шли
дожди. Они словно смыли отдыхающих. Резко сократилось и количество машин.
     Каждый  день  майор  Латынис  приходил  к  девяти  утра в горуправление
внутренних   дел   и   до  десяти  не  отлучался  из  кабинета,  отведенного
следственно-оперативной группе Чикурова. Это был час "связи".
     Игорь  Андреевич  позвонил  в  9.15 и прежде всего поинтересовался, что
новенького.
     - Все  еще  пашу  с  Тер-Осиповым и его ребятами из ОБХСС, - ответил Ян
Арнольдович.  -  Заполняем  белые  пятна  в  трудовой биографии заслуженного
строителя и образцового управляющего трестом Блинцова.
     - Что вам с Самвелом Оганесовичем удалось открыть?
     - Жулик  этот  Блинцов!  И  действовал так нагло, что приходится только
удивляться, почему ему удавалось выходить сухим из воды?
     - Небось Варламов прикрывал.
     - В   этом  нет  никакого  сомнения!  Представляете,  Игорь  Андреевич,
Блинцов  хозяйничал  в  тресте,  как в своей вотчине. Сплошные приписки. Вся
импортная  сантехника  и отделочные материалы шли налево, главным образом на
Кавказ.  Со  стройматериалами  -  чудовищный  перерасход,  который  спокойно
списывали.  На  строительство  широко  привлекались бичи. Платили им меньше,
чем  своим  штатным  рабочим,  а  разница шла в карман прорабам. Можете себе
представить,  каково  было  качество работ! Сплошные недоделки и брак. Крыши
текут,  двери  и окна перекошены, обои отставали буквально на следующий день
после подписания акта о приемке... Словом, вопиющее безобразие!
     - Почему  не  хотели  замечать  этого в министерстве, понятно, - сказал
Чикуров. - Но куда глядело местное начальство?
     - А  что  заметишь  с балкона фешенебельного особняка, построенного для
тебя  тем  же  Блинцовым из дефицитных материалов, которые должны были пойти
на  строительство лечебного центра? - усмехнулся Латынис. - Или из квартиры,
отделанной   роскошными   западногерманскими   панелями,   финскими  обоями,
предназначенными для детского санатория?
     - Ясно, Ян Арнольдович. Блинцов заткнул рот "отцам" города.
     - Так  заткнул,  что  никто  и  пикнуть не смел, когда Блинцов на самых
лучших  участках  строил  виллы нужным людям по указке Варламова. Посмотрели
бы  вы, какое уютное гнездышко отгрохал управляющий трестом матери любовницы
замминистра!  А  по существу, как я понял, Варламов строил это гнездышко для
себя  с  Ростоцкой,  чтобы,  выйдя  на пенсию, наслаждаться солнцем и морем!
Самое смешное, об этом знали все, от начальников СМУ до простого рабочего.
     - Гм...
     - Вспомните,  Игорь  Андреевич,  как  еще несколько лет назад вели себя
так  называемые  "деловые"  люди! В открытую, можно сказать, хапали, и их не
то что осуждали, за честь считали состоять в знакомых. Было ведь?
     - Было, - вздохнул Чикуров.
     - Вот  и  Блинцов  почти  в открытую собирал дань с начальников СМУ для
Варламова.
     - А теперь?
     - Собирает,  но  уже  втихаря.  Перед  прилетом  замминистра  в октябре
Блинцов  в  очередной  раз  "пустил  шапку  по  кругу". Набралось пятнадцать
тысяч.  Один из начальников СМУ сказал, что деньги при нем Блинцов положил в
"дипломат".
     - Который обнаружили в гостинице?
     - Скорее  всего,  тот.  -  Ответил  Ян Арнольдович. - Как вы помните, в
дипломате  было  пятьдесят  тысяч.  И судя по отпечаткам пальцев на купюрах,
остальные тридцать пять тысяч Блинцов добавил свои.
