лицо девушки и серьезно кивнул:
   - Я бы так и сделал. - Потом, не предупреждая,  вдруг  вошел  в  пруд  по
пояс, сорвал три кувшинки и вручил Елизавете. Ее широко  раскрывшиеся  глаза
сказали ему, что она чувствует, и Крутов, толком еще не разобравшись в своих
собственных ощущениях, не желая размышлять, что соединило  его  с  девушкой,
внезапно понял, что это судьба!
   Их руки и губы встретились, поцелуй был долгим и нежным, так что оба  как
бы растворились в нем, едва не задохнувшись, и лишь спустя  несколько  минут
она тихо спросила, все  еще  прижимаясь  к  нему  всем  телом,  так  что  он
чувствовал сквозь ткань рубашки и блузки ее грудь:
   - Ты не слишком спешишь, Крутов?
   -  Я  опаздываю,  -  хрипло  отозвался  Егор,   и   девушка   засмеялась,
отодвигаясь, поправляя волосы, прижала кувшинки к лицу.
   - Как давно я здесь не гуляла! С детства ... Пройдемся?
   Крутов послушно двинулся в обход  пруда,  остановился  у  полузатопленной
коряги. Воспоминания обрушились на него, как лавина.
   - Здесь меня укусила змея...
   - Когда? Расскажи.
   - Я тогда учился в Жуковке, жил у дядьки Ивана, а сюда приезжал на  лето.
Это уже в десятом классе случилось. Я ее не заметил, удочку закидывал, а она
сидела под корягой. Ну, и укусила. Знаешь, я боли  не  почувствовал,  только
поплыл куда-то, как от стакана самогонки. Хорошо, бабка Уля еще  жива  была,
дала мне выпить трехлитровую банку молока, пошептала что-то, погладила, ногу
разрезала... В больницу меня привезли без сознания, врач посмотрел, говорит:
ну, этот не жилец... А я, как видишь, выжил.
   Елизавета  покачала  головой,  не  сводя  огромных  глаз  с  лица  Егора,
погладила его по плечу.
   - Видно, бабка твоя была целительницей, царство ей  небесное!  Ты  у  нее
ничего не перенял? Каких-нибудь экстрасенсорных способностей?
   Крутов  подумал  о  своих  возможностях,  основанных   на   медитации   и
пробуждении сверхреакции, но говорить об этом не стал.
   - Да нет, вроде бы нормален.
   Елизавета фыркнула.
   - Был бы нормален, не целовал бы ведьму. У меня в роду  одни  колдуны  да
ведуньи были, то  сглаз  лечили,  то  порчу  снимали,  то  кровь  заговорами
останавливали. Даже мама умеет это делать.
   - А ты?
   - И я тоже. Уверен, что я тебя не околдовала?
   Они  вышли  на  поляну  за  прудом,  окруженную  березняком.  За  поляной
начиналось  болотце,  где  молодой  Крутов  когда-то  собирал  крапиву   для
подкормки домашних кур.  Не  отвечая  на  вопрос  Лизы,  он  вслух  медленно
прочитал:

   Я прогнал тебя кнутом
   В полдень сквозь кусты,
   Чтоб дождаться здесь вдвоем
   Тихой пустоты...

   Елизавета оглянулась, недоумевающая и заинтересованная.
   - Ты любишь Блока?
   - Не то, чтобы  люблю,  но  предпочитаю,  у  него  есть  замечательнейшие
строки. Бальмонта уважаю, Верхарна, Рубена Дарио. А ты?
   - Я деревенская девчонка, и вкусы у меня  деревенские,  поэтому  я  люблю
Есенина.

   Не жалею, не зову, не плачу.
   Все пройдет, как с белых яблонь дым...

   - Это хрестоматийное. Больше ничего не помнишь?
   Крутов наморщил лоб.

   Ты жива еще, моя старушка?
   Жив и я, привет тебе, привет!