     - Не со сберкнижки же он их снял?
     - Нет,  конечно.  На  книжке  у  него  слезы,  около  трехсот рублей...
Прячет, наверное, где-нибудь. Или у кого-нибудь...
     - Когда думаете брать Блинцова под стражу?
     - Тер-Осипов считает, что рано.
     - Бог  ты  мой,  да  против  него  столько  улик,  что  хватило  бы  на
десятерых!
     - Хотим  подождать  результатов ревизии. Вы же сами знаете, работают из
контрольно-ревизионного управления Минфина республики.
     - А что Блинцов?
     - Нервничает!  Лихорадочно  ищет,  как  бы подъехать к проверяющим! Это
раньше  было  просто  - рестораны, девочки, сувениры, а то и прямо конверт с
хрустящими купюрами.
     - Ну  да!  Вы  уверены,  что  теперь  все  ревизоры стали честными? - с
иронией заметил Чикуров.
     - Разумеется,  нет.  Но,  согласитесь, риск значительно возрос. С той и
другой стороны.
     - Не ударился бы Блинцов в бега.
     - Не   волнуйтесь.  Тер-Осипов  позаботился,  чтобы  за  ним  тщательно
присматривали, - заверил следователя Латынис.
     - Дай-то  бог...  Теперь  о  том  кольце,  что  было  в  "дипломате"...
Нащупывается, как оно попало туда, для кого предназначалось?
     - С этим совершенно глухо.
     - Жаль.
     - А что?
     Чикуров вкратце рассказал историю "Клариссы".
     - Чего  только  не  бывает  на  свете!  -  воскликнул  майор,  выслушав
следователя.
     - Папочка  с  материалами  о  гарнитуре  будет у вас через час, - Игорь
Андреевич  назвал  фамилию  летчика  и  номер  рейса,  с  которым отправлены
документы.  -  Так  что  встречайте. И вылетайте в Симферополь, постарайтесь
найти  след  Сапожниковых.  Нам  нужно  узнать,  как  гарнитур  попал в руки
преступников.
     В  конце  разговора  Чикуров  было заикнулся о Журе, но Латынис перебил
его.
     - Знаем,  Игорь  Андреевич,  все  знаем. Начальник горуправления рвет и
мечет,  а  начальник  угро  ходит  словно  в  воду опущенный. Ведь Жур - его
ученик.  И  рекомендацию  в  партию  ему  давал  Саблин.  Как же такое могло
случиться?
     - Ладно,  об  этом  в другой раз, - ушел от обсуждения больного вопроса
следователь. - Желаю вам удачи на Южном берегу Крыма.
     - Благодарю...
     Попрощавшись,   Латынис  тут  же  отправился  в  аэропорт.  До  прилета
московского  лайнера  он успел забронировать билет на Симферополь, на 18.30.
Получив у командира корабля папку, майор возвратился в горуправление.
     История   "Клариссы"   оказалась  действительно  очень  интересной.  Ян
Арнольдович  до  того  увлекся,  что забыл обо всем на свете. Аккуратности и
дотошности  Зерцалова, собравшего старинные документы, рисунки, фотографии и
письма, мог позавидовать любой следователь.
     Оторвал  майора  от  чтения междугородный звонок. Он подумал, что опять
Чикуров, но незнакомый голос спросил:
     - Это кто?
     - Майор Латынис.
     - Здравствуйте, Ян Арнольдович, вы-то мне как раз и нужны. Вербиков...
     - Здравия  желаю, товарищ Вербиков! - Латынис несколько растерялся, что
лично   ему  звонит  столь  высокое  начальство:  как-никак  государственный
советник   юстиции   III   класса,  или  генерал-майор,  если  перевести  на
милицейский чин.
     - У  меня к вам просьба, - продолжил Олег Львович. - Помните ту историю
с ограблением Сторожук?
     - Когда у нее в автобусе стащили пятьдесят тысяч? - уточнил майор.
     - Совершенно  верно.  Сторожук  тогда показала: чтобы возместить потерю
этих денег, она обратилась к зубному врачу. Так?
     - Да, она продала дантисту два бриллианта в золотых зубных коронках.
     - Именно  от  этих  показаний  Сторожук  и  отказывается.  Говорит, что
никаких  бриллиантов  во рту у нее никогда не было, и поэтому продать их она
не могла.
     - Так ведь никто ее за язык тогда не тянул, сама призналась?
     - Она  утверждает, что тянул... По ее словам, применялись недозволенные
методы.  Короче,  вам  необходимо отыскать того дантиста и выяснить, продала
ему  Сторожук  бриллианты или нет. Не буду говорить, Ян Арнольдович, как это
важно.
     - Еще бы! Я отлично понимаю!
     - Надеюсь  на  вас и жду звонка, - сказал Вербиков и продиктовал номера
телефонов, по которым Латынис мог его отыскать.
     Ян  Арнольдович заверил, что тут же займется этим делом. Попрощавшись и
положив  трубку,  он стал соображать, как одновременно выполнить два срочных
задания.
     Латынис   позвонил   в  Москву,  в  Прокуратуру  республики,  но  Игоря
Андреевича на месте не было. В его квартире тоже никто не брал трубку.
     "Ну  что  ж,  нужно  выполнять  приказ  старшего по званию", - вспомнил
военный  устав майор, набирая номер аэропорта, чтобы отказаться от билета на
Симферополь.  Но  раздумал:  до  вечера  еще  далеко,  снять броню он всегда
успеет.
     Латынис  пошел  к  начальнику  уголовного  розыска Саблину. Тот как раз
закончил  оперативное совещание. Ян Арнольдович подождал, пока его участники
покинут кабинет.
     - Кирилл  Александрович,  -  обратился он к начальнику угрозыска, - мне
нужны документы по делу ограбления Сторожук.
     Услышав  эту  фамилию,  Саблин  помрачнел,  скривился, словно от зубной
боли.  Но  Латынис  знал: злополучный зуб, из-за которого так страдал Кирилл
Александрович, давно уже вырван.
     Саблин  распорядился  по телефону, чтобы ему принесли дело, а когда оно
было доставлено, поинтересовался:
     - Зачем поднимаете?
     Латынис рассказал о звонке Вербикова и задании.
     - Сторожук  врет!  -  ударил  кулаком по столу Саблин. - Клянусь честью
офицера, Жур ее и пальцем не тронул! Ведь допрос происходил при мне!
     - Скажите об этом Вербикову, - посоветовал Ян Арнольдович.
     - Скажу,  конечно!  Не  подумали  бы  только, что выгораживаю своего. Я
знаю  Жура,  может,  как никто другой, и уверен: не мог он так поступить! Ну
да ладно, разберутся... - Саблин стал просматривать папочку с делом.
     - Где  же  мне  откопать того дантиста? - задумчиво произнес Латынис. -
Может быть, Сторожук его выдумала?
     Саблин  вдруг  остановил  свое  внимание  на  одном документе. Лицо его
стало озабоченным.
     - Погоди,  погоди... - Он посмотрел на Латыниса, потом снова в папку. -
Сдается,  не  выдумывала она. Слушай ее показания: "Работает в поликлинике и
принимает  больных  на  дому. Живет на улице Плеханова в пятиэтажном доме на
четвертом   этаже".   И   дальше  самое  главное:  "Одна  туфля  на  толстой
подошве"... Точно, это он!
     - Кто? - не понял Латынис.
     - Дончиков!  -  удовлетворенно  произнес Саблин. - Юлий Филиппович. - И
начальник  угрозыска  пальцем  приподнял  край  губы,  показал  дырку вместо
одного  из  зубов.  -  Я даже не почувствовал, как он вырвал! А левая нога у
него  действительно  короче,  поэтому  одна подошва потолще... Удалял он мне
дома.  Понимаешь, так прихватило ночью, хоть на стенку лезь! Жена вспомнила,
что видела табличку на улице Плеханова.