   Елизавета покачала  головой,  засмеялась,  хотя  глаза  ее  затуманились,
погрустнели. Вполне вероятно, она  вспоминала  сейчас  какую-то  не  слишком
веселую страницу своей жизни. Крутов так и не решился задать ей вопрос,  как
ей жилось и была ли она замужем.
   - А вот это помнишь?

   Где ты, где ты, отчий дом,
   Гревший спину под бугром?
   Синий, синий мой цветок,
   Неприхоженный песок...

   Крутов качнул головой.
   - Читал, но не помню.
   Лиза взялась рукой за ствол березы, обошла ее кругом, глаза  ее  стали  и
вовсе темными и печальными.

   Зеленая прическа,
   Девическая грудь,
   О тонкая березка,
   Что загляделась в пруд?
   Что шепчет тебе ветер?..

   Прервала себя, оборачиваясь к наблюдавшему за ней Егору.
   - Что ж ты не спросишь, замужем я или нет?
   - А это существенно? - осторожно сказал он.
   - Конечно, нет, - со странным смехом ответила она, убегая вперед, касаясь
берез ладонью. - Но замужем я уже побывала и больше  не  хочу.  Так  что  не
зови.
   Крутов не нашелся, что  ответить,  гадая,  что  на  нее  нашло,  двинулся
следом, потом побежал и встал у нее на пути. Однако обнимать и  целовать  не
стал, тонко чувствуя ее настроение. Ее  ресницы  удивленно  взлетели  вверх,
Лиза  почувствовала  его  желание  и  одновременно  железное  самообладание,
насмешливо оглядела его лицо.
   - Ты сильный, Крутов, но боюсь и ты не в силах мне помочь. Ребят у киоска
возле Гришанковской хаты видел?
   Егор кивнул.
   - Один из них - брат моего бывшего мужа. Как и почему он оказался  здесь,
и что делает, я не знаю,  но  проходу  он  мне  не  дает,  следит...  -  Она
передернула плечами.  -  Все  пытается  вернуть  заблудшую  овечку  в  загон
брата...
   - А ты?
   - Я давно указала бы им на  дверь,  да  боюсь.  Муж  замешан  в  каких-то
криминальных делах, всегда приезжает с телохранителями, все надеется... даже
тут меня достает, стариков моих уговорил... а я не могу на него смотреть!
   - Чего же боишься, коли не любишь и в разводе?
   - Не в разводе, Егор Лукич, в том-то и  дело.  -  Елизавета  отвернулась,
смахивая повисшую на ресницах слезу, улыбнулась невесело. - Такие вот  дела.
А боюсь я не за себя. Полгода назад появился у меня ухажер, хороший  парень,
специалист по маркетингу,  нравился  мне  очень...  а  они  его  подстерегли
однажды и... в общем, калека он теперь, ходит без глаза...
   Крутов подошел ближе, обнял девушку, осторожно вытер  ей  глаза  кончиком
платка, потом поцеловал оба.
   - Как сказал бы Вишневский: не от хорошей жизни Вас целую. Успокойся, все
будет хорошо. Мой глаз твоему мужу не по зубам. А почему ты развод не взяла?
   Елизавета глубоко вздохнула, улыбнулась, взяла его под руку.
   - Не будем об этом. Всему есть причина. У него связи чуть ли не  во  всех
властных кабинетах Брянска, мэр города его отец. Ни одно  мое  заявление  до
суда не  дошло...  В  общем,  Егор  Лукич,  не  повезло  тебе,  брось-ка  ты
обхаживать Лизку Качалину, выйдет это тебе боком.
   - Ну уж извини, этого не проси, не брошу!
   Она остановилась, поворачиваясь к нему лицом,  раскрывая  глаза  шире,  и
плавилась в них такая надежда и признательность,  что  Крутова  шатнуло.  Он
притянул ее к себе, слабо сопротивлявшуюся, и поцеловал, как  никого  прежде
не целовал - до эйфорического головокружения. Наверное он  мог  бы  пойти  и
дальше, так сказать, довести порыв страсти до логического конца,  но  ощутив
под руками упругую  грудь  и  почувствовав,  как  Лиза  вздрогнула,  вовремя
остановился. Воздушный замок, который он начал было строить в мечтах вопреки
скептическому взгляду на жизнь, слишком легко можно было разрушить.
   -   Почитай   мне   Блока,   -   шепнула   она,   снова   удивленная    и
испуганно-обрадованная  его  безошибочным  чутьем  ситуации  и  желанием  не
причинить ей боль, - то самое, что начал, про кнут.
   Крутов с некоторым трудом разжал объятия, оторвался от Елизаветы,  и  они
пошли по траве краем березняка, мимо болотца, переживая удивительное чувство
взаимопонимания и единения, ощущая себя частью природы  и  влекомые  тайной,
соединившей их дороги. Девушка часто поглядывала на него, по новому оценивая
его  жесты  и  речь,   отмечая   его   выдержку,   собранность,   внутреннюю
решительность, независимость, умение держаться и убеждать,  наталкиваясь  на
его ответный взгляд, прямой, волевой и пронизывающий, и сердце  ее  замирало
отчего-то и шептало на своем языке: он - не он... тук-тук... он -  не  он...
Хотелось верить, что - он...
   Крутов повторил прочитанные строки и, вспомнив стихотворение полностью, с
выражением продолжил:

   Вот - сидим с тобой на мху
   Посреди болот.
   Третий - месяц наверху -
   Искривил свой рот.

   Я, как ты, дитя дубрав,
   Лик мой также стерт.
   Тише вод и ниже трав -
   Захудалый черт...

   Что-то изменилось вокруг,  словно  тень  накрыла  солнце,  скатившееся  к
горизонту, хотя небо было глубоким и чистым,  без  единого  облачка.  Крутов
замедлил шаги, остановился, уже поняв, в чем дело.  Из-за  кустов  слева  от
болотца вышли навстречу трое парней, среди которых Егор узнал длинноволосого
смуглого красавца с серьгой в ухе и белобрысого крепыша с наколками.  Третий
был в два раза шире каждого и  напоминал  двустворчатый  шкаф,  обзавевшийся
короткими  и  толстыми  ногами.  Квадратная  челюсть  его  вполне  могла  бы
принадлежать гигантопитеку.
   На  всех  троих  были  одинаковые  рубашки  защитного  цвета  с  четырьмя
кармашками и стоячим воротником  -  последний  писк  моды,  серые  джинсы  и
кроссвоки "хард" с  металлическими  заклепками  по  всему  канту.  Почему-то
именно они привлекли внимание Крутова. Ткакая обувь  была  одинаково  удобна
как для драки, так и для бега, и носили ее все спецформирования министерства
обороны. Парни явно не были обычной гражданской шпаной.
   - Эй, спортсмен гребаный, - сказал смуглолицый абориген с серьгой в  ухе,
- мы тебя предупреждали по-хорошему.  Что  же  это  ты  чужих  замужних  баб
лапаешь и целуешь?
   Елизавета вспыхнула.
   - Гафур! Что вам здесь надо? Я не просила следить за мной!
   - А тебе слова не давали, - наставил на нее палец белобрысый с наколками.
- Сделай фокус - смойся с глаз, с тобой  потом  разбираться  будем.  Георгий
будет очень недоволен твоим поведением.
   - Я свободный человек! Борис, я требую!..
   - Требовать будешь соску у мамаши дома, иди, а мы тут поговорим  с  твоим
хахалем.
   Елизавета беспомощно посмотрела на Крутова, и тот  успокаивающе  погладил
ее по плечу.
   - Подожди меня у пруда, я скоро догоню.
   Девушка,  непрестанно  оглядываясь,  обошла  троицу  и  остановилась   за
кустами, кусая губы и сжимая кулачки, решив посмотреть,  что  будет.  Троица
двинулась к Егору, заходя с двух сторон.
   - Мужики, - проникновенно сказал Крутов, - лучше бы вам не связываться со
мной. Человек я мирный, никому  зла  не  желаю,  но  всегда  готов  ответить
адекватно. В данном же случае все не так просто, как вам кажется. Девушка не
желает жить с твоим братом, парень, и заставлять ее не стоит, и  следить  за
ней не надо. Она действительно свободный человек.
   Ферштеен зи?
   - Заткнись! - скривил губы белобрысый Борис. - Тебя предупреждали, ты  не
внял, теперь придется тебя слегка поучить. Не  сможешь  уехать  отсюда  сам,
вызовем скорую.
   Крутов  вздохнул.  Его   миролюбивое   поведение   воспринималось   этими
безмозглыми качками, как проявление слабости, и убедить их в обратном  можно
было только наглядно. И все же первую атаку он пропустил.
   Они бросились на него  не  всем  скопом,  а  согласно  тактике  групповых
действий (что говорило  об  их  принадлежности  к  какой-то  военизированной
организации): длинноволосый Гафур  отвлек  его  внимание,  а  Борис  тут  же
прыгнул сбоку, довольно умело нанося удар ногой в живот Крутову.
   Если бы не  боевые  инстинкты,  срабатывающие  помимо  сознания  Крутова,
схватка могла бы закончиться  для  него  плачевно.  Однако,  пропустив  удар
(ослабив его поворотом тела и напряжением мышц живота), он тут  же  захватил
ногу белобрысого, рванул ее вверх и ответил ударом ноги в пах.  После  чего,
заблокировав удары Гафура (кулак в лицо, кулак в шею), Егор применил "шат"
   - щелчок по  носу  снизу  вверх,  что  мгновенно  приводит  к  временному
ослеплению противника, и от души врезал ему в  грудь  ногой.  Смуглолицый  с
серьгой кубарем покатился по толстому ковру слежавшихся листьев.
   Борису к этому времени удалось разогнуться, но бойцом он был уже никаким,
удар по гениталиям - это вам не  пощечина,  и  Крутов  свалил  его  спиралью
захватаброска за руку через локоть. Оглушенный падением брат мужа  Елизаветы
выбыл из борьбы окончательно.  Оставался  шкафоподобный  бугай  с  челюстью,
напоминавшей отвал бульдозера, но его-то как раз Крутов боялся меньше всего,
парень был громаден и ощутимо силен, но слишком малоподвижен, за полминуты с
начала атаки на Крутова он успел всего лишь сделать два шага и посмотреть на
своих упавших приятелей. У Крутова же в арсенале хватало  приемов  борьбы  с
такими гигантами. К тому же силой Бог его тоже не обидел. Егор мог не только
гнуть пальцами гвозди, но и по часу висеть над пропастью  на  двух  пальцах,
зацепившись ими за ребро скалы.
   - Может быть,  ограничимся  поклонами  и  разойдемся?  -  предложил  Егор
серьезно, не замечая на квадратном лице  бугая  следов  размышления.  Скорее
всего этот тяжеловес думать не умел вовсе.
   - Ты мертвец, - сообщил он, надвигаясь, неожиданно жидким,по сравнению  с
массой и размерами тела, голосом.
   - Тогда тебе не понравится полный контакт  с  мертвецом,  -  хладнокровно
отозвался Крутов.
   Бугай ударил - одной  рукойкувалдой,  потом  другой.  Каждый  такой  удар
наверное мог бы свалить быка. Однако для мастера реального боя, которым  был
полковник  антитеррористического  подразделения  ФСБ,   опасности   они   не
представляли. Егор просто ушел с линии атаки поворотом тела  и  одновременно
врезал локтем в спину бугая ниже плеча, в район третьего  ребра.  Но  и  его
удар не достиг цели. Гигант его почти не почувствовал, только сделал полшага
вперед, пытаясь определить, куда девался его противник.
   - Ну, ты и  броне