     - Вам  Дончиков  вырвал  зуб, а Блинцову, насколько я помню, вставил, -
заметил Ян Арнольдович.
     - А что в этом удивительного? У него лечится полгорода. Кудесник!
     В   том,   что   у  Дончикова  обширная  клиентура,  Латынис  убедился,
обратившись  в  горфинотдел.  Там  сказали,  что  дантист в ладах с законом,
имеет патент, исправно платит денежки, документация в полном порядке.
     Затем  майор  нашел  участкового  инспектора,  на чьем участке проживал
врач.  Старшему  лейтенанту  Лукину  было уже за пятьдесят, жильцов знал, по
его выражению, как облупленных.
     - Дончиков  живет  один,  -  рассказывал участковый. - С женой развелся
давно, но помогает ей, посылает ежемесячно двести рублей.
     - Откуда вам это известно? - полюбопытствовал Ян Арнольдович.
     - К Дончикову ходит домработница, от нее и сведения.
     - Понятно. Что еще?
     - Мужчина  он  трезвый, - продолжал лейтенант. - А вот до женского пола
охоч!  К  молоденьким  тянется  и  ничего  для них не жалеет. Подарки делает
дорогие. Пешком не ходит, только на такси. В общем, живет шикарно...
     "Хорошо   бы   иметь   санкцию  прокурора  на  обыск,  -  размышлял  Ян
Арнольдович.  -  Сейчас  ее  не  так-то  легко  получить...  Или  пока лучше
понаблюдать  за  Дончиковым,  проследить  связи! Но для этого нужно время, и
немалое. А его нет... Придется провести разведку боем".
     Узнав,  что  Дончиков  принимает сегодня дома (в поликлинике он работал
через  день),  и  прихватив  участкового инспектора, Ян Арнольдович попросил
Лукина  занять  наблюдательный  пост  во  дворе  дома, где жил дантист, и не
спускать  глаз  с  его  окон.  Если  майор  подойдет к окну и вытрет носовым
платком  лоб,  значит,  участковому  инспектору  нужно  будет срочно зайти к
Дончикову с понятыми.
     Лукин лишних вопросов не задавал, понимал что к чему.
     Латынис  поднялся  на  четвертый  этаж,  нажал кнопку звонка над медной
табличкой  с  витиеватой надписью: "Дончиков Ю.Ф., зубной врач". Из квартиры
донесся мелодичный звон, и дверь вскоре отворилась.
     - Здравствуйте,  милости  прошу! - гостеприимным жестом пригласил войти
мужчина  лет  пятидесяти,  в  белоснежном  халате  и  медицинской шапочке на
голове.
     Майор был в штатском, и дантист конечно же принял его за клиента.
     - Здравствуйте, - ответил Латынис, входя в просторный холл.
     - Снимайте  плащ,  -  любезно  предложил  хозяин.  -  Вот  вешалка... Я
займусь вами буквально минуты через три.
     Дончиков  показал Яну Арнольдовичу на кресло, и когда тот уселся, нажал
на  клавишу  видеоприставки.  На  экране  цветного телевизора возникли кадры
веселого мультика.
     - Отдыхайте  пока!  -  Дантист,  одарив Латыниса ослепительной улыбкой,
исчез за дверью.
     Майор  огляделся.  На стенах прихожей-холла картины, эстампы, на полу -
пушистый   ковер.   На   столике   -   красочные  иллюстрированные  журналы.
Иностранные...
     "Что  значит,  частник!  - подумал Ян Арнольдович, глядя на приключения
Микки-Мауса,  разворачивающиеся  на  экране.  -  А  в поликлинике? Войдешь в
кабинет, и не то что улыбки, простого "здравствуйте" не дождешься!"
     Дончиков  не  обманул: через три минуты он появился в холле с мужчиной.
Видимо, тому удалили зуб, в уголке рта виднелась ватка.
     - Всего  вам  доброго!  -  Дантист  помог  клиенту  одеться.  -  Завтра
обязательно  сообщите,  как  себя  чувствуете.  Хотя,  я уверен, все будет в
порядке.
     Мужчина промычал что-то в ответ, пожал руку Дончикову и вышел.
     Зубной   врач,   выключив  телевизор,  пригласил  Латыниса  в  комнату.
Небольшая,  она  была  оборудована под зубоврачебный кабинет. Дончиков, чуть
припадая  на  левую  ногу, обутую в ботинок на утолщенной подошве, подошел к
умывальнику и стал мыть руки.
     Ян  Арнольдович  обратил  внимание  на  идеальную  чистоту,  на удобное
(опять  же  импортное!) кресло для больных. Да и на остальном оборудовании -
бестеневой  лампе,  столике  с инструментами и шкафчиках на стенах - на всем
стоял фирменный знак какой-то зарубежной компании.
     - Садитесь   в   кресло,   -   сказал   Дончиков,  подставив  руки  под
автоматическую  сушилку.  -  Писанина  -  потом...  -  Видя,  что посетитель
мнется,  он  улыбнулся.  -  Ну  что  вы оробели? Уверяю вас, никакой боли не
будет. На что жалуетесь?
     "Надо брать быка за рога!" - решился Ян Арнольдович.
     - Зубы  у  меня в порядке, Юлий Филиппович, - спокойно произнес он. - Я
по другому делу.
     - Какому?  - все еще улыбаясь, но уже с некоторым беспокойством спросил
дантист.
     - Майор  Латынис,  из  уголовного  розыска.  -  Ян  Арнольдович показал
хозяину квартиры служебное удостоверение.
     Тот  читал  его внимательно и долго. Его волнение не ускользнуло от Яна
Арнольдовича.
     - Чем обязан? - произнес с расстановкой Дончиков.
     - Здесь  у  вас  слишком стерильно, - в свою очередь улыбнулся майор. -
Можно   сказать,  служебный  кабинет.  Лучше  давайте  побеседуем  в  другой
комнате.
     Латыниса  устраивал  разговор  и здесь, но ему хотелось посмотреть, как
живет дантист. Да и окно кабинета выходило не во двор, а на улицу.
     - Пожалуйста, - без особой радости сказал недоумевающий хозяин.
     Вторая  комната  была значительно больше кабинета. Майор вспомнил слова
участкового  о  том,  что  Дончиков  живет  шикарно. Так оно и было на самом
деле.  Мебель  -  сплошной  антиквариат.  Кругом  - канделябры, бронза, дуб,
хрусталь,  позолота. Одну из стен украшал камин. Как понял Латынис, это была
имитация.   Внутри   "тлели"   электрические   дрова.   Единственная   вещь,
олицетворяющая наше время, - японский телевизор с огромным экраном.
     "Второй", - отметил про себя майор.
     - Я  слушаю,  - скучным голосом произнес Дончиков, когда они уселись на
старинный диван, обитый шелковым штофом.
     - Юлий  Филиппович, нам известно, что девятнадцатого октября у вас была
одна молодая женщина, Ореста Сторожук...
     - Не было у меня такой клиентки! - поспешно ответил зубной врач.
     И снова Латынис заметил волнение и растерянность на лице Дончикова.
     - Почему вы так категоричны? - поинтересовался майор.
     - На   всех   больных   у  меня  имеются  истории  болезни.  -  Дантист
усмехнулся. - Я чту закон... А среди знакомых такой у меня, увы, нет.
     - А  я  утверждаю,  что  Сторожук  у вас была! Вспомните, пожалуйста, -
продолжал Латынис.
     - Вы  можете  убедиться  сами,  есть  у  меня  такая больная или нет! -
Хозяин вскочил, выбежал из комнаты и вернулся с кипой историй болезней.
     Латынис просмотрел их. Карточки на Сторожук действительно не было.
     - Вот видите! - торжествующе произнес дантист.
     - Она  продала  вам два бриллианта, которые находились у нее вот здесь,
- Латынис ткнул пальцем в свои щеки. - В коронках...
     - В  коронках?! - нервно засмеялся Дончиков. - Глупости! Впервые слышу,
чтобы бриллианты носили во рту! Она что, жена графа Монте-Кристо?
     - Кстати,   я   тоже  впервые  столкнулся  с  таким  способом  хранения
драгоценностей  или украшения рта. Но есть показания Сторожук, - глядя прямо
в  глаза  врачу, сказал майор. - Она даже назвала сумму, которую вы ей дали:
пятьдесят тысяч.
     Дончикова словно пружиной подбросило.
     - Какая  наглость!  Какая  ложь!  -  заходил  он по комнате, потрясая в
воздухе  руками.  -  Знать  не  знаю  вашей  этой... как ее?.. И вообще!.. К
вашему сведению, у меня лечились такие люди!
     И  он  стал  перечислять  фамилии,  среди  которых  промелькнул  второй
секретарь горкома партии и первый зампредгорисполкома.
     - Между  прочим,  вот  здесь,  в  этой  квартире,  я облегчил страдания
вашему начальнику, Саблину, - брызгая слюной, выкрикнул дантист.
     - Знаю,  -  спокойно  ответил Латынис, подумав, что время идти ва-банк.
Видимо,  именно  потому,  что  у  Дончикова совесть нечиста, он и беснуется.
Надо  рискнуть  -  срочно  провести обыск. Именно сегодня, сейчас! Ибо стоит
только  шагнуть  за  порог,  и  Дончиков  спрячет концы в воду. В экстренных
случаях  закон  разрешает и без санкции прокурора. Конечно, риск нешуточный.
Если   ничего   не  удастся  найти,  неприятностей  не  оберешься.  Но,  как
говорится, кто не рискует, тот не выигрывает.
     - Ну  что  ж,  Юлий  Филиппович,  как  я  вижу,  правду  вы говорить не
собираетесь? - спросил майор.
     - Нечего меня шантажировать! - взвизгнул врач.
     И   опять  стал  говорить,  какие  у  него,  в  случае  чего,  найдутся
защитники.
     Ян  Арнольдович  поднялся с дивана, подошел к окну и вытер лоб платком.
Лукин, зябший под расходившимся дождем, кивнул и быстро зашагал к подъезду.
     Через несколько минут проиграл нежную мелодию дверной звонок.
     - Видите, ко мне клиент, а вы!.. - заносчиво произнес Дончиков.
     - Это  не  клиент,  а  понятые,  -  сказал  Латынис,  идя за хозяином в
прихожую.
     - Как... Какие понятые? - Лицо дантиста сделалось белее его халата.
     - Обыск, Юлий Филиппович, - пояснил Ян Арнольдович.
     - Вы не имеете права, - прохрипел Дончиков.
     - Имею, - твердо заверил оперуполномоченный.
     Латынис  был  убежден,  что  он  на правильном пути, и поэтому позволил
себе  этот  шаг.  Уверенность  майора  подействовала  на  хозяина. Во всяком
случае, он вдруг сник и перестал угрожать.
     Лукин  пришел  с двумя соседями, которые скорбно молчали во время всего
обыска,   подавленные   то  ли  роскошью  и  богатством  обстановки,  то  ли
непривычной для себя миссией.
     Ян   Арнольдович  начал  с  кабинета,  но  ничего  примечательного  там
обнаружить  не  удалось.  В  кухне  поиски тоже не увенчались успехом